Навстречу бушующим волнам.

Шторм приходит с наступлением сумерек, когда тяжёлые тёмные тучи расползаются по небу, как будто крадя остатки дневного света, прежде чем он и вовсе их покинет. Бруно наблюдает за этим уже большую часть дня; всё зародилось ещё на горизонте океана, когда он отошёл достаточно далеко от берега, чтобы не отвлекаться на скалы и продуваемые ветром деревья, которые цеплялись за них, и с тех пор шторм начал разрастаться. Нужно быть осторожным - любой взрослый рыбак, ставящий сети и ценящий свою жизнь, знает, что нужно следить за быстро растущей бурей, а не заботиться об улове. Но буря продержалась целый день, подобно генералу, что собирал все свои силы для финального удара. Бруно расставил свои собственные сети и тут же вернулся к отцу, чтобы помочь; к тому времени, как первые крупные капли дождя забарабанили по камням под ногами, их лодки были в безопасном месте, и они вдвоём преодолели последние несколько шагов до укрытия, что являлось домом отца Бруно. Мужчина поставил чайник, чтобы приготовить согревающий чай, в то время как его сын снял с себя дождевик, надетый поверх вязаного свитера, и оставил его у входа вместе с тяжёлыми ботинками. Буря начинает бушевать снаружи, барабаня по крыше, пока они пьют горячий чай, чтобы согреться. - Ужасная погода, - замечает Бруно, и его слова перемежаются со стуком капель по окну, покрытому дождевыми разводами. По не совсем герметичной раме пробегает морозная дрожь; и Бруно ловит себя на мысли, что в следующий раз, когда он снова зайдёт к отцу на чашечку чая, обязательно всё починит. - Похоже, затянется на всю неделю. Его отец качает головой, делая большой глоток. - Вовсе нет, - он говорит так спокойно, словно ему подвластны ветер и дождь. - к рассвету всё стихнет, поверь мне. Бруно улыбнулся. - Это тебе боль в суставах сказала? - Нет, мой опыт, - парирует отец. - Мои суставы не могли мне ничего сказать, а вот твои глаза прекрасно всё видели. - морщась, он упирается в край стола, чтобы отодвинуться и встать на ноги. - Сегодня ты переночуешь у меня, сынок. - Но я мог бы спокойно вернуться к себе, - говорит Бруно. - Я не маленький ребенок, чтобы случайно скатиться с утёса и утонуть. - Соглашусь. - отвечает отец. - Но иногда люди слышат голоса в шуме ветра; тем более ты слишком добр, чтобы проигнорировать просьбу нуждающегося в помощи человека. - он склоняет голову набок. - К тому времени, как ты вернёшься домой, ты промокнешь до нитки, и утром мне придётся одному тащить сети. - Если буря разразится скоро, - говорит Бруно и одним движением отодвигается от стола, вставая на ноги. - То я приготовлю нам ужин, прежде чем расправлю постель. То, что сын согласился остаться у него на ночь, заставляет облегчение промелькнуть на его лице, несмотря на то, что до этого он ворчал на протестующего Бруно. Бруно нравится быть рыбаком. Всю свою жизнь он жил на берегу моря, с тех пор как повзрослел и научился распознавать запах соли в воздухе и повторять узоры узлов, которым учил его отец, ведь его сети часто нуждались в починке. Отец - это человек, который заменил ему всю семью; также в его жизни были и другие мужчины-рыбаки, что окружали его, но, вопреки этому, он не чувствовал недостатка общения со сверстниками. Отец Бруно иногда шутит, что тот вырос слишком рано; раньше, чем научился различать лезвие от рукоятки. И Бруно улыбается вместе с другими, что были излишне суровы из-за их жизненного уклада, к которому он тоже привык. Каждый раз, когда он выходит в море, чтобы вытащить сети или расставить новые, в воде всегда царит умиротворение; и всё, что нужно ему для комфортной жизни, несущей его по течению изо дня в день, это чашка горячего чая и укрытие от ливня. Но всё же, есть куда больше причин, удерживающих его здесь. Отцу Бруно уже крайне тяжело управляться со всем этим; в море нет места тем, у кого проблемы с суставами, и тем, у кого вовсе не хватает сил. Но рыболовство тоже накладывает свой отпечаток на суставы, мышцы и