Не избранный

Разорванные в клочья облака беспорядочно разлетелись по небу, подгоняемые шаловливым ветром. Некоторые из них сливались в единую серую дымку, еле заметную на фоне неба, другие же попадали на свет и обнажали резные края. Свежий, выпавший ночью снег обновил пустоши, и теперь они стояли нетронутые, будто праздничные, без единого отпечатка. Где-то у горизонта сквозь тучи блестело рыжее солнце, окрашивая сугробы оранжевыми красками раннего утра. Золотистый луч скользил все дальше, возвещая о приходе нового дня. «Будто бы шёрстка Рассвета, — невольно подумала Пшеницелапка. — Понятно, почему его так назвали! Ну… или Морошки, скажем. Да мало ли в племени рыжих!» Кошка с удовольствием любовалась утренним пейзажем, забравшись на холм возле самого лагеря. Ей всегда нравилось видеть что-то красивое, яркое, это завораживало, заставляло остановиться и смотреть хоть целую вечность. Если котёнком она тайком залезала на большие камни в лагере вместе с другими котятами, чтобы посмотреть на алый закат, то теперь могла хоть каждое утро или вечер наблюдать за природой с холма. Бесчисленное множество рассветов и закатов, самые красивые облака и самое голубое небо успела повидать она, по крайней мере, она сама так считала и нисколько не сомневалась в этом. Заветная вершина была настолько близко к лагерю, что тут даже не действовало правило «ходить по трое», и ей никто не мешал, хотя она бы не отказалась от компании. Кошка вновь вдохнула свежий морозный воздух, колющий нос, и даже зажмурилась от удовольствия, когда солнце наконец добралось до того места, где она сидела, и ласково пригрело шкуру, будто бы свернулось в клубочек рядом. Это вдруг напомнило те дни, когда Пшеницелапка была ещё маленькой Пшеничкой и рядом с братом спала под боком матери. По правде, она бы предпочла сидеть тут, в снегу, всё утро, вместо того, чтоб идти в пресловутый рассветный патруль! Да и какой же он рассветный, если наставник и те, кто должны пойти с ними, дрыхнут без задних лап до самого восхода солнца? Тем не менее, Буревестник уже проснулся и хлопотал на поляне. Она отчётливо видела внизу его некрупную черно-бурую фигуру. Казалось, целая луна прошла, пока наконец к ведущему сегодняшнего патруля не присоединились Рассвет и Ветрохвост — рыжая и серая фигурки. Хорошо, что с ними не было Уткохвоста — даже спустя несколько дней кошка всё равно опасалась слишком много общаться с жёлтым воином. Конечно, он теперь вёл себя, как раньше, как в те дни, когда не было всего этого — признания, ухаживаний, но в душе почему-то остался неприятный осадок… То ли ей было жаль его, ну, разбитое сердце и так далее, то ли себя. А может, просто неприятна сама ситуация. Коротко переговорив, коты стали подниматься по снегу к Пшеницелапке. Она слегка снисходительно склонила голову набок и подождала, пока воители не заберутся наверх. Это далось им с некоторым трудом; умение забираться по заснеженным склонам приходилось заново оттачивать каждый год, а тут снег и так был взбаламучен лапами неумелой Пшеницелапки. — Так, все тут. Доброе утро, — деловито начал Буревестник, слегка кивнув своей ученице, когда все трое наконец влезли к ней. Она оглядела присутствующих. Неожиданно весёлый с утра Буревестник, взъерошенный после сна; хмурый отец, как всегда, ухоженный, но пропустивший торчащие шерстинки на шее; мягко улыбнувшийся ей Рассвет. Прекрасная компания для утренней пробежки. — Мы идём? — нетерпеливо спросила ученица, перебирая лапами в снегу. Тот податливо крошился, рассыпаясь на отдельные снежинки и вновь превращаясь в маленькие комки. — Солнце уже давно взошло! — Вообще, сегодня я подумывал дать тебе одно необычное задание, вроде тренировки. Но не знаю, готова ли ты, — Буревестник слегка отвёл взгляд. Пшеницелапкины