Like You Need it to Survive

Было пора выходить. Дорога до бара была достаточно короткой, чтобы я смог преодолеть её в стельку пьяным. Такое случалось пару раз. Я отстрочил свой выход на несколько минут, думая о глазах, веснушках и ямочках и используя это как повод снять напряжение. — Александр! — бармен поднял стакан, который протирал, в мою сторону. — Мигель! — я поднял руку в знак приветствия. — Куба Либре? — спросил он. — Gracias! — я кивнул и скользнул за столик. Он принес коктейль, и мы перекинулись парой слов. Мигель тяжело работал, был хорошим парнем и отцом двоих детей, о которых постоянно говорил. А потом я увидел его. Он оглянулся в поисках меня, и я подумал, что смогу уйти незамеченным, но он поймал мой взгляд и улыбнулся, подходя к столу, пожалуй, слишком быстро. Мигель отошел к бару, чтобы я смог поприветствовать своего гостя. — Привет, — он улыбнулся. Зачем он надел сюда спортивную кофту? Я кивнул и опустошил свой стакан. — Оу, вы закончили? Я могу заказать нам коктейли. Вы любите ром с колой, да? — его кудряшки пружинили вокруг его лица. Я кивнул. Ладно, купи мне коктейль, мое время должно чего-то стоить. Он вернулся с пинтой пива для себя и моим стаканом. — Ура, — он поднял кружку. — Чему? — Тому, что… мы напиваемся? — К черту, ура этому. Обычно я хорошо переносил алкоголь, но я чувствовал, как он заставляет меня оттаять, подавляя мою способность не пялиться на него. — Почему вы так на меня смотрите? — он наклонил голову и закусил губу, хмурясь. Я поерзал на сидении, пытаясь выглядеть так, будто ничего не произошло. По большей части я старался снять напряжение в джинсах, пока у меня не оторвался какой-нибудь тромб. — Как «так»? — спросил я, отворачиваясь. — Не знаю, уже не смотрите. Я окунул лайм в стакан и отпил достаточно много, пытаясь не смотреть на него снова. — Александр? Моё имя. Моё. Имя. Оно звучало на его губах слишком хорошо. У него такие полные губы. Я снова поерзал, будучи не в состоянии расслабиться. Я должен был смотреть на эти губы, когда они произносили моё имя. Он слизал пивную пену с губы. Он не знал, что это делало со мной. — Зови меня Гамильтон. Я буду звать тебя Лоуренс. — Оу. Простите. Я подумал, раз уж мы здесь, общение может стать менее формальным. Простите, мистер Гамильтон. Черт, только не мистер Гамильтон. В голове всплывает дерьмо в стиле «Пятидесяти Оттенков Серого», а я пока к такому не готов. Просто Гамильтон. — Все в порядке, — с трудом сказал я грубоватым голосом. — Вы сюда часто приходите? Бармен хорошо с вами общался и знал ваш заказ. — Иногда. — Круто. Так вы из Пуэрто-Рико? Я даже не знал об этом месте. Думаю, это показывает, что я за boricua, — он посмеялся над самим собой. Я не хотел говорить об этом. Не сейчас. — Ага. — Я знал! Да к черту это Маями. Я знаю ПР, когда я вижу ПР, — злорадствовал он. Его глаза сияли. — Молодец, — я допил коктейль и взглянул на Мигеля. Он кивнул. — Зачем тогда вы сказали про Маями? — Я приехал сюда не от хорошей жизни. Мигель принес мой коктейль. Я опережал Лоуренса на два напитка. — Оу. Простите. Больше не буду спрашивать, — он уставился на пиво. Слава Богу. Мы все-таки можем сойтись характерами. — Знаете, а вы не очень-то разговорчивы. Вы столько говорили за обедом. Я удивился. Вы выглядели совершенно другим человеком. — Быть любезными с людьми, у которых я беру интервью — моя работа. — Думаю, мистер Адамс не сказал вам, что хорошо относиться ко мне — тоже ваша работа, — его губы съехали к щеке. Я видел, как он закусывал внутреннюю сторону щеки. Эта привычка была у нас двоих. Я почувствовал себя хуже. Я не хотел причинять ему боль, я хотел отстраниться от него как раз для того, чтобы этого не случилось. Как мой план обернулся так, что я делал ему больно тем, что держал на расстоянии? Я показал Мигелю, чтобы он принес ему пива. — Вау, спасибо, мистер Гамильтон. Черт, опять мистер. Я порезал, чувствуя себя неловко. Это пиво он выпил гораздо быстрее. — Знаете, а вы, вообще-то, очень даже злой, — сказал он. Явно подействовал алкоголь. — Я знаю, — я