Fallout: Equestria. Первый Разведывательный

      Каламити смотрел на доктора Нтомби и не мог отвести взгляд. Он глядел на дыру в щеке зебры-гуля уже не меньше минуты и не мог объяснить себе почему это делает. Зебра в белом халате перевела взгляд на пегаса и улыбнулась, выражение её морды было такое, словно она поняла на что он глядит. Каламити тут же уставился на чашку с уже остывшим чаем. Генерал представил её как руководителя проекта «Адулруна», к тому же она являлась представителем «Церкви звёздной мудрости», какой-то секты с научным уклоном, которая занимала центр Гиппократа. Учитывая, что даже Сады Эквестрии не смогли очистить до конца то место от флюкса, этим зебрам нельзя было отказать в смелости или же безрассудности.       Из услышанного у Каламити начало складываться представление, что этот самый проект «Адулруна», из-за которого аванпост до сих пор существовал, был связан с клонированием. Оставалось непонятным, где они брали флюкс, и какую цель преследовал проект. Вопрос о том, знала ли президент о том, что здесь творилось, полковник решил оставить на потом. Генерал на его вопросы не отвечал, а зебра ограничивалась туманными ответами про какую-то «особую пони».       — Доктор Нтомби, — слово решила взять Реджина. — У вас очень необычный акцент, я прежде не слышала такого у зебр до этого.       — Я всё же не диверсант и не учила эквестрийский в специальной школе.       — Вы родились до войны?       — Именно так, я родилась и жила в столице Роумской Империи. Наша церковь находилась на окраине столицы. Когда эквестрийское заклинание ударило в Колизей, я и остальные послушники находились во внутреннем святилище, это нас спасло от ударной волны. Но радиация проникла внутрь, и кто выжил стали гулями.       — Довольно далеко вы забрались от метрополии, — заметил Каламити.       — Мы скитались десятилетиями по объятыми пожарами и магическими аномалиями землям. Мы находили новых выживших, отмеченных бессмертием, и они примыкали к нашей вере, — зебра уставилась на пегаса и тот поёжился, он был уверен, что во взгляде зебры промелькнуло нечто пугающее. — Вы когда-нибудь видели, как горят угольные пласты, а из шурфов поднимаются столбы чёрного дыма?       — Не представляю насколько это было жутко, — взгляд пегаса вновь переместился на дыру в щеке Нтомби.       — Мы скитались и молились пока он не явился перед нами, — взгляд зебры-гуля затуманился. — Наш Пастырь пришёл из Внутренней Пустоты и вывел нас из Naha ea ho lelera, он сказал, что мы должны идти в город Башни, в Хуффингтон, таково наше предназначение. Когда небеса разверзлись и Башня была разрушена мы все узрели Его вновь, он провёл нас через лес и всякий зверь выходил, чтобы преклониться перед Ним. Пастырь привёл нас, детей своих, в место называемое Гиппократом и очистил его от крови звёздного скитальца. И там мы пребываем и исполняем волю Его.       Пегас и грифона уставились на Клаудквилла, в их глазах читался один единственный вопрос. Генерал сделал вид, что не замечает этого, он уставился на настенные часы. Тем временем зебра продолжала проповедь, на её морде застыла жуткая экзальтированная улыбка.       — И мы ждём когда Он вновь явится перед нами, чтобы забрать в свои чертоги.       — Госпожа Нтомби? — осторожно, как к безумцу, обратился к ней пегас.       — Я вас слушаю, полковник, — в мгновение ока фанатичная возбуждённость исчезла, как и огонёк безумия в глазах гуля.       — Вы сказали, что в центре Гиппократа вы что-то делаете?       — Пастырь приказал нам вернуть из праха одну особую пони.       Клаудквилл поставил чашку на блюдце и в который раз уставился на часы на стене. Прошло полтора часа, рядовой по имени LZR-02/05 так и не появился. Вызвав адъютанта, он спросил, где высланные за ней офицеры военной полиции, на что получил ответ, что сейчас солдата отмывают.       ***       Роки Рейсер отмывал копыта от хуффингтонской грязи, пока зебра мучился с грязной шкурой единорога. Он накопытной мочалкой старательно втирал ей в шерсть шампунь, уже пришедшая в себя кобылка никак не реагировала на эти манипуляции. Даже когда военврач уложил её на спину, намылил вымя и промежность, она взирала на окружающий мир отрешённым взглядом.       — А не проще было бы её просто из шланга окатить?       — Ты не забыл про тягу к смерти? Она просто жаждет, что её будут унижать, бить, насиловать. Если она этого не получает, то стремиться сделать это сама. Правда, Элзетэр? Поэтому мы не пичкаем её лекарствами, кстати нужно ей ещё желудок промыть и дать детоксин.       Отбросив мочалку, зебра поставил единорожку на ноги и включил душ, стекающая с неё мыльная вода окрасилась в черный цвет. Краска смывалась с красных прядей гривы и хвоста, медик-сержант глянул на земнопони, указал глазами на кобылку, зашевелил бровями. Роки Рейсер тупо уставился на него в ответ. Видя каменную невосприимчивость товарища, Думиса ограничился только замечанием, что шарады его главный враг. Нацепив на копыто скребок, зебра занялся сгонкой воды с шерсти единорога, после он закутал её в полотенце и повёл на выход.       — А знаешь, что на самом деле она не любит? — внезапно спросил он у земнопони. — Её по настоящему фрустрируют знаки внимания. Например обнимашки.       Белая пони вздрогнула и покосилась на зебру, к ней вернулся осмысленный вид, в её алых глазах читался страх.       — Любовь, внимание и обнимашки, — сказал Думиса. — А ещё можно её пожалеть.       — Лучше я адскую гончую обниму, — огрызнулся Роки Рейсер.       ***       Изнывающие за столом гости встрепенулись, когда раздался стук в дверь. Сонливость тут же слетела с Каламити, когда в кабинет вошло трое военнослужащих. Между пони и зеброй стояла белая кобылка в мешковатой армейской куртке, опущенный козырёк фуражки скрывал половину её мордочки. Чем дольше пегас разглядывал её, тем сильнее становилось чувство, что он где-то видел прежде.       — Сэр, — зебра взял под козырёк. — Рядовой Элзетэр доставлен.       — Присаживайтесь, — кивнул ему Клаудквилл.       — Простите, сэр?       — Садитесь, сержант. Наше обсуждение касается вас обоих.       Сержанты удивленно переглянулись. Пока они занимали места, Каламити продолжал разглядывать рядового. Его взгляд зацепился за цвет коротко стриженной гривы на шее — чёрный и красный и чувство узнавания окрепло. Часть сознания пегаса почему-то боялась, что его подозрение окажется правдой, но он смог перебороть себя и приподнялся на стуле, чтобы увидеть кьютимарку кобылы. Увидев бедро пони он не смог сдержать восклицание.       — Блекджек!       Единорожка вздрогнула и подобралась, словно ожидая удара.       — Блекджек, эт ты? Ты ж погибла. Все думают, шо ты погибла.       — Я не Блекджек, — пробормотала она, садясь рядом с военврачом.       Думиса с торжественной улыбкой глянул на своего товарища, кивком указал на белую кобылку и вновь пошевелил бровями. После прозвучавшего за столом имени до земнопони начало доходить кого они вытащили из шалмана. Генерал и доктор ничего не говорили, они внимательно наблюдали за полковником и его реакцией.       — Ты не представляешь, как будет рада Литлпип знать шо ты жива.       — Я не она, — уже громче произнесла пони так и не подняв взгляд на собеседника.       — Шо ты говоришь, Блекджек?       — Я не Блекджек! — рявкнула она, уставившись на растерявшегося пегаса. — Та самая легендарная Охранница червей кормит! Я не она! Я не Блекджек!       Единорожку уже начало потряхивать от начавшейся истерики, военврач усадил её на место. В кабинете воцарилось тягостное молчание.       — Вы клонировали её, — наконец произнёс Калимити и взглянул на грифона. — Зачем?       