Практика Меча Онлайн

Проклятое кольцо, несущее “метку Синно”, снова дало знать о себе. И сломало ещё одну судьбу. Нанеся простому моряку очевидно избыточный, чудовищный, практически неизлечимый “божественный” ущерб, несовместимый с жизнью. Если бы я заранее подготовился, то трагедии удалось бы избежать. Но у ремесла не имелось веских причин предупреждать меня о грядущей беде, не несущей опасности для духовного практика. И, в общем-то, не сулящей сколько-нибудь значимых последствий для мира, в целом. Просто ещё одному японцу “не повезло”. Конкретно для него - это ужасная трагедия, приводящая к ужасным мучениям даже после смерти. Но всем остальным безразличны проблемы “неудачника”, навлекшего на себя гнев “бога”. Рядовой матрос, нечистый на руку, решил ограбить каюту капитана, пока шло “время перемен”. Что вполне заслуживало наказания. В обычное время, за одни лишь мысли о присвоении вещей “старших”, полагалась крайне жестокая казнь. Но сейчас внимание окружающих было отвлечено. В связи с неожиданной сменой власти на корабле. И необходимостью пристального изучения логики поступков нового начальника, действующего контр-интуитивно (с точки зрения туземцев). Негодяй предполагал, что сможет "списать недоимки" на прошлого капитана. Если возникнут вопросы об источнике неправедно нажитого богатства, то громче всех о воровстве будет кричать сам вор, невольно следуя классике жанра. Подлый матрос рассчитывал наворовать достаточно барахла, для безбедной жизни “на берегу”, не догадываясь, что с его бесконечно растущими "аппетитами" никаких денег не хватит даже до конца следующего года. Поэтому мерзавец хотел сбежать с корабля. Чтобы никому ничего не объяснять. Например, откуда у него взялось неучтённое золотишко, недоступное простым смертным. Без грубого нарушения действующего законодательства. Из-за “правил игры”, жестко разделяющих “господ и рабов”. Впрочем, опыт “наших” мореплавателей, ещё во времена Империи, наглядно показывал, как далеко может зайти классовая ненависть матросов и офицеров. А на броненосцах нарушались почти все неписанные традиции. По причине недостаточной сформированности обычаев, связанных с новым типом кораблей в тогдашнем флоте. Что неизбежно влекло за собой не только чисто технические сложности, но и сугубо культурные проблемы в обществе. Где критически важная роль отводилась старинным порядкам, освященным веками. Поэтому я совсем не удивился подлому поступку негодяя, укравшему почти всё, что выглядело достаточно лёгким и ценным для продажи. Вор позарился, помимо всего прочего, ещё и на бронзовый перстень, гипотетически способный повысить его социальный статус, в глазах общественности. И это оказалось роковой ошибкой. "Жадность фраера сгубила", нда... По сути, злобный абориген сам себя наказал. Когда схватился голыми руками за артефакт, “отмеченный богом” без разрешения. Что вызвало нешуточный гнев “китайского духа”, помешанного на культе “уважения к старшим”. Особенно, к бессмертным культиваторам, достигшим уровня Небес, позволяющим считаться “богами”, на вполне законной основе “права силы”. В частности, можно метать молнии во всяких идиотов, почему-то решивших, что им можно лапать чужое имущество, выданное “покровителем" во временное пользование исключительно своим будущим последователям. В принципе, мелкий воришка мог бы войти в свиту “бога обмана”. Но негодяй отнёсся к “Синно-саме” без должного уважения. За что матрос и поплатился. Сначала в мире людей, затем и в “Чистом Мире”. Ибо нефиг злить "богов", не имея возможности избежать последствий их гнева. “Неудачника” убило противоестественной силой, причинившей ему невыносимые страдания. А душу, истерзанную “божественным вмешательством”, выдернуло из тела. И доставило силой проклятого артефакта аккурат к владыке домена, решившего лично объяснить мерзавцу, почему у воров “не принято” воровать друг у друга. Отголоски чужой боли долетали до "мира смертных". Через кольцо, выступавшее посредником между разными изменениями. Поэтому аборигены, не понимавшие причин своего подсознательного страха перед "незримой опасностью", начали проявлять беспокойство из-за всякой ерунды, доступной их очень ограниченному "миропониманию". -- Ч-что п-произошло?! -- Откуда взялась молния среди ясного неба? -- Боги гневаются на нас! Линии вероятности показывали очень печальную судьбу “неудачника”, которому прямо сейчас означенный “бог” очень доходчиво “объяснял существо момента”. С явным намерением передать жертву самым доверенным палачам, способным воплотить наяву самые страшные кошмары, способные пронять азиатов до самой глубины души. Я озадаченно почесал затылок и мысленно списал моряка со счетов. Ему ни за что не выбраться из владений “Синно” своими силами. А у меня нет причин помочь мерзавцу, пошедшему против интересов практика и даже здравого смысла, присущего местным аборигенам. -- “Покойся с миром”. -- Капитан? Наёмник не понял смысла слов, сказанных не по-японски, или английски. А на родном наречии, которое здесь не стало широко известным языком для общения в космосе и . Сокрушительная победа троцкистов над оппонентами перечеркнула все будущие достижения СССР. И привела к почти