***
Кажется даже друзья начали замечать изменения в взаимоотношении парней, но они упорно не подавали вид, ссылаясь на то, что мальчики уже ребятки большие и сами все решат. Хотя Миша точно дала понять, что не у каждой влюбленной пары искры так летают, как у этих «друзей». А то, что Рамм перестал заводить отношения на такой долгий срок, лишь подкрепляло ее теорию.***
— Подумать только, Влад-бабник-Рамм, я тебя не узнаю, — проговорила девушка, когда они остались вдвоем у нее в комнате. Она делала себе педикюр и наблюдала за тем, как Рамм пожирал ее диетические батончики. — Фто? — с набитым ртом было говорить тяжелее. — Когда семьянином заделался? По моим подсчётом, это второй раз, когда у тебя такой большой перерыв от отношений. На первом месте — 13 лет, ровно до твоих первых отношений, собственно. Девушка решила убедиться в своих догадках и была намерена раскусить друга. — Никакой я не семьянин. Просто мне надоело. — Хорошо. Что отношения тебе надоели, я могу поверить. Но, Влад, а секс? Когда тебя смущало найти девочку на один раз, по обоюдному согласию. Ты так и делал, в основном. — Не хочу я, сам прекрасно справляюсь. — Когда то, ты считал, что для этого есть другие особы, — она ухмыльнулась. — Поменял мнение, — спокойно ответил парень, сделав глоток чая. — Не связано ли это с твоим соседом и нашим пришельцем с неба? Рамм аж подавился, услышав это. Неужели все так заметно? Но что он мог поделать, если не встаёт у него на других. Точнее, он и не пытался, потому что смысла не видел, ведь одна лишь мысль об ангеле заставляла его кровь приливать к одному месту. Хотя и пылкость щек тоже присутствовала. Он мог бы попробовать себя с кем то другим, но почему то считал это за предательство, да и как назло все мысли крутились вокруг этого ангела, который был уже не таким невинным, а в фантазиях Влада принимал совсем уж постыдный характер. И черт, фантазировать о нем было просто невероятным удовольствием. Геем себя Влад по-прежнему не считал, ангел ведь это что-то другое, да? — Я так и думала, — рассмеялась девушка, аж подскочив и размазав лак по коже пальца, — чёрт, Влад, мне нужны подробности! — Эй, когда это ты так переживать за наши отношения стала? — ПОДРОБНОСТИ, — стукнула девушка по столу, — в тот раз у меня закончилось печенье, и ты ушел. Так вот Рамм, теперь я запаслась, чтобы бы ты не свалил, — она достала 3 упаковки сладостей, — Он тебе нравится? Да, нравится же? — Романова, я сам ничерта не понимаю. Не дави на меня, пожалуйста. — Ну ты же что-то испытываешь к нему, да? — Да, — он замолчал, — да блять, испытываю! И тут девушка запищала от радости. Но быстро её лицо сменилось на обеспокоенное и даже грустное. — ЧТО? — Зло спросил Рамм. — Это… Это же так печально, Влад. Я и не подумала, раньше, прости. Ты же не можешь даже прикасаться к нему, — она села на стул и опустила голову, — не можешь же, да? — уже напористее спросила она, будто требуя, чтобы он ответил «вообще-то могу», вопреки всему, что было раньше. — Не могу. — Это бессмыслица какая-то, — она вновь хлопнула по столу и встала. У нее была привычка покусывать ногти, когда та переживала, — должен же быть какой то выход. Кто вообще придумал эту ерунду с касаниями? Никакой логики, как он должен спасать тебя, не имея возможности держать тебя. — Вот такая вот у нас жизнь. — Может, не знаю, может есть какая-то книга? Или в интернете информация. — Смеёшься? Ты чего врубила какую-то Гермиону, предложи ещё мне в библиотеке засесть. Или под плащом невидимкой в тайную секцию библиотеки залезть. Возможно взмахнуть волшебной палочкой и какое-то зелье сварить. Глаз жабы, струна арфы, пусть он будет простым пацаном. Так что ли? — Даже в Гарри Поттере победила любовь, — она горько усмехнулась, — неужели у нас вот так все? — Видимо, да, — он также подарил ей глупую улыбку. — Влад, — ее голос стал серьезным, — пообещай мне, что ты будешь держаться и не тронешь его, даже если он сам будет тебя просить об этом. Он же умрет, — глаза ее начинали слезиться, — Никита же сам не выдержит, я же вижу это, — она вздохнула, — у вас между собой такая химия. Неизвестно, сколько протянете. Поэтому клянись, что ты его не тронешь, даже если будет соблазн. — Миша, я стараюсь. — Обещай, — она посмотрела в глаза, — вы оба мне так дороги. — Я никогда не буду его трогать, я дал обещание сам себе. Причем давно. Скорее всего, я поэтому и молчу и не говорю ему, насколько сильно он мне дорог, ведь если это взаимно, этот сумасшедший может решить все за нас двоих и я никак не смогу его остановить. Они замолчали, но Влад продолжил с глупой улыбкой, смотря в чашку. — Уж что-что, а этот волшебный парень умеет удивлять. И он не так прост, каким бы мог быть обычный ангел. Темперамент и характер его, это что-то. Пробивной пацан. Очень интересный. Наверное, он — это лучшее, что случалось со мной за всю мою жизнь. — И одновременно самое ужасное, да? — Да…***
