Две твердыни

Друг отошел и, чтобы скрыть обиду, Книгу достал, потрепанную с виду, С грязным обрезом, в пестром переплете, Книгу о том, что горе не беда...*

Проснулся Ларсий к вечеру следующего дня и ещё долго и неторопливо возился в своих покоях, приводя себя в порядок. Амма аммой, но в уважающем себя государственном муже всё должно быть идеально, в частности, одежда не должна висеть, как будто она была сшита на дракона. Впрочем, у Ларсия были и другие причины гонять слуг с распоряжениями и чистить ногти как можно дольше. Он совершенно не был уверен, что готов снова влиться в ту жизнь, которую с таким апломбом покинул и от которой так быстро и странно отвык. Но наконец отговорки кончились, и он всё же явился из недр своего логова в общественное пространство, в коем почти сразу заприметил мощную фигуру без тарбана, застывшую у эркера, поставив одну ногу на низкий мозаичный подоконник. — Отдохнул? — не оборачиваясь, спросил Крон бодрым голосом. — Пожалуй, — кивнул Ларсий, незаметно изучая затылок мага. Он не верил ни в какие особые чувствительные точки, но всё же… — А где Эреш? — Вон бегает в саду, — кивнул Крон на мельтешение внизу среди ветвей. — Проснулся раньше нас всех и погнал играть с какими-то кухаркиными детьми. — Может быть, стоит подобрать ему компанию получше? — предложил Ларсий, которого уже начало немного раздражать, что Крон не поворачивается к нему лицом. Не хочет видеть? Чего-то опасается? Крон тяжело вздохнул и всё же повернулся. Ларсий с изумлением увидел, что маг сбрил бороду, и теперь нижняя половина его лица была немного светлее верхней, хоть и несильно — верхнюю он вчера в амме тщательно отскоблил. В таком видел Ларсий бы не дал ему больше сорока, но напомнил себе, что Крон всё же маг, да к тому же непростой, раз смог отвести глаза даже девчонке Нарен. — Вот потому я и не хотел во дворец, — заявил Крон. — Конечно, тебе как высокородному шодану теперь захочется приобщить моего мальчугана к тонкому вкусу, высоким помыслам и тому подобному хламу. Но я-то простой человек, хоть и маг. И по мне кухаркины дети ничуть не хуже сыновей рашудана. — Я вообще попал сюда рабом, — парировал Ларсий и немного полюбовался произведённым эффектом. — Да и на родине, насколько я помню, ничем не выделялся в отношении происхождения. Просто я предпочитаю заводить полезные знакомства. — Прости, — стушевался Крон. — Я не знал. Но, видимо, поэтому ты — Главный советник рашудана, а я… я. И всё же кухаркины дети мне кажутся вполне себе полезным знакомством. Ларсий пожал плечами и шагнул поближе, чтобы полюбоваться на игры в саду, а заодно тряхнуть стариной и повыгоднее подставить своё лицо под закатные лучи. Крон закашлялся. — Чем это разит? Кх-ой, великие небеса, тут рядом какой-то склад благовоний, что ли? Ларсий медленно повернул голову, и его взглядом можно было плавить металл. Крон взгляд оценил. — Только не говори, что… — он осторожно нагнулся поближе и принюхался. — … что это ты — склад благовоний. Ты решил вылить на себя все ароматические масла по очереди? — Мне нравятся сложные ароматы, — процедил Ларсий, изо всех сил стараясь не покраснеть и от этого бледнея. Так топорно его не оскорбляли с тех пор, как он первый раз имел дело с Белой ведьмой. Хотя нет, туфля рашудана всё же создавала серьёзную конкуренцию. Вот только это был Крон, а Крон был тем единственным человеком, на которого можно положиться, кроме себя. Крон меж тем сделал какой-то жест, и на галерее повеяло свежим ветерком, которому тут неоткуда было взяться. Ларсий побледнел сильнее. — Что ещё со мной не так? — мягко спросил он, подпустив в свой голос самые бархатистые нотки. — Честно? — не смутился Крон. — Я думал, добравшись до цивилизации, ты избавишься от этого крысиного хвоста на подбородке. — В Адмаре мужчинам принято носить бороду, — нейтрально произнёс Ларсий. — Я тебя умоляю, — усмехнулся Крон, как будто не замечавший игры его голоса. — Ты такой же адмарский мужчина, как я — мархайская девственница. Ларсий сжал пальцы на поручне, опоясывавшем эркер, до того, что ногти побелели. — Я хочу сказать, — пояснил Крон, — что не стоит все изумруды вставлять в одинаковые оправы, ты не находишь? Некоторые лучше смотрятся в нестандартных, ну знаешь, уникальных. — А некоторые в костюмах танцовщиц, — договорил за него Ларсий. — Ну, на тебя в костюме танцовщицы я бы посмотрел, — улыбнулся Крон. Ларсий почувствовал слабину в коленях, но лицо его так и не дрогнуло, только ещё сильнее побледнело, хотя он