полной зачистке “лишнего” населения, ставшего “хворостом мировой революции”. С куда большими сопутствующими потерями, чем от Великой Отечественной Войны. -- Не обращай внимания. “Молния дважды в одно место не бьёт”... Кстати, как тебя звать-то? Ветеран не только "горячих" войн, но и "холодных", построенных на манипулировании информакцией, криво усмехнулся, не желая раскрывать “тёмное прошлое”. И уклонился от прямого ответа на довольно опасный вопрос. -- Зовите меня, как все, “сержантом”. -- Или "сэр, да, сэр!", в случае общения с младшими по званию? -- Без этого тоже не обходилось, но вы, капитан, явно "старше" меня... по званию. Ухмылка солдата стала шире, отражая намёк на сарказм. И едва прикрытый, по требованиям внешних приличий, не самый приятный опыт "ломки" личного состава однозначно не гуманными методами "воспитания". -- В таком случае, я “рад познакомиться” с тобой, “злой сержант”, по прозвищу “Зверь”, известный своей беспрецедентной беспощадностью к врагам, невзирая на их происхождение, что большая редкость в "наши дни". Солдат ощутил состояние, близкое к глубокому потрясению. Прицельный удар, по большому месту, достиг цели. Частично обнажая подлинную суть закалённого ветерана. -- Откуда ты..?! Но привычка к решительным действиям в экстремальных ситуациях закалила характер воина. Он удержался от неуместной (в данных обстоятельствах) агрессии к источнику компрометирующей его информации. К тому же солдат не был японцем и мог не стремиться к зачистке “лишних свидетелей”, избавляясь от “будущих проблем”, в иррациональном стремлении не допустить “публичного позора”, что для аборигенов “хуже смерти”. -- Откуда я всё это знаю? Всё просто. Ты сам дал “подсказки”, позволяющие определить “предысторию”. -- Неужели?! -- Ты говорил, что лишился семьи перед “вербовкой”. -- И что с того? Многие теряли родных, из-за... известной тяги “вербовщиков” не оставлять места, куда новобранцы могли вернуться... со службы. -- Верно, но ты остался совсем один. И не “сломался”. Это первое, что привлекло моё пристальное внимание к твоей очень любопытной персоне. В этом мире, построенном на менталитете “малых групп”, невероятно тяжело сохранять адекватность в одиночестве, без поддержки “своих”. Любой независимый человек будет очень ярко выделяться на общем фоне "миньонов-статистов", не смевших и шагу ступить, без принуждения извне. -- Ха~... Так просто? Это... мой косяк, признаю. Солдат был честен и перед собой, и перед людьми. Не хватало только честности перед Богом. Но какой спрос с не-православного? У него своя вера, у меня - своя. Я - духовный практик, склонный принимать свободный выбор каждого. Вне зависимости от того, что именно было избрано самим человеком, без грубого, постороннего принуждения. К тому же “здесь” чрезвычайно тяжело найти “свет истиной веры”. И не лишиться жизни, невольно следуя примеру великомучеников. -- Ты ещё говорил, что ведешь происхождение из не-японского Рода, известного верной службой отчизне... Это второй момент, привлекший моё внимание. -- Хм... Было и такое, да... -- слегка удивлённо подтвердил сержант, не понимающий, как акцент на чуждом происхождении мог выдать его “с головой”. Ветеран войны не знал о законах жанра и жёсткой заточенности сеттинга на местной Японии. Это простых “гайдзинов” много, а известные иностранцы тут все "на виду". -- Ты упоминал, что имеешь звание “рядового первого класса” (формально), или “старшего сержанта” (неформально)... Это стало последним кусочком информации, позволившей подобрать “ключ к тайне” очень любопытного человека. -- Правда? -- Как говорится, “умному достаточно”. Солдат изрядно напрягся, размышляя как ему дальше быть. И пока не пришёл к каким-либо долгосрочным выводам, позволяющим определить линию поведения. Ему критически не хватало достоверной информации. А действовать “наобум” - не в его стиле. Особенно, в условиях, когда “оппонент” знал слишком много. Что позволяло легко предсказать последствия от необдуманного нападения на "капитана", который явно подготовился к такому варианту событий. Иначе бы не начал разговор на очень опасную тему. В частности, шум множества людей на палубе лишал всякой возможности подслушать беседу “по душам”. А были и куда менее очевидные "приготовления" к пресечению нежелательного конфликта с наёмником. -- Я... не предполагал, что моя слава окажется “настолько” громкой. Потребовался быстрый взгляд на профиль персонажа. Для проверки предположения насчёт слов собеседника, не склонного говорить правду и ничего кроме правды. 6 единиц “Славы” (аж третий уровень!). 31 единица “Известности” (т.