Fallout: Equestria. Первый Разведывательный

      — «Толстушка Мот», говорит аванпост Эо Росса. Как слышите, «Толстушка Мот», приём. Ответьте. «Толстушка Мот», говорит аванпост Эо Росса.       Палатку в которой сидел егерь заполнял холодный галогенный свет простенькой конторской лампы. Связист-егерь продолжал бубнить в микрофон, неспешно поворачивая копытом верньер эфиропередатчика. Ответом ему были шумы помех в эфире. Он продолжал повторять фразу, надеясь, что самолёт ответит. Широко зевнув чейнджлинг телекинезом открыл термос, налил в кружку порошковый кофе, отхлебнул и поморщился. На языке остался неприятный химический привкус.       Самолёт должен был выйти на связь ровно в полночь по местному времени, когда же этого не произошло, бригадир лишь слегка встревожился. Но вот когда самолёт проигнорировал повторный сеанс связи через полчаса, Вракс уже занервничал. При пропуске штатного сеанса связи «Толстушка Мот» обязана была выйти на повторный через тридцать минут. Но вот уже полтора часа как экипаж самолёта молчал.       — «Толстушка Мот», говорит аванпост…       Внезапно через монотонное шипение пробился слабый голос. Егерь тут же попытался не упустить сигнал.       — …ваш обожаемый ДиДжей Пон3 останется с вами ещё на два часа. После я уступлю место моему полуночному коллеге и сейчас прозв…       Голос жеребца потонул в помехах. Егерь не понял, что тот говорил, но он оставил запись в журнале на какой частоте и в какое время услышал эфиропередачу аборигенов.       — «Толстушка Мот», говорит аванпост Эо Росса, — осушив кружку чейнджлинг налил ещё порошкового пойла. — Как слышите, «Толстушка Мот», приём.       Продолжая прочёсывать эфир старший лейтенант наткнулся еще на один сигнал, но вместо говорящего на незнакомом языка, из гарнитуры по барабанным перепонкам ему ударило жужжание. Указав частоту странного сигнала связист отпил ещё немного эрзац-кофе и повернул рукоятку дальше.       — «Толстушка Мот», говорит аванпост Эо Росса. Как слышите, «Толстушка Мот», приём.       Он широко зевнул.       — «Толстушка Мот», ну где ты там?       Стрелка круговой шкалы остановилась на значении частоты, которая должна была использоваться как резервная. На ней чейнджлинг уже пытался несколько раз выйти на связь.       — «Толстушка Мот», говорит аванпост Эо Росса,       В ответ шум статики разразился бранью, которую можно было услышать только в доках улья Бломспорт или порту Фарбрука и егерь от неожиданности вздрогнул.       — Да не трогай ты переключатели! — через помехи прозвучал голос. — Ну и что, что сигнал о неисправности?! Эти ебанаты проводку первого движка слева сожрали! Пристрой свою жопу на место и держи штурвал! И ничего не трогай.       — «Толстушка Мот», приём!       — Слышу вас, база. Говорит капитан первого ранга Птероторакс. Мы подверглись атаке мутантов и неизвестного противника. Они проникли на борт самолёта, все остальные члены экипажа мертвы, есть убитые среди гражданских, рация уничтожена. Капитан Фрост Натт отдал приказ на эвакуацию. У меня на борту много раненых.       Тут он внезапно замолчал.       — «Толстушка Мот», что случилось? Приём.       — Звиняй, база. У нас ещё один движок начал чихать, эти мудозвоны серьёзно мою малютку попортили. Нам нужна посадочная площадка. Разметьте нам место.       — Оставайтесь на этой частоте, «Толстушка Мот»! Как поняли, приём?       — Запросто, база.       Вылетев из палатки егерь скользил низко над землёй, поджав ноги и лавируя между ящиками, палатками и прожекторами на подставках. У палатки Вракса он резко затормозил и откинув полог, просунул голову внутрь. Здесь стояла непроглядная темень к которой он привыкал несколько секунд.       — Господин бригадир?       В темноте заскрипела раскладушка.       — Кто такой?       — Слава Гринклифу, господин бригадир! Старший лейтенант Стернит, господин бригадир! Разрешите доложить — с транспортным самолётом установлена связь!       Не утруждаясь надеванием полевой куртки Вракс только нацепил кепи и вылетел из палатки, как реактивный снаряд. Егерь едва поспевал за ним, когда они оказались в палатке связиста, старший офицер отослал него с приказом поднять всех инженеров по тревоге. Оставшись один Вракс повесил на шею микрофон гарнитуры и нажал на кнопку передачи.       — Говорит бригадир Вракс. Капитан Птероторакс, как слышно. Какой ваш статус? Приём.       Некоторое время из гарнитуры раздавалось только потрескивание.       — С вашей приёмной дочерью всё отлично, — с плохо скрываемой паникой в голосе выкрикнул командир самолёта. — На, держи, поговори с дядей. И отпусти уже штурвал!       С сердца у Вракса тут же камень упал, стоило услышать голос Тэки Спрокет, которая всхлипывая начала рассказывать что произошло. Под конец рассказа она уже ревела. Вракс снял головной убор потёр голову копытом, подумав, что если бы он был пони, то грива у него уже точно бы поседела раньше времени. Когда они только прибыли, он не сомневался, что здесь, на Эквусе, его солдаты столкнутся с противником доселе невиданным и опасным, но он и представить себе не мог, что противником окажутся существа которые прежде были его народом.       Снаружи зазвучал гомон множества голосов и перестук копыт по сухой земле — егерь разбудил инженеров и они не возмущаясь приступили к работе. И причиной тому была не только субординация, но и присутствие на строительной площадке комиссара. До бригадира донеслись парочка её фраз, но он не прислушивался к её писклявому голосу. В этот момент Вракса занимало предположение почему мутанты атаковали самолёт с таким неистовством и догадка эта его пугала, так как могла оказаться правдой.       — Господин Вракс! — воскликнула влетевшая в палатку Максилла. — Почему вы не в форме? Какой пример вы подаёте солдатам?       На самом комиссаре была белая рубашка, галифе и неизменная фуражка, возможно она даже спала не снимая её.       — Кепи, комиссар, — буркнул Вракс указав копытом на головной убор. — Изучите хорошенько устав. Если на старшем офицере в полевых условиях есть хотя бы один элемент военной формы он считается одетым по всей форме.       Максилла с недоверием покосилась на рассевшегося на стуле за эфиропередатчиком бригадира, телекинезом сняла фуражку и выудила из неё маленькую толстенькую книжечку. Листала она её долго, шевелила губами, проговаривая про себя параграфы из воинского устава.       — Но тут указано, что такое допускается во время боевых действий! — наконец она нашла нужный подпункт параграфа.       — А у нас и начались боевые действия, комиссар. Мы уже воюем.       — С кем?!       — С Первым Ульем.       ***       Когда чужаки появились под стенами председатель приказал всем молодым жеребцам, кобылам с детьми укрыться в домах. Поэтому Дасти Хувс, молодой пони с шерстью цвета окружавший Стойловск пустоши и мотыгой-кьютимаркой, просидел с самопальным ружьём в копытах, охраняя мать с младшими сёстрами и братьями, пока чужеземцы были в посёлке. Сидя в комнате, где еле-еле мерцала дуговая лампа, он с замиранием сердца прислушивался к звукам снаружи, он боялся, что услышит звуки стрельбы и крики. Только когда на улице зазвучал звук отбоя тревоги земнопони облегченно вздохнул. Но пойти и поглядеть на чужаков ему не дали, как только он разрядил и повесил самопал на стенку, мама тут же нашла для него работу. Провозившись в подполе с поломанными полками и хламом, который нужно выкинуть, на улицу Дасти Хувс смог выйти только под вечер и тут же галопом бросился к зданию сельсовета. Перед крыльцом уже собралось большинство жителей, они внимательно слушали старика Подковкина, который выходил наружу и видел чужаков. Стоявший рядом с ним председатель помалкивал, пока старик не закончил говорить, а затем сказал, что нужны пони для ночного дежурства на стене. Дасти Хувс не задумываясь тут же вызвался добровольцем, надеясь хотя бы так посмотреть на чужеземцев.       