и так был под стать белой цапле. — Ты определись, — продолжил маг, — ты соблазнять меня собрался или подавлять авторитетом. А то я что-то запутался. — Я привёл тебя к себе домой, — еле слышно проговорил Ларсий, — потому что мне хотелось побыть с тобой ещё какое-то время. — Я предупреждал, — внезапно посерьёзнев, напомнил Крон. — Я подбираю только тех, кто согласен меня терпеть. В караване ты меня терпел, а здесь, похоже, начал приходить в себя. Ты только скажи, когда мне лучше уйти, прежде чем ты прикажешь посадить меня на кол или ещё что-нибудь столь же приятное. С этими словами он развернулся и пошёл прочь, а Ларсий остался стоять, цепляясь за поручень, пока не заслышал размеренные шаркающие шаги. О-о, сейчас самое время встретиться с рашуданом. Ларсий уже давно забыл, как собирался вернуться победителем, но в том полностью раздавленном состоянии, в каком он был сейчас, рашудан был последним человеком, которого он хотел видеть. Ты — глыба камней с ледяной вершиной, напомнил он себе и выпрямился. — Ларсий, друг мой, — заговорил рашудан. Голос у него был приятный, а интонация тёплая. — Рад видеть тебя в целости, а тем более в таком, м-м, обновлённом виде. Я так понял, тебе благоволит сама дочь Золотого Змея? — Вряд ли благоволит, — заметил Ларсий прохладно. — Скорее я её немного развлёк. Как тут идут дела? Я ещё не успел вернуться к работе. Рашудан дошёл до окна и тоже взялся за поручень, как будто ему не доставало опоры. — Честно говоря, из рук вон плохо, дорогой друг. Всё летит кувырком! Ладно государственные дела, но тут даже… смешно сказать, начались перебои с поставками провианта во дворец! Они там без тебя совершенно ни на что не годятся, хоть всех их вышвырнуть! Но я не стал без тебя ничего делать, мало ли, вдруг у тебя были какие-то идеи. Однако ты пощади мои седины и больше так надолго не отлучайся. Ларсий уловил в голосе рашудана заискивающие интонации и приободрился. — Ты, помнится, собирался меня казнить, — чётко проговорил он. — Вот это было бы долгой отлучкой. — Ла-арсий! Ну что ты, в самом деле! Я бы никогда этого не сделал. Конечно, я вспылил, и согласись, было из-за чего, но я же не самодур какой-нибудь, чтобы казнить самого верного и любимого помощника. Ларсий наконец повернул голову, чтобы посмотреть на рашудана. Тот выглядел на несколько лет старше, чем Ларсий помнил. Он заподозрил, что перебои с поставками были самой несущественной проблемой, возникшей за время его отсутствия. — Вот как, — произнёс он бархатно. Рашудан вздохнул. Он знал этот тон. Если до того он ещё сомневался, то теперь был абсолютно уверен: самолюбию Ларсия был нанесён несказанный урон, и весь этот фарс с поездкой в соседнее государство был разыгран для его, рашудана, мук совести. Не исключено, что и пропажу свою Ларсий организовал сам. С него вполне сталось бы чуть не сгинуть в пустыне только чтобы доказать свою нужность. Но что делать, хороший конь требует особого ухода. — Проси чего хочешь, — развёл руками рашудан. — Ты же знаешь, мне для тебя ничего не жалко. Ларсий понимал, что получил свою победу. Но он также понимал, что ему только что указали на его место. Рашудан не собирался просить прощения, он хотел откупиться. Его не беспокоило, что за спиной у Ларсия рухнула последняя твердыня. Он вообще всё это время говорил только об угрозе казнить, а о метании туфель даже не вспомнил. Это был не разговор двух людей, это было взаимодействие двух стратегий. Ледяная вершина ещё немного подмёрзла. Однако в данный момент Ларсий сам точно не знал, чего хочет. — Вернёмся к этому разговору позже, — предложил он. — Пока что я бы хотел пригласить Белую ведьму из Проклятого оазиса, чтобы получить её консультацию по поводу произошедших со мной изменений. — Весьма, надо сказать, радующих глаз изменений, — лукаво ухмыльнулся рашудан. Он считал проблему решённой. — Я уже предвкушаю, что отныне государственные совещания будут не менее приятными, чем созерцание танцующих махаани. — Но не перенесутся в твои покои, — оборвал его фантазии Ларсий. И дело было даже не в том, что рашудан-то остался старым и толстым, а в том, что Ларсий ещё не сошёл с ума, чтобы спать с начальством. Рашудан в ужасе поднял руки. — Нет, конечно нет, мне всегда хватало просто любоваться тобой. И тут Ларсий осознал, что рашудан не знает главного. И хорошо, пусть дальше не знает. Он даже в юности, восхищаясь красотой и умом Ларсия, не рассматривал романтическую связь с кастратом всерьёз, а уж теперь о таком и