е. седьмой уровень, который нереально набрать на ранге “старшего сержанта”). Думается мне, кое-кто наврал про свои прошлые заслуги. Или очень сильно преуменьшил роль конкретной “личности в истории”. Но это, в принципе, несущественно. Я бы тоже не стал откровенничать с каждым встречным-поперечным. Про христианство, духовную практику, подготовку к финальной битве со сварщиком” и многие другие “личные” секреты. Любая информация хороша в меру. Правда, временами возникали причины пойти дальше, чем позволяли приличия. В данном случае, для проверки мужика “на прочность”. Уж очень многое зависело от человека, который будет выполнять функцию посредника между мной и окружающим миром. Я не имел права рисковать, отдавая чрезмерную власть в руки наёмнику, готовому предать, если кто-то предложит достаточное вознаграждение, для компенсации “рисков”. -- Это ещё не всё, что мне известно о “сержанте”. Слушай далее и хорошенько подумай, откуда и, самое главное, “как” я мог всё это узнать. -- М? Это становится... интересным. Наёмник хотел использовать более грубое слово. Он искренне желал послать меня очень далеко и надолго. Но снова сдержался. Поскольку ветеран здраво рассудил, что вся предыдущая беседа являлась лишь подготовкой к по-настоящему серьёзному разговору. Упускать случай, для общения “такого” уровня - себе дороже. Ведь новая возможность могла представиться только через десятки лет традиционной пустой болтовни, с хитрыми, полупрозрачными намёками, которые не сразу вдруг разгадаешь. Одной ошибки достаточно, чтобы потерять шанс на “откровенность”. У не-японца особенно высоки риски внезапной “неудачи”. Из-за банального недостатка понимания чуждой ему культуры, пропитанной ненавистью к “чужакам”. Поэтому солдат собрался с духом и продолжил терпеть неприятного собеседника. В ожидании, пока удастся наконец-то выяснить, чего же мне от него надо. Ведь говорить прямо сейчас, “в лоб”, без должной подготовки, значит, испортить всё дело. Вот и приходится “играть словами”. Попутно испытывая терпение “человека дела” и проверяя его на “прочность”. Если мы договоримся о долговременном сотрудничестве, то будущие партнёры по диалогу будут мотать нервы переговорщику куда сильнее, чем я. С гораздо более высокими сопутствующими рисками и печальными последствиями для всех, кто будет вовлечён в очередную авантюру. Поэтому я не мог обойтись без некоторой “тренировки”, даже при самом благоприятном раскладе. Чем раньше, тем лучше. Совмещение испытания с обретением важного опыта являлось своего рода “признанием заслуг” наёмника. Что он заметил и оценил по достоинству. Но пока ещё намеревался использовать любые полученные сведения против практика, которого не считал “своим”. Мне необходимо пробить “барьер недоверия”. Иначе мужика придётся валить наглухо. “Сержант” слишком опасен, чтобы оставлять его живым. В отличие от обычных матросов, привыкших врать, отчего им мало кто поверит. Слова ветерана имели немалый “вес” в местном сообществе. Что он сам прекрасно понимал. А потому не торопил события. Наёмник приготовился внимательно выслушать всё, что я собирался ему сказать. И только после этого намеревался принять взвешенное решение, определяющее дальнейшую судьбу нашего пока ещё гипотетического сотрудничества, способного перейти как к долгой дружбе “на века”, так и подлому предательству, с очень печальным концом. Доверие “своему” человеку - это не тот вопрос, в котором я мог ошибиться, без крайне прискорбных обстоятельств предательства. Да и мой невольный собеседник тоже не желал лишний раз нарываться на неприятности, грозящие ему окончательной смертью. Военный отлично осознавал, как болезненно отзывался разрыв давним уз. Даже без учёта последствий вероломного "кидалова" от наиболее доверенных товарищей, имевших доступ к самым секретным сведениям, стоящим гораздо дороже жизни отдельных людей, "не посвященных в тайны". С точки зрения аборигенов, не склонных ценить сам факт жизни. В отличие от всякой ерунды, вроде "игры в секретность", накладывавшей отпечаток на все местные переговоры, где затрагивались хоть сколько-нибудь значимые вопросы. "Знание - сила, невежество - слабость". При взгляде со стороны, мы с наёмником казались двумя людьми, мирно беседующими о какой-то ерунде, типа капризов погоды. Но внутри каждого из нас шла очень напряженная мыслительная работа, незаметная взгляду многочисленных матросов, не склонных заглядывать в “сердца и души” других людей дальше “первого впечатления”. Или очередной фальшивой “маски”, скрывающей мало кому нужную здесь “личную правду”. В отличие от духовного практика, для кого полноценный, доверительный контакт являлся “вопросом жизни и смерти” (в самом буквальном смысле). Потому на “свет божий” вытаскивались порой крайне неприглядные факты биографии, способные хоть немного увеличить шансы благоприятного завершения переговоров. С очень вероятным, но, увы, негарантированным другом “номер один” в этом мире. И “номером два”, в воображаемых мирах (сразу после Итачи). Как бы тепло я не относился к Аоки Морико, Сато Васи и Хитоми, Ито Дайскэ и многим другим, из “ближнего круга” Манабу, они все лишь временные спутники на длинном жизненном пути ремесленника. В противном случае, товарищи пошли бы со мной гораздо дальше, чем позволяли им обычаи людоедского общества, в котором они выросли. К примеру, настоящие друзья оказали бы мне поддержку во вселенной “Кан Колле”, куда практику пришлось перемещаться в одиночестве, разрывая вынужденный контакт с “дриадой” отнюдь не от хорошей жизни. Морико могла помешать моим планам. Неумелым, пусть и достаточно искренним вмешательством в чужие судьбы. Обрекая туземцев на ещё более незавидную участь, чем стать “кормом для рыб". Лишний, непредсказуемый, дестабилизирующий