Сегодня день Никиты не задался с самого утра. После неловкого завтрака с Владом, и взбесившей его физички он шел к Юлие поболтать и высказаться. Он давно общался с ней, как с психологом и получал действительно хорошую поддержку. Она будто помогала не сойти с ума. Но вот даже дорога до ее комнатки не далась спокойно. Киоссе столкнулся с этой самой физичкой в дверях колледжа. Да ещё и как столкнулся, она его дверью припечатала по носу. На прекрасном, по мнению Никиты, лице осталась царапина. А эта женщина расплылась в улыбке. Никита сразу подумал, что это она радуется тому, что урон ему нанесла, но никак не встрече. Чтобы не наговорить всяких плохих вещей, он поторопился к Юле. Уже по привычке скидывая куртку и шарф на вешалку треногу, он завалился на диван и просто громко простонал зарывшись в свои руки. — Тяжёлый день? — женщина вышла из-за перегородки с чашкой в руках, — Я думала ты сегодня не придёшь и с Владом проведешь время. Он в последнее время очень сердится на меня, из-за того, что я отнимаю тебя у него. Хоть и старается это скрыть. Она тепло улыбнулась и заварила чай для Никиты, не спрашивая какой именно, ведь она знала, что ему нужно. От нее не скрылось то, как напряглись Никитины желваки, когда она упомянула его друга. И что-что, а проницательность у женщины была не хуже, чем у Миши. — Мы… как сказать то. Мы сейчас в странных отношениях. — Влюбился что ли? — как бы в шутку, сказала она. На деле рассматривая обеспокоенное лицо. — Я не знаю, что такое влюбиться, — как же хотелось рассказать Юлие о том, почему он не знает этого чувства, хотелось выдать тайну, о том, что он ангел, хотя она и так это давно знает, Никита и сам об этом догадывается, но пока это вслух было не произнесено, спектакль играли до конца. Женщина подняла бровь. — Интересно, как это ты не знаешь? — Не влюблялся, сравнить не с чем. — Знаешь, малыш, — да, в ходе долгих разговоров Юля призналась, что Никита очень похож на ее сына и она не может называть его иначе, в порыве нежности к нему, — ведь люди тоже не знают что такое влюбляться, — Никита часто замечал, что когда речь заходит про людей, она говорит о них так, будто сама человеком не является, но он также молчал, следуя их представлению. Ведь табу-тема была самой интересной, но он пытался молчать о ней. — Но они же как-то понимают. — Это такое тонкое дело, они же рождаются абсолютно без знаний и сами как-то определяют свои чувства. Я думаю самый простой способ — человек становится особенным для тебя. Во всех смыслах. — Но вы тоже для меня особенная. — Это другое. — Да, Влад мне рассказывал. Разные виды любви, ведь так? — Совершенно верно, — она сделала глоток, — так что, он же тоже особенный для тебя? — Ну конечно особенный, — улыбнулся с тоской ангел, понимая в очередной раз, что вляпался по уши, — Как то раз, этот идиот пытался мне объяснить, как понять, что ты влюблен. Мы в такую историю из-за этого попали… Никита рассказал про эту Кристину, его сломанную руку, антикафе и побег от районного авторитета. Юлия смеялась, чуть ли не до слёз и наслаждалась этим временем. — Ой, не перестаю удивляться этому миру. Эти люди, просто сведут меня с ума, — и она засмеялась в очередной раз. Возможно эта фраза была из серии «На чем свет стоит» или другого обихода обычных людей, но Никита, подозревающий и точно знающий, что Юля не человек, зацепился за нее. — Кто ты? Казалось, этот вопрос даже не поставил ее в тупик, хотя она могла бы сыграть их этюд и выкрутиться вновь. Но в этот раз, женщина просто с ее этой лёгкой и теплой улыбкой произнесла. — Ты узнаешь, однажды. И чует мое сердце, это произойдет даже раньше, чем я думала. Я так рада за тебя, сы… Малыш.***
Эти загадки уже утомили ангела, как уснуть теперь от слов Юлии. Как уснуть, зная, что он, кажется, влюблен во Влада. Когда старший вернулся домой его первый вопрос был конечно про расцарапанный нос Никиты. Ответом было шуточное «трогал землю». — Как проходит подготовка к спектаклю? Вы же мюзикл ставите, да? — Да, идиотская постановка Марии Владимировны. Кажется, она живёт в сказке, где всё всегда непременно хорошо кончается. Она поставила такие розовые сопли и считает, что я подхожу на роль этого влюбленного придурка. Закос под Золушку, только современный лад. Избитая тема, если честно, — перебирая сценарий, Никита заскучал, — а у вас там как? — В этом году мы не будем представлять