думать было нечего. И хорошо, пускай. Хотя бы от этого Ларсий сейчас ограждён. Незачем ему узнавать. Да и никому другому тоже, в конце концов, более личного дела и не придумать. А что они все смотрят на Ларсия с затаённой жалостью и отвращением, так он-то знает, что он полноценный, и Крон знает, а больше это никого не касается. Кивнув и даже выдавив из себя удовлетворённую улыбку, Ларсий отчалил писать письмо Фергии Нарен. На следующее утро все стороны, причастные к проблеме, расположились на подушках в самом прохладном из залов дворца. Крон выглядел свежим, хотя вчера Ларсий отправил к нему с ужином аж три бутылки орты. Впрочем, он не обязательно выпил все. Сыновья рашудана повеселели, особенно Аскаль — вероятно, надеялся, что часть накопившихся проблем скоро разрешится волшебным мановением руки Ларсия. Едва войдя и окинув взглядом собравшихся, Фергия присвистнула. Ларсий с трудом удержался от того, чтобы поморщиться. Неужели ей было так необходимо демонстрировать всякое отсутствие манер именно во дворце рашудана? Но ханжой он сегодня уже побыл, довольно. — Вот это да! Не иначе, среди оставшихся придворных чародеев всё же есть скрытые таланты, способные творить настоящие чудеса! Или это достижение приглашённого зарубежного эксперта? — она покосилась на Крона. — И могу ли я предположить, что это только первая проба в эксперименте, нацеленном на то, чтобы рашудан и правда жил вечно? В таком случае Ларсий-шодан проявил похвальную самоотверженность. Или же… — Или же ты в кои-то веки закроешь рот и откроешь уши, Фержи-шади, — не выдержал Ларсий. И добавил, уже спокойнее: — На меня оказала влияния вода из родника. Одного из трёх родников, который я выбрал. Этот выбор мне предоставила женщина-змея. Насколько я знаю, ты имела дело с подобным существом. Не могла бы ты побольше рассказать об эффекте от такого рода инцидентов? Фергия тут же пустилась в расспросы примерно о том же, что и Аскаль с Кроном по дороге в Адмар. Однако на сей раз Ларсий решил давать максимально полные ответы, в том числе упомянуть свой странный визит в древний город. — То есть, ты там побывал? Уверен, что не почудилось? — Уверен ровно настолько же, насколько во встрече со Змеедевой, — твердил Ларсий. — Обратной дороги я не помню, я просто проснулся. — Я в толк не возьму, — подал голос Крон, — зачем ты вообще вышел из оазиса? — Я увидел белые корабли, — осторожно ответил Ларсий. Он полагал, что ответ «я пошёл за змеёй» будет признан неадекватным. — И ты не подумал, что это мираж? — Я хотел удостовериться, — выкрутился Ларсий. Конечно, он подумал, что это мираж. Он был уверен, что это мираж! — Если идти к миражу, он не становится ближе. Но чтобы это проверить, нужно пройти хоть сколько-то. Однако по дороге я наткнулся на Змеедеву. Больше они не смогли выжать из него ничего, хотя Крон и Аскаль, кажется, что-то подозревали. Фергия, возможно, тоже, но не подавала виду. Зато она провела над Ларсием какие-то манипуляции, пару раз перекинувшись с Кроном бессмысленными для не-мага фразами, и заключила, что, вероятно, Ларсию посчастливилось умыться из потока собственной силы, а значит, его омоложение не исчезнет в ближайшее время, просто возрастные изменения пойдут своим путём с нормальной скоростью. — Хорошо, — подал голос Аскаль, когда страсти на эту тему улеглись, — а можно теперь как-нибудь понять, почему его никто не мог найти? То есть, с чарами Крона-шодана всё ясно, а до того? — Да, это мне самой хотелось бы узнать, — кивнула Фергия. — Расскажи-ка ещё раз поподробнее, как ты отбился от каравана. Ларсий постарался рассказать. Вообще рассказчик из него был так себе. По натуре он предпочитал обходиться краткими замечаниями и намёками, вынуждая собеседника додумывать и договаривать за него. И в норме болтливость Фергии была ему на руку — можно было просто кивать в нужный момент или иногда останавливать этот бурлящий поток. Но как на зло сейчас Фергия решила предоставить слово ему в безраздельное пользование, а потом принялась выспрашивать и вовсе неприятные подробности. — Ты говоришь, твой верблюд отставал. Почему? — Я не знаю. Возможно, он обленился. Возможно, я набрал вес за время визита. — Возможно или точно набрал? — Я не измерял. — Караванщики говорили, ты плохо себя чувствовал последние дни. В чём было дело? Ларсий поджал губы. — Я был в дурном расположении духа, только и всего. — Почему? Визит прошёл плохо? — Нет, весьма успешно. — Что же тебя расстроило? — Я был в дурном расположении духа с