фактор снижал и мои шансы на успех любого дела. Например, "дриада" могла помешать вырваться из плена “нефти”. Что не получилось сделать у хроно-двойника, а потому мне ещё предстояло выяснить истинную причину нежданного-негаданного “везения”, способного сработать и в обратную сторону. Я старался добиться полной ясности, как минимум, в своём секторе ответственности. Чтобы не полагаться на милость фортуны, в конечном счёте, всегда выступающей на стороне “Убийц Миров”, способных “перенять удачу” у кого угодно. Включая древних аристократов и “богов удачи”. Не говоря уже о “невезучих" ремесленниках. Кому до сих пор тяжело вести переговоры, не сводя их, в итоге, к напрасному кровопролитию. Чего я очень хотел избежать, но пока что успех достигался... с очень переменным успехом. Из-за недостатка специфических познаний в местной дипломатии, перенасыщенной самыми разнообразными ловушками для “чужаков”, подозрительно напоминающими минное поле. А я невольно отыгрывал сапёра, который мог ошибиться, но только один раз. К счастью, наёмник не относился к японцам и обладал обширным опытом самых удивительных контактов. Бывалый "солдат удачи" был идейно близок ко мне. Разделял общее стремление к справедливости. Пусть и понимал её очень... своеобразно. Из-за чего убеждение будущего сторонника превращалось в задачу с высоким уровнем значимости для моих планов. -- Простой боец остался совсем один и не опасался мести, затрагивающей всех известных родственников “кровника”. -- "Последние из Рода" тем и опасны, что у них "тормозов" нет. Во вселенной "Кан Колле" отсутствовал "улучшенный геном". Потому варианты расплаты, как в мире шиноби, с помощью "Пробуждения Крови", являлись здесь нереалистичными "фантазиями". Даже при учёте "магии-девочек-в-трусиках". -- Но не у всех "отморозков" хватало мозгов не сбиться с пути и дойти-таки до логического конца Стези Мести. Например, решить для себя, что им нельзя умереть, пока не наказаны все, кто причинили много горя таким же “простым” парням, как и они сами. -- Капитан, ты... на что намекаешь? -- с плохо скрытой угрозой в голосе уточнил наёмник, “задетый на живое”. -- Я не намекаю, а говорю напрямую. “Зверь” помог очень многим в исполнении мести. Он натаскивал молодняк без сколько-нибудь серьёзной оплаты, работая “за идею”. Что в местном сообществе наёмников “не принято” делать. Но ему было совершенно наплевать на давление общественного мнения. -- Мне вовсе не наплевать! -- излишне горячо воскликнул не-японец, тем не менее, бывший азиатом. Если не “по крови”, то “в душе” считал порядки чужой культуры “правильными”. Здесь восточный сеттинг, не пропитанный исключительным преклонением перед "хозяевами из-за бугра" (как это порой звучало на словах). Местные заморочки могли свести с ума неподготовленных "гайдзинов", привыкших мыслить не так, как здешние аборигены, следующие принципиально иной логике мыслей, слов и поступков, чем принято на Западе. -- “Сержант” не сдерживался, “отвечая ударом на удар”. Даже в тех случаях, когда всевозможные традиции требовали “проявить уважение”, или хотя бы пощадить очередного высокомерного урода, с длинной родословной... Что это, как не доказательство игнорирования “давления общества”? -- Гх..! -- Карьерный рост, выше “химического сержанта”, был перекрыт пролитой “голубой кровью”, с гарантией. Поскольку никто из старослужащих не желал подставлять родню под расправу. Выдавая “Зверю” полноценные знаки отличия и публично награждая, в сущности, массовую резню аристократов. “Самураи” не станут игнорировать подобную наглость и постараются “достать” обидчиков, через их клан, почти всегда готовый выдать “неудачников” с головой, лишь бы не попасть под тотальное истребление. За очень редким исключением, вроде семьи “сержанта”, оказавшейся в подавляющем меньшинстве, когда им всё-таки потребовалась помощь "соседей", решивших перебежать на сторону "победителей". -- Не смей... говорить “мне”... об “этом”! -- Неужели я должен молчать о геноциде, произошедшем лишь потому, что одному высокородному уроду захотелось покуражиться? -- “Этот” у*** причинил много зла моей семье! “Это” - личное!! Не лезь не в своё дело!!! -- Думаю, твои мама и сестры, умиравшие очень долго и мучительно, из-за козней того у***, не согласились бы с “такой” постановкой вопроса, "сержант". -- ”Ты”..! -- Он должен был ответить за свои поступки. Не важно, кто именно нанёс бы последний удар. Главное, чтобы негодяй получил по заслугам. Убивать только своими руками - глупое, абсурдное требование, поощряющее продолжение злодейств в то время, пока мелкий шкет будет тренироваться, чтобы иметь хоть какие-то шансы отомстить лично. Пока женщины его Рода, кого ещё можно было спасти “тогда”, подвергались "участи хуже смерти". -- ***! *** *** “твои” ***!!! -- Вот... Ты и сам это понимаешь... Но только теперь, когда ты не в силах вернуть умерших к жизни... Ну и как, стоило оно того? -- ... -- Молчишь? Правильно делаешь, что молчишь. Ответ на этот, сугубо риторический вопрос, и так очевиден. Потому что тот урод убил почти всех из “грязного” Рода, за исключением одного человека, всё-таки сумевшего свершить месть. Хоть для этого ему и