уши сделали стойку. Интересная тренировка! Что же это? Он её заинтриговал. Запоздало она поняла, что кот наверняка этого и добивался, но не могла упустить такой шанс. — Я готова! — с жаром воскликнула она, а после, слегка поправившись, заговорила уже тише, чтобы не сбить настрой наставника. — То есть, я хочу сказать, что за столько времени обучения я набралась достаточно знаний! Наверное. — Ладно, — горячие слова кошки и, возможно, капелька Убеждения сделали свое дело, и Буревестник сменил сомнения на однозначную милость. — Так как уже примерно через луну будут твои испытания, а после ты станешь воительницей, тебе нужно попробовать повести патруль. Конечно, этому не уделяется много времени, всего один-два раза, но это ценный опыт. — Я поведу патруль?! — тут же мощная волна детского восторга и гордости мгновенно захлестнула кошку, едва не сбив с лап. Вот это да! Поведёт пограничный патруль, прямо как взрослая воительница! — Ты уверен, что ей можно доверить это? — спокойно спросил Ветрохвост, и ученица тут же вспыхнула, негодующе поворачиваясь к отцу, но возмущенные вопли так и не вырвались из её пасти, потому что наставник быстро ответил сам. — Думаю, все будет нормально. Ещё возражения? — Буревестник слегка улыбнулся. Пшеницелапка глянула на Рассвета. А если он посчитает её слишком маленькой и глупой для такого важного и ответственного дела? Она вся как-то даже сникла, напряглась, ожидая его решающих слов. Рассвет не стал долго думать над ответом. — Я думаю, она справится, — кот тепло посмотрел на Пшеницелапку, и она радостно улыбнулась в ответ. Получилось! — Тогда решено. Пшеницелапка, тебе нужно всего лишь довести нас до границы с Рекой и провести по обычному маршруту, поставив метки. Если что, я поправлю. — Ура! Все идём за мной! — кошка гордо вскочила на лапы, чувствуя себя неожиданно смелой и счастливой. Казалось, в лапах гудит мощная сила, и кошка уже чувствовала себя почти воительницей. Она легко сбежала с холма и понеслась к границе по натоптанной тропинке шириной с трёх котов, чуть поскальзываясь на снегу и иногда спотыкаясь. «Через луну уже испытания». Конечно, многие становятся воителями за особые заслуги перед племенем, если наставники видели их усердие, но вряд ли такая честь выпадет ей. «Хотя… убедить? Ну нет, что я, не смогу пройти пару испытаний?! В крайнем случае скажу, что того, что я смогла, достаточно», — подумала она, а после мысли незаметно перескочили на другое. «Интересно, а как меня назовут? Пшеничная? Пшеницецветик? Пшеницегривка? А может быть, просто Пшеница? Такое было бы удобнее всего! Как у Рассвета почти, просто и коротко». — Не так быстро, мы же не успеем, — рядом возник огненно-рыжий воитель, и кошка замедлила бег, чувствуя, как горят кончики ушей. Она так замечталась, что не заметила, как побежала во всю прыть! — Ой, да, прости, Рассвет. Нам сюда! Путь до озера оказался до обидного коротким, и Пшеницелапка, вдвойне довольная тем, что никуда не провалилась по пути (что для неё действительно было достижением), подвела старших к границе. Буревестник молча слушал её команды, а Ветрохвост то и дело недовольно ворчал что-то под нос, но его никто не слушал — все давно привыкли к нраву серого воителя и старались не ввязываться в разборки. Они в молчаливом напряжении стали помечать границу, лишь изредка о чем-то предупреждая или переговариваясь. Всё шло хорошо, и Пшеницелапке даже скучно стало. Она резво забежала вперёд, намереваясь поставить метку чуть далее. — Пшеницелапка! — резкий голос отца за спиной заставил вздрогнуть, а ледяной тон не предвещал ничего хорошего. — Быстро отойди на нашу сторону границы! Она недоуменно оглянулась, посмотрела под лапы и тут же испуганно распахнула глаза. Впопыхах опьянённая радостью и