Практика Меча Онлайн

По уже устоявшейся традиции, я решил посетить “мушкерётку” в как бы реале и вынудить её сдаться (признать поражение), как и в игре. Но встретил незапланированное препятствие, в виде группы мрачных негодяев, ворвавшихся в зал для “погружения”, где находилась девочка, чтобы сделать с ней что-то нехорошее. Видимо, новости о её поражении оказались достаточным поводом для анти-фанатов, пожелавших как можно быстрее довести “Принцессу” до самоубийства. В принципе, модель поведения ясна, как день - шакалы, стервятники, падальщики. Сами не способны победить в честном бою. Но с огромным удовольствием нападают на более слабых (в идеале, беззащитных жертв). Милосердие им неведомо, зато пытки, злорадство, бессмысленная жестокость “карателей” в отношении мирного населения, является для них чуть ли не смыслом существования. Такие, как они, не заслуживали пощады, ни в одном из миров. Но сначала надо позаботиться о сохранении душевного равновесия у более вменяемых людей, ставших невольными свидетелями грядущей расправы. Иначе “вирус зла” поразит слабовольных обывателей, превращая их в преступников. Как всего лишь один больной (“нулевой пациент”) может заразить всех, кому не повезло оказаться рядом с распространителем инфекции, приводя к началу очередной эпидемии. Я прикинул вероятности, ускорился и набросил ещё один плащ (копию первого) на плечи удивлённой девочки, только что отключившейся от сети и не успевшей ещё увидеть “непрошенных гостей”. Как оказалось, "мушкетёрка" предпочитала откровенные наряды не только в игре, но и в жизни. -- Ты что творишь?! -- Разве не очевидно? Она - “моя добыча”. Падальщики пришли в ярость и стали материться, не пытаясь сдерживаться, или придумать какое-нибудь интересное оскорбление. Как я и думал, “пустышки” -- Убирайтесь! -- Нас - больше! -- Без разницы. Я сокрушу всех вас. -- Валите его, парни! Ускорение. Серия нелетальных ударов, для оглушения. Чтобы массовый “импульс смерти” не повредил души других посетителей зала. -- Извини, “Дзюуси”, что тебе придется немного подождать, пока я “выброшу мусор”. -- Я не “Дзюуси”! -- Да-да, конечно, как скажешь... “Дзюуси”. -- Ах ты..! Девочка неожиданно резво подскочила с платформы для погружения, с очевидным желанием стукнуть меня. Но долгое время неподвижности сыграло с ней дурную шутку. А может сработали законы жанра, заставляя бедняжку потерять опору и упасть мне в руки. -- Ой! -- Прости, “Дзюуси”, сейчас я немножко занят и не могу “ответить на твои чувства”. -- Т-ты! Да как “ты” смеешь говорить мне “такое”! -- “Потому, что могу”. Девочка только сейчас осознала, в каком положении она оказалась и неуверенно произнесла: -- Я... буду кричать. -- Тогда мне придется “закрыть твои уста крепким поцелуем”. -- ... ! “Угроза” была настолько абсурдной, что лишила собеседницу дара речи. Ведь она чувствовала, что я действительно могу учудить нечто подобное. Причём, не снимая противогаз. Прямо в зале погружения. На глазах у целой толпы посторонних лиц. И, что более важно, знакомых ей людей, смотревших трансляцию турнира "в реальном времени" на больших экранах, расположенных в зале. Организаторы решили не мудрствовать лукаво и применяли стандартную схему ротации участников, за относительно малым количеством полностью проверенных и тщательно настроенных устройств. Поскольку технически невозможно, или слишком дорого, выделить индивидуальный набор для подключения каждому желающему попробовать свои силы в турнире. Счастливчики, сумевшие пробиться в следующий раунд, получали поздравления, в том числе, и от тех, кого победили. Что дополнительно укрепляло узы и чувство коллективизма в группе игроков со схожими интересами. А также позволяло азиатам расширять свой круг знакомств, постепенно выходя из жёстких рамок кровно-родственных, чисто клановых заморочек. Чтобы найти друзей среди других японцев (и не только), вплоть до нахождения “второй половинки”. Так что и те, у кого были деньги на собственные системы подключения, предпочитали посещать клуб, нежели оставаться “одиночками”. А у “мушкетёрки” ещё и переходный возраст требовал “найти свою группу”, выходя за пределы опеки строгого отца. Вот она и нарвалась на кучу неприятностей с завистниками. Поскольку начала слишком сильно “выделяться из толпы” - своими навыками “эксперта”, высокими оценками в школе и чисто внешней красотой. Что-то “одно” из списка ей могли бы простить, пусть и с трудом, но “всё и сразу” - это прямая путёвка к одиночеству “гениев”, или смерти от козней мерзавцев с черными сердцами. Я неосторожными действиями нарушил хрупкий баланс на “пути к успеху”. И теперь вынужден “принять ответственность” за ещё одну жизнь. Как будто мне других забот не хватало, в самом деле. Но общество “одного шанса” не оставляло выбора. Либо поддержу “мушкетёрку”, помогая ей достичь новой “точки равновесия” (причём, обязательно выше прежней). Либо девочку погубят злонамеренные окружающие, обожавшие добивать “давших слабину”. Правда, образ “Акио” доживал последние дни, судя по линиям вероятности. Потому следовало прикинуть, как передать заботу о подростке на более стабильную роль “Ито Манабу”. Защищать всех и сразу, прикрываясь видимостью “гарема”, заметно проще в местном обществе, нежели постоянно менять образы и нянчиться с каждой пигалицей. Из-за “эффекта масштаба” и группового давления, сглаживающего индивидуальные “взбрыки” особей противоположного пола. Но сначала, конечно же, следовало избавиться от “мусора”. С чем я разобрался без каких-либо проблем, обходя наиболее сложную часть преступления, “избавления от улик”, благодаря подсказкам ноосферы. Собрал тела под ускорением, отнёс подальше, привёл в чувство падальщиков и закопал их глубоко под землю, на отдаленном пустыре, до которого туземцам не будет дела в ближайшие полгода. Пусть негодяи помучаются перед смертью, испытывая хотя бы малую толику страданий, которые причиняли своим жертвам. Позже "скину координаты биомассы” Зецу, когда закончу тут свои дела. К моему удивлению, “мушкетёрка” не сбежала, пока у неё была возможность. А наоборот, сама направилась в “пасть к тигру”. Следуя вполне понятному желанию помочь своему отцу. Я понял причину “жертвенности”, отвёл девочку подальше от чужих глаз, под предлогом типичного желания злодеев “уединиться” (для понятно-каких дел). И принялся раскручивать вяло упирающуюся собеседницу на информацию. Она была готова отдать своё тело, но не раскрыть душу. Вот только меня, в отличие от всяких там ОЯШ‘ей, не устраивал настолько дурацкий размен. Пришлось довести девочку до слёз, использовать знание, полученное через ноосферу и всё-таки дожать её до признания об истинных причинах поступков, раскрывая “чужаку” неприглядную правду о тайнах семьи. Кентаро, как и всякий честный человек, в очередной раз попал под шквал критики и попытки физического давления. Вплоть до бесчеловечных пыток и опосредованного удара, через его родственников. Чтобы излишне беспристрастный судья вынес “правильное” решение, в пользу мерзавцев, желавших получить в турнире побольше денег, власти и, конечно же, удовольствия. А потому подлые твари стали бы издеваться над девочкой, на глазах у её папы, даже если бы тот сразу согласился со всеми условиями. Но, в этот раз, преступный замысел натолкнулся на почти непреодолимое препятствие, в моём лице. -- Ты ещё кто такой?! -- Ваша смерть. -- Чё? Думаешь, ***, нацепил рваные *** тряпки и “тебе” всё можно?! Я не стал отвечать на глупые претензии словами. А использовал нож, для передачи “месседжа” напрямую в мозг идиотов, понимающих лишь “язык силы”. В отличие от прошлых “тихих” ликвидаций, сейчас моё выступление стало достоянием общественности. Слишком много известных людей умерло в одном месте, от одной