Темное пламя

Она стояла в комнате, окруженная зеркалами. Шесть зеркал в широких рамах на позолоченных ножках давили на неё, обступая со всех сторон. Блум снилось, что она одна в комнате с высоким потолком, где нет ничего, кроме этих шести зеркал. Девушка закричала, но её крик лишь громким пустым эхом, словно мячик, отскочил от стены и исчез. Желая хоть как-то прояснить ситуацию, Блум двинулась вперед, изучая зеркала. Первое зеркало покрывалось толстым слоем пыли и было окаймлено золотой лентой и драгоценными камнями, складывающимися в короткую фразу на латинском: Infelicissimum genus infortunii est fuisse felicem. В голове Блум моментально возник перевод, словно пропечатанный в её сознании: «Величайшее несчастье - быть счастливым в прошлом». В зеркале отражались двое незнакомых людей. Это были мужчина и женщина. Рыжеволосая красавица и рыцарь в блестящих доспехах улыбались ей. Это были Орител и Марион, король и королева Домино, настоящие родители Блум. Девушка подошла вплотную к зеркалу, почти касаясь его пыльной поверхности, чувствуя на себе дыхание родителей. Блум обернулась, но даже не удивилась, обнаружив возле себя пустоту. Блум с усилием оторвала взгляд от серебристой поверхности и двинулась дальше. Второе зеркало было сверкающее и блестящее, маленькие черные буковки над которым складывались в новую фразу: Errare humanum est. «Человеку свойственно ошибаться». В нем отображались приемные родители Блум: Майк и Ванесса. Они уверенно улыбались Блум, призывая идти дальше. Из глаз девушки катились слезы, но она последовала к следующему зеркалу. Третье зеркало было украшено тонкой розовой рамкой, на которую кто-то наклеил стразы и бусинки. Кажется, тут побывала Стелла. Не успела Блум об этом подумать, как на серебристой поверхности появились Винкс, смеющееся и машущие ей из таинственного Зазеркалья. Блум так давно не смеялась вместе с ними, ей хотелось скользнуть сквозь серебро и оказаться рядом с друзьями, но девушка лишь покачала головой. Винкс пожали плечами и продолжили весело щебетать о всякой ерунде. Блум бросила быстрый взгляд на буквы над зеркалом: Primus inter pares. «Первый среди равных», – прочитала девушка перевод в собственной голове. Еще не подойдя к четвертому зеркалу, Блум знала, что там её будет ждать кто-то другой, особенный. И она не ошиблась. На нее смотрел Авалон. Мягкий взгляд его серых глаз успокоил девушку, она провела рукой по холодной поверхности зеркала, чувствуя сквозь него тепло руки Авалона. Надпись над красивым зеркалом в романском стиле гласила: Mediis tempestatibus placidus. «Спокоен среди бурь». Пятое зеркало сразу выдавало обладателя серебристого изображения. Струясь элегантностью, рама в готическом стиле подчеркивала стать и властность человека в зеркале. Там оказался Валтор. Взгляд уперся в буквы, написанные чем-то бордовым, до ужаса напоминавшим засохшую кровь: Divide et impera. Разделяй и властвуй. Блум не хотела уходить от этого зеркала дольше других, но все же пересилила себя и оторвалась от мага, чья коварная ухмылка заставляла в ней трепетать каждую клеточку. И наконец, шестое зеркало. Оно было на удивление простым, в отличие от других зеркал. Тонкая черная рама без излишеств, лишь ярко-оранжевые буквы, словно разгорающееся пламя, полыхали по черному металлу. Imperare sibi maximum imperium est. Власть над собой - есть наивысшая власть. В зеркале отражалась лишь сама Блум. Неожиданно комнату наполнил звук бьющегося стекла. Зеркала начали разбиваться один за другим, вселяя в Блум еще больший ужас. Пять резких хлопков и вот перед девушкой осталось лишь одно целое зеркало и кучи мелких осколков. Сама не понимая, что делает, Блум села на пол. Дальше было больно и темно. Она лишь видела в зеркале себя, отчаянно хватавшую осколки и царапающую ладони в кровь. Комнату озарил крик. Красная жидкость стекала по остекленевшим пальцам. Шестое зеркало разбилось. *** Блум надеялась, что разговор