Цветы для Элеонор

Глава 2 Дом Элеонор

— Реддл, Том! — произнёс Дамблдор, Элеонор показалось, что слова произнесены, как приговор.       Уже из поредевшей линии детей вышел мальчик двенадцати лет, хотя выглядел он постарше, красивое лицо, ухоженный вид. Ровные, уложенные чёрные волосы, чёрный глаза, что блестят, вечная полуулыбка, словно он что-то знает, о чём не знает никто.       Элеонор, сидя за столом Гриффиндора, улыбнулась. «Сейчас, сейчас они наденут на тебя Шляпу, сейчас они всё узнают, все твои секреты и тайны, сколько ты замучал котят, сколько убил пёсиков. Кого ты поджог, кого запугал, как ты проклинал детей, как манипулировал взрослыми. Как ты относишься к людям, считаешь ли ты людьми их вообще?» — Размышляла Элеонор, разглядывая своего «друга».       Сиротский приют, именно здесь оказалась Элеонор, после того как Дамблдор её спас, серые стены, мазаные серой краской, чугунные ворота кованной ограды. Ограда должна была отделить серый мир приюта от цветущего внешнего мира... чушь, серость здесь, серость снаружи, серость внутри. В приюте не было вопиющей нищеты, просто на большее сироты не заслуживали, не заслуживали на любовь, на заботу, на понимание, на воспитание.       Белые простыни, серые стены, плошка жидкой каши, жидкий супчик, мясо по праздникам, хлеб неизвестно из чего. Занятия с толстоватым и выжившим из ума священником, что вместо математики мог рассказывать часами о Геенне Огненной, наливая себе жертвенного вина. Поломанные игрушки, одежда с плеча других детей или фабричный брак.       Именно такой мир посчитал Дамблдор приемлемым, чтобы оставить в нём Элеонор. Именно в этом мире её встретил Дьявол. Мальчик восьми лет, со странными, взрослыми глазами, загадочный, молчаливый, с вечной полуулыбкой на лице. — Здравствуйте, мистер Дамблдор! — мальчик наклонил голову на бок, рассматривая Элеонор, словно она была какой-то игрушкой, какой-то диковинкой. Словно её привезли специально для него. — Я Том, Том Реддл, а ты? — Её зовут Элеонор, она многого натерпелась в последнее время. Ты поможешь ей, Том, здесь освоиться? — Дамблдор улыбнулся и подмигнул мальчику.       Том ответил такой же широкой улыбкой, его глаза заблестели, в сочетании с его улыбкой было похоже, что он счастлив. Но блеск в его глазах носил совсем иной характер. — Конечно, пойдём Элеонор, — Том взял Элеонор за руку, особо не заботясь о её желаниях и чувствах. — Я тебе здесь всё покажу.       Том без стеснения повёл Элеонор за собой, Элеонор не знала, что говорить и должна ли говорить вообще. Они остановились у дверей столовой. — Вот, это мои игрушки. — объявил Том, обведя детей рукой. — Я… — Элеонор осеклась. — Ты тоже моя игрушка, Ленор. — прошептал Том ей на ухо. — Можно я буду так тебя называть?       Элеонор с испугом перевела взгляд на Тома. — Конечно можно, ведь кто мне запретит. — Том провёл рукой по щеке Элеонор. — Ведь мы особенные, ты и я, и весь мир принадлежит нам. Не бойся, я тебя всему научу.       Элеонор никогда больше не забудет этот взгляд, что подарил ей Том. Словно он взглянул ей в душу и отыскал там всё мерзкое и порочное, и оно отозвалось на его зов и словно медленный яд, холодящий саму душу, разлился по её венам. Элеонор вырвала руку и поглядела на него со страхом, что быстро сменился ненавистью.       Ненависть словно жаркий огонь пришла из самого сердца, словно голодный пёс она набросилась на липкую мерзость внутри, словно яркое солнце она выжгла всё, что встретила на своём пути. В мире остались только Том, Элеонор и Ненависть. Стиснув зубы, поглядев ему прямо в глаза, Элеонор замахнулась.       