пришлось переступить через свою многовековую гордость “последнего из Рода”, изучить приёмы ведения “тайной войны”, противоречающей самой сути “чести”... Да и мало кто знает, сколько молодому, ещё неопытному "Зверю" пришлось причинить горя простым людям, выполняя “заказы”. Чтобы заслужить хотя бы призрачный шанс научиться нужным навыкам, обрести необходимые связи и достать снаряжение, без которого было немыслимо выполнение давней мести высокопоставленному мерзавцу из уважаемого клана с длинной родословной. -- “Ты”... не знаешь... “ничего”! “Я”..! -- “Сержант”, ты можешь не врать хотя бы самому себе? -- Кх..! Что “ты” такое несёшь?! Чего ”ты” ко мне прицепился, морская пиявка?! Хватит тянуть их меня все соки! Говори, что тебе от меня надо!! И покончим с этим!!! -- Я один из тех, кто действительно в курсе, через “что” тебе пришлось пройти. Не ради мести. Ради торжества справедливости. Солдат заметно помрачнел, невольно вспоминая подробности биографии, которые он всеми силами хотел скрыть от посторонних людей. Фальшивая “американская” улыбка, недавно превратившая в звериный оскал, полностью исчезла с лица солдата, готового убить меня особо жестокой смертью. В случае, если ему представиться удобная возможность расправиться с "обидчиком" и не сдохнуть в процессе. Чего пока что не наблюдалось в линиях вероятности. "Чуйка" опасности тоже предостерегала наёмника от опрометчивых действий. Вот и приходилось военному терпеть продолжение "выноса мозга" вместо привычного перехода к "агрессивным переговорам, на языке оружия". -- Капитан, ты... знаешь слишком много. В голосе собеседника проскользнула усталость. И замаскированные нотки интонаций опасного хищника, жаждущего чужой крови. Но “Зверь” пока что не готов рискнуть посмертием. Чтобы бросить вызов более сильному “конкуренту”. -- Наверное, на твоем “уровне”, иначе поступать нельзя... Я могу понять это. Треснувшая “маска” снова вернулась на положенное ей место. А наёмник сделал вид, будто ничего не было. И попытался перевести назревающий конфликт в шутку. -- Но всё-таки скажи, кто ты на самом деле - “разведчик”, или “шпиён”? Какую, кстати, страну мне следует "поблагодарить" за формирование такого... прелюбопытнейшего специалиста? -- Вообще-то я не служил. -- Ну-ну... -- По крайней мере, официально. Понимающий “хмык” от “солдата удачи”, который тоже “не служил”. В самом крайнем случае (на допросе), он был типичным “офисным планктоном”, “штабным писарем”, или совершенно случайным прохожим, рядовым обывателем, предельно далёким от всяких там “горячих точек”, организации “партизанщины” и прочих неблаговидных дел “борцов за справедливость”. -- А страны, откуда я родом... здесь не существует. Технически, это не ложь. “Рождённый в СССР” не имел своего “места” в мультивселенной, ненавидящей наследие "соцлагеря". -- В смысле, “не существует”? Как так-то?! Наёмник выглядел сбитым с толку. И ощущался точно также, без искажений от "маски". Что было очень большой редкостью в мире, построенном на тотальной лжи. -- В прямом. Моей родины нет в этом мире. Да и возродить её... надежды нет. Я ощутил, что “сержант” испытывал очень странные, противоречивые чувства, которые он, как всякий настоящий мужчина, не мог выразить общепринятыми словами. Из-за ограничения социальной роли “сильного, безэмоционального добытчика”, которому категорически запрещено быть “похожим на бабу”. -- Вот как... Но “Зверь” в очередной раз сумел преодолеть влияние написанных традиций, в стиле “мужчина должен...” (и далее по списку). -- Ох... Я... это... сочувствую тебе, капитан. Неожиданное признание. Или мне показалось то, чего на самом деле не произошло, из-за очередного "глюка" авто-переводчика. -- В самом деле сочувствуешь, или..? -- Разумеется, да! Я... Не старый ещё солдат испытывал заметные мучения, от поиска слов, подходящих к моменту слишком быстро наступившей “откровенной беседы по душам”, далеко выходящей за рамки “мужского разговора”. -- У меня... не осталось семьи... У тебя... отчизны... Это... больнее. “Сержант” оказался на удивление понимающим человеком. Что сложно заподозрить, зная его богатую биографию “отморозка”. Всё-таки найти смазливую бабёнку и наплодить детишек почти любой дурак может. А возродить уничтоженную страну - архи тяжелая задача. Без гарантии успеха и спустя сотню лет каторжного труда. -- Спасибо. Наёмник удивился чувству глубокой благодарности. И тихо присвистнул, невольно выражая удивление не самым традиционным способом. Конечно, он знал, что на флоте свистеть опасно для жизни. За исключением случаев полного штиля, когда надо “привлечь внимание богов моря”. Да и “солдаты удачи” не любили свистеть попусту. Не без оснований считая, что денег не будет. Поскольку громкий нетипичный звук, для природы, можно услышать издали. И предпринять известные приготовления, на основе информации о “засветившейся” засаде. Например, будущая жертва ограбления может избежать участи добровольно-принудительного расставания с трудом заработанными средствами, а то и собственной жизнью. Если будет знать о разбойниках, подстерегающих добычу в укромном уголке. Но наёмник находился в настолько глубоком удивлении, что свист вырвался