самого начала поездки, и это не имеет отношения к делу. — А я думаю, имеет, — тихо сказал Крон. Ларсий посмотрел на него. Он старался не позволить своему лицу выразить никакой эмоции, хотя внутри балансировал на грани. Крон ведь должен был понять, что то, о чём Ларсий ему сказал, не предназначено для чужих ушей! — Я просто подумал, — снова заговорил Крон, — у тебя никогда не бывало такого, чтобы, скажем, люди, которые сильно тебе досаждали, становились жертвами несчастного случая? Ларсий позволил себе пошире открыть глаза, но честно попытался вспомнить. — Что-то ничего подобного не приходит на ум. — Уж не предполагаешь ли ты, Крон-шодан, что Ларсий-шодан обладает даром истинной ведьмы? — хищно оскалилась Фергия. — И если так, то с чего бы ему проклинать собственный караван? Пусть даже неосознанно. Ларсий обратил своё лицо в каменную маску. Ледяная вершина. Каменная скала и ледяная вершина. — Я просто подумал, — выпятил губу Крон, — если он отправлялся уже в подпорченном настроении, а дорога через пустыню для такого, м-м, привыкшего к роскоши человека — это большое испытание, да и в сравнении со столицей Адмара тот городок, наверняка, ужасное захолустье, вот на обратном пути и… как бы это сказать… — Нервы сдали? — не удержалась Фергия. — О, я уверен, Ларсий-шодан удержал себя в рамках приличий, — быстро пояснил Крон. — Внешне, — добавила Фергия. — Но дар истинной ведьмы невозможно контролировать. Это интересная гипотеза, Крон-шодан. Вот только что же и как он мог так проклясть, чтобы в итоге мы не могли его найти? А, Ларсий-шодан, не припомнишь, что именно ты думал непосредственно перед бурей? Ларсий незаметно расслабил спину. Твердыня в виде Крона пока ещё стояла, и он не хотел проверять её на прочность. — Я постараюсь вспомнить подробности, но не вижу смысла тратить твоё время, как и время прочих присутствующих на это разбирательство. Поскольку версия принадлежит Крону-шодану, полагаю, он сможет проконсультировать меня по этому вопросу. — В данном случае вы мне платите за вызов, а не по времени, — уточнила Фергия. — Как бы там ни было. Моё время тоже не дешёвое, — отрезал Ларсий. — А мне ещё предстоит вникнуть в дела, накопившиеся за время моего отсутствия. — Да, действительно, — подал голос рашудан. — Давай уже поскорее. Фергия перевела внимательный взгляд с Ларсия на Крона и обратно, но продолжать торг не стала. — Позволь, Фержи-шади, я провожу тебя к казначею, чтобы ты получила свой гонорар за вызов, и закончим на этом, — Ларсий поднялся. До казначея они шли молча, но примерно на полпути, когда они свернули с открытых галерей в тихий и затемнённый коридор, Ларсий открыл одну из дверей и придержал её, пока Фергия не вошла в комнату. Помещение было довольно безликим — ковёр, подушки, низкий столик для напитков, занавешенные окна. — Вызывай своё синее пламя, — велел Ларсий, и Фергия не заставила себя ждать. — И о чём ты хотел поговорить? — она склонила голову на бок, как ворона, предвкушающая поживу. — Я хочу, чтобы ты собрала как можно больше информации о Кроне. Кто он такой, как его на самом деле зовут, откуда он, почему скрывает своё имя. С ним ещё трёхлетний мальчик, я хочу знать, где он его взял. Короче говоря, выясни мне о нём всё. — Аванс за это мне тоже сейчас казначей выдаст? — поинтересовалась Фергия. Ларсий закатил глаза и вынул из-за пазухи увесистый кошель. — Этого хватит? Фергия деловито заглянула внутрь, пошерудила там пальцем и покивала. — Можешь сразу и вторую часть отдать. Это Кирион Айшель, из Стальвии, бывший член Коллегии магов, разыскивается за учинение помех правосудию и укрывательство опасной преступницы, осуждённой за смертоведство. Скала и ледяная вершина. Ларсий на мгновение застыл. — Откуда ты всё это знаешь? — Его уже лет пять разыскивают. В Арастене во всех отделениях городской стражи портреты висят. Коллегия обещает солидный куш тому, кто добудет его живым или мёртвым. Вот про ребёнка ничего не знаю, должно быть, он обзавёлся им уже в бегах. — Так, тогда про ребёнка не важно. Я хочу знать подробности, в чём обвиняли ту женщину? И сколько точно хочет за него Коллегия? — Ну, вроде как она призвала духа с той стороны, скормив ему своего мужа и приказав мучительно убить его любовницу. — И Кирион, сам будучи членом Коллегии, позволил ей бежать из-под следствия? — Хуже. Он с самого начала следствия помог ей скрыть настоящее имя, так что было невозможно привести в исполнение приговор — проклятье кары нельзя наложить, не зная