свежестью снега ученица перескочила границу, и её тут же обступили непривычные, чужие запахи, отдалённо похожие на запах Речных, который встречался ей на Совете. Незнакомые растения, близость воды и множество котов, рыбная вонь. Она, осознав свою оплошность, попятилась назад, но поздно. Пунктуальные соседи вышли из-за кустов и какую-то мучительную долю секунды разглядывали ту, что сейчас быстро метнулась на свою сторону и поджала хвост. — Нарушительница! — первым окрысился какой-то толстяк, подскочив к самым меткам и подавшись вперёд, будто желая как можно ближе видеть своих соседей. — Все вы видели, что она нарушила границу! — Неужели в племени Ветра не учат Воинскому закону? — неприязненно скривился второй патрульный, крупный бурый кот. Третья кошка, совсем молодая, только в прошедшую луну ставшая из Голубички Голубикой, молчала, смущённо опустив глаза. На стороне Ветра было численное преимущество, а на стороне их противников — нарушенный соседями закон. Пшеницелапка, уже слегка оправившись от произошедшего, смело посмотрела в глаза обидчикам, готовясь применять свою силу. Это стало уже почти привычным, как еда или сон. Тон голоса слегка сменился, глаза смотрят прямо в зрачки собеседника, слова уверенные. Слегка вкрадчивый голос юной невинной ученицы, который тем не менее слегка дрожал, что завершало образ, но при этом невольно выдавало истинные эмоции. — Простите, я не заметила границы. Я надеюсь, за случайное быстрое нарушение ничего не будет? — попытка убедить первого кота пока проваливалась. — Будет, ещё как! — Ну, с кем не бывает? — она слегка понурилась, будто бы виновато. — Я не воровала дичь и не шпионила. Ну разве могу я представлять опасность для вашего племени? Уже чуть лучше. Задира приоткрыл пасть, но не нашел, чем ответить, а может, был поражен наглостью. Кошка подняла взгляд на второго. — Может быть, мы просто забудем обо всем этом, как о нелепой случайности? — она пыталась тщательно подбирать слова, как учила Падающая Звезда, но как-то не очень получалось, и она говорила первое, что придет в голову и будет звучать не слишком глупо. Впрочем, это всё перекрывала постоянная практика, которую ей как раз обычно запрещали звёздные предки. — Карась, Темногрив, давайте и правда её отпустим? — Голубика сочувственно посмотрела на младшую ученицу своими нежно-зеленоватыми глазами. Ого, а вот это очень даже хорошо! Как здорово, что она такая добрая. Коты, на которых Убеждение подействовало почти полностью, теперь окончательно сдались. — Ладно. Но мы расскажем о твоей выходке Искрозвёзду! — сердито бросил тот, кого назвали Карасём. Пшеницелапка вдруг ясно вспомнила этого кота — он сидел в компании Пересвета, когда она впервые попала на Совет, только, похоже, теперь успел наесть бока. А Речные, похоже, жируют там! — Пошли, ребята! Пшеницелапка довольно распушилась, хотя и чувствовала, что на применение дара ушло много сил в этот раз. Она уже даже может убедить двоих котов одновременно! Ещё чуть-чуть, и сами предводители не смогут ей ни в чем помешать! Чувство превосходства, власти затуманило разум на секунду, а потом ученицу несильно стукнул лапой отец в наказание за выходку, и мысли вылетели из головы. Да уж, размечталась. И что ей делать со всей этой властью? Лучше уж жить, как жила! Охота интересная, патрули тоже, а вот подстилки можно и правда скинуть кому-нибудь. Если так посмотреть, то грандиозных планов, несущих радость и счастье, не было. Конечно, звёздные коты упоминали что-то о важной миссии, но пока ничего такого страшного не происходило, и дар растрачивался на мелкие просьбы. — Ну вот! — сердито фыркнул Буревестник, вмиг утративший свое спокойствие и хорошее настроение. — Что ты, как малой оруженосец, впервые вышедший из лагеря! Тебе было