у него непроизвольно. И положил конец нашей спокойной беседе. Суеверные моряки, перепуганные “привлечением морских богов”, тут же начали поиск того, кто посмел свистеть накануне их схода на берег. Это была очень плохая примета, не обещающая ничего хорошего. Те, кто поспешат покинуть борт, с высокой долей вероятности, останутся без “плавучего дома”. Поскольку им будет слишком опасно отправляться в плавание. Отдавая свою судьбу во власть злых духов, разъяренных поступком “свистуна”, которого слишком поздно наказывать. Внимание древних чудовищ уже привлечено. А они не привыкли уходить, довольствуясь малым подношением. Только поспешное бегство, пока “боги” толком не “проснулись”, могло предоставить простым смертным какую-то надежду на выживание. Местные поверья, насчёт поведения “хозяев воды”, не являлись полной чушью. Здесь действительно существовали “бессмертные”. И совсем недавно один из них “явил свою волю”, карая вора внезапной молнией с ясного неба. Неудивительно, что матросы не рискнули оставаться на “проклятом” судне. И очень быстро сошли на берег. Будто крысы, бегущие с тонущего корабля. Аборигены полагали, что им необходимо переждать гнев “владык океана”, где-нибудь в спокойной месте. А потом можно будет “умилостивить” злых духов принесением щедрых даров. Не забывая про склонность “бессмертных” к человеческим жертвоприношениям. Что категорически не устраивало меня. Поскольку отпустить живыми этих подлых тварей, значит, преднамеренно обречь на мучительную казнь невинных людей. Это недопустимый исход. Нужно найти способ, как избавиться от "проблемы", без избыточного сопутствующего вреда, неизбежного при личном решении принципиального конфликта, достигшего "точки невозврата". -- Л-люди... -- злобно прошипела тварь Бездны, которой в начавшейся суматохе наступили на всё, что только можно и нельзя. Причём, матросы наносили подлые удары из толпы неоднократно, пользуясь прикрытием неразберихи и знанием некоторых уязвимых мест на теле "Ужаса Глубины". Хвост морской хищницы - это очень нежное, чувствительное место, как и у кошек, являющееся продолжением позвоночника, т.е. средоточием нервной системы, отвечающей за чувства (в том числе, за боль). -- Младшая, ты... хочешь сожрать этих мерзавцев? Вариант не идеальный, но всяко лучше, чем устроить резню собственными руками, с риском отправить некоторых "неудачников" сразу в Небытие. Минуя традиционное участие в условно-бесконечном цикле перерождений. Что нарушало мировой баланс сил, с каждой новой "потерей". -- Да! Это так, старшая! Я очень сильно хочу сожрать "этих"... "людей", -- честно призналась рыбка, сумевшая каким-то чудом удержаться от немедленной расправы. Она помнила, что сохранность личного состава являлась “важным” делом для “старшей особи”. И предпочла вытерпеть много боли, лишь бы не навлечь на себя гнев начальства. Столь самоотверженная служба заслуживала хотя бы небольшой награды. Или премии за проявленное служебное рвение, вообще-то не свойственное местных туземцам, без очень веских причин. -- В таком случае, я, пожалуй, разрешу тебе разобраться с “сухопутными крысами”. -- О-о-о! Я исполню вашу волю с превеликим удовольствием, старшая! Слова рыбки тут же подтвердились на практике. Уж очень сильной, яркой, совершенно незаслуженной обидой полыхала хищница, вышедшая на “тропу войны”. С явного одобрения начальства, что полностью снимало с неё ограничения на “нестандартные методы”. Вроде боевых действий на суше, к чему “десантница” имела вполне определенную склонность по нетипичному билду, для сугубо морских тварей Бездны. -- Милостивые Духи! -- Ужас Глубины преследует нас! -- Эти твари не должны находится на суше! -- Небеса гневаются на нас! -- З-за ч-что, семпай?! -- Пока она будет тебя жрать, я успею убежа-а-А-А-А!!! Не-а, не успеешь. Малёк относилась к типу быстроходных десантных катеров, у которых не имелось толковой защиты, или маскировки. Поэтому вся надежда на выживание опиралась на скорость передвижения. И эффективное отрабатывание самых удивительных манёвров. Стремительное продвижение малька “по ломанной кривой” мало отличалось, по эффективности хода, от движения “по прямой”. Разница в подвижности составляла жалкие проценты вместо привычных порядков. А чёткая постановка боевой задачи, личный мотив и тактика целенаправленного убийства, исключали типичные паузы в преследовании, возникающие при поедании очередной добычи. Аборигены оказались совершенно не готовы к последствиях своих же необдуманных поступков. Но до самого последнего мига не поняли, что “топтаться” на хвосте и плавниках условно-мирной (т.