имени. И, похоже, он слегка подправил память нескольким коллегам, да так, что те уже пять лет не могут концов найти. — То есть, он сильный маг? — Сильный и эрудированный, — улыбнулась Фергия. — Уж получше ваших Руммаля с Орскалем, да будет им всякое и прочее. — А на него самого это проклятье кары не могут наложить? — Не положено, он же не в смертоведстве обвиняется. Не имеют права. — Точная сумма?.. Фергия назвала, и Ларсий ущипнул себя за переносицу, чувствуя приближение мигрени. Вне зависимости от того, как он собирался поступить с Кроном, ведьме надо было заплатить немедленно. Но из казны он столько без ведома рашудана взять не рискнул бы. Если только… — Координаты древнего города в обмен на твоё молчание, — кашлянув, предложил Ларсий. Фергия фыркнула. — Этот город тебе скорее всего пригрезился от солнечного удара. — Я могу пересказать сказки из той книги, сама суди, мог ли я почерпнуть их где-то ещё, — заметил Ларсий. — Откуда я знаю, какие сказки ты слышал в детстве, — пожала плечами ведьма. — Но, знаешь что, давай сделаем так. Ты дашь мне координаты, а если города там не окажется, отдашь золотом, м? Ларсию ничего не оставалось, как только согласиться. Значит, до возвращения ведьмы нужно понять, просить ли деньги. Что ж, это реально. — Клятвы, — напомнил он, доставая из-за пазухи богато украшенный серебряный ножичек. — Хоть бы раз забыл, — закатила глаза Фергия и подставила руку. Сразу после ухода ведьмы заняться Кроном ему не удалось. Тот исчез, сказав что-то про присмотр за сыном, а Ларсий не избежал западни, устроенной Аскалем, и был вынужден всё же изучить состояние государственных дел. Состояние это повергло его в ужас и чёрную тоску, и если даже предположить, что до того у него была какая-то вера в людей, то теперь она точно погибла бесславной смертью. — Ну а этому ты почему не мог просто отказать? — шипел Главный советник, держа двумя пальцами хамское письмо от начальника таможни. — Ну он вроде важная фигура… Я спросил отца, он сказал, заслуженный человек… — Разуй глаза, ты не видишь, о чём он просит? — Ну так я ничего и не дал… — И в итоге полностью заклинил экспорт с импортом. Ты понимаешь, что ни один человек, хоть он какой заслуженный, не стоит такого ущерба казне? — вопросил Ларсий и тут же напрягся. Посчитал. Ну нет, цена за голову Крона выходила примерно в половину этого ущерба, так что он даже не покривил душой. А уж если ведьма найдёт древний город, казна и вовсе не пострадает. — Так что мне его было, казнить? — Аскаль очень старался сделать вид, что его не пугает такой вариант. Ларсий молча поставил на письме «Отказать» и свой замысловатый росчерк. — Кольцо нашли? — А, да, вот, — Аскаль поспешно вынул из-за пазухи мешочек. Ларсий поднял на него подозрительный взгляд. — Я не пользовался! — запаниковал Аскаль. — Просто забыл сразу отдать. — Просто забыл, — повторил Ларсий, предоставив мальчишке самостоятельно додумывать все оскорбления. Когда гора свитков на столе советника начала показывать донышко, Аскаль уже чуть не плакал, а Ларсий хорошо понимал, почему у рашудана и обоих наследников был такой вид, будто это они месяц скитались по пустыне. — Послушай, — осторожно начал Аскаль. — Я тут подумал… Раз уж ты помолодел и таким и останешься, может, тебе не так и нужен преемник? Я хочу сказать, теперь-то мы с тобой состаримся примерно в одно время… Ларсий окатил его тяжёлым взглядом. — А я вот тут подумал, — передразнил он, — не уйти ли мне в отставку досрочно, благо нажитое состояние позволяет. Нет уж, назвался цаплей — давай перо. Если уж мне посчастливилось получить вторую жизнь, ты полагаешь, что я и её спущу вот в это? — он потряс стопкой документов. — А… чем ты хочешь заняться? — спросил Аскаль, по лицу которого читалась полная безысходность. Ларсий задумался. И правда. Не лежать же действительно всю жизнь под опахалами. Разве что пуститься в бега вместе с Кроном? Хотя он будет ловкому магу только обузой, но если не удастся оставить того в Адмаре, то, наверное, придётся… Хотя это совершенно иррациональная мысль. — Может быть, я бы хотел путешествовать, — осторожно сформулировал Ларсий, и Аскаль застонал. Разобрать накопившееся хотя бы в первом приближении удалось только к ночи, и по итогам Ларсий ещё зашёл к рашудану, чтобы тот подписал примерно сто пятьдесят распоряжений. — А может… — рашудан поднял на него робкий заговорщицкий взгляд, — ты как-нибудь… — А потом и за это ты меня в шутку велишь казнить? Ну уж нет, напряги руку полчасика. — Я всё