Кутаясь в тёплую накидку и зябко поёживаясь от ночного холода он осматривал уснувший лагерь чужеземцев. Он видел, что среди них были пони и грифоны, но жеребца больше интересовали насекомоподобные пони. Все они были крылатыми и летали с жужжащим звуком на своих прозрачных крыльях. А ещё они были все одеты в спецовки и армейские куртки со знаками различия. Те что в робах, были как рабочие муравьи, про которых он однажды читал, при помощи похожих на жуков машин они успели выкопать котлован под фундамент, соорудить опалубку, связать арматуру и залить бетоном. Работу они завершили только глубокой ночью и лагерь мгновенно затих. На ногах остались только караульные.       Наблюдая за уснувшим лагерем чужаков Дасти Хувс начал зевать, ожидая, когда появится его сменщик. От нечего делать и чтобы скоротать время он вытряхнул всё содержимое сумки и начал перебирать хлам который он собирал ещё с детства, благо лунного света хватало с лихвой. Кроме всяких наборов рыболовных крючков, лески или камней с дырками, которые по поверьям приносили удачу, у пони был кусок янтаря с параспрайтом внутри и ожерелье из микропроцессоров. Янтарь и ожерелье он обменял у странствующих торговцев несколько лет назад. Но самым ценным для него была ламинированная открытка, на лицевой стороне которой была запечатлена набережная с гуляющими веселящимися пони. Дасти Хувс не знал что это за предвоенный город, но каждый раз глядя на открытку он фантазировал, что где-то далеко-далеко есть место, где не было магической войны, где не падали бомбы, где всюду расли деревья и благоухали цветы, а по широким светлым улицам ходили пони и радовались каждому дню.       — Эй, Дасти, опять в облаках витаешь?       — А?       Перед ним стоял бурый пони одногодок с растрёпанной гривой, он с усмешкой глядел на жеребца. Тот поспешно сунул открытку в сумку, словно его застали за чем-то постыдным и принялся сгребать остальные вещи. Продолжавший ухмыляться сменщик обошёл его и встал на задние ноги, чтобы выглянуть из-за стены. Он окинул взглядом палаточный лагерь и оглянулся на серого пони.       — Как думаешь, что им тут нужно? Подковкин говорил, что видел там у них подкову с молотом.       — Что видел?       — Вот ты неуч! Это же коммунистический символ! Его сам Сталлион придумал. Ты бы поменьше своими глупостями занимался и нормальные бы книжки читал.       — Да ну тебя, Тисэл Спайн. Сам всё небось выдумал.       — Ага, как же.       Сменщик повернул голову и улыбка тут же пропала с его лица.       — Дасти.       — Чего тебе?       Из-за стены послышалось гудение и шум голосов. Серый жеребец тут же подскочил к товарищу и тоже поднялся на задние ноги. В лагере чужаков царила паника, все бегали как казалось без какой-либо цели. Две строительные машины покинули лагерь высоко подняв отвалы. Именно они так громко гудели, следом за ними с лопатами двинулись рабочие.       — Что это они на ночь глядя задумали? Беги к товарищу председателю.       — Я сейчас. Я живо. Два копыта здесь, два уже там.       Подхватив зубами сумку за ручку Дасти Хувс пронёсся по шаткой лестнице и бросился к жилищу Пурпурлетопа. Когда он добежал до жилища председателя кроме гудения строительных машин из-за стены стал доноситься ещё какой-то странный шум. Земнопони принялся стучать в дверь из побитого жестяного листа, пока ему не открыли. На пороге стояла супруга главы поселения.       — Товарищ председатель! — не замечая кто перед ним заговорил Дасти Хувс. — Вам нужно на стену, там у этих жукомордых что-то стряслось! Ой.       — Я сейчас разбужу мужа, — спокойно ответила супруга Пурпурлетопа, закрыла дверь и оставила пони в нетерпении притоптывать на пороге.       Непонятный шум стал громче и он исходил не из-за стены, он шёл сверху, с неба. Разбуженные жители выглядывали наружу с тревогой окидывая взглядом ночной небосвод. Наконец дверь открылась и на пороге появился председатель в комбинезоне и с Пипбаком на ноге. Объяснять ему ничего и не нужно было, шум с небес уже перерос в настоящий оглушительный гул. Глава деревни молча бросился к стене и Дасти Хувс со своей сумкой увязался следом за ним.       Взобравшись на стену они наконец увидели источник шума. По небу двигалось нечто гигантское, похожее на насекомое с широко раскинутыми неподвижными крыльями. Строительные машины пришельцев с другого континента очистили и выровняли участок рядом с лагерем по периметру установив штанги с проблесковыми маячками.       — Что это? — с содроганием задал вопрос Тисэл Спайн.       — Не представляю, — ответил председатель. - Хотя это похоже на самолёт.       Летающая машина двигалась медленно, накренившись на левый бок — один из двигателей на левом крыле не работал, другой на правом уже начинал глохнуть. Когда самолёт, подобно раненому животному, неуклюже приземлился, не успели его двигатели остановиться как к нему бежало несколько фигур в шинелях. Рампа опустилась и наружу выкатилась машина с множеством стволов на башне. Молодые жеребцы таращились на неё как на чудо света. Следом за машиной начали появляться солдаты, многие из которых были ранены.       — Может нам помочь им? — робко предложил серый земнопони.       — Нет, не стоит лезть к ним почём зря, — покачал головой председатель. — Хотя сходить к ним можно. Ты со мной.       — А? Кто? Я?       — Ну, а кто ещё. Тисэл, стой тут на стрёме.       — Хорошо.       Дасти Хувс конечно же хотел вблизи посмотреть на пришельцев, но он и подумать не мог, что отправится в их лагерь вместе с Пурпурлетопом. Большинство знаний об окружающем мире он черпал из книг, в том числе и приключенческих, которых в местной библиотеке было предостаточно. Военный лагерь чужаков, все эти палатки, ящики и мешки, напоминали ему литературный образ лагеря коммандера Харрикейна, где его бойцы встали на отдых перед решительной битвой против чернокнижников-единорогов. На подступах к лагерю невзрачный на вид булдыган в сизой вспышке превратился в насекомоподобного пони в шинели и противогазе. Он тут же заступил дорогу аборигенам.       — Стоять, — произнёс он с жутким акцентом. — Проход запретить. Штатский.       — Вам помощь не нужна?Я хочу поговорить с вашим старшим. Враксом.       Телекинезом вытащив из кармана сложенный вчетверо листок чейнлджлинг повернулся в прожектору, пробежался глазами по строчкам и взглянул на пони в комбинезоне.       — Помощь. Вам. Раненные, — громко и по слогам произнёс Пурпкрлетоп.       — По. Мо. Щь, — повторил за ним егерь и в голосе его отчётливо прозвучали нотки непонимания. — По-мощь. Помощь.       Увидев пробегающего мимо офицера инженерных частей, обрадованный егерь остановил его и приказал отвести гостей к бригадиру. А перед тем как отпустить чейнджлинг внимательно их обыскал, уделив большое внимание содержимому сумки молодого земнопони.       Направившись вглубь лагеря за инженером Дасти Хувс оглянулся, егерь пропал, не было и валуна, которым он притворялся минуту назад.       ***       Сизого цвета перебинтованный пони в гимнастёрке с погонами капитана лонгсвордской народной армии сидел на табурете напротив бригадира Вракса. Уже в рубашке и галифе сидя на раскладушке он натягивал полевую куртку не глядя на Фрост Натта. В палатке рассчитанной на двоих уже просто не было места, но каким-то образом комиссар и политрук сумели устроиться у входа. Максилла, одетая по полной форме, зыркая из-под козырька в сторону лонгсвордского политработника на котором бинтов было не меньше, чем на капитане.       — Если думаете, что после рапорта, — наконец заговорил Вракс. — Вы, капитан, пойдёте и застрелитесь, то смею вас разочаровать. Я буду не единственным на заклании, когда мы сможем связаться с руководством. Сначала нас морально изнасилует контр-адмирал Грюсаг, а потом передаст наши податливые тела вышестоящей инстанции и так далее до самого Совета. И отделаться простой пулей в затылок от вашего комиссара вам тоже не получится.       Грифон возмущенно взглянул на бригадира, но ничего не сказал. Он прекрасно понимал настроение командира. За одну ночь они потеряли четырёх убитыми и шестерых пропавшими без вести солдат, одного военного шофера вместе с внедорожником, двоих младших офицеров ЛСР, двоих гражданских, экипаж самолёта и двоих учёных. А ещё и урон нанесённый самолёту и материальной части. Связи благодаря мутантам у них теперь не было, у двух эфиропередатчиков, которые остались в наличии, не хватало мощности, чтобы достучаться до дредноута «Гровер Великий». Когитатор был выведен из строя, что означало невозможность изучения довоенных артефактов, про брошенные на аэродроме турели и научное оборудование и говорить не стоило. Вся операция оказалась ни много не мало под угрозой, отчего запаниковал бы не только бригадный генерал, но и весь совет Альянса.       — Значит так, — Вракс наконец застегнул куртку на все пуговицы. — Утром отправим один БМП в составе двух солдат с передатчиком к аэродрому. Инженеры не успеют за день поставить фундамент для эфирной вышки, а если мы не выйдем на связь в течении двадцати четырёх часов, Грюсаг отправит на транспорте не стройматериалы, которые нужны нам, а штурмовую группу, вы и без меня знаете кто в неё входит. Поэтому когда они появятся нам нужно тут же установить с ними контакт, не хватает ещё чтобы они начали очередной Очистительный Поход, сжигая и казня всех кто им попадётся.       Полог палатки отодвинулся и между комиссаром и политруком появился офицер инженерных войск.       — Слава Гринклифу, господин бригадир! Из поселения пришли парламентарии.       — Давай их сюда и сбегай за переводчиком, сопроводишь сюда, а потом свободен.       — Так точно!       Чейнджлингу и грифону пришлось потесниться, когда внутрь вошли двое пони. Дасти Хувс тут же уставился на комиссара, которая буравила его пронзительным взглядом. Пурпурлетоп и Вракс обменялись короткими кивками.       — Надеюсь хуже того, что произошло уже не будет, — вздохнул бригадир.       ***       Тощий и угловатый пони серого цвета, который больше напоминал кучу вешалок засунутых в серый мешок с чёрной уложенной гелем гривой, постучался в дверь, хотя прекрасно знал, что его начальница уже не спала.       — Входи, — раздался мощный голос в меццо-сопрано. Несколько лет назад этот голос вёл за собой отряды наёмников Когтей.       Придерживая одним копытом папку секретарь проскользнул в кабинет и прикрыл за собой дверь. Подойдя по ворсистому ковру, глушащему звуки шагов, к тяжёлому дубовому столу с резными украшениями он положил перед грифоной папку. Более пяти лет назад она носила броню, а теперь ей приходилось носить блузку и пиджак. Она потёрла глаз и открыла папку-скоросшиватель.       — Только что получили из Нейварро.       Кроме пары листков с машинописным текстом в папке находился полиэтиленовый пакет. Ножом для писем Гаудина его вскрыла, секретарь стоял не шевелясь, наблюдая как она ловко орудует лезвием. В пакете находилось пара стеклянных пластинок с нанесённых на них фотоэмульсией. Разглядывая белые пятна на чёрном фоне грифон бросила взгляд на листы. Она несколько раз перечитывала доклад, потом взглянула на земнопони.       — Что думаешь, Скриптор?       