Переходный мир

Иногда у детей случаются временные проблемы со слухом, когда их просят что-то сделать, но у них никогда не бывает проблем с желудком, когда на столе стоит что-то вкусное.

      Вири расслабленно сидела на кровати, опираясь спиной о стену, и краем уха прислушивалась к разговору. Основное внимание отнимала присланная знакомым книга, но время от времени девушка отрывалась, наблюдая, как Реборн впихивает итальянский в голову Тсунаеши и при ошибках взрывает хлопушки, которые, если не учитывать очень слабую взрывную волну, были почти как настоящие бомбы. После Гокудеры отношение к подобному оружию у нее было не лучшим, но было глупо винить вещь в том, как ей пользуется хозяин. Однако книга была достаточно интересной, чтобы концентрироваться больше на ней, нежели на подозрительно близко сидящем «ребенке» и звуках взрывов. Читая особо интересные моменты, Вири не сдерживала слабой удовлетворенной улыбки. Чем можно объяснить то, что чем сильнее и выше сущность, тем больше ей нравится наблюдать за метаниями других, нежели самой что-то делать? Ответа она не знала, но полностью соглашалась с этим, судя не только по себе, но и по обрывкам воспоминаний, где мелькали существа разных порядков и сил. И эта жажда наблюдения, игра в бога прослеживалась и у них.       »…А когда сердцу девушки жаль, то, уж разумеется, это для нее всего опаснее. Тут уж непременно захочется и «спасти», и образумить, и воскресить, и призвать к более благородным целям, и возродить к новой жизни и деятельности, — ну, известно, что можно намечтать в этом роде.»       Виринее еле удалось сдержать смешок, который непременно привлек бы внимание. Она позволила себе только улыбнуться чуть шире и прикрыла заблестевшие мрачным удовлетворением глаза, чувствуя в груди непонятную злую радость. О, эта теория являлась скорее аксиомой и касалась не только девушек, а вообще всех, так сказать, светлых и благородных, а еще лучше — гордых при этом. Как легко было играть на их чувствах, заставлять проникаться состраданием, а после и более глубокими чувствами, чтобы добиться желаемого результата, который эти агнцы сами приносят прямо в руки. Они добровольно жертвуют собой, желая спасти, чувствуют себя избранными и в гордыне своей редко замечают, что их используют. Таким идеалистам практически невозможно открыть глаза на происходящее, если хорошенько сыграть свою роль, а в конце, когда они отдают свои жизни ради чужих целей, достаточно простой благодарности, чтобы они упокоились с улыбкой на губах, уверенные в своей правоте, упивающиеся своей жертвенностью, которая, по их мнению, помогла. Основа это обожала и, аватар уверена, не раз проворачивала подобное. Добровольность высоко ценилась, а уж самопожертвование чистых и светлых душ и вовсе часто вставало в ранг бесценных явлений. «А когда такие жертвы делаются ради тебя, то это очень подымает самооценку и невероятно льстит.»       Вири бросила короткий задумчивый взгляд на Тсунаеши. Был ли он из таких жертвенных агнцев? Да, был. Вот только она снова опередила остальных, став его солнцем, ради которого он пойдет на все. Это было потрясающее чувство. Тсунаеши не был фанатиком, который бы поклонялся своему идолу, вовсе нет. Савада Тсунаеши просто называл это любовью, что по определению для него предполагало бесконечную заботу и, при необходимости, жертвенность. Если она скажет ему, что он должен ради нее убить кого-то — он убьет. Возможно, даже кого-то близкого, правда будет очень сожалеть об этом. Но она для него важнее.       Савада Тсунаеши: 100 (Показатель зафиксирован)       «Показатель зафиксирован» говорило о том, что ей или кому-то еще придется очень постараться, чтобы изменить отношение парня к ней. К примеру так же зафиксированное отношение Джейн, остановившееся на данный момент на восьмидесяти четырех, понизить из пробуемого не смогло пока ничто, хотя вот повысить иногда удавалось. С опекуншей девушка особо не усердствовала, пока не видя смысла изменять взаимоотношения, а вот с остальными пробовала. В особенности с близнецами Сайто и одной любопытной особой, которую однажды из прихоти спасла. Удачным с ее точки зрения был результат только с Макото, которому у репутации удалось скинуть девять баллов, правда, ниже не падало. Это удалось сделать практически перед поездкой, что смогло уберечь ее от появления в его лице настойчивого поклонника, который бы мог последовать за ней в Намимори. Подозрения во время давнего выступления были верны.       