е. “слабой”) представительницы “Ужаса Глубины” было очень плохой идеей. -- Г-готово, старшая! Никто из “сухопутных крыс” не ушёл живым! -- Я вижу... Тогда позволь поздравить тебя с выполнением миссии на уровне S ранга. -- Рада стараться, госпожа старшая! -- Желаешь получить какую-нибудь особенную награду? -- А... можно... вас... облизать? -- слегка смущенно поинтересовалась малёк и как-то странно посинела, будто от холода. Впрочем, предложение и правда находилось на грани допустимых приличий. Когда Глубинная касалась языком “старшей”, используя самое совершенное средство анализа из всего арсенала “органов чувств”, то получала доступ к наиболее достоверной информации о состоянии здоровья “хозяйки”. Характерные признаки нездоровья, вроде запаха, можно скрыть от стаи, при известном старании. Но особый “вкус болезни” нереально ни с чем спутать. И ритуал “облизывания” мгновенно превращался в “пожирание давшей слабину”. А коварная рыбка, “допущенная к телу”, получала достаточно биомассы. Чтобы стать “Флагманом” взамен съеденной “неудачницы”. Так что “зализывание ран” проводилось у морских хищниц, как правило, собственными силами. А “Госпожа” позволяла касаться своей обнажённой кожи только самым доверенным подчинённым, из потомственных слуг, или настолько слабым особей, что им не под силу сожрать “хозяйку”, расслабившуюся во время очень приятного “массажа”, с известным “продолжением” (между девочками всё равно “не считается”). В общем, “облизывание” - это чрезвычайно серьёзный жест доверия, гарантирующий, помимо чисто телесного наслаждения процессом (фактически, “имтимной близости”) ещё и получение негласного статуса “заместителя лидера”. А это, в свою очередь, высокая вероятность разрешения хотя бы иногда становиться “MVP”, получать больше опыта, лакомой добычи. Что, в конечном счёте, повышало вероятность достойного перерождения. В том числе, полноценным “Флагманом”, прямо с рождения. Без вынужденного прозябания в тени прежней владычицы. Пока не представится удобный шанс захватить власть в стае, благодаря удаче, хитрости и праву силы. Я не хотел подставлять условно-адекватную рыбку под угрозу гибели от непреднамеренного контакта с “хмарью”. Но говорить о таком прямо “не принято”. Как и сообщать о своих проблемах, во всеуслышание. Мальки не поймут-с... Поэтому мне пришлось сослался на “непрезентабельный” внешний вид тварюшки, серьёзно запачкавшейся в чужой крови, во время устроенной бойни. Я огорчил временную союзницу мягким, но решительным отказом от "облизывания". Что вызвало избыточную, нездоровую реакцию, под воздействием случайных колебаний настроения и накала пустых эмоций, расшатавших и без того неустойчивое ментальное равновесие морской порождения местного филиада ада. -- У-у-ува-а-а-а..! Я-а-а “гря-а-азна-а-ая”!! Ста-а-арша-а-ая ме-е-еня-а-а не лю-ю-ю-би-и-ит!!! Особо опасная зверюга, расстроенная до самой глубины души, принялась “заедать стресс” всем, что только можно. Сначала она подчистила останки “сухопутных крыс”. Под завистливыми взглядами “заклятых подруг”. Кому я не давал разрешения “устроить банкет”. Из-за куда меньшей склонности других “Ужасов Глубин” сохранять здравый смысл, в процессе кровавой "бани". Сопутствующие жертвы не стоили, на мой взгляд, более быстрого исполнения основной задачи. Рациональнее было доверить задачу только наиболее вменяемой исполнительнице, не склонной нарушать волю "старшей", даже при сильном желании незамедлительно сожрать "обидчиков". К сожалению, “убитая горем” рыбка оказалась убита и вполне натурально. Молнией с небес. Когда несчастная тварюшка, ослеплённая горем, сожрала проклятое кольцо. И получила суровое наказание от “бога обмана”, которому очень не понравилась потеря артефакта с его “меткой”, пропавшего в ненасытном чреве Глубинной, “с концами”. -- Если я правильно помню, то “кое-кто” говорил, что молния дважды в одно место не бьёт... Это совпадение, или случайная ошибка? Интерес солдата оказался совсем "не в тему". -- А “кое-кто” лучше бы помолчал. И без него тошно. -- Вот же незадача... Неужели ты, капитан, съел что-то “не то”? Понимаю... Если тянуть в рот всякую бяку, как “эти”, то рано, или поздно станешь “маяться животом”, невзирая на всю свою “продвинутость”, врождённые и приобретённые защиты от несварения у “Ужасов Глубины”, созданных чтобы “очистить этот мир”... Давненько меня так гадко не смешивали с грязью. Приравнивая к самым худшим отбросам этой вселенной, не используя явного мата. Такой "наезд" нельзя оставлять без внимания. -- Знаешь что я тут подумал, “сержант”? -- Что? Расскажи, капитан, что у тебя на уме. Мне будет интересно узнать это. -- Иди-ка ты, “голубь сизокрылый”, на берег. Займись пошивом формы. И не спеши обратно, на борт приписки. Как следует “оттянись” с красотками, на заработанные деньги. Может быть, ты сумеешь найти новую “любовь”, с которой захочешь разделить счастье и горе, воспитать детей, вместе состариться. А когда придёт время, то отправитесь на перерождение в один и тот же день, чтобы и дальше быть всегда вместе. Довольно жестокий “месседж” вызвал волну возмущения у “Зверя”, получившего чувствительный удар по незажившей ещё ране от потери семьи. -- Капитан, ты... это... со словами-то... поаккуратнее... -- А ты, “сержант”, постарайся очень аккуратно сойти по трапу. И не замараться в крови, когда будешь идти по берегу, щедро заляпанному “художествами” погибшей рыбки. -- Э-э-э... Так ты это... всерьёз? -- Я всегда серьёзен... Может, тебе надо “помочь собраться с духом”? Как молодому парашютисту, морально не готовому выпрыгнуть из самолёта и доверить свою. жизнь тонкому полотну, совсем не выглядящему супер-надежным? -- Кхе..! Не надо... “помогать”... Я... сам... сойду на берег... А то местные производители