Глаза Тома вспыхнули, рот исказился его улыбкой-оскалом, словно именно этого он хотел. Тьма и Огонь встретились, и Тьма оказалась сильнее, рука Элеонор отскочила от невидимого барьера. Пока она удивленно смотрела на это, последовал невидимый удар ей в грудь, она упала. Она почувствовала, как что-то хрустнуло, из носа пошла кровь. — О, Ленор, какая ты неуклюжая, как могла ты поскользнуться на ровном месте? — начал причитать Том, чтобы все его услышали.       Дети стали отворачиваться, делать вид, что их нет, ведь они знали, что с ними мог сделать Том. На выручку детям спешила мисс Коул. Том, пользуясь случаем, присел на корточки и взял Элеонор за щиколотку. — Ты плохая девочка, Ленор, тебя надо наказать. — прошипел мелкий гадёныш, смотря ей прямо в глаза.       Элеонор извернулась и вложила всю свою злобу и ненависть в это бросок. Её ботинок встретился с лицом Тома, что-то хрустнуло, полилась кровь, Том заревел от разочарования. — Слизерин! — прокричала Шляпа в зал и Том поднялся.       Следом вскочила Элеонор, она не могла поверить своим ушам, неужели её глаза обманывают, ей казалось словно она в каком-то безумной сне. Разве это возможно?       Она своими глазами видела, как он поджёг щенка, как он снял кожу ножом с ещё живого пьяницы, которого парализовал своей силой. Как он игрался с детьми, как он строил из себя пай-мальчика для мисс Коул, семей, что заходили его усыновить, учителей, всех взрослых. Все они считали его удивительным и гениальным ребёнком, его всегда ставили в пример, и старательно не замечали того, что он делал.       Элеонор была просто уверена, что старый, больной сторож, прошедший Великую Войну, исчез по велению Тома. Все дети его боялись, он был их пугалом, нет не лидером, именно пугалом, бугименом, что выскочит из-под кровати и унесёт тебя к себе. Они его слушались, потому что были напуганы, никто не хотел однажды исчезнуть, как котёнок, на которого долго глядел Том. Или ещё хуже, проснуться со змеёй, которую науськал Том. Не сумев объединиться, они его боялись, они его слушались, они подчинялись и однажды свыклись со своей ролью игрушек. Только Элеонор его не боялась и это злило Тома.       Элеонор ощутила вкус пепла и желчи на губах — вкус горечи. Как же так, ведь она читала в «Истории Хогвартса», что Шляпа заглядывает в саму суть будущего ученика, вскрывает его потаенные мысли и желания. Как? Как она могла не увидеть суть Тома? Почему она не захотела, почему его не заберут отсюда? Ведь он превратит это место в приют, где взрослые его будут считать примерным учеником, а ученики будут закабалены страхом. Почему? Почему мир настолько несправедлив?       Поведение Элеонор наконец-то заметил сидевший рядом третьекурсник. Он гаденько ухмыльнулся, предвкушая замечательную шалость. — Что, любовь твоя ушла к змеям?       Элеонор ещё в приюте научилась не верить, не бояться и не просить, она стала стеной от которой отскакивали слова, она была безбрежным океаном, она была не здесь, она была там, в пустоте. В этом сером мире, молчаливая, безжизненная, лишь серая тень в мире серых теней. — Не бойся, милая, через два курса я тебе такое покажу, что ты его забудешь. — третьекурсник положил ей на плечо руку, чтобы усадить обратно.       Элеонор была безбрежным океаном ненависти над которым навис ураган злобы. И она не собиралась оставаться в одной клетке с Томом дольше, чем те три года, что она провела с ним в приюте. И она знала отсюда только один выход.       Элеонор схватила вилку со стола и вогнала третьекурснику между ключицей и шеей. Налегая всем весом, она пробила кожу и вилка вошла в мякоть, раздался крик, но Элеонор его не слышала. Её руки сомкнулись на шеи парня, её ногти впились в плоть, её зубы вошли в щеку парня. Который просто хотел пошалить, без всякой злобы, так по-гриффиндорски, как здесь было принято.       Элеонор теряла сознание от брошенного в неё проклятия…