положил руку на стол и стал царапать влажную подставку под стаканом, отрывая от неё кусочек. — А я даже не знаю, почему. Что я вам сделал? — Ничего, — я продолжил издеваться над подставкой. — Хорошо, потому что я и не думал, что сделал что-то не так. Просто вы дерьмо, — он уронил руки на стол и коснулся моей руки. Я вздрогнул. — Да, я порядочный старомодный кусок дерьма. Мы заказали ещё по напитку. Я почувствовал, как мои щеки краснеют от алкоголя. — Я не понимаю, почему вы так со мной. Вы хорошо относитесь к Мигелю, вы хорошо относитесь к чуваку из пиццерии, но мы же вместе работаем. Целых два дня вместе, а вы сказали мне слов пятьдесят, не больше. Почему? Он выглядел опечаленным. Между нами была пустота. — Из-за тебя. — Я думал, вы сказали, что я не сделал ничего плохого. — Не сделал, но, черт, посмотри на себя, — я прикусил нижнюю губу. Я закрыл глаза и откинулся на спинку сидения. — Что? — Ой, да брось ты уже свои эти «что». Просто посмотри на себя. Я снова посмотрел на него. Он смотрел в стол. Его щёки пылали. — Вы же не серьезно. — Мне незачем врать. — Вы правда?.. — он не договорил. — Не заставляй меня повторять. — Хотите… хочешь уйти отсюда? — Да, черт подери. Мы рассчитались и ушли. На улице было влажно и душно. — К кому пойдем? — спросил он. — Я живу рядом. Я шел впереди, показывая дорогу. Вскоре мы поднимались по лестнице в мою квартиру. Сегодня в баре этажом ниже было шумно. Хорошо. — Почему бы тебе просто не пить в этом баре? — Я не гажу там, где живу… Мне нравится в Софритос. Там как дома. Заткнись, Алекс, зашипел я на себя. В голове стучало множество мыслей. — Добро пожаловать в mi casa, — я открыл дверь. — Тут… уютно, — он пытался сделать хоть какой-то комплимент моему скромному пристанищу. Я схватил его за локоть и повел в спальню. — У тебя нет простыни. — Не-а. — Почему? — А есть разница? — Нет, — он расправил одеяло на кровати. — Да ложись ты уже, — я закатил глаза, и мы оба сбросили ботинки. Он лег. Что я делаю, это как раз то, чего не должно было произойти. Но раз уж я уже сделал ему больно, я могу и получить от этого удовольствие. — Раз уж так сложились обстоятельства, может, ты будешь звать меня Джон, а я тебя Александр? Опять моё имя. Я оседлал его бедра. — Как хочешь, — я начал стягивать с него рубашку. Он стянул рубашку через голову. Его грудь была в веснушках. Он был настолько худым, что мышцы казались случайностью. Я снял рубашку, чувствуя, что потерялся в своих мыслях. Вылезь из головы, Алекс. Я сдернул с него штаны, освобождая ткань от пуговиц. Он протянул руку и коснулся моего лица. Ещё никто так не делал. Я продолжил раздевать его. Он покраснел и снова закусил губу. Я не мог смотреть, как он это делает. Я впился в его губы и присосался к его губе. Такие полные и мягкие. Мои были искусанные и часто кровили. Мне было плевать, чувствовал ли он ссадины, мне нужно было больше него. Я разделся до конца, ни разу не разорвав контакта с ним. Я запустил руку в его волосы, наполняя воздух запахом чертовой клубники. Я знал. Он застонал мне в губы, подтверждая мои подозрения, что ему нравилось, когда играли с его волосами. Я провел рукой по его талии и остановился на бедре. Он снова застонал, и я воспользовался этим как возможностью углубить поцелуй. Его язык боролся с моим, и я невольно застонал, сильнее сжав его волосы. Он поменял нас местами. Он и правда был сильным. Он спустился по моему телу и опустил голову, накрыв мои бедра россыпью кудряшек. — Черт, — пробормотал я, сжимая покрывало и чувствуя его язык. Дыхание стало отрывистым, мышцы живота напряглись. Горячие, влажные губы. Я снова схватил его за волосы и с трудом удержался, чтобы не толкнуться бедрами. Он начал сосать сильнее, у меня перехватило дыхание, и я вскрикнул. Он посмотрел на меня. Его глаза. Его впалые щёки. Мои сжатые ноги. Я тяжело кончил, пытаясь отдышаться. Он отодвинулся и вытер рот. Я спустил ноги с кровати и зажег сигарету. Он закашлялся у меня за спиной. Я помахал рукой, отгоняя от него дым и пытаясь не быть полной скотиной по