шьют такие “парашюты”, что их можно носить, только для самоуспокоения... “Сержант” всё-таки осознал, что ляпнул бестактность. Чем едва не подписал себе смертный приговор. Поскольку не надо быть “семи падей во лбу”, чтобы сопоставить судьбу моряков и предложение “отправиться на берег”. Но ветеран никак не показал свое отношение к просьбе-приказу. Удалился не спеша, тихо и осторожно. А потом использовал все доступные возможности маскировки от органов чувств Глубинных. Чтобы не повторить судьбу “неудачников”, живописно украсившими своими останками местное побережье. -- Старшая, а можно его съесть? -- Нет. -- Ну, пожа-а-алуйста! Вы же обещали дать нам “вкусняшку”!! За слова надо отвечать, вот!!! -- “Ты”, младшая, “требуешь”, чтобы “я”, кого “ты” сама называешь “старшей”, стал(а) “отвечать” за свои “пустые слова” перед "тобой"? “Я” правильно “тебя” понял(а)? -- Э-э-э... “Проплыли” эту тему... -- Ну уж нет... "За слова надо отвечать". И не только за слова... Твоя “сестра-десантница” уже съела “кое-что”, без разрешения... Хочешь повторить её судьбу? -- Н-нет! -- Тогда “фильтруй базар”. И относись к окружающим “вежливо”. А то местные жители (особенно, китайские “боги”) очень не любят, когда к ним относятся “без уважения”. -- Я... поняла... А “вкусняшка”? -- Что "вкусняшка"? -- Старшая обещала "вкусняшку"! -- Ты можешь подумать о чём-то более конструктивном? -- Не-а! Сначала "вкусняшка"! Затем другая "вкусняшка"! Потом - сон! И снова "вкусняшка"!! Это и есть настоящая жизнь!!! -- Эх... Как у тебя "всё просто"... Ладно, будет тебе “вкусняшка”. Не переживай. -- Скоро? -- Да. -- Очень-очень скоро, вот-прям-щаз? -- Нет. -- Но... я не могу так долго ждать! -- Подождёшь. -- Нет! Не хочу! И не буду! Я..! -- Бросишь мне вызов за главенство над стаей? Ну, попробуй... Если жизнь не дорога. -- Н-нет! Я...уйду от вас, “Флагман”!! Вы - “противная”, вот!!! -- Окей. Можешь проваливать. *Бултых!* Глубинная ушла под воду, поднимая тучу брызг, затрудняющих прицельный выстрел ей в спину. Поскольку ни о каком доверии в “Эскадре Глубины” (особенно, по отношению к “покидающей стаю”) не могло быть и речи. -- Если ещё кто-то хочет убраться - никого силой держать не собираюсь. У меня ближайшие планы связаны с сушей. Ваши услуги не являются критичными. А когда придёт время - просто призову другую стаю. -- Это... очень хорошо, старшая! Мы очень-очень рады за вас!! Правда-правда!!! -- Ага, так я вам и поверил... Валите уже, пока я не передумал(а)... Ещё три твари Глубины последовали примеру “беглянки”, как только стало “можно” и они наконец-то осознали отсутствие рисков “дезертирства” из стаи, откуда был только один традиционный выход - быть сожранными “сестрами”. -- А тебе, “поисково-спасательная лодка”, особое приглашение нужно? -- В-великая Г-госпожа Ф-флагман! Р-разрешите о-обратиться! -- Бли-и-ин... Я же только что разрешил... самой постановкой вопроса... Как этого можно было не понять... И совсем недавно просил не причислять меня к “господам”. Забыла уже? Вот же память, как у золотой рыбки... Да и вообще, “рем-док”, заканчивай с ненужными формальностями. Я “этого” не люблю. -- Так точно! Ой..! Я... хочу остаться под вашим командованием, Флагман! -- Причина? -- Вы... не хотите... съесть меня... В отличие от... других “сестёр”. -- Это... серьёзная причина... Так уж и быть, я разрешаю тебе остаться под моим командованием... А с путешествием... по суше... при твоих, кхэм, ограниченных возможностях “пешехода”... мы что-нибудь придумаем... -- Вот это да! Получилось!! Какое облегчение!!! Я БУДУ ЖИТЬ!!! Эк её “торкнуло”... Видимо, на Глубине совсем фигово живётся “вспомогательному персоналу”. Раз рыбку полностью устраивает компания “мутного типа”, вроде меня. Впрочем, в сеттинге “Кан Колле” более-менее известными являются лишь “Демонессы” и “Принцессы”, каким-то чудом дослужившиеся до ранга “Крепости”, или “Плавучей Базы”. Но практически все младшие особи относились к сугубо боевым единицам, чьим основным Предназначением являлась Война, а вовсе не обеспечение, логистика, бункеровка. И прочая “мелочевка”, без которой Глубинный флот успешно обходился на протяжении всего известного “канона”. В отличие от кораблей Запада, которые стали историческим прототипом участников “морской блокады”. Так что Глубинные и Призрачные Флотилии плохо подходили на роль “борцов” с американскими кораблями, прикрывающими “Морскую Черепаху”. Как ни прискорбно признавать, но мне нужны именно “канмусу”, поднаторевшие в сражениях с оккупантами. А переговоры (особенно, с “Девами Флота”) никогда не являлись моей “сильной стороной”. Наёмник вряд ли вернётся из “отгула”, предпочитая более спокойную жизнь, нежели рискованную службу у “подозрительного капитана, который слишком много знает”. А единственная рыбка, которая осталась со мной по своей воле, сделала этот смелый поступок, по сути, от полной безысходности, не имея иного достойного выбора. Но стоит ей предоставить разумную альтернативу и она сразу же сбежит, привычно выбирая безопасное решение. Как говорится, "рыба ищёт, где глубже, а человек - где лучше". Мои нынешние, сугубо временные союзники являлись яркими примерами этой народной мудрости.