равно не смогу всё это прочитать, — рашудан в ужасе пролистал приказы. — У тебя был на это месяц. Не считая того времени, когда я отсутствовал планово. Я это сделал за один только сегодняшний день. Рашудан тяжело вздохнул и принялся черкать, время от времени уточняя, нельзя ли хоть на части документов обойтись личной печатью. — Скажи спасибо, что не кровью расписываешься, — мстительно заявил Ларсий. До своих покоев он дошёл уже заполночь и с мыслью, что, может быть, стоит лечь спать прямо так, а омовения и прочее отложить на утро. Не тут-то было: в его собственных покоях сидел Крон. — Как ты сюда попал? — удивился Ларсий. — Ваши маги и правда никуда не годятся, — обезоруживающе улыбнулся тот, по-хозяйски рассевшись на углу постели. К этому времени рассказанное Фергией уже порядком выветрилось из головы советника, и теперь он мучительно вспоминал, что и в каком порядке планировал делать… или говорить? — Ты хотел получить мою консультацию по поводу того, почему тебя никто не мог найти, — услужливо напомнил Крон. — Ах да, — Ларсий сел рядом на постель и ущипнул себя за переносицу. Мигрень, отступившая за привычными делами, снова грозила вернуться. — Я очень устал. Может быть… — Я бы предпочёл сейчас, — отрезал Крон. Он хочет уйти, понял Ларсий. Если бы он понял, что перед ним свежая арастенская эмигрантка, то исчез бы ещё утром, но и Фержи кажется ему подозрительной. Да ещё дворец. Конечно, он не хотел во дворец, ещё бы! Здесь запросто могли получить на него наводку. Но всё же согласился. Почему? Не смог отказать? — Хорошо, — кивнул Ларсий. — Кстати… Прими мою благодарность. — Да ладно тебе, я ж не совсем дурак. Понял, что это были слова не для их ушей. И поговорить хотел как раз об этом. Ларсий припомнил было скалу и ледяную вершину, но усилием воли расслабил спину. Нет смысла замораживаться от Крона. Крона нужно держать в тепле. Он твердыня. Если твердыню заморозить, она станет хрупкой. — Я слушаю. — Ты сказал тогда, — размеренно начал Крон, — что не хотел возвращаться. И что ты проклял свой караван. Вот только с караваном-то ничего не случилось, а случилось с тобой. Ты уверен, что ты перед бурей думал именно о караване? Ларсий притворился для приличия, что копается в памяти, хотя эпизод до сих пор был слишком свежим, как мякоть плода под содранной шкуркой. — Я хотел потеряться, — тихо признался он. — Исчезнуть. Я хотел, чтобы меня оставили в покое. — Вот это уже больше похоже на правду, — Крон развернулся к нему всем телом и опёрся на руку так, что она почти касалась спины Ларсия. От него легко пахло цветочным мылом и влажными волосами. — Но если ты и правда умудрился сам себя проклясть, то и мой караван не должен был тебя заметить. Проклятья истинных ведьм так не работают, не рассеиваются, когда в них отпадает надобность, тем и страшны. Ларсий почувствовал, как его спина каменеет, а вершина скалы покрывается хрустящим инеем. Это было неправильно, твердыню нельзя замораживать. Но как быть, если из твердыни ведут обстрел горящими стрелами? Стать водой. Гибкой, ласковой. Воде всё нипочём. Что огонь, что стрелы. Вода не рассыплется осколками от неловкого обращения. Разбрызгается, а потом соберётся обратно в поток без потерь. Он немного откинулся назад, преодолевая крошечное расстояние, и прижался спиной к твёрдой руке Крона. Даже став водой, он никак не мог найти силы, чтобы признаться. Он даже себе в этом не признавался, хотя обычно строго следил за тем, чтобы не врать самому себе. Но это… Это значило потерять собственное уважение. Впрочем, признание ничего не меняло. Уважение он потерял ещё там, раскачиваясь на верблюде. Любое самодовольство, испытанное им с тех пор было просто иллюзией. А уважение осталось там, на караванной тропе. Его должен получить Крон. И судить, вернуть его бывшему хозяину или отнять насовсем. — Я хотел исчезнуть до тех пор, — медленно подобрал слова Ларсий, — пока кто-нибудь не захочет обо мне позаботиться. Вода хлынула с вершины горячими струями, Ларсий почувствовал, как на его судорожно сжатые перед грудью руки падают обжигающие капли. Крон обхватил его поперёк груди, защищая от жидких снарядов. — Я тебя первым заметил, — прошептал он. — Но не хотел будить, ты выглядел таким измождённым. А пока я думал, что с тобой делать, на тебя уже принялся наседать караванщик. Они как-то внезапно все тебя увидели. Ларсий окончательно расслабил спину и пристроил голову Крону на плечо. — Ты думаешь, это правда дар? — Дар или бич, это как посмотреть. Но