лёгкие, и по мере того, как Бруно взрослеет, он всё чаще начинает слышать хриплый кашель отца и видеть то, с каким трудом порой он передвигается. Но год за годом Буччеллати младший набирался опыта и всячески пытался облегчить нелёгкую работу отца. Сначала он помогал ему под предлогом, что просто набирается опыта, а после всё чаще стал приходить к отцовскому дому по утрам, когда на улице было ещё слишком холодно, чтобы работать в море с ужасной болью во всём теле. Бруно иногда задаётся вопросом: что произойдёт в будущем, если силы отца иссякнут, а сам он в одиночку перестанет справляться; но до этого ещё далеко, и каждый раз, с наступлением бури, Бруно перестаёт заботиться о том далёком будущем, которое вряд ли успеет измениться, прежде чем наступит. Так он проводит свои дни на море, а ночи - в тепле своего уютного домика, или ночует у отца, или на одном из редких сборищ рыбаков, что прогоняют ночной холод громким смехом. И в глубине души он рад, что находится там, где бы ему хотелось проводить всю свою жизнь. - Нам нужно будет собрать сети, как только утихнет буря, - говорит отец Бруно, когда его сын возвращается к столу с двумя мисками сытного рагу, чтобы добавить ещё больше уюта к уже имеющемуся горячему чаю. - Кто знает, что может случиться с ними за ночь. Мне не хотелось бы снова заниматься починкой, которую я делал в последний раз из-за черепахи, что попалась на прошлой неделе. - Ты верно поступил, отпустив её, - говорит Бруно, хотя в тоне отца больше жалобы, чем настоящего разочарования. - Эта сеть была последней? Отец тяжело вздыхает и подносит чашку ко рту, чтобы сделать большой глоток горячего напитка. - Достаточно близко к этому, - отвечает мужчина. - Я уже расставил их снова, и, чтобы собрать обратно, понадобятся сутки. Если мне придётся снова идти натягивать сети, когда другие не починены... - Эту проблему легко решить, - говорит Бруно, откидываясь на спинку стула и поднимая миску с тушеным мясом одной рукой, чтобы сдуть пар, поднимающийся над её поверхностью. - Я пойду натяну сети, а ты починишь порезанную. Это будет быстрее для нас обоих. Тем более ты всегда лучше справляешься с починкой, чем я. - Ага, - говорит отец, и его своеобразное согласие звучит чересчур скептически, как и выглядит его лицо в этот момент. - Я уверен, что тебя больше всего беспокоит починка сети, а не тягость бремени старика. - Ты просто обуза, - говорит Бруно, слегка поддразнивая и не отрывая взгляда от стоящей перед ним миски. - А твои старые суставы еще могут позволить грести по-собачьи? Думаю, мне придётся тащить тебя на буксире самому, если мы пойдём туда. Его отец рычит, разочарование в его голосе столь же неискренне, как и насмешка Бруно. - Не будь таким самонадеянным, мальчик, - говорит он сыну. - В один прекрасный день, я обгоню тебя на несколько миль, и тогда-то мы посмотрим, кто кого потащит до дома. - Договорились, - говорит Бруно и тянется к своей чашке через стол. Отец встречает его на полпути, чтобы чокнуться, прежде чем они оба делают большой глоток чая. Бруно выпивает половину тёплой жидкости, а отец допивает остатки и ставит пустую чашку на стол в знак согласия с этим пари. - Пусть будет по-твоему, - говорит он и встаёт, чтобы взять со стойки чайник и наполнить их чашки. - Я знаю, что лучше не спорить с сыном-выскочкой. Никто не упрям так, как человек, которого ты помнишь ещё ребенком. - Бруно допивает остатки чая и протягивает отцу чашку, чтобы он снова наполнил её, и тот, нахмурившись, восполняет выпитое ими раннее. - Всё же, ты хочешь выйти, как только тучи рассеются на небе? - С первыми лучами солнца, - обещает Бруно и притягивает к себе чашку, чтобы отхлебнуть дымящейся жидкости. - Или когда закончится буря. - С первыми лучами солнца, - повторяет отец и наливает себе ещё. - Попомни мои слова, на рассвете небо будет ясным. Бруно улыбается и делает большой глоток чая, и он вовсе не собирается спорить, даже когда оконное стекло дребезжит от очередного порыва ветра.