Безмолвный лидер.

      В тесной капсуле камеры, прикованной к стене, со скованными за спиной руками ожидаемо сложно найти выход из этого незавидного положения.       У Наташи до сих пор не вполне укладывается в голове, что Мстители сдались. Сочли это единственным приемлемым выбором и уступили чужим требованиям. Позволили скрутить себя по рукам и ногам, запереть неизвестно где и ждать невесть чего. И больше всего вопросов у Наташи, конечно же, к Тони, который, взявшись быть командиром отряда Мстителей, взял на себя заодно и обязанность принимать решения, и ответственность за их последствия. Неужели лучшего выбора не было?       И нельзя же теперь всерьёз рассчитывать на то, что их всех спасёт Стив, примчавшись на выручку всепобеждающей кавалерией. Это несерьёзно.       Из своей камеры Наташа даже не понимает, кто из Мстителей где. Они хотя бы рядом? Или их камеры из предосторожности раскиданы по разным этажам и коридорам? Как бы то ни было, в одиночку или хором — но надо выбираться.       Наташа пытается раскачать крепления зажимов, удерживающих её руки, чтобы делать хоть что-то, и мучительно ищет варианты.       Клинту, пожалуй, везёт несколько больше.       Или как посмотреть.       С одной стороны, даже будучи со скованными за спиной руками, Клинт, скорее всего, способен ногами выломать не выглядящий таким уж прочным замок на двери своей камеры. Или уж как минимум в состоянии пинать его ногами, поднимая шум и грохот.       Но вот именно шум и грохот здесь лишние. Такая неуклюжая попытка побега никак не сумеет остаться незамеченной. На неё, по сути, и рассчитывать-то глупо. Вот если бы знать наверняка, что кто-то ещё нашёл возможность освободиться и пытается незаметно ею воспользоваться. Тогда Клинт, конечно, не раздумывая согласился бы поднять шум, отвлекая на себя внимание, и шуметь столько, сколько потребуется, чего бы это ни стоило. В том же, чтобы просто впустую вызывать огонь на себя, смысла немного.       Поэтому Клинт пока ведёт себя тихо. Но продолжает держать эту возможность в уме.       Тор не мог даже пытаться двигать руками. По прибытии неизвестно куда, ему приказали оставить молот в каком-то непонятном сооружении, а после Тор очнулся скованный по всем параметрам.       Руки были прикованы к стене небольшой цепью, равно как и ноги, из чего выходило, что Тор стоял на коленях и не мог пошевелится.       Царь Асгарда — и коленопреклонённый перед какими-то наёмниками! Это ли не унижение?       Несмотря на это, Тор пытался сломать оковы. Но, рванув было цепи, сразу узнал асгардскую сталь, что лишала его сил. Пытаться сломать наручники было бесполезно, так что ему оставалось только гадать откуда она могла взяться у обычной земной организации.       Тор до последнего отказывался верить, что Тони мог вот так сдаться, не предприняв ничего. Но на его глазах их новый лидер просто снял костюм и дал сковать себя и Мстителей.       Брюсу, пожалуй, не повезло больше всего. Его заперли в стеклянной коробке. Он, как и остальные Мстители, находился в плохо освещенном помещении и не смог разобрать, один он или его друзья где-то рядом.       Его клетка была очень маленького размера, Брюс не смог бы даже вытянуть руку. Но такой возможности не было, даже если откинуть размеры камеры. Его запястья крепко сковывали цепи, в таком же положении находились и ноги. На его шею нацепили нечто напоминающее ошейник, который, как и все остальное, был крепко прикован к одной из стен.       Сейчас Брюс понимал, что неспособен стать Халком. По какой-то причине он был слишком спокоен. Ему оставалось только думать о плане побега. Понятное дело, что это нужно было проворачивать изнутри, ведь снаружи им никто не поможет. На свободе остался только Стив, но рассчитывать на него одного глупо.       Беннер внимательно осматривает камеру, пытаясь найти хоть что-то в этой кромешной темноте. Вдалеке он смог заметить легкое движение. Либо это кто-то из его друзей, либо агент Гидры. Как бы то ни было, пытаться звать сквозь толстое стекло бесполезно.       Тони ничего не видел. И не потому, что в комнате было слишком темно, а потому, что на его голову надели душный мешок. Что за продвинутая организация пользуется столь старинным методом? Пошевелиться он мог, но сбежать или предпринять какие-либо действия ему не давали двое агентов, что держали его по обе стороны, а так же, видимо, третий, что вжимал дуло пистолета ему в спину.       Когда со Старка сняли мешок, яркий свет тут же ударил ему в глаза, и голова бешено закружилась. Через несколько долгих секунд цветные пятна полностью исчезли, и Тони смог различить перед собой силуэты как минимум десятерых. Двое из них стояли ближе всего. Один — тот агент с черными волосами. А второго Тони не знал, но был уверен, что где-то видел. Это был брюнет с короткой стрижкой и небольшой бородкой.       — Тони Старк… — брюнет потянул его имя, будто наслаждаясь им, — глупец, что возомнил себя лидером…       Агент начал ходить вокруг Старка, продолжая свою глупую злодейскую тираду. Тони перестал слушать его еще в начале и стал осматривать окружающую обстановку в поисках шансов на спасение. Конечно, было как-то не продуманно сдаваться, даже не пытаясь найти выход. Его команда, где бы они ни были, наверняка проклинают его, Наташа уж точно. Но в отличие от них, Тони понимал, что другого шанса увидеть главную базу Гидры у них может и не быть. Это был глупый план, Тони не станет спорить, но что поделать.       — У меня есть предложение, — эти слова заставили Тони вернуться в реальность и снова начать внимательно слушать агента, — мы отпустим вас в обмен на сыворотку.       — Дай подумать, — Тони театрально задумался, — нет.       — Ну как знаешь, — Старку на голову опять надели мешок. — Отведите его к остальным.       Эта фраза Тони обрадовала. Значит, все Мстители в одном месте.       Запястья, на которые теперь приходится весь вес Наташи, немилосердно болят, и ноют плечи, так, словно вот-вот вывихнутся из суставов, одно за другим. Но, несмотря на это, Наташа продолжает упрямо выталкивать себя вверх, протискиваясь между собственных скованных рук.       Конечно, при других обстоятельствах этот акробатический трюк был бы много проще, совсем нехитрым. Но других обстоятельств, увы, никто не предлагает, выкручиваться нужно как есть.       И Наташа выкручивается. Теперь её запястья скованы перед ней — и болят, опять болят, опять ноют готовые вывихнуться суставы, — а сама она нависает над ними вниз головой, распластавшись вдоль стены и неловко задрав задницу. Картинка некрасивая, отнюдь не для комикса — но из этой позы Наташа может упереться в свои оковы подошвами тяжёлых ботфорт.       Так гораздо проще, чем пытаться на ощупь раскачать крепления у себя за спиной. Всё ещё избегая поднимать шум, Наташа что есть сил толкает и давит вниз. И чувствует, как постепенно — едва-едва, по волоску — подаются и расшатываются крепления.       Ха. Они думают, раз перед ними не Тор и не Халк, то и оковы сойдут любые? — что ж, пусть думают.       Мимолётное торжество немедленно отравляют опасения. Наташа думает о том, что невозможно не заподозрить неладное по её нелепой позе. Что первый же проходящий мимо патруль увидит и распознает эту попытку сбежать; более того, пресечёт её. Значит, времени у Наташи до первого патруля.       Который, кажется, как раз идёт — по коридору разлетается гулкое эхо шагов.       Потом его заглушает яростный стальной грохот. Наташа слышит голос — кажется, это Клинт, — потом к нему присоединяются другие голоса, и все вместе они не приближаются.       Что ещё важнее, они шумят как проклятые.       Наплевав на скрытность, Наташа с размаху впечатывает подошву в стальной переплёт своих оков.       Чем дольше Клинт размышляет об альтернативных способах побега, тем яснее ему становится, что их попросту нет.       По всему выходит, что единственный хоть сколько-нибудь твёрдый шанс выбраться — это дождаться подходящего момента и начать выламывать замок. Себе ли на пользу или другим, это не так важно. Главное — не упустить нужное время, Клинт уверен, что оно ещё будет.       Вскоре он слышит шаги по коридору и напрягается: возможно, это именно тот случай, чтобы начать буянить. Мимо камеры Клинта по коридору трое конвойных ведут по коридору человека, на голову которого накинут мешок. Плотная ткань надёжно скрывает лицо, но лица и не требуется. Клинт догадывается, кто перед ним, по модным пижонским джинсам.       — Тони! Ты ли это? — восклицает Клинт и пинает дверь камеры. — Что, неужели в гениальном плане что-то пошло не так? — Ещё один пинок, на сей раз — прицельно по дребезжащему замку. — Кто бы — мог — подумать! — каждое слово Клинт выплёвывает на выдохе и сопровождает очередным яростным ударом ноги. Охранники смотрят на него хмуро, раздражённо и, кажется, вот-вот перейдут к рукоприкладству. Это сейчас не так плохо, пожалуй. Оттянуть бы от Тони хоть одного, того, что с пистолетом, а дальше…       Не зря же Старк хвастается, что, если его вытряхнуть из стального костюма, останется ещё масса достоинств. Лучше бы, чтобы так оно и было — и чтобы в число этих достоинств входило умение отбиться от парочки охранников.       — Утихни, ты, — зло бросает один из солдат.       Клинт и не думает слушаться.       — Ах, какая жалость! — громко сетует он. — Гениального Старка перевязали по рукам и ногам, как колбасу, пока он был без костюма! Да как же такое могло случиться? Ума не приложу.       Дверь камеры трясётся и ходит ходуном под его напором, и дребезжит уже очень обнадёживающе.       — Последний шанс перестать махать ногами. Или я тебе их переломаю, если не угомонишься, — предупреждает солдат, подходя к двери.       В последнем рывке Клинт обеими ногами швыряет себя вперёд. Замок подаётся под последним яростным ударом, и дверь камеры с лязгом распахивается.