и той же манеры казни. “Такие” подробности невозможно скрыть, со слишком скромными возможностями провинциального судьи. Да и не стал бы Кентаро этого делать, из-за своей, действительно излишней честности. Я бы даже сказал “сверхпорядочности”, уже не раз доводившей его, вместе с семьей, до очень больших проблем. -- Ну? Кто ещё хочет помешать “мне” получить “удовольствие” от турнира? В отличие от настоящих злодеев, я не имел причин убивать “лишних свидетелей” и попросту использовал “Яки”. Чтобы распугать зевак, ставших свидетелями крайне стремительной расправы “в жизни”. К чему они оказались совершенно не готовы. В отличие от “наслаждения” кровавой бойней в вирте. -- Тогда у меня осталось ещё одно незаконченное дело... Я перевёл взгляд на девочку, сумевшую выдержать мощнейший удар “жажды убийства” и устоять на ногах даже в “реале”. Когда на кону стояла её настоящая жизнь, а не всего лишь потеря опыта её персонажа, игровой валюты и, возможно, снаряжения. Решимость, достойная участницы “Золотой Пули”, вышедшей в финал и сумевшей пережить столкновение с “Дес Ганом”. Но всё равно проигравшей в стремительной схватке с Кирито. Я ускорился и остановил клинок перед глазом девочки, в точности, как в вирте и повторил фразу, знакомую тем, кто видел бой “Злого Глаза” и “Мушкетёрки”: -- Это конец. Сдавайся. -- И не подумаю! Девочка не боялась смерти не только в вирте, но и в реале. Что сейчас и показала, демонстрируя не только глупое упрямство, но и сильную волю. Только капелька пота, стекающая по виску, показывала степень её внутреннего волнения от концентрированного давления “Яки”. -- Вот как? Я прикинул вероятности, вспомнил детали нашей битвы и сорвал с неё плащ, а затем легкими взмахами клинка освободил от “лишней” одежды. Благо посторонних в помещении больше не было. -- Сдайся, или... сама знаешь, что я с тобой сделаю. Духовному практику не рекомендовалось произносить “пустых угроз”, которые легко могут быть воплощены в жизнь, с помощью ремесла, при малейшей небрежности с моей стороны. Потому “лучше перебдеть, чем недобдеть”. -- Нет! -- “Дзюуси”, твое упрямство начинает утомлять... Кунай прочертил кровавые полосы на теле девочки, полностью повторяя рисунок из вирта. Вот только боль была не уменьшена вдвое, а полной. “Мушкетёрка” испытала всю гамму “впечатлений”, но не отступила от своих слов. И не издала ни звука, отлично зная, как сильно это "заводит злодеев". -- Не смей трогать мою дочь! -- Кентаро, вы совершили ошибку, когда вмешались в “мой” бой. И поплатитесь за “это”. -- Не трогай моего отца! Я нанёс ещё один удар “Яки” по девчонке, чуть выше предела её чувствительности. Но она сумела выдержать и осталась в сознании. Удивительная сила воли. Придется скорректировать изначальный план. Снова. -- Никто не смеет вставать между мной и моей “добычей”. Я направился к Кентаро, очень медленно и “поигрывая” клинком, изображая из себя конченного отморозка. Именно такой образ требовался, чтобы “дожать” девочку. А заодно требовалось “навести марафет”, позволяющий полицейским сделать вывод о тяжелых пытках и тогда судья избежит сурового наказания. -- Нет! Не смей! Хватит! Прекрати! Девочка могла оставаться в сознании, но это был предел возможностей её истощённого организма. Всё-таки я переборщил с силой воздействия и если вдруг потребуется срочно выводить её из-под удара, то придётся нести на руках. -- У тебя была возможность сдаться и избежать всего “этого”. Теперь “будь паинькой”, “наслаждайся зрелищем” и, когда я “закончу” с твоим отцом, “прими свою судьбу”, как подобает “воину”. -- Не-е-ет! Па-апа-а! Раны только выглядели страшными, но, на деле, восстановиться реально за пару-тройку недель домашнего ухода. Правда, у обычных японцев, с почти отсутствующими познаниями в медицине, а также с учетом их склонности умирать по любому поводу, имелся совсем иной взгляд на “представление”. -- Бу-удь си-ильно-ой, до-чка-а... Крепкий мужик нашёл в себе силы на “последние слова” и всё-таки сомлел от ментального давления. А поддержка ремесла позволила его телу получать все необходимые ресурсы для жизни, не используя стандартные пути обмена веществ. С точки зрения обывателя, не способного заглянуть вглубь организма, тело судьи стало выглядеть мёртвым. Хотя пострадала только незначительная часть внешнего покрова, покрытая коркой спекшейся крови, а потребность в дыхании попросту отпала, благодаря ремеслу. -- “Ты”... “Ты”... “Ты убил моего отца”! -- Знала бы, ты, “Дзюуси”, как часто я слышал “эти” слова... Но не волнуйся, у тебя ещё братья есть... У девочки спёрло горло от осознания “скрытого смысла” в казалось бы простой констатации факта. Ведь японки, в отличие от меня, отлично умели “читать воздух” (“между строк”). -- Н-нет... -- ...и сестры... -- Нет! -- ...а также домашняя любимица, одноклассники(цы), соседи, друзья, знакомые... Ты не одинока, “Дзюуси”... У тебя есть люди, способные поддержать тебя в трудную минуту... “Пока” ещё есть. Я ни на что "эдакое" не намекал. Просто сообщал очевидные факты. Имея в виду лишь то, что все обычные люди смертны. -- Т-ты... не посмеешь “этого” сделать! -- А ты “помешай” мне, “Дзюуси”! Ухмыляться под противогазом бессмысленно, всё равно она не увидит, но характерные интонации “издёвки” угадать нетрудно. -- Я... остановлю тебя... Клянусь... Чего бы мне это не стоило... -- Какие громкие слова, “Дзюуси”... Но сможешь ли ты воплотить их в жизнь? Кто-то решил не вовремя сунуться в зал для погружения, угрожая сорвать “постановку”. По идее, можно усилить давление “Яки”, чтобы прогнать непрошенного гостя, но... он (или она) заслуживал(а) смерти, а значит, удастся “поддержать образ злодея”, в глазах девочки. Ускорение, хватка рукой за горло обречённой жертвы и медленная, демонстративная, особо мучительная казнь “в реале”. Я видел работающую камеру и прекрасно понимал, что после “такого”, образу “Акио” точно не избежать наказания. Но духовным практикам порой приходилось делать очень плохие вещи, чтобы сохранить жизнь невиновным людям. -- Т-ты... Чудовище! Монстр! Нелюдь! Девочка использовала более грубую форму “не человек”, подсознательно вычеркивая “маскхалатника” не только из числа японцев, но и даже из “бака-гайдзинов”. -- Приму это за комплимент, “Дзюуси”. Остатки невезучей жертвы разорвало "Инкарнацией", орошая всё вокруг кровавым душем, завершая “картину происшествия”. Теперь вряд ли у кого-то возникнут сомнения в том, что “Акио” надо брать исключительно мёртвым. Можно заканчивать спектакль. -- Я не “Дзюуси”! Я... сдаюсь! Девочка сумела меня удивить. Я даже замер на секунду, неверяще смотря на “мушкетёрку”. А потом запоздало понял, что “эксперт” использовала весь накопленный опыт, и в игре, и в жизни. Чтобы найти “решение”, способное остановить “злодея”, склонного держать своё слово. -- “Ты”... Девочка слабо улыбнулась, чувствуя мою растерянность и даже не отреагировала на слишком грубую форму “ты”. -- Х-хорошо, “Дзюуси”... В “этот” раз, я... отступлю... Позади меня открылась “воронка” и стала затягивать “запасное тело” в подпространственный переход, сияя огнями “Инкарнации”. Осталось сделать последнюю вещь, характерную для “роли злодея”. -- Но не думай, что в следующую нашу встречу ты отделаешься так легко-о-о! “Портал” закрылся и исчез без следа. А девочка, сумевшая-таки “подловить злодея”, с чувством выполненного долга, позволила себе потерять сознание. К моему удивлению, слухи о проявленном “милосердии” распространились ещё быстрее, чем я предполагал. Как оказалось, камеры в зале погружения вели прямую трансляцию. На случай, если кто-то из участников позволит себе “некорректное поведение” и потребуется срочное вмешательство. В частности, анти-фанаты могли бы утащить “мушкетёрку” в укромный уголок