Со спасенной дела обстояли хуже, случилось именно то, чего аватар решила твердо не допускать в этом мире. Девица оказалась впечатлительной и обладала навыками слежки, так что легко смогла найти Виринею как в школе, так и во время ее ночных похождений. Аватару в целом было плевать на не лезущую под руку девчонку, угрозы та не представляла, однако стремительно растущая репутация заставила все же обратить внимание на смертную. Та была счастлива. После коротких размышлений Виринея плюнула, приказав юной последовательнице только держать язык за зубами, а после напрочь стала игнорировать сталкера в ее лице. Было плевать, что та делала фотографии при любой удобной возможности, воровала вещи по мелочи, в конце концов близнецы делали то же самое, пусть и более нагло. Ничем из того, что было украдено, аватар не дорожила, а основу происходящее, кажется, забавляло. Ночами девчонка следовала за ней и наблюдала, как ее божество издевается над людьми, в конце вырывая души. И глупую смертную это не отталкивало. Виринее было плевать, что та себе надумала на этот счет, но убивать навязчивую наблюдательницу она не стала, мысленно сетуя на собственный пунктик касательно жертв. Если ей понадобится, девица на алтаре сама себе сердце вырвет. Это подкупало.       Реборн периодически косился на нее, за чем с некоторой ревностью наблюдал Тсунаеши и быстро начинал новую перепалку с репетитором. В итоге Виринея отрывалась ненадолго от книги, хмыкала, и возвращала обратно внимание заинтересовавшей истории до тех пор, пока чужие переговоры вновь не отвлекали ее. Как ни странно, подобное устраивало всех троих. — А? — Савада случайно бросил взгляд в окно и в шоке застыл. Виринея лениво оторвалась от книги и проследила за чужим взглядом, тоже ненадолго зависая. — Ре-реборн, это кто? — Обрати внимание на это словосочетание. — Реборн, там ребенок! — Умри, Реборн! — Ребенок внешне одного возраста с репетитором держал гранатомет, который в принципе не мог удерживать, так как оружие было немногим больше его самого. Девушка поморщилась. Очередной проблемный ребенок, хотя, кажется, действительно дитя в отличии от киллера с желтой пустышкой. Ветка не выдержала веса и сломалась. Ребенок полетел вниз. Савада подорвался к окну. Вири переглянулась с Реборном неожиданно одинаково безразличным взглядом. Ребенок скрылся из вида, а Тсунаеши вернулся на свое место, задумчивый и слегка шокированный. В тишине все трое прекрасно услышали, как тот позвонил в дверной замок с криком: «Реборн, выходи играть!» Рассчитанная на беззаботных взрослых фраза сработала, Нана запустила ребенка в дом. — Давно не виделись, Реборн! — Ты его знаешь? — Кажется, у Тсунаеши начался нервный тик. — Не отвлекайся. Как наследник сицилийской мафии, ты обязан знать итальянский как свой родной, иначе это опозорит тебя. — Оставшийся без внимания «теленок» пришел в ярость. Вири же стало интересно, куда делось оружие. Если оно все так же лежит внизу, то следовало его приватизировать, к примеру в качестве компенсации за моральный ущерб. — Не смей игнорировать меня! — Ребенок напролом побежал на Реборна, но тот небрежным движением руки откинул того к стене. — Что?.. — Я приехал на огромной летающей штуке… Я — Ламбо Бовино приехал из Италии. Я соперник Реборна. Люблю виноградные леденцы! — Ребенок, через рыдания и громкий смех, рассказывал о себе все. — Находка для шпиона. — Сдержать насмешку было выше ее сил. Реборн хмыкнул. — Как же я рад тебя снова видеть, Реборн! — Слезы довольно быстро высохли. Приняв позу, чтобы дать «пять», Ламбо снова попытался привлечь внимание репетитора, но тот просто закрылся учебником. — Для закрепления материала спиши пятое предложение. — Ты будешь просто игнорировать его? — Тсунаеши нервно покосился на Реборна, при этом стараясь не упускать из вида ребенка. И не зря. — Толь-лько спо-койствие… — Тот был снова готов разрыдаться. Виринея прикрыла книгу, кладя ту на колени, и с легким интересом