отношению к парню, который только что мне отсосал. — Тебе понравилось? — он сел и приобнял меня со спины. — О да, — я сделал особенно долгую затяжку. — Я отработаю, только дай мне пару минут. — Не торопись. Я наслаждаюсь видом, — он поцеловал мою шею. Не смей так делать. Я прильнул к нему, бросив окурок в пепельницу, повернул голову и прижался к его губам своими. — Ты на вкус как дым, — сказал он, когда я силой прервал поцелуй и толкнул его на матрас. — Естественно. Ты же видел, как я курю, — я прикусил его ключицу. Он вскрикнул, краснея и всхлипывая. Я спустился и посмотрел на его член. Идеальный размер. Пульсирующая венка. Я взял его в рот. Хорош на вкус. Лучше, чем должен быть после целого дня в компании выпивки. — О боже, — он погладил мои плечи. Нежно. Нежно? Я начал сосать жестче, проводя языком по пульсирующей венке. Его бедра начали дергаться. Я слегка провел по нему зубами и продолжил сосать. Казалось, что время летит и стоит на месте одновременно. — Александр… Алексан… Алекс… Ал… Черт! — он застонал и кончил. Я жадно проглотил. — Ну. Как-то так, — я вытер лицо и подвигал челюстью, расслабляя мышцы. — Спасибо. Ты чертовски хорош. — Я профи. — Во многом. Он покраснел. — У тебя опять встал, — заметил он. Я кивнул. — И? — У тебя есть лубрикант? — Что за тупые вопросы? — я закатил глаза и потянулся под кровать. — Ты можешь… Обычно я, но… пожалуйста… да, — он закусил губу и посмотрел на мой член. — Серьезно? — После всего, что было, можешь делать со мной всё, что душе угодно. Только… Поцелуешь меня? Твои поцелуи, они пьянят. Лжец. Я послушался и глубоко поцеловал его, исследуя языком его теплый рот. Он всхлипнул мне в губы и обхватил меня руками, прижимая ближе к себе. Его член был всё ещё влажным от слюны и спермы. Я отстранился. — Перевернись, — в моем голосе звучало больше желания, чем мне бы хотелось. Он перевернулся и стал раком. Его зад был идеальной формы и, конечно же, больше ямочек прямо над крестцом. Я схватил его одной рукой, а другой потянулся за лубрикантом. — Этого ты хочешь? — я поднял бровь. — Пожалуйста, — прошептал он. Слова застревали у него в горле. Я смазал пальцы и медленно скользнул в него средним. Он зашипел и расслабился. Я начал медленно двигать пальцем, а затем добавил ещё один. Он вскрикнул, когда я слегка растянул его. — Тебе нравится? — спросил я, продолжая двигать пальцами. Свободной рукой я достал презерватив, помогая себе зубами, и натянул его. — Да, — выдохнул он. Я медленно вытащил пальцы и вошел в него. — Александр, — его голос заглушила подушка. Я двигался глубоко в нем, он же постанывал в подушку. Я убрал руку с его плеча и зарылся ею в волосы, намотав их на пальцы и потянув на себя. Он застонал от удовольствия. Музыка. С каждым моим толчком он двигался мне навстречу. — Да, да, ах, черт, — стонал он. Его тело заблестело от пота. — Черт, — я почувствовал, как у меня задрожали бедра. Я сам был близок. — О да, Александр, не останавливайся. Не останавливайся. Я начал двигаться быстрее и достиг пика, грубо вдалбливаясь в него. Он низко застонал, и я вышел из него, снимая презерватив. Мы оба рухнули на матрас. — Круто, — он улыбнулся мне и положил руки под голову. Я смотрел, как мое тело вздрагивает. Оно всё ещё горело от ощущений. Он потянулся ко мне. Я напрягся, когда он перевернулся, закидывая на меня руку. — Я не обнимаюсь, — сказал я, пытаясь убрать его руку. — Что с тобой не так, чувак? — он придвинулся ближе и оперся на локти. — Все со мной так. Просто я не обнимаюсь. — Нет, я про то, что ты строишь из себя мудака. Ты не такой уж и мудень. Ты нежный любовник, так зачем все это? — Ха! Нежный! — я громко рассмеялся. Звук пошел эхом по комнате. — Правда. Никто никогда не был так нежен со мной. — Прости. Напомни, чтобы в следующий раз трахал тебя с ненавистью. Я встал и начал натягивать джинсы. — Мы закончили, — я посмотрел на него через плечо. — Оу, ладно, хорошо. Я хорошо провел время. Спасибо, Александр. — Гамильтон, — поправил я, глядя, как он одевается. — Прости. Гамильтон, — он закусил губу.