Цветы для Элеонор

Глава 1 Слова Элеонор

      Шёл тридцать восьмой год двадцатого века, сегодня был великий праздник, сегодня в Хогвартс прибыло новое поколение волшебников. Среди них были, как представители чистокровных родов, так и магловоспитанные дети, одаренные Магией, и те, чей удел невелик. Среди великого множества детский макушек можно было различить макушку Антонина Долохова, Тома Реддла, Элеонор Фицджеральд, Фионы Гринграсс, Рубеуса Хагрида и многих других. Спускаясь с Хогвартс-экспресса, они ещё не знали, как причудливо переплетутся их судьбы.       Долгая поездка через всю Англию, полная удивительных видов и проносящихся мимо городов и посёлков. После утомительной езды учеников ждала лодочная прогулка с отличным видом на замок. Для усиления эффекта детей встречали в старом затопленном подземелье. Детей повели широкими, длинными, высокими коридорами, словно дети вошли не в древний замок, а в настоящий Собор, где поют гимны самой Магии. Везде развешены волшебные факелы, летаю волшебные свечи, снуют обычные привидения, да-да совсем обычные для Хогвартса. Процессия идёт не спеша, чтобы дети могли проникнуться духом Хогвартса, чтобы они могли поверить в чудеса. Ведь, как известно, без чудес не бывает волшебства. А маленьким людям предстоит проучиться семь лет прежде, чем они смогут овладеть всей тонкостью волшебства и чудес.       И словно этого было мало, путь молодых волшебников окончился в Большой Зале, где висели величественные картины, были вырезаны затейливые статуи, а вместо потолка было небо. Альбус Дамблдор, что вёл всю процессию из подземной части замка, уже рассказал всем о волшебном потолке и его свойствах.       Элеонор подняла голову и взглянула на потолок, небо было серым и ненастным, но небо всегда казалось ей серым и ненастным, даже в погожий июльский денёк, которые так редко увидишь в стенах лондонского приюта. Порой Элеонор казалось, что кто-то похитил у неё все краски и оставил только оттенки серого.       Сейчас детей строили в шеренгу между столом деканов и столами учеников всех четырёх домов, чтобы все могли насмотреться на новоприбывших. Верхом на высоком табурете появилась Распределяющая Шляпа, её держал в своих крепких и надёжных руках Альбус Дамблдор — профессор трансфигурации, декан Гриффиндора, заместитель директора Хогвартса. Импозантный мужчина за сорок, короткая, аккуратная, рыжая бородка и короткие волосы. Его лицо было добрым, взгляд лукавым, а улыбка ребяческой, но больше всего запоминались его глаза, цвета чистого голубого неба. Но для Элеонор они всё равно были серыми, а не голубыми.       Именно эти глаза Элеонор увидела впервые в своей жизни. Её воспоминания начинаются, когда ей было восемь, она стоит в каком-то обвалившемся, старом доме, на краю пропасти. Провалившейся пол словно уходил в тёмную бездну, Элеонор казалось, что оттуда кто-то шепчет. Но провал начинался с потолка, который тоже обвалился, обнажая два верхних этажа. Словно что-то вырвалось из Преисподней и Элеонор оказалась случайным свидетелем.       Элеонор силилась вспомнить хоть что-то, но ничего не удавалось, голова была абсолютно пустой. Только тот день, тот дом, она была в чём-то липком, красном, с ног до головы, даже волосы были вымазаны в этом… кровь, это была кровь. Элеонор до сих пор помнит, что тогда стояла серая и унылая погода, как, впрочем, и всегда в Лондоне. И вот, между двумя пропастями — одна вела в земное чрево, а другая к серому небу — висел Альбус Дамблдор в своей алой мантии с золотой вышивкой. Метла висела вертикально, Дамблдо держался одной рукой и упирал в неё одну ногу, казалось лишь чудом метла сохраняет вертикальное положение. Вторую руку Дамблдор протягивал Элеонор, силясь до неё дотянуться.       Тогда у Элеонор в голове была звенящая пустота, она ничего не помнила и практически ничего не знала. С реальностью её связывал лишь шрам на правой руке, три полоски, словно когти, два стежка, что образуют букву Х и алый камень ортогональной формы, что словно вросся в руку. Ужасный, уродливый шрам.       