и поиздеваться над ней некоторое время. Но потом бы прибыли полицейские и вломили бы им по “первое число”. Ведь у служивых тоже есть дети, ходившие в этот же “центр развлечений”. А потому копы относились к поддержанию безопасности со всей возможной серьёзностью. Дежурный увидел “драму”, с массовой резней и отправил вызов не к ближайшему патрулю, как обычно, а сразу к Силам Самообороны. Если бы я решил уйти не через портал, а “своим ходом”, то рисковал бы нарваться на вооруженную группу профессиональных солдат, при поддержке мобильной бронетехники. Пусть у служивых и находились в распоряжении не самые новые модели “меха-рыцарей”. Зато военные модификации значительно превосходили “гражданские” по возможностям противостоять “ударам судьбы”. Я бы, если честно, замучался вскрывать эти “консервы”. И тихо порадовался, что принял верное решение, избегая ненужных проблем с нормальными людьми, заслуживающими не смерти, а глубокого уважения за проявленный героизм. Ведь они прекрасно видели, на записи, с кем им предстояло столкнуться. И всё равно вызвались добровольцами. Поскольку приказ “сверху” традиционно запаздывал, из-за многочисленных согласований и подковёрных интриг. Могли погибнуть дети. В том числе, их собственные дети. А также их сослуживцев из узкого круга “своих”. Что было для настоящих японцев немногим лучше, чем потерять своего ребенка. Да и "угроза" проредить знакомых и соседей “мушкетёрки” обещала много горя людям, живущим поблизости. Только слабый, глубоко порочный человек может быть настолько циничным и равнодушным, чтобы выбросить из жизни многие годы налаженных отношений, совместные планы на будущее, общие цели и стремления. Из-за лени, банального нежелания рисковать своей шкурой ради других, или ещё какой ерунды. Печальный опыт многих поколений показывал, что “мстители”, как правило, не ограничивались изначальным списком жертв. И продолжали лить кровь порой совершенно непричастных людей, пока негодяев не останавливали силой. Чем раньше, тем лучше. Как для отдельного человека, сходящего с ума от самосуда и ложного ощущения безнаказанности. Так и для общества, в целом, которое избавлялось от чрезмерного сопутствующего вреда и дефективных особей, не выдержавших “испытания жизнью”. Зато “Герои”, кому удалось остановить маньяков, обретали славу при жизни и полную поддержку общества. Или хотя бы их семьи получали материальную компенсацию за достойное воспитание людей, павших при защите общих интересов коллектива. К счастью, у прибывших военных медиков хватило квалификации, чтобы заметить теплящуюся жизнь в Кентаро. А потому помощь оказали и отцу, и дочери. Мне не пришлось использовать клетки Зецу, для "подмены" тел семьи судьи. Как предполагал исключить нападки коварных негодяев на честного человека, его родных и близких. “Мушкетёрка” всё-таки не рисковала остаться одинокой девочкой, заочно приговорённой к казни. Просто потому, что была слишком слаба, чтобы выдержать давление репутации “героя”. Оправдывая слишком высокие ожидания, возложенные на неё простыми обывателями, не желавшими и палец о палец ударить, чтобы спасать себя. Зато они с огромным удовольствием готовы разорвать “неудачницу”, упиваясь мимолётными наслаждениями извращенных пыток и иллюзией власти над чужой жизнью и смертью. Как и подобает исконным последователям религии, где нет наказания за по-настоящему злые поступки, а перерождение было обещано абсолютно всем, без исключений, какими бы мерзкими уродами они не являлись при жизни и в прошлых воплощениях. Что и приводило, в итоге, даже действительно умных и толковых граждан, к бездарной трате времени на всякую ерунду, вроде “любования цветами”, почитанию культа бренности бытия и отсутствию искреннего желания не только победить, но и при этом выжить, без постоянного принуждения чисто животных инстинктов самосохранения. “Дриада” обратила