Он взглянул на кобылку, уткнувшуюся носом в копыта. Клаудквилл, сохраняя спокойствие, откинулся в кресле и глядя прямо в глаза пегасу объяснил, что изначально НКР и Содружество не имели никакого отношения к клонированию. После уничтожения Ядра к исследовательскому центру Гиппократа была отправлена группа рейнджеров. Странности начались, когда они вошли в лесную чащу, окружавшую комплекс. Группе не встретилось ни одного обитателя леса, добравшись до наземных построек, они не обнаружили даже намёка на загрязнение территории флюксом. А внутри их встретили зебры-гули, чаны с биогелем и пони-клон. Командование взяло с разведывательной группы подписку о неразглашении, после уже между правительством НКР и Церковью был заключён договор о сотрудничестве.       — Нас просто поставили перед фактом уже свершившегося, — закончил генерал.       — Но какой смысл в этом? — спросила Реджина, так как Каламити впал в прострацию. — Почему именно она? Что такого особого в ней?       Зебра уже была готова выдать очередной сектантский монолог, но генерал её опередил.       — Смысл в том, что LZR обладает теми же экстраординарными способностями, что и оригинал. Выбор на Охранницу пал ещё и потому, что она контактировала с некоторыми машинами в Гиппократе. И не знаю на счастье или на беду, но среди этих машин была исправная…       Тут грифон замолчал и уставился на гуля.       — Морфлитическая камера, — подсказала она.       — Я не знаток метафизики, я простой врач и эндокринолог, но это устройство, скажем так, привязало к себе её душу. После гибели Охранницы в Ядре, её душа и отпечаток сознания оказались в машине. Зебры из культа, — доктор Нтомби тут же повернулась к грифону. — Я хотел сказать Церкви, использовали свои собственные алхимические разработки при клонировании. Никаких штук типа Древа или флюкса.       — Погодите, — произнёс Каламити. — Вы сказали, что первый клон появился после смерти Блекджек. Но в личном деле указывалось, что она родилась три года назад.       — Главная проблема особой пони, — слово взяла учёный. — Её нестабильная психика. Своё первое тело она уничтожила, спрыгнув с крыши. Второй раз это была передозировка таблеток. Мы не смогли вовремя пресечь её действия и потратили время и ресурсы впустую.       — Как вы можете такое говорить! Они убивали себя, а вы…       — Не они, а она, — перебил его Клаудквилл. — При гибели душа и сознание LZR возвращается в машину, учёные выращивают новое тело здесь, на базе, душа и сознание помещаются в новую оболочку. Можно сказать, что эта пони бессмертна.       Белая единорожка в военной куртке после слов грифона съежилась ещё больше.       — И моя мать, то есть президент в курсе того, что вы тут творите?       — Да, — глядя прямо в глаза Реджине ответил генерал.       — Отлично, тогда ещё вопрос. Вы говорили, что отпускаете её в город. Но если её кто-нибудь узнает, вот как Каламити, например?       — Каламити был с ней знаком лично. И прежде чем вы зададите следующий вопрос я вам объясню это следующим образом. Знакомы с такой вещью в психологии, как феномены восприятия и общественное сознание?       Пегас и зебра одновременно кивнули.       — Сержант Роки Рейсер!       — Да, сэр! — тот сразу вскочил с места.       — Сержант, вы до сего момента не видели Охранницу в живую?       — Нет, сэр.       — Но вы же про неё слышали, верно? Опишите, как вы себе представляли её.       — Ну, — с растерянным видом он глянул на единорога. — Я считал, что Блекджек — это аликорн с кибернетическим телом. Говорят, что она обладала божественной силой и остановила зло с Луны.       — Хорошо, сержант. А как она выглядела до этого? До того, как стала киборгом-аликорном? Кто-нибудь говорил, как Охранница выглядела прежде и почему её так называли?       Эти вопросы поставили Роки Рейсера в тупик. Он морщил лоб, чесал затылок, но никак не мог вспомнить говорил ли кто-нибудь о Блекджек не как о аликорне.       — Это ничего не значит, — на грифону наглядный пример не произвёл впечатления. — Он не был с ней знаком. А вот Каламити её сразу узнал.       — Вообще то нет. Я признал её только после того как увидел кьютимарку.       — Хорошо, а вы лейтенант, были знакомы с той пони?       — Только косвенно.       — Тогда опишите Блекджек. Так, как вы её представляли до сего момента.       Реджина в растерянности уставилась на генерала, в её голове возник образ могучего киборга в чёрной броне с искусственными крыльями, который никак не вязался с маленькой белой кобылкой сидящей на другой стороне стола.       — Психика довольно гибкая вещь, — видя затруднение лейтенанта продолжила объяснение доктор Нтомби. — Мнение большинства влияет на мнение каждого члена общества и наоборот. Нет ничего удивительного, что мифический образ затмевает собой реальную персону. Так из пони с виктимным поведением общество делает бога-киборга, который сжигает врагов лазерами из глаз, а несчастную маленькую наркоманку с психозами превращает во вторую Селестию. И за этими образами никто уже не вспоминает как выглядел прототип.       Реджина промолчала, она не была согласна со словами зебры, считая их вздором.       — Как бы то ни было она вот уже три года свободно посещает Хуффингтон и никто в ней не признал ту самую Блекджек.       В дверь постучали и в кабинете появился последний член команды — здоровенный земнопони оранжевого цвета на шкуре которого хорошо были видны старые шрамы. Их было немало. В солнцезащитных очках и с густыми усами в стиле «шеврон» он выглядел как крутой жеребец из довоенных фильмов-боевиков. Калимити откинулся на стуле, чтобы разглядеть кьютимарку капитана Бласта. Это был шар взрыва, в этом пегас не сомневался, а вот на фоне него в разные стороны разлетались куски пони. Чутье подсказывало ему, что этот жеребец не мог быть ни кем иным как рейдером. Особенно с такой физиономией, которой можно было разбивать кирпичи и таранить рейнджеров в силовой броне. Не-Блекджек одним глазом наблюдала, как Бласт протопал к столу и уселся как раз напротив неё. Зебра же распрощалась с присутствующими и покинула кабинет, тем самым откладывая дальнейший разговор о кобылке и клонировании.       — Полковник, прошу вас, — сказал Клаудквилл, обведя лапой сидящих за столом. — Вам слово.       Все, кроме Реджины, уставились на Каламити, они не знали зачем были приглашены в кабинет генерала и ожидали узнать причину. Все за исключением белой единорожки, она опять уткнулась носом в копыта.       — Я не буду ничо рассусоливать и скажу всё как есть. В Сталлионградской пустоши высадились войска с соседнего континента, наша задача — отправиться туда и глянуть чо там и как.       Пегас замолчал и оглядел сидящих, эта новость произвела впечатление на всех, в том числе и на Не-Блекджек, которая внимательно смотрела на Каламити из-под козырька кепки.       — Мы почти ничего не знаем о интервентах, — начал он излагать то, что услышал от Рокволла. — Есть только предположения. Во-первых, они могут располагать сильным и передовым флотом, во-вторых, их военные доктрины должны сильно отличаются от наших, аналитики пока занимаются поиском информации, в-третьих, предполагается, что вторглись чейнджлинги. Эта раса насекомых похожих внешне на пони обитала здесь, в Эквестрии. Они вели довольно скрытный образ жизни и о них не сохранилось никакой информации. Единственное, что известно точно — они могли оборачиваться как в живых существ, так и неодушевлённые предметы.       Пегас замолчал, давая слушателям переварить информацию. К его удивлению копыто подняла белая единорожка.       — И типа мы должны отправиться на север и остановить этих жуков чтобы они не делали?       — Да, но только если их действия действительно враждебны и направлены против республики.       Она снова уткнулась носом в копыта, словно задумалась.       — Я так понимаю Л.У.М. нам не поможет, — решил уточнить Роки Рейсер. — И никаких силовых доспехов не будет?       — Именно так. Возможно, чейнджлинги уже проникли в город и, возможно, наблюдают за аванпостом. Поэтому эт будет операция под прикрытием. Через три дня из Хуфа отправляется караван на север и мы присоединимся к нему в качестве мусорщиков.       — Сэр? — нахмурился земнопони.       — Эт я говорю про мародёров, сержант. В Эквестрийской пустоши были такие добытчики, дербанившие довоенных хлам. В Сталлионградской пустоши и севернее ещё полно такого. На этом всё. Завтра мы начинаем подготовку к предстоящей операции.       ***       Последними кабинет генерала покинули Калимити и Реджина, с которыми хозяин кабинета обсудили завтрашний день и предстоящие тренировки.       — Знаешь, а ты изменился, — наконец сказала грифона.       — Ты это всем заявляешь?       — Я тебя два года не видела, ты там с Вельвет засел в вашей глухомани и до вас даже не дозвониться.       — Ну, а какого меня ты ожидала увидеть?       — Прежний Каламити был более жёстким.       — То есть мне, следуя моему старому кредо о рейдерах, следовало пристрелить капитана Бласта, когда он переступил порог?       — Нет, я не в том смысле.       — Все меняются, Реджи. И ты тоже.       — Вот насчёт этого ты не прав.       Они спустились по лестнице на первый этаж штаба. Из приоткрытых дверей до них доносилось гудение и пощёлкивание вычислительных машин, вокруг которых суетились операторы. Сейчас в одной из этих комнат офицеры прослушивали радиоэфир в поисках сообщений диверсионных групп чейнджлингов, кем бы они не были.       — Ошибаешься. Ты просто боишься признать, что изменилась ты, а не только окружающие. Поэтому ты проецируешь на окружающих свои черты, считая их проявлением слабости и обвиняя их в этом. При этом ты продолжаешь использовать социальную маску Реджины-из-Пустоши.       — Ты сейчас говоришь точь-в-точь как Вельвет. Она тебя не покусала, случаем?       — Нахватался у неё. Когда она дома устраивает психологические консультации аликорнам с проблемами самоидентификации волей-неволей начнёшь разбираться в психоанализе.       — Мрак и ужас. Хотя теперь вы можете начать семейный бизнес. Она выслушивает аликорнов, а ты пегасов из Анклава. Уверена, что у них может быть это…       — Посттравматическое стрессовое расстройство. Вельвет по этой проблеме давно написала статью. Теперь это зовётся Радужным Синдромом. Пегасы, пережившие встречу с Дитзи Ду, даже при виде нарисованной радуги впадают в кризис. Такие пациенты у Вельвет тоже есть и хуже всего то, что некоторых из них я знаю.       Каламити остановился на крыльце, солнце уже зашло за горизонт и западная часть небосвода окрасилась в тёмно-оранжевый. Один за другим на территории аванпоста загорались фонари, на юге была видна иллюминация Хуффингтона, который никогда прежде не светился так ярко, разве что до Великой Войны. Каламити опустил шляпу на нос.       — Хуже всего были их взгляды. В них не было осуждения или гнева. Никто не смотрел на меня как на мерзкого дашита. В их взглядах не было ничего, только пустота, словно радиоактивный удар выжег их изнутри.       Реджина ничего не ответила ему, опустив взгляд она стояла подле пегаса.       — Когда мама позвонила, — грифона удивилась, что решила поделиться этим с Каламити. — Она не кричала на меня. Она просто попросила прощения и сказала, если я всё же отправлюсь с тобой на север, беречь себя.       Они направились прочь от штаба к офицерским казармам. К вечеру суета гарнизона только усилилась, солдаты на воротах сооружали из мешков с песком огневые точки и устанавливали пулемёты на станинах. Если за базой действительно следили, то это не осталось без внимания.       — Кстати, насчёт этого. Я бы тоже хотел, чтобы ты осталась здесь на базе.       — Поясни.       — Не хочу, чтобы ты считала меня впечатлительной кобылой, но эта доктор Нтомби кажется мне весьма подозрительной. Я уверен, что республиканская служба безопасности вытащила всю подноготную этой секты, но на некоторые вещи закрыли глаза.       — Если, например, президенту предложили армию клонов, — продолжила Реджина.       — Хм, я вообще подумал о выращивании органов для инвалидов и неизлечимо больных.       — Влияние Вельвет.       — Не суть. Я хочу, чтобы ты разузнала всё возможное о этой церкви. У дочери президента ведь есть некоторые… привилегии?       — Если и есть, то я ими не пользуюсь. Дай мне время до утра подумать над этим, хорошо?       — Договорились, — ответил Каламити и протянул копыто, грифона его пожала.       ***       Военврач сопроводил белую пони до её личной комнаты, тусклая лампочка под жестяным абажуром осветила комнату с бетонными неокрашенными стенами. Пока Думиса менял пакеты физраствора на капельнице, она улеглась на продавленной кровати мордочкой к стене.       — Не надо, пожалуйста, — пробормотала единорог. — Я буду есть.       — Мне всё же легче тебе капельницу поставить.       — Пожалуйста, не надо.       — Ладно, Элзетэр. Что же ты будешь? Сегодня в столовой пюре и капустные котлеты.       — Да. Принеси пожалуйста.       — Прежде ты всегда отказывалась от еды. Это из-за полковника, который знал Блекджек? Слишком предсказуемо.       Закрыв дверь на ключ, военврач оставил единорога наедине с мыслями и воспоминаниями, которые она не считала своими. Калейдоскоп мест, событий и персон начал мелькать в голове кобылы и она сунула голову под подушку, сожалея, что под копытом у неё не было бутылки алкоголя. Чаще всего она видела серую единорожку в синем комбинезоне и ПипБаком на ноге. Внезапно все эти картины смело, оставив после себя темноту и старого жеребца в драной шляпе и накидке. Тут что-то ткнулось в бок и единорожка резко села, безумным взглядом уставившись на военврача. Тот в зубах держал поднос с едой и внимательно осматривал подопечную.       — Это фто было? — он поставил поднос на тележку на колёсиках и сплюнул. — А ну иди сюда.       — Чего? — пони всё ещё не пришла в себя, ей казалось, что видела старика прежде.       — Очередной приступ? — зебра вытащил из сумки фонарик и зажал его в зубах. — Давай шуда глаша.       Пони беспрекословно подчинилась и сержант направил луч фонарика ей прямо в глаз.       — Шледи ша фонариком. Отлишно.       Убрав его обратно, он еще раз внимательно осмотрел единорожку, потом придвинул к кровати тележку с подносом.       — Ешь, — требовательно сказал он.       Думиса ожидал, что она брезгливо поковыряется ложкой в студенистом пюре с комочками и ничего не съест. Вместо этого пони набросилась на еду, не прибегая к ложке и вилке. Она ела как земная пони, елозя мордочкой по углублению для еды, пока не слизала остатки пюре, а после принялась за капустные котлеты, которые умяла за считанные секунды.       — Спасибо, было очень вкусно.       — Спасибо? Вкусно? Это была жратва из солдатской столовки. А ещё ты никогда мне не говорила "спасибо". Элзетэр, с тобой всё в порядке? Тебя тот пегас по голове не бил? Если у тебя травма мозга или отёк…       — Нет, со мной всё в порядке. Мы с ним только поебались.       Ничего больше не говоря, она завернулась в одеяло и улеглась носом к стене.       — Будешь спать, да? Отлично.       Забрав поднос и погасив свет, Думиса закрыл дверь на ключ и двинулся мелкой рысью по коридору, раздумывая о странном поведении белой пони. Сама белая единорожка долго лежала в темноте с открытыми глазами, боясь заснуть и увидеть воспоминания, которые принадлежали не ей. В конце-концов сон сморил её и когда она закрыла глаза, тут же погрузилась в долгий тревожный сон, где она вместе с целым табуном незнакомых пони бежала по широкой улице меж высоких стеклянных башен, отчего они убегали — единорог не видела, не могла оглянуться и изнывала от жуткого ощущения неотвратимости. Внезапно сон распался словно разбитый витраж и перед ней снова предстал пони в шляпе и накидке. У него была морда Каламити, оскалившись он накинулся на кобылку. Вскрикнув во сне она резко проснулась и вскочила на кровати. Ей и прежде снились подобные странные сны и она не видела в нём ничего пророческого. Очередной жуткий сон, как и сотни сновидений до него. Часов в комнате не было, как и окон, она не знала сколько сейчас времени, поэтому пони снова улеглась и на этот раз уснула без снов.