***
Это была их первая встреча за последние полтора года. Больше всего он сейчас хотел увидеть такую родную девушку в дверях штаб-квартиры Ордена. Он буквально не мог присесть, даже на секунду: постоянно ходил кругами и изредка даже подпрыгивал, обращая внимание на каждый шорох и надеясь, что она вернулась и просто снова где-нибудь неуклюже споткнулась. Гарри и его друзья, Нимфадора и Грюм с дружелюбным смешком поглядывали на него, уже и сами ожидавшие эту встречу не меньше самого Рема. Его руки дрожали, а с пухловатых губ не сползала счастливая улыбка. На этот раз он обязан уговорить Рейчел переехать к нему, — ему слишком сложно, несносно без неё. Получать одни лишь жалкие письма путём совиной почты оказалось невыносимым. И вот, наконец, дверь приоткрылась, а за ней стояли Сириус и Рэйчел. Она наконец отрастила волосы и сейчас её украшала чудесная рыжая косичка, в которую были вплетены какие-то травы и маленькие цветочки. В ушах всё так же были маленькие серёжки-звёздочки, а на ногах ботинки, которые как обычно она забыла завязать, под которыми были длинные жёлтые носки. С одного её оголенного, румяного веснушчатого плеча так же спадал огромный зеленый свитер со множеством различных фиолетовых узоров, который был подарком на последнее Рождество от её любимого, который снова немного прогадал по размеру, как и на их первый совместный праздник. Ремус глубоко вдохнул свежего воздуха, что навис в комнате, а так же лёгкий аромат цветов, исходивший от девушки, и сделал всего пару шагов, как счастливая девушка накинулась на него со своей яркой улыбкой и крепкими объятиями. Как же долго он этого ждал! Кончиками пальцев она наступила на и без того разваливающееся туфли Люпина, а ему было абсолютно всё равно: он буквально рыдал от радости и осознания того, что он обнимает её, а не пергамент, полученный от совы Стрелки. И сейчас он может прижать к себе не этот самый пергамент, а саму девушку. Оборотень приподнял девушку держа за талию, и наконец, жадно, безжалостно, если это слово применимо в данном контексте, поцеловал её в губы, что по истечению времени было не чем-то грязным и извращенным, а превратилось в тесные любовные объятия. Минут пять они не желали освобождать друг друга из объятий, а волосы девушки начинали издавать едва заметное свечение каждый раз, когда Рем склонялся к ней и желал зацеловать ей всё лицо. Люпин коснулся её щеки, что была покрыта глубокими белесыми шрамами, заглушавшими и без того бледные веснушки, и горько завопил, проходясь дрожащими пальцами по каждому из них. Как же отвратительно ему было осознавать, что она пострадала от твари, подобной ему самому. Почему она выбрала его? Особенно после всего того, что случилось с её семьей и с ней самой? Ох, Рейчел... Некогда профессор вдыхал аромат цветов с волос девушки, накручивая на длинный палец рыжий локон. Услышав этот негромкий вопль у себя над ухом, желтоглазая сразу начала успокаивать возлюбленного, слегка отстранившись и охватив маленькими ладошками его румяное лицо, покрывая лоб и забавный нос, покрытый едва заметными веснушками, поцелуями. — Э-ээй, Глупый Люпин! Я рядом с тобой, всё хорошо, — она уже опустилась на ноги, неуклюже наступая на свои же развязанные шнурки и пару раз чуть неуклюже не споткнувшись из-за них же, и, склонив мужчину, прижала его к своей груди, вспоминая то, как дразнил его Пивз, когда сама Рэйч училась на седьмом курсе. Ох.. Пивз и его злобные подшучивания как над учениками, так и над профессорами... И те волшебные лестницы, что ускользали от юных учеников, словно весеннее солнышко в спальнях Пуффендуя. Как же девушке этого не хватало. Да и зачем врать? Ремусу тоже. Хогвартс за всё то время действительно стал для них вторым домом, к тому же - они нашли там друг друга, а это было для них самым главным. Алые губы касались не менее покрасневшего лица Ремуса, находившегося в тот момент в таком диком смущении и потоке чувств к маленькой девочке, что кружилась голова. Он жмурился: глаза заметно слезились и глазные яблоки приобретали едва заметный розоватый оттенок каждый раз, как её изящные женские руки касались его шрамов, которые, в свое время, казалось, становились светлее и практически не были видны; а зрачки его, пока сам мужчина любовался рыже-золотистыми кудряшкам, заметно расширились, совсем "вытесняя" тёплый серый цвет радужки глаз. Люпин ластился к мягкой груди девушки, постоянно намереваясь заглянуть в её необыкновенные янтарные глаза, а острым кончиком носа преследуя полосы её недавних, относительно его, шрамов.***