внимание, что я поменялся местами с “отражением”, выполнявшим роль (Б)ОЯШ‘а, для участия в бесполезной трате времени на “праздник”. -- Манабу, ты вернулся вовремя. -- Рад, что ты больше не зовёшь меня “господином”, Морико. Аоки тепло улыбнулась, поудобнее устроилась в объятиях и продолжила наблюдать за неспешным окончанием “большого пикника”. Наслаждаясь не только близостью с духовным практиком, но и тем фактом, что почти никто больше не возмущался “неприличным поведением”. Кажется, пока “настоящего меня” здесь не было, “нимфа” не теряла времени зря и как-то сумела примирить окружающих с мыслью, что такой красивой девушке, как она, “можно” то, чего “нельзя” другим. Я одним глазом посмотрел на краткую “выжимку” из произошедших событий и тихо порадовался, что “отражение” - не “теневой клон” и не передаёт мне все испытанные “ощущения” после рассеивания. Аоки будто почувствовала, о чём я думаю и прошептала: -- Если хочешь, то можем “повторить”. -- Н-нет! К “такому” я ещё не готов... Ни морально, ни физически... "Отражение" испытывал большие проблемы с использованием практики и не выдержал натиска Морико, использовавшей все свои резервы для достижения желанной цели. -- Да? А мне показалось, что “пацаны” твоего возраста только и думают об “этом”. -- Ну, так-то пацаны... Было бы странно, если бы духовный практик, проживший неограниченно долго, погружённый в вечность, стал вдруг гоняться за каждой юбкой... Чем дольше живёшь, тем хуже работает инстинкт продолжения рода, вплоть до полного угасания, за ненадобностью... “Нимфа” лукаво улыбнулась и “поддержала игру”: -- Поэтому я могу быть уверена, что ты не приведёшь в наш дружный, женский коллектив, ещё одну девочку, по прозвищу “Дзюуси”? -- Узнала-таки, да? -- Я обещала, что всегда буду с тобой. Чтобы не случилось. -- Вот, значит, как... Учту на будущее, что от твоего “всевидящего взора” нигде не скрыться... Аоки шутливо ткнула мне пальцем под ребро, с отчётливым намёком на “некий смысл”. Словно Ева, из анекдота, проверяла наличие костей у Адама на случай, если “Боженька" решил сотворить “конкурентку”. К сожалению, моего понимания не хватило для расшифровки полного содержания “месседжа”. Аоки заметила это и уточнила, что она имела в виду, уже не жестами, а вслух, нисколько не огорчаясь недостатку специфической эрудиции собеседника. -- “Ревность” - это худшее качество для восточной женщины, вынужденной подстраиваться под других жён и любовниц “Её Господина”. Ноосфера зачем-то уточнила, что между “месседжем” в тычке и словами имелся довольно существенный “зазор”, будто некая важная часть информации осталась в “умолчаниях”. Но если Морико захочет что-то мне сказать, то непременно так и поступит. А не станет скрывать, доводя ситуацию “недопонимания” до катастрофы, как случилось с Зецу-предшественником. Потому я тоже остался спокоен, относительно возможного будущего. Благодаря удивительному (для практика) чувству, что и не зная замыслов “дриады”, могу быть уверенным, что это пойдёт на пользу общему делу. “Нимфа” испытывала нечто подобное, а потому легко позволила мне “погулять”. Хоть Аоки и ощущала себя более непривычно, чем ремесленник. Из-за воспитания из мире шиноби, где столь глубокое доверие гарантированно приводило к беде. Впрочем, “идеальная японская жена” сильно отличалась от привычных стандартов, как для меня, так и для западного обывателя. Например, без внутреннего душевного дискомфорта могла проводить мужа на пьянку-гулянку. И специально откладывала деньги из семейного бюджета, на развлечения супруга с другими женщинами. Для поддержания его в наиболее работоспособной форме и общего блага всего Рода. С моей точки зрения, подобный подход не более, чем “пережиток прошлого”, достойный забвения. А для Морико - это суровая правда жизни. Как в прошлом мире шиноби, так и в нынешней вселенной “Мастеров Меча Онлайн”.