Тогда Элеонор словно выбирала между тьмой забвения и серостью бытия, тогда она ещё не знала, что готовит ей серый мир, если бы она знала, то выбрала тьму. Но Элеонор доверилась человеку с хорошим, добрым лицом, словно внутри ей что-то подсказывало, что она так поступала всегда. Всегда доверяла мужчинам с добрыми лицами, так она поступила и в этот раз. Во рту чувствовался привкус железа, Элеонор протянула руку, и крепкая мужская рука её схватила, она думала, что соскользнёт вниз, но мужчина оказался сильнее шепотом во тьме. Если бы она тогда только знала, что в своей жизни она не сможет доверять ни одному мужчине, смогли бы она сделать этот шаг во тьму? — Фицджеральд, Элеонор! — объявил Дамблдор на весь зал, выводя Элеонор из задумчивости.       Флегматично и безмятежно, словно сейчас не решалась её судьба на ближайшие семь лет, Элеонор прошла к табуретке. Она сняла свою шляпу и присела на табуретку, Дамблдор опустил Шляпу на голову девочки. — Не бойся, Элеонор, это не страшно. — прошептал Дамблдор. — Так, так, так, кто тут у нас? — раздался в голове Элеонор голос. — Давайте покончим с этим. — холодно и отстранёно подумала Элеонор. — Ты куда-то спешишь, девочка моя? — Да без разницы, просто засуньте куда-то. — Куда-то? Куда-то? Ты понимаешь, что если ты попадешь не туда, то твоя жизнь обернётся мучениями, а если ты окажешься в нужной среде, то распустишься слово цветок эдельвейса в лунную ночь. — Всё это чушь, нет никакой разницы, все дома одинаковы, полные лицемеров, врунов, обманщиков и негодяев. Ах, простите, их личинок, но опарыши в верной среде, вы сами их распределили, а значит они вскоре превратятся в жирных навозных мух!!! — Какая страсть, какая энергия, какая ненависть!!! Я поражена, давай я погляжу, о, как интересно. Есть хоть что-то в этом мире, к чему ты не испытываешь ненависти? — Белые розы и снег. — Теперь вижу, шоу-ло-ло-ло-ло, смотрю и старине Альбусу досталось, о и очень часто мальчик Том встречается. Что же, более, чем очевидно. — ГРИФФИНДОР!!! — закричала Шляпа.       Элеонор встала, сняла Шляпу и надела обратно свою шляпу, словно по волшебству на ней вспыхнули нашивки и изменился цвет канта. С флегматичным лицом она направилась к столу, где ей уже кричали и аплодировали.       «Пфф, какая разница? — Размышляла Элеонор двигаясь к столу. — Окажись она в другом доме, что бы изменилось?»       Хафлпафф? Настоящие друзья? В итоге: уравниловка, общак, ты не с нами — против нас, дружба на словах, ведь так надо, ведь так поступают все. А, если так не поступаю я, что тогда?       Слизерин? Напыщенные мудаки напыщенного мудачества, эти не скрывают того, что им больше всех в жизни надо, эти не постесняются тобой подтереться, именно они всадят нож в твой бок, когда наступит их час славы и величия, а ты будешь у них на пути.       Рейвенкло? Ты знаешь, что у меня заточка в кармане, я знаю, что у тебя камень за спиной. Вы что-то ищите во тьме и найти не можете, и считаете это главным в жизни? Поиск? Поиск чего, истины? Чего стоит ваша истина в мире зла и несправедливости?       Гриффиндор, чем лучше он остальных, тем, что здесь учился Дамблдор, что здесь будет учиться мальчик со шрамом, который даже не родился? Но здесь, как и везде, одно сплошное мудачьё, только в отличии от слов Слизерина, они предпочитаю хороший кулак в лицо. Я девочка, и что меняется? В приюте меня научили, что это не меняет ничего.       Всё в мире просто, кто сильнее, тот и прав, улица, приют, школа, взрослые, наркоманы и менты — да я буду называть их ментами, а не фараонами или бобби, на большее они не заслуживают. Все они живут по этому принципу, чтобы Дамблдор не говорил. Сбился в стаю, сел рядом с вожаком — ты победитель!       Только они ещё не знают меня, моя стая внутри и ваша мне не нужна, я не смирюсь, руки не сложу, я изменю этот мир, раз не смогла изменить свой!