странно, что ты прожил полвека и не можешь вспомнить ни одного инцидента. Насколько я знаю по древним текстам, у истинных ведьм это проявлялось чуть не с младенчества. Ларсий подумал. — Я скала с ледяной вершиной, — после паузы сказал он. — Если для того, чтобы дар сработал, нужно дойти да такой кондиции, как тогда, то, наверное, я просто никогда так сильно ничего не желал. Тем более, как я понимаю, этой штукой можно только проклинать? Я хочу сказать, я не смогу с её помощью получить денег или, скажем, свободы? — Нет, насколько мне известно, ты сможешь только наказать обидчика. Ну или, как в этот раз, самого себя. — Крон потёрся подбородком о его висок. Льды растаяли и даже скала из кремневой стала рыхлой известняковой. Было тепло. Крон отклонился назад и увлёк его за собой. Ларсий почувствовал на своём виске сухие шершавые губы, сладкое дыхание — проклятые чёрные сливы… — Мне надо освежиться, — попросился он. — Я весь покрыт архивной пылью. — Она вкусная, твоя пыль. — Пожалуйста, — с нажимом сказал Ларсий, пытаясь вложить в это слово, что бывшему кремню и так нелегко становиться известняком, и надо хотя бы смыть меловую пыль из щелей. Сейчас он мог думать об этом только в таких терминах. — Ладно, — усмехнулся Крон, отстраняясь. — Только не засни в амме. — Я быстро. Ларсий проворно соскользнул с постели и скрылся за занавесью. Ему было стыдно от того, насколько ему было стыдно. Он ведь теперь молодой, красивый, полноценный. Почему же так страшно? И не первый раз, так сказать, замужем. Потому что известня-як, детка, потому что известняк. Кремень всё стерпит, ему всё равно. А известняк можно смять, разрушить неловким движением, как тогда, у эркера. Потому что ты не переживёшь падения этой твердыни. Но убедиться в том, что она устоит можно только если перестать окружать её кремневой стеной. И либо ты сейчас станешь мягким, либо тебе останется только заморозить самого себя. Ларсий подавил дрожь в руке. Не хватало только сейчас порезаться. Изумруды хороши и вовсе без оправы, а если не врать себе (а теперь, когда самая главная ложь вскрылась, это было бы как-то глупо), то крысиный хвост и правда не украшает. Когда он вернулся, облачённый только в чистую нижнюю рубаху, Крон так и валялся на постели, вглядываясь в тёмный свод потолка. Он потянул носом воздух. — Значит, вот как ты пахнешь, когда ничем не прикрываешься? Я бы хотел поймать твой аромат в склянку на долгую память. Комплимент был странный, но это к лучшему: ничего более слащавого Ларсий бы сейчас не стерпел. — Я… — он кашлянул, чтобы избавиться от зажима на горле, — я давно ни с кем не был. Мне нужно, гм, привыкнуть. Он сам не был уверен, что именно хочет сказать. Крон улыбнулся ему в полутьме. Не похотливо, не фальшиво. Ларсий не знал, как назвать это не через «не». Он поставил колено на постель и вытянулся вдоль Крона, пытаясь решить, начать ли самому что-то делать или предоставить ему первый ход, и ещё следя, чтобы не обратиться случайно в кремень, не попытаться заморозить себя. К счастью, Крон не дал ему долго думать. Между его жарким телом и прохладной простынёй было так хорошо, что и решать больше было нечего. Тело всё вспомнило — и как ласкать, и как ласкаться. И как выгибаться навстречу прикосновениям, и как царапать кожу, чтобы вызвать невольный вдох, и как поддаваться, и как быть настойчивым. И как в итоге потерять всякий контроль и расплавиться в первобытном жаре, как будто никаких скал и льдов вовсе никогда не было. Контроль вернулся утром, как часовой на пост: Ларсий ещё сквозь сон ухватил Крона за руку, когда тот начал потихоньку выбираться из постели. — Да ты спи, я… так, — пробормотал Крон. Ларсий приоткрыл глаза и увидел, как Крон собирался соврать, но не смог. Он вставал, чтобы исчезнуть из Адмара. Его напугал дворец. И ведьма. — Я ещё не закончил с тобой разговаривать, — произнёс Ларсий ещё более, чем обычно хрипловатым голосом, который раньше обладал почти магическим действием на его любовников. Крон вздохнул и лёг обратно. — Разговаривать? Я думал, разговоры остались во вчера. Ларсий провёл тыльной стороной ладони по его могучей груди. Будь что будет. — Та женщина, которой ты позволил сбежать. Ты был в неё влюблён? Под его рукой тело обратилось в кремень. Но быстро обмякло. — Нет. Я вообще, как бы сказать, не по части женщин. — Тогда зачем? — Ларсий провёз щекой по подушке, чтобы поднять взгляд и позволить Крону видеть его лицо во всех подробностях. Крон казался спокойным. — Она