Тридцать дней

Глубины опасны, они коварно скрывают в своей темноте угрозы: хищников, острые камни, чудовищ. Хэнк плыл мимо скал, с осторожностью заглядывал в пещеры и принюхивался. Для русалки-моржа было непривычным заплывать так глубоко, поскольку это территория кровожадных акул, ядовитых медуз, мурен, мегалодонов и… — Хэнк! — раздался радостный возглас откуда-то сбоку. …и Коннора, завершил свою мысль Хэнк и, не успев полностью развернуться, оказался в объятиях бесстыжих щупалец, а Коннор повис на нём, обхватив руками за шею. От неожиданности Хэнк крякнул и задёргал руками, чтобы они не пошли ко дну: Коннор крепко обвил щупальцами его хвост. Вообще щупальца словно были везде. Его сжали ещё сильнее, Коннор издал очень умилённый возглас и, прикрыв глаза, прижался щекой к щеке. В голову полезли ненужные ассоциации по типу «я видел хэнтай, который начинался именно так» и что их встреча после разлуки может перетечь в кое-что более взрослое, если Коннор его не отпустит. Они плавно опустились на скалу, благо не на острый край, и Коннор, ещё немного потискав Хэнка, слегка отстранился и посмотрел в лицо. — Я скучал. — Я это почувствовал, — сказал Хэнк, ощущая мягкие присоски. Как хорошо, что Коннор не кальмар: следы от таких объятий был бы болезненнее. — Только вот не думал, что после возвращения из северных вод мне придётся разыскивать своего непутёвого напарника, который по неизвестной причине решил поиграть в прятки. — Ты меня искал! — Коннор прям засиял, опуская почти всё, что сказал Хэнк. Его щупальца снова поползли к Хэнку, но тот решил от греха отстраниться. Коннор, может, и не подразумевал ничего такого, но за свою реакцию Хэнк не ручался. Однако, увидев слегка опущенные уголки губ Коннор, он, вздохнув, сам притянул Коннора и крепко его обнял, погладив вдоль позвоночника, усеянного тёмными пятнами. — Откуда ты выскочил, маленькое чудовище? — пробурчал Хэнк ему в макушку. — Я тебя не заметил. — Пока тебя не было, я решил попрактиковаться в мимикрии, — в подтверждение своих слов Коннор демонстративно сменил окрас с тёмно-синего с голубыми пятнами на тёмно-серый, сливаясь с камнями. — Круто, молодец. — искренне похвалил Хэнк, затем с интересом спросил: — Чего внезапно ото всех скрылся? Ни Джеффри, ни Маркус и компания — никто не знал, где ты, — Коннор на эти слова закатил глаза, Хэнк возмутился: — А ну не делай такое выражение лица, тебе стоит почаще общаться со своими! — Ты же не общаешься, хотя моржи — существа коллективные, — возразил Коннор. Он скрестил руки на груди, приподнял подбородок, смотрел дерзко и упрямо. — Ну так я старый и вредный, — однако Хэнк понял, что он уже проиграл эту битву ещё до слов Коннора. — Не вреднее меня, — Коннор пристроился с боку, обхватил Хэнка за талию. — Тем более, Хэнк, без тебя даже Гэвина дразнить совсем неинтересно. Хэнк покачал головой, а сам с мягкостью подумал: Коннор здесь, рядом. А ведь по возвращении, не обнаружив его, ненароком подумал, что тот устал и ушёл в отшельники, как русалка-осьминог. Одиночка по натуре, независимый и опасный, за что его порой побаивались даже соратники. И при всём при этом Хэнк не мог сдержать той нежности, которую он испытывает к этому противоречивому существу. — Ладно, пора домой, — Хэнк сжал плечо и поплыл. — А ты расскажешь мне про своё путешествие? — Для тебя — всё что угодно.