ничего. Мы же осенью отмучались. Теперь взяли твой курс и второй. — Боже, знаешь кто играет главную женскую роль. По совместительству является моей девушкой и принцессой в данной мыльной опере? — Только не говори, что… «Кристина» одновременно произнесли они. Только этого им не хватало. — Я же должен буду с ней целоваться. О нееет. — Да ладно тебе, представь, ну даже не знаю, что она твоя жена. Что бы ты сделал? — Развёлся. — Согласен, не помогло. Такова уж жизнь актера, иногда делать то, что не хочется. — Да, к сожалению, некоторые и в жизни не могут себе позволить поцеловать человека, которого хотят… — с тоской досадой в голосе звучало это. И Рамм, похоже, впервые растолковал слова ангела правильно, и подумал верно, когда решил, что Никита о нем. А, возможно, он сам выдавал желаемое — за действительное. Ему надоело гадать об этом, и надоело уворачиваться от разговоров, переводить щепетильную тему в шутку. Рамм засмотрелся на Никиту, который сидел за столом и продолжал читать свой сценарий. Это переполняющее чувство уже выходило за края. Схватив плед, он набросил его на спину Киоссе и крепко обнял. Его голова была у него на плече и он вновь вдыхал запах своего ангела. А Никита замер, как статуя. Ведь всю эту паузу тишины, он только и думал о том, что сказал, а сказал он действительно слова, адресованные Владу. — Это же я, да? Вот этот пример, Никита. Это же ты не можешь позволить себе меня поцеловать? Я же все правильно понял? Только не молчи и не своди все в шутку, я прошу тебя. Шепот, сказанный в ухо, крепко сжимающие объятия и его присутствие так близко, просто одурманили младшего. — Да, Влад. С этими словами Рамм вдавил лицо на плечо Киоссе и помотал головой. — И как мне теперь жить с этой информацией? Как нам теперь жить? Мы же не сможем держаться. Черт, я только пообещал Мише, что не буду всего этого делать, чтобы ты не умер. Господи, я даже двадцати минут не продержался. И он бы не смог, какое бы обещание он не дал, а эту тему ангел сам хотел затронуть, а врать ему в глаза Рамм бы не смог. Напряжение летало уже несколько недель, поэтому ангел бы уже завтра сам начал бы этот разговор. Они замолкли, Никита просто слушал стук своего сердца и он уверен, что так быстро оно не билось никогда. Все пункты которые Влад ему описывал под этой болезнью «любовь» все сошлось. Эти потрясающие бабочки в животе. На деле живот будто кто-то щекотал внутри, но Никита чувствовал, что именно это и были те самые бабочки. И вот в этот момент, отбросив все свои мысли и сомнения он осознал. Точнее не так, он принял это и позволил себе думать не головой, а сердцем. Он принял то, что давно понимал, что давно должен был озвучить, но так боялся ошибиться. — Я влюбился. Признание получилось скомканным, но по вискам Влада будто ударило. Он даже не задумывался о взаимности, как будто все было итак понятно, будто все было очевидно с самого первого дня их знакомства. Рамм будто знал, что этот ангел любил его всем своим светлым нутром, и боже, это было взаимно. Давно взаимно. — Это так сложно. — А ты, Влад. А ты влюбился? Такая глупая формулировка вопроса, умиляла его человека. — Я же так и не сказал, да? Я такой идиот. Да, Никит, Я влюбился. В тебя. Без шуток влюбился. — Спасибо. — Эй, за это не благодарят,— он усмехнулся. Он повернул голову к младшему и увидел слезящиеся глаза. — Мне же должно было стать легче, да? Я же должен был быть счастлив от этого. А почему мне тогда так грустно. Тут уже глаза заслезились и у старшего. — Все стало ещё сложнее, — Влад сильнее прижался к Никите. Они так замерли на несколько мгновений. — И что мы будем делать теперь? — Похоже, как то выкручиваться. Я не собираюсь отказываться от тебя просто так. А ещё, — Рамм покраснел, — я ревную, — сказал он очень тихо. — Что? — рассмеявшись спросил Никита. — Что слышал, — и Рамм отскочил от ангела и прошел к своей кровати. — Ну-ка, Владислав Алексеевич, повтори. — Ты слышал. — И хочу услышать вновь. — Я не хочу чтобы ты кого то целовал. Не хочу. Я знаю, что это наша будущая профессия и все такое. Но я был не готов к такому. А ты ещё и невероятно красивый, и подходишь на роли всяких этих главных героев и вообще… Дальше ангел не слушал, а лишь смотрел с улыбкой на Влада. — Я невероятно красивый? И тут лицо старшего опять полыхнуло, что же это такое происходит. Сияющий радостью ангел был самой лучшей картиной которую он видел. — Да. И я не знаю, что мы будем делать теперь. — Мы постараемся справиться с этим. Вдвоём! — взгляд милого парня стал таким серьезным и напористым, что Рамм понял, просто так они свои чувства в обиду не дадут. Этот дьяволёнок точно что-то придумает.