была невиновна. Доказать это было невозможно. Но так. Ларсий подумал и зачем-то предположил, хотя это ничего не меняло: — Ты веришь в Забытого бога? Крон неохотно покивал. — Ну да. Они оба помолчали. Ларсий не представлял, что сейчас происходит в голове у Крона и каков шанс ему, Ларсию, выйти из своей спальни живым. — А чего же внешность не изменил? — Иллюзии легко распознать. А если ты говоришь о полной смене внешности, то на это нужно три дня покоя. У меня пока что столько не нашлось. Ларсий невольно приоткрыл губы. Пять лет. Пять лет, за которые не нашлось трёх дней покоя. Трёх дней уверенности в своей безопасности. — Тогда начинай сейчас. За Эрешем я присмотрю. Надеюсь, за три дня он не найдёт бардазинов. Теперь Крон тоже поднял взгляд. — Ты знаешь, сколько за мою голову даёт Коллегия? — Тысячную долю того, что потеряет казна Адмара, если я исчезну вместе с тобой. Крон подумал. — Ведьма донесёт. Она же с севера, хоть и непохожа. Наверняка поддерживает связь с Коллегией. — Зачем бы? Она независимый судебный маг. А твою голову я у неё уже перекупил под клятву. Крон выругался и застонал, потирая веки. — На-арен, ну конечно, как же я мог её не узнать! — Кстати, почему ты не нанял её или её мамашу? Они бы небось нашли доказательства. Стальвия, конечно, не Арастен, но не так уж далеко. Маг протяжно выдохнул. — Не успел. Понадеялся на себя. А потом мне отрезали доступ к моим деньгам. — Так я найму? Пускай себе ковыряет потихоньку. — Если ты ей напишешь, она же поймёт, что я здесь. Я имею в виду, Флоссия. — Ты меня за дурака-то не держи, — усмехнулся Ларсий. — Или, думаешь, кроме тебя у меня нет секретов? Многовато о себе возомнил. Крон улыбнулся. — Прости, у тебя очень обманчивая внешность. Всё время забываю, что тебе не шестнадцать. — Не двадцать. Так я выглядел в двадцать. Пойду-ка я обеспечу наше будущее, пока рашудан сонный и на всё согласен, а ты обещай мне, пожалуйста, что я не потрачу свою вторую молодость на твои поиски. — Обещаю, — Крон уже улыбался непрерывно. — Дай мне что-нибудь, чем и на чём написать список, что мне нужно для ритуала. Рашудан, к счастью, уже поднялся и завтракал. Он любил это делать в уединении, во внутреннем саду, и Ларсий часто подлавливал его именно там, когда нужно было поговорить о важных вещах. — Позавчера ты позволил мне просить, — напомнил Ларсий после обмена приветствиями. — М-да-а, — подтвердил рашудан, жуя. — Всё, что угодно, дорогой друг. Если это моё, чтобы дарить. — Чтобы ты потом, когда-нибудь не возмущался, что я что-то от тебя утаил, — предупредил Ларсий, — пожалуйста, знай. Крон скрывается от суда по ложному обвинению. Чтобы урегулировать эту проблему, нужно довольно много денег. Если урегулировать не получится, это может грозить нам дипломатическими неприятностями. Рашудан сглотнул. — Маг он вроде бы неплохой, но если всё так сложно… Может, ну его? — Может. Но, видишь ли, либо я и он, либо ни его, ни меня. Рашудан подавился. — Ну нет, давай-ка лучше по первому варианту. По крайней мере, пока я жив. А что до денег, так ты же знаешь, я не жадный. Ларсий кивнул и подсунул ему свиток на подпись. В спальню он вернулся уже с полным набором необходимого для ритуала. Помнил ещё, собрал по чародеям. Возвращаться было страшновато — что если спальня пуста? Он гнал эту мысль, но когда распахнул дверь, чуть не произнёс какое-нибудь проклятье. Чуть. Осторожнее, скала и лёд. Может, это всё и чушь, но глупо было бы проклясть свою твердыню. Лучше отдать приказ, чтобы закрыли все ворота, мобилизовать чародеев… или сначала… Крон нашёлся в комнате Эреша, сидя на полу. На молчаливый укор в ответ только улыбнулся. — Я решил, ты догадаешься, где посмотреть. Не могу же я запереться на три дня, не объяснив ему ничего. — А то он поймёт, — буркнул Ларсий, вручая сумку. — Я всё понимаю! — возмутился Эреш. — Папа гусеничка! Ему надо окуклиться. — А потом стать бражником мёртвая голова, — процедил Ларсий, на самом деле впечатлившись, как Крон придумал донести ситуацию до ребёнка. — Да! — категорично подтвердил Эреш. — Дядя Лар, а у тебя есть книжки с бражниками? Я хочу посмотреть. — Найдём, — пообещал Ларсий, предвкушая весёленькие три дня. Крон меж тем заглянул в сумку и озадаченно нахмурился. — Я ещё даже список не написал, как ты..? — Не двадцать, — напомнил Ларсий. — И не первый секрет. Он наклонился и мягко коснулся губами выгоревших волос, прощаясь с привычным обликом Крона. — Вылупляйся поскорее. Я хочу быть твердыней за твоей спиной.