сказано просто провести нас вдоль границы и поставить метки, а ты! Не ожидал от тебя такого, — безжалостно добил он. — Простите, — она опустила ушки и даже слегка устыдилась своего проступка. И правда, как котёнок, а ещё ведущая патруля называется! В следующий раз обязательно надо смотреть под лапы. На мгновение она почувствовала мягкий бок Рассвета и его ободряющий взгляд, а после воитель отстранился, словно боялся притрагиваться к кошке. На душе стало легче. — Давайте пойдем дальше! Несмотря на столь серьёзное упущение, Пшеницелапка все же уговорила дать ей довести патруль до конца, ведь дальше было пастбище, где она уж точно не станет перелезать через забор ни специально, ни случайно. Проходя мимо нейтральной границы по пути домой, она невольно думала о том, что же ждёт за ней. Злобная лисица? Маскирующие запах бродяги? Туманница теперь с ними… Даже с её будущими котятками поиграть не выйдет. А ведь с ними бы было так весело! Интересно, сколько у неё будет — двое? трое? Какие они, в маму или в отца, каким бы он там ни был? — Ну что, — сказал Буревестник, когда они вновь приблизились к родному лагерю. — Очень плохо, что именно сегодня тебе приспичило перейти границу. — Я не виновата! Это случайно! — жалобно протянула ученица. Впрочем, возможно, в её речь вновь просочилось Убеждение, потому что наставник кивнул. Хотя, скорее всего, он и сам всё видел, даже без её силы — пусть Пшеницелапка иногда была кроликоголовой, на её месте вполне мог оказаться любой неопытный кот. Да и не было того ощущения, которое возникает при применении силы. А может, она её теперь просто не замечает? — Несмотря на это, ты неплохо провела патруль для первого раза. Пойду, доложу Молнезвёзду, — закончил он и побрел к детской, возле которой и сидел предводитель. Кошка перевела дух. Все же её дар служил хорошую службу своей хозяйке и привычно вплелся в жизнь, хоть и действовал как будто выборочно, на кого-то сильнее, на кого-то слабее. Иногда даже неосознанно проникал в речь. Она так свыклась с этим, что даже не особо обращала внимания. Убеждение было с ней с самого рождения, начиная с нелепых просьб к старшим и заканчивая побегом из лагеря или вытаскиванием правды из пленника. Дар был своеобразным грузом, но Пшеницелапке всегда казалось, что если это груз, то она едет на нём верхом с заснеженной горки. Звёздные наставники любили говорить об ответственности за такой груз, но чего там такого? Подумаешь, дар звёзд! Патрульные разошлись. Пшеницелапка подхватила с расчищенного пятачка, где проглядывала земля, ещё теплую, принесенную утренними охотниками маленькую птичку — воробья — которая стремительно остывала на снегу, и присоединилась к воителям, что по обыкновению сидели кружком у Скалы. Это уже стало некой традицией племени, особенно в те времена, когда что-то случалось. Некоторые подняли головы и кивнули ей. Она устроилась рядом с Ночницей и Канарейкой, вслушиваясь в разговор. Тёплые запахи и прикосновения шерсти соплеменниц быстро согрели ученицу, ведь она почти не чувствовала лап от холода после длительной пробежки по заснеженным пустошам. Она даже расслабленно вытянулась на снегу, параллельно ощипывая коричневые мелкие перья с воробушка. Можно потом в подстилку себе забрать, они мягкие. Одно перо попало на нос, и кошка звонко чихнула. — Всё же чует моё сердце, неладно что-то с этими бродягами, — взволнованно проговорила Легкокрылка. — Да и слишком хорошо они маскируются! Разве могут они быть более умелыми, чем мы, воители? — её хвост с кисточкой нервно подметал снежинки, а уши — тоже с кисточками — постоянно двигались. — Зато не слишком хорошо дерутся, — бросил угрюмый, как всегда, Песчаник и помрачнел ещё больше. — И вообще, как угораздило Туманницу влюбиться в какого-то