с Ванессой успокоит её, но ничего не вышло. Мама покричала минуты две, потом вроде успокоилась. Конечно, матери пришлось бы позвонить в любом случае, ведь Блум исчезла поздно ночью, ничего не объяснив. Но девушке случалось делать и более странные вещи. Блум вздохнула, вспоминая, как изменилась её жизнь за эти три года. Магия ворвалась в её жизнь, даже не спросив разрешения, нагло прервала все, что было. Раньше Блум казалось, что она хотела этого, но теперь она уже ни в чем не была уверена. Девушка всегда верила во все волшебное, но одно дело - слепо верить, и совсем другое - существовать, рискуя оборвать жизнь в любую минуту. Но Блум никогда не жалела о своем выборе. Никогда. Блум прислонилась спиной к ближайшей стене и закрыла глаза. Скатившись вниз, она отчаянно обхватила колени руками. Хотелось выть. Рыжие волосы, словно языки пламени, окутывали Блум. Девушка горела в пожаре собственных эмоций. По щекам покатились слезы, уже ставшие привычными за последнее время. Блум окликнул чей-то мягкий баритон. Повернувшись на звук, она увидела Авалона. Профессор внимательно смотрел на неё, в его взгляде нельзя было ничего прочесть. Но Блум уже привыкла, что никто ничего не хочет ей показывать. Внутри что-то взорвалось. Блум резко встала, вызвав головокружение, но не обратила на это внимания, её интересовало совсем другое. Она подошла к Авалону, оказавшись в сантиметрах от его лица. - Ну что еще вам нужно? Вам не надоело меня мучить? Мне уже осточертели ваши таинственные взгляды и непонятные фразы. Неужели так сложно просто сказать мне? Хоть что-нибудь? - Что вы хотите, чтобы я сказал вам, Блум? – спросил Авалон, вопросительно поднимая бровь. «А я вот так не умею. Я всегда тоже хотела так поднимать бровь», - завистливо подумала девушка. - Хоть что-нибудь. Скажите, почему Земля круглая? В чем смысл жизни? Почему люди не верят в магию? Почему Стелла обожает распродажи? Почему я вам не нужна?- Блум понимала, что все, что она говорит - это бред, но ничего не могла с собой поделать. Ярость накатила на нее, как гигантская черная волна. Авалон вздохнул и прикрыл глаза. «Сейчас он решит, что я сумасшедшая», - подумала девушка. - Блум, я не смогу ответить на эти вопросы, разве что на последний. Блум скрестила руки на груди, готовясь выслушивать нотации на тему: «Я ваш учитель, вы - моя ученица» и все такое. Вот, например, Валтора это не остановило. Блум только сейчас заметила, как эти два человека отличаются друг от друга. Авалон, мягкий, спокойный и надежный, словно мирная гавань, окруженная бесконечным океаном. «Спокоен среди бурь». И Валтор, пылающий огонь страсти, сжигающий все на своем пути. - Вы мне нужны. Блум замерла, такого ответа она не ожидала. Ей давно казалось, что никому она уже не нужна. Скай бросил её, променяв на фальшивую куклу. Родные родители оставили её одну еще в младенчестве, как и Дафна. Подруги, раньше казавшиеся такими родными, отдалялись. Майк и Ванесса были слишком далеко, чтобы спасти от одиночества. И вот теперь она кому-то стала нужна. Она в это не верила. Слезы покатились из глаз. - Я вам не верю. Я никому не нужна. Никому, - шепотом произнесла Блум, глотая слезы. - Как мне это доказать?- спросил Авалон, подходя ближе. - Я не знаю… - прошептала Блум, но профессор не дал ей договорить. Поначалу он почти грубо накрыл рот Блум своим. Потом прижал её к себе, и его губы стали мягкими. Блум почувствовала, как быстро колотится его сердце. Пульс у девушки зашкаливал, она запустила руки в волосы Авалона. Как давно она хотела это сделать. На секунду она вспомнила о зеркалах из сна, представила, что они отражаются вдвоем на серебряной поверхности. Власть над собой - есть наивысшая власть. Теперь над её зеркалом появится другая цитата, ведь рядом с Авалоном она не может держать себя в руках. Внезапно рядом послышался какой-то звук. Блум неохотно отстранилась от Авалона и повернулась. Рядом возник знакомый силуэт.