Сейчас она сидела на кухне, за общим столом в штаб-квартире Ордена Феникса. Не было уже никакого собрания - была поздняя ночь и, казалось бы, почему она сидит там? Одна, укутавшись в старый порванный плед и полностью с залитым слезами лицом. Её взгляд блуждал вокруг и тонкие пальцы перебирали рыжие кудри, а в другой руке был тонкий платочек, впитавший в себя всё то, что испытывала девочка последние пять часов, - Рэйчел не могла успокоиться, а сон ей никак не давался. За окном слышался ужасный, протяжный вой, хоть Марш и знала, что Люпин всегда покидает город во время полнолуния. Или, ей только слышится этот противный гул? Это кровожадное, отвратительное, животное существо и мысли о нём не давали девушке покоя. А точнее тот мужчина, под которым это существо скрывалось в мирное время. Взгляд поднялся, устремившись к луне, как и сама девушка со своего места подбежала к окну: рассматривала огромное звёздное небо, луну и её прекрасное свечение, которое на секунду казалось девушке каким-то кровавым. Шептать его имя, постоянно звать его было невыносимо больно - девушка чувствовала, будто задыхается с каждой секундой, буквально теряет сознание, а оборотень точно откликался, насколько мог этого сделать: он изредка жалобно скулил и неясно - под окном дома, или Рэйчел действительно медленно сходит с ума каждый раз, как на небе появляется полная луна. Шрамы по всему телу, а так же на красном от слёз лице девушки, ужасно жгло, как и безымянный палец, на котором находилось самое обычное, но самое ценное и важное для девушки, - обручальное кольцо. Совсем недавно, около полугода назад, они поженились где-то на окраине Швейцарии, куда Рэйчел его вытащила в просто небольшое путешествие, которое они себе могли позволить на совсем небольшое состояние. К тому же, само торжество было и не торжество вовсе, - они всего лишь скромно обменялись кольцами, найдя пару свидетелей. Но это их более, чем устраивало, - они явно не хотели чего-то шумного, громкого, однако всем членам Ордена об этом без остановки долго и невыносимо рассказывали, постоянно забавно перебивая друг друга, желая дополнить высказывание возлюбленного, и извиняясь. Однако, к чему всё это и вело, - Рэйчел была беременна буквально уже через месяц, после вышеописанного события. И каждое полнолуние её будто что-то убивало, разрывало изнутри. С каждым полнолунием боль возрастала, а говорить об этом мужу было бессмысленным бредом - он бы лишний раз закрылся в себе, мол, его сын - такое же чудовище, хоть ещё и не родился. Дело было вовсе и не в сущности малыша, - он не мог быть оборотнем, - всё было лишь из-за переживаний и некой нервозности. В ушах Марш вновь глухо отозвалось завывание, на этот раз ещё более противное, чем прежде, от которого всё заложило в ушах, а на ногах держаться не было сил. Юная мракоборец медленно сползла на пол, опираясь о стену, жалобно моля о помощи, а позже едва ли не крича, чтобы услышал Сириус. Девчонка закрыла лицо маленькой ладошкой, едва ли разрываясь от собственного крика и вопля, что в голове смешивались с жалким скулением оборотня, - боль становилась невыносимой, а рыжеволосая, сияние волос и янтарных глаз которой заметно угасало как и жизнь в её слабом теле, едва заметно поглаживала уже заметный живот, несмотря на не особо большой срок. Сириус уже навис над девушкой, которая с трудом могла различить его от ножки стола возле её головы, остальные члены незамедлительно тоже сбежались.***
Вы тогда наблюдали за мной в теплице.. Это было так странно. Рэйчел помнила, как было тепло в тот день: палило солнце так ярко и горячо, что страшным могло показаться открыть глаза. В спальне девчонок, а также своих соседок по комнате, с самого утра кипела жизнь - с четырёх утра никому не спалось, хотелось лишь принять душ, в который уже строились толпы девчонок. Было так рано, хотя это был выходной.. Снова идти на кухню и печь пирожки, как и в любой другой выходной. Всего пару часов спустя Рэйчел с Повелителем Фотосинтеза, а так звали её крохотного домашнего любимца-лукотруса, были в гостинице Когтеврана у Лизы. Снова они мило беседовали, каждый раз вспоминая какие-то моменты из детства, которые, кажется, никогда не закончатся. "Вы идёте с отцом в парк и вам так хорошо и весело, ты не хочешь, чтобы этот день заканчивался. Вы смотрите коллекцию марок отца и ты шуточно обещаешь, что