начала наблюдать. Ребенок успокоился, улыбнулся и принялся копаться в своем парике, доставая розовую лимонку. Зеленые глаза загорелись исследовательским интересом. — Мама Мия, а что это у нас такое? — Бомба? — Не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять Тсунаеши. — Вот и смерть пришла, Реборн! — «Теленок» выдернул чеку и с силой бросил в репетитора. Тот лениво отмахнулся от лимонки, которая полетела в обратном направлении, врезалась в Ламбо и вместе с ним вылетела в окно. Раздался взрыв чуть слабее, чем от динамита Гокудеры. — Зачем? — Савада схватился за голову. Виринея флегматично смотрела в окно. — Ты ведь знаешь его?! — Не знаю я его и все тут. — Репетитор тяжело вздохнул. — Видишь ли, клан Бовино довольно маленький и почти не имеет влияния в мафиозном мире. Я не опущусь до общения с теми, кто ниже меня по статусу. — Вири задумчиво поправила челку, отложила книгу и встала. — Пойду прогуляюсь. — Они переглянулись с Тсунаеши. Заметив искры интереса в глазах подруги, тот кивнул.       Виринея спустилась вниз, где слегка встревоженная Нана-сан запустила потрепанного Ламбо. Без проблем наврав женщине, что ребята просто пока не поладили и сказав, что погуляет с ребенком, Танака подхватила не сопротивляющегося и затихшего Бовино на руки и вышла из дома. Весь путь до речки они провели в молчании, Вири даже не пыталась понять, о чем думает «теленок», занятая скорее мыслями о его странностях. От взрыва лимонки и двух падений с высоты второго этажа тот остался лишь слегка потрепанным, что было довольно странно. А еще от него исходило почти забытое ощущение. Электричество. Перед глазами встала давняя сцена в доме, когда Вири отправилась освобождать Тсунаеши из плена. Первый убитый тоже обладал похожей энергией, но гораздо слабее. Ребенок же был буквально пропитан плотной энергией, ощущающейся на вкус наступающей грозой с легким привкусом винограда и знойного солнца. — Тебя ведь Ламбо зовут? — Да. — Ребенок шмыгнул носом, а после повнимательнее присмотрелся к ней. — А! — Он расплылся в улыбке, а заплаканные глаза вновь засверкали. Зеленая радужка по оттенку слегка отдавала бирюзовым, нежели насыщенный изумрудный Виринеи. — Ты же волшебница! — Да, я волшебница. — Они сели на берегу и девушка спустила с рук мальчика. Дети не вызывали в ней каких-то особых эмоций, а такие капризные, как Бовино, и вовсе отталкивали, но конкретно этот ребенок судя по всему твердо пропишется в жизни Тсунаеши, а значит необходимо было налаживать контакт. — Хочешь фокус? — Хочу. — Она показала пустые ладони, повертела их перед лицом мальчика, а потом сжала в кулаки. — Выбери. — Тот неуверенно показал на правый кулак. Виринея раскрыла его, на ладони лежала маленькая виноградная конфетка в прозрачном фантике. Ребенок засмеялся и сразу же забрал ее. — Еще! — Хочешь еще? — Она наигранно задумалась, а потом хитро улыбнулась. — Я дам тебе несколько сладостей. Хочешь? — Да! — Но только если ты пообещаешь никогда не нападать на Тсунаеши. — Это тот лохматый? — Ребенка не особо волновало обещание, его манило чудо, которое было рядом. — Да. — Хорошо. — А еще ты не будешь использовать бомбы в доме. — Хорошо! — Девушка хлопнула в ладоши, а после медленно начала разводить ладони в стороны, образуя светящуюся непрозрачную сферу. Та лопнула множеством золотых искр и осыпала счастливо захохотавшего ребенка самыми различными конфетами. — Мы же оставим в секрете магию? В особенности от Реборна? — Да! — Ламбо заливисто засмеялся. Виринея позволила себе довольную усмешку. Время разобраться со странностями Бовино еще будет, подкупить того простейшими фокусами невероятно просто. Через минут десять они пошли обратно. По пути Ламбо ничего не тая рассказывал истории про свою жизнь. — Ламбо встретил Реборна в баре, куда меня взял с собой босс. Ламбо сразу его заметил и решил уделить ему немного своего времени. Реборн смог развлечь его, пуская пузыри из носа! — Виринея тихо засмеялась, представив себе эту картину. Настырного ребенка ничуть не волновали намеки, буквально кричащие, что до него киллеру не было никакого дела. Оставалось только позлорадствовать, ведь было ясно, что от Реборна ребенок точно не отстанет, что было очень забавно.