Секретарь поправил пенсне и взглянул на стеклянные пластинки, белые пятна напоминали дракона, широко раскинувшего крылья.       — Прошу простить, но я не хочу принимать скоропалительных решений. Вам известно, что башня в Сталлионградской пустоши не совсем правильно работает. Заклинания могут ошибаться.       — Да, но вот показания сигнатур по мнению экспертов указывают на то, что объект искусственного происхождения. Это не дракон.       — Всё же я сомневаюсь, что у тамошних изгоев нашелся бы летательный аппарат. Даже у моего двоюродного брата Мастера Бластера ничего кроме ржавых колымаг нет.       — А если это недобитки из Анклава, — Гаудина потрясла пакет и на стол упал голодиск завёрнутый в пузырчатую плёнку. — А это у нас… А это…       Она бегала глазом по строчкам.       — Это перехваченные радиопереговоры.       На морде Скриптора не дрогнул ни один мускул.       Вставив диск в компьютерный терминал грифона запустила запись и придвинулась ближе у динамику. Секретарь тоже вытянул шею вперёд чтобы лучше услышать. Вначале кроме радиошумов не было ничего, но затем зазвучал голос на неизвестном языке.       — «Толстушка Мот», говорит аванпост Эо Росса. Как слышите, «Толстушка Мот», приём.       Грифон и пони глядели друг на друга.       — «Толстушка Мот», ну где ты там?       Шипение помех и затем голос повторил.       — «Толстушка Мот», говорит аванпост Эо Росса,       — Да не трогай ты переключатели!       Раздавшийся внезапно вопль заставил президента Новой Кантерлотской Республики вздрогнуть. У Скриптора дрогнула бровь.       — Ну и что, что сигнал о неисправности?! Эти ебанаты проводку первого движка слева сожрали! Пристрой свою жопу на место и держи штурвал! И ничего не трогай.       — «Толстушка Мот», приём!       — Слышу вас, база. Говорит капитан первого ранга Птероторакс. Мы подверглись атаке мутантов и неизвестного противника. Они проникли на борт самолёта, все остальные члены экипажа мертвы, есть убитые среди гражданских, рация уничтожена. Капитан Фрост Натт отдал приказ на эвакуацию. У меня на борту много раненых.       — «Толстушка Мот», что случилось? Приём.       — Звиняй, база. У нас ещё один движок начал чихать, эти мудозвоны серьёзно мою малютку попортили. Нам нужна посадочная площадка. Разметьте нам место.       — Оставайтесь на этой частоте, «Толстушка Мот»! Как поняли, приём.       — Запросто, база.       Голодиск с щелчком вылез из дисковода. Гаудина сцепила пальцы в замок, уставилась на секретаря поверх лап. Тот с постным выражением на морде ожидал её приказа.       — Кто там у нас ближе к Сталлионградской пустоши?       — Аванпост Девять-Девять, — тут же выдал секретарь.       — А, генерал Клаудквилл. Это же там эта, как её, — Гаудина прищёлкнула пальцами. — У неё такое картёжное имя.       — Блекджек, мэм. Настоящее имя Рыбка, — Скриптор обратился к архивам своей по настоящему обширной памяти. — Родилась…       — Это не важно, — прервала его президент. — Эта киборг-алкоголик там?       — Киборг-алкоголик-аликорн, мэм. Хотя технически она уже не является таковой. Согласно последнему рапорту, полученному три дня назад она направлялась в Хуффингтон. Возможно она всё ещё там злоупотребляет алкоголем, мэм.       — Отправь сообщение генералу, пусть сформирует группу для разведки у руин Сталлионграда. Надеюсь он не вздумает эту «героиню» в разведотряд впихнуть. И передай диск лингвистам, я должна знать кто хозяйничает у меня на заднем дворе. Что у меня по расписанию с утра?       — Встреча с министром пищевой промышленности и несколькими сыроварами, мэм.       — А потом что?       — В полдень встреча с дочерью, мэм.       Гаудина тяжело вздохнула.       — Скриптор, знал бы ты как тяжело быть матерью-одиночкой.       — Я женат на работе, мэм.       — Вот про это я и говорю.