этой коллекции не будет конца - ты обязательно будешь пополнять её каждый день. Отец включает какой-то старый фильм и рассказывает про динозавров, а мама пытается уложить вас спать после просмотра.." - от воспоминаний с родителями кружило голову, а шрамы горели как в ту самую ночь. Так почему она была так давно, а сон не навещает её до сих пор? Приходится сидеть на снотворных, вот только и они скоро перестанут ей помогать. Когда же это закончится? Рэйчел хочет просто уснуть рядом с кем-то, кто её полюбит, а затем просыпаться за полдень и вместе готовить завтрак на кухне. Хочет забыть всё то, что не могла забыть почти шесть лет. Тогда она занималась поливкой цветов в теплице: Рэйчел уже бережно подвязала их, опрыскала листики с помощью пульверизатора, не оставляя ни единой пылинки. На ум пришла какая-то глупая детская песня, которую она напевала, кажется, на протяжении всего того времени, что стояла одна в этом душном, хоть и обожаемом месте. Лишь изредка староста Пуффендуя выходила на улицу, дабы подышать свежим воздухом, которого постоянно не хватало. Да и что там говорить - вернуться хотелось как можно скорее - даже за пару секунд она могла соскучиться по каждому цветочку или кустарнику в теплице. Мисс Марш начала ухаживать за ними когда она была ещё на пятом курсе и стала старостой своего факультета. Мадам Стебль сразу обнаружила особую любовь к Травологии, внимательность и заботливость девушки к растениям, предлагая ей навещать теплицу уже помимо уроков. И профессор даже не думала о том, какой она стала счастливой с этого момента, а ещё больше тогда, когда ей было разрешено забрать некоторые цветы к себе. Так у маленького домика на дереве в лесу который год росли люпины и сирень. Никогда прежде она не замечала его. А приходил ли он? Прислонившись грудью к холодной стене замка школы, профессор Люпин наблюдал за семикурсницей, что поливала какие-то неизвестные, несмотря на его образованность, цветы. Они казались ему такими прекрасными, а лепестки бесконечно мягкими и нежными.. Все они были самых чудесных цветов - высокие люпины были неизвестного ему вида, но его бобы были такого сладкого медового цвета, а вот совсем неизвестный ему цветок, небольшие бутона которого были такими же яркими и сочными, что напоминали губы пуффендуйки, от которой последнюю неделю, а ведь он только пришёл в эту школу, как минимум он был без ума. Когда она стояла рядом с ним на уроке чувствовался невероятно вкусный аромат, который тянул его ближе к ней, хотелось поймать его. Вишнёвый блеск для губ.. Каждый раз он глубоко вдыхал, склонялся к ней ближе и едва ли заметно, даже для самого себя, облизывал губы.. Некоторые из этих цветов находились так высоко, что он с доброй усмешкой подмечал, как мило она встаёт на носочки и старается дотянуться. Он бы хотел помочь, но тогда ученица бы поняла что он.. следит за ней? Нет, нет. Ремус просто шёл мимо, ведь так? Хотел найти мадам Стебль, вот и всё, а здесь оказалась Рэйчел. Да.. Рэйчел. Он даже иногда замирал, когда слышал от кого-то из преподавателей это имя. Это оно такое красивое, или он такой идиот, что влюбился в юную ученицу? Оборотень часто осматривался по сторонам - конечно, было бы нежелательно, если бы кто-то его увидел. Стоило ему лишь на секунду обернуться как девушка его заметила и, видимо не без помощи своего малыша-лечурки (которого она заботливо опрыскивала из пульверизатора минут пятнадцать назад) в большом кармашке её комбинезончика, который указывал прямо в сторону стоящего профессора. На лице Ремуса вспыхнул резкий румянец, а рука ненароком потянулась к поседевшим и отросшим волосам, которые он начал сразу же приглаживать как только понял, что был замечен. Прекрасная пуффендуйка лишь очаровательно улыбнулась и жестом пригласила его в теплицу, отчего мужчина ещё больше залился багровой краской, однако медленно прошёл вовнутрь, не забыл прикрыть за собой дверцу. -- Доброго дня, профессор. - Широко улыбалась она, держа в руке того самого малыша-лукотруса, которого заботливо покачивала, пока тот ворчливо смотрел на учителя,- Перестань, малыш! Не смотри так на людей, им неприятно! - лишь на пару секунд девочка отвернулась, разговаривая с лечуркой в её руке, как сразу же вернулась к разговору с учителем и извинилась. Сейчас Люпин, кажется, совсем застыл на месте и даже ничего вокруг не слышал - такого не было даже на уроке. Они просто остались вдвоём, а он был не в силах даже что-либо