пройдоху? Что у нас, котов не хватает? — Ну как тебе сказать… — Серогрив обвел глазами кружок воителей. Пшеницелапка невольно сделала то же самое. В последнее время ряды племени Ветра заметно поредели, даже если принимать во внимание всех-всех воителей и оруженосцев. В кружке не хватало Крылолапа с Завитым и Осеннецветик с Пухолапом — они ушли то ли на охоту, то ли на тренировку, то ли ещё куда. Сизокрылая с котятами были в детской, оттуда слышались шум и веселые крики. Пролаза же просто сидела поодаль, чутко прислушиваясь. — Пролаза! — позвала ученица, заранее не надеясь на успех. — Идём к нам! Черная кошка лениво повернула голову. Её хвост с белыми полосками насмешливо описал в воздухе дугу. — Нет уж, спасибо, — бросила она с усмешкой. Почему-то у этой воительницы был талант самые простые слова произносить так, что от этого становилось страшновато и как-то противно, будто она выплюнула падаль. Пшеницелапка торопливо повернулась к остальным, понимая, что с Пролазой спорить — как с камнем, только этот камень на тебя ещё и упасть может, и больно ранить. — А вот я думаю, что Туманница правильно сделала! — горячо спорила с Песчаником Канарейка, при этом смотря на воина так, что сомнений не было — она просто хочет от него ответной реакции, а на деле стоит за оба мнения, ведь главное — вставить слово, когда всё разрешится. Может, она теперь заинтересовалась этим котом, поэтому и пытается привлечь его внимание? — Сердцу не прикажешь! — Ага, посмотрим, как ты запоёшь, когда бродяги переловят всю нашу дичь, а потом нас всех задерут лисы, — язвительно ответил он. — Кстати, о лисах. Никто следов не видел? — спросила Морошка. Все отрицательно замотали головами. — Как бы не было как в прошлый раз… — тихо сказал Одноцвет, прижавшись к плечу своей возлюбленной. Старшие из воителей грустно переглянулись. — А как было в прошлый раз? — вмешалась Пшеницелапка. Было неприятно не знать того, что знают все старшие. Ну и что, что она родилась после того, как у них что-то там случилось! Всё равно. — Когда мы были учениками, как и Одноцвет, — начала Ночница, — на нашей территории поселились сразу три лисицы. Они нападали на воинов в разных местах, и мы долго не могли от них избавиться. Многие получили раны, а Ливнелапа умерла. Лиса унесла её к себе в нору. Потом мы все вместе кое-как выгнали их. — Для этого пришлось немало потрудиться! — вставил Уткохвост, — мы сделали три боевых отряда для этой цели. Помните, как тренировались? — Да… тяжёлое было время, — протянул Буревестник. Его синие глаза затуманились воспоминаниями, и он придвинулся чуть ближе к Ночнице. Кошка пощекотала его кончиком хвоста. — У меня вот этот шрам — от зубов одной из тех, — хвастливо добавил Уткохвост, показывая давно зажившие отметины на боку, еле заметные. — Мы отомстили за мою мать! — Надеюсь, такого больше не повторится, хотя я уже в этом не уверен, — со вздохом заключил Буревестник. Пшеницелапка во все глаза смотрела на воителей. Когда-то уже нападали лисы… Все присутствующие вдруг показались ей могущественными героями из древних легенд и сказок старейшин. Даже Уткохвост с Ночницей, тогда, кажется, младшие ученики, сражались вместе со всеми! Разговор перешёл на что-то менее интересное, да и еда уже у кошки кончилась, так что она встала, подобрала останки воробья и закопала на поганом месте. Пока Пшеницелапка возвращалась и шла к детской, где хотела поиграть с котятами Сизокрылой, до неё долетали обрывки вновь возникшего спора на тему Туманницы и её будущих котят. Кошка фыркнула. Туманница просто ушла! Что здесь такого? Ну, подумаешь, влюбилась и ушла, с кем не бывает. Она же не умерла! Ученице надоели эти вечные пересуды, и она, недовольно взмахнув хвостом, протиснулась в узкий ход, ведущий в детскую.