сказать. Чёрт возьми, он чувствовал себя подростком-идиотом, как когда-то Джеймс, который признавался в любви Лили. Но здесь ведь так не получится, чёрт возьми.. Он её учитель, да и признаваться в чувствах человеку, которого знаешь лишь после пары уроков на неделе... Боже! -- Я.. - сухие губы профессора легко вздрогнули, пока сам он отвёл взгляд от старосты в сторону люпинов, стоящих неподалеку, - Нет, я просто когда-то любил уроки травологии как и посещать теплицу.. Или библиотеку. Захотел пройтись, посмотреть на растения. Не ожидал увидеть здесь старосту Пуффендуя. Вы любите книги, мисс Марш? - он постарался перевести тему, а сама рыжеволосая была и не против, даже была только рада побеседовать, что можно было заметить по её улыбке и некоторым взглядам в сторону профессора. -- Конечно, профессор! Обожаю посещать библиотеку. Безуу-умно люблю различные книги, затрагивающие историю магглов, а ещё романы, пьесы.. Или что-нибудь про звёзды, растения! Вы любите звёзды? А что предпочитаете читать? - она выглядела невероятно счастливой, когда выдалась возможность поближе познакомиться с новым профессором - он с самого первого дня казался ей довольно интересным, старомодным и сразу возникло желание с ним побеседовать, и вот наконец выпала возможность! Ещё с час они беседовали, а профессор даже начал помогать девушке - поливал цветы, до которых ей было тяжело добраться, несколько раз они в шутку опрыскивали друг друга из пульверизаторов и смеялись, а Рэйчел рассказывала про различные созвездия и цветы. Он даже стал единственным человеком, которому она могла шутить какие-то глупые шутки! Преподаватель смеялся и это было так искренне, что хотелось расплакаться от радости. Или же крепко его обнять.. -- Мисс Марш, не хотите как-нибудь сходить в библиотеку? Или к озеру? - До сих пор с лёгким смешком спрашивал он, пока девчонка смущённо водила носочком по сухому, уже опавшему на землю листику какого-то старого растения. Рэйчел ловила себя на мысли, что профессор начинает ей нравится - с ним было легко, хорошо. Они постоянно смеялись и мило спорили о любимых композициях у их общего обожаемого исполнителя, хотя было видно, что иногда мужчину что-то всё же тревожит.***
Допоздна профессор и рыжеволосая пуффендуйка сидели в библиотеке. Ему так нравилось сидеть рядом с ней: он заметно горбился, а горящая между ними свеча своим теплом проходилась по кончику его носа. Под мягким светом свечи он разглядывал каждую веснушку на её румяных щеках и носике, замечал, как расширяются её зрачками и вытесняют всю янтарную радужку. Замечал, как изгибы её мягких губ, которые переливались от вишнёвого блеска, расплываются в очаровательной улыбке. Он хотел её поцеловать. Но не мог. Она ведь не знает всего, да и она лишь любезничает с ним, у неё ведь нет выбора, как считает она - отказывать в прогулке учителю, наверное, боится.. Да и она действительно видела и будет видеть в нём лишь профессора Люпина, которому она не сможет перечить, но никак не мужчину, Ремуса, Лунатика.. Ремус опустил взгляд с губ на деревянный стол, а затем и вовсе перевёл его к окну. -- Уже поздно.. Тебе нужно в гостиную.. - Губами он приблизился к жаркому пламени и осторожно его потушил, всего пару секунд наблюдая за лёгким дымком от потухшего фитиля. - Я тебя провожу. Заботливо профессор изъял книги из рук девушки, поместив их на книжные полки просторной библиотеки Хогвартса, а также её тяжёлую сумку с вещами и уже уснувшим лукотрусом в просторном кармашке - он хотел помочь ей хотя бы как мог, всего лишь проводит до гостиной её факультета, она итак уже устала: частенько и довольно мило зевала, закрывала глаза и едва ли не уснула на плече Лунатика. Да и она могла попасться Филчу на глаза, а этого он допустить не мог. За пятнадцать минут профессор довёл юную леди до входа в гостиную Пуффендуя и всю дорогу он не мог отвести глаз от того, как приятным, мягким светом сияют её волосы. Было чувство, что они волшебные, она сама - волшебная. Он хотел было даже спросить про эту странность в ней, однако решил, что это будет немного.. невежливо, или же просто странно. В любом случае путь уже пройден, а ей нужно идти. Нехотя оборотень передал сумку с вещами девушки и даже поник. Будет ли у них ещё такой день? И захочет ли она с ним общаться помимо уроков? Этого он не знал, как и то, что дней с этой девушкой у него впереди ещё бесконечное множество. -- Доброй ночи, Рэйчел. -- Добрых снов, профессор Люпин.