Дракон и солнце 2. Снег к снегу

Еще в Вестеросе, узнав о том, что Железного трона больше нет, Арья весьма удивилась - как-никак о стремлении Дейенерис уместить на нем свою аккуратную фигурку все были хорошо наслышаны. Но Джон рассказал ей историю Нуминекса, дракона, запертого в оковах и обреченного вечно смотреть в глухую каменную стену, и Арья поняла, что трон, каким бы величественным он ни был, в сущности, мало чем отличается от тех колодок. Да и стена не становится интереснее лишь потому, что она часть тронного зала. Знала она и то, как Олаф сумел победить дракона. Он захватил его врасплох, спящим. Нуминексу изрезали крылья и сухожилия, и ничего славного или героического в том нападении не было. Жаль, что поганец уже мертв, очень жаль... Дремора, рысивший через горы и овраги на демонических скоростях, принес ее к мрачному входу в усыпальницу и с негодующим - вполне, кстати, лошадиным - фырканьем исчез. Арья осмотрелась. Массивная полукруглая арка обрамляла вход под скалой. К ней вела старая, сотни раз омытая дождями лестница. Дождь шел и сейчас, тихий, серый и мелкий, и Арья, ежась под моросью, двинулась к арке, оставляя позади себя увядший лепесток Розы. Сангвин предупреждал ее об этом. Когда все лепестки опадут, сказал он, Роза исчезнет, чтобы расцвести вновь на просторах Обливиона. Что ж, лепестков на ней еще много, улыбнулась Арья, а там... там посмотрим. Она подошла к тяжелым кованным дверям, прикоснулась к узору, покрывавшему их поверхность. Это будет второй курган, который она исследует. И первый, который она исследует одна. Сама. Предвкушая, Арья навалилась на двери и протиснулась внутрь. Внутри горели свечи и светильники. Джон говорил, что в некоторых курганах свет почему-то не гаснет веками. Вот и хорошо, не придется подсвечивать скампом. Впереди виднелся постамент, за ним забранная решеткой дверь, а между ними играл на лютне прозрачный светящийся призрак. - Я пришла за Песнью, - сказала она не смущаясь. - Вы часом не Свакнир? Было бы кстати, если да. Привидение сурово посмотрело на нее, не слишком довольное таким легкомыслием, но потом все же открыло решетку мановением руки и двинулось вперед по коридору, исчезнув за поворотом. Арья радостно устремилась было за ним, но остановилась, увидев очередную драконью лапку на постаменте. Раз лапка, значит впереди круглая дверь, рассудила она и схватила ключ. Драугры, полезшие из всех ниш, ее не сильно задержали и вскоре она нагнала барда, петлявшего по катакомбам. После некоторых приключений он привел ее к большой двери, которая была словно покрыта синей колеблющейся дымкой. Прикоснувшись и почувствовав, как укололо пальцы, она подумала, что это, должно быть, магия. Дальше пройти было нельзя, но бард и не пытался. Он свернул вправо, вниз по лестнице, где за аркой виднелись очередные ряды похоронных ниш. Стоило ей ступить на эту лестницу, как из-под арки заскрипели ссохшиеся доспехи. Очередной драугр торопится к своей кончине, подумала Арья с ухмылкой и перехватила Розу поудобнее. В цветке, плотно сомкнувшем лепестки, рдел огнем Обливиона Крапивник. Идея совместить два оружия оказалась не только выполнимой, но и богатой на положительные моменты. Крапивник, будучи в целом кинжалом нехорошим и недобрым, словно бы имел личный интерес в том, чтобы причинять боль всему живому. Увы, драугров этим было не пронять, поскольку боли они не чувствовали. Но стоило ей попробовать вставить рукоять кинжала в центр цветка, как Роза хищно стиснула лепестки, не желая расставаться с новым шипом, и теперь цвела адским пламенем, пуская струйки огня по черноватому лезвию. Словом, кто бы там не торопился к Арье из катакомб, его ждал очень неприятный сюрприз. Драугр, появившийся внизу лестницы, отличался от предыдущих. Этот тощий и сухой остов был когда-то женщиной, что среди драугров в принципе встречалось реже. К тому же доспехи на покойнице были покрасивее и побогаче, а изогнутые рога шлема чуть ли не скребли потолок. Арья стояла наверху лестницы, с наглой усмешкой ожидая, когда леди приблизится, и тут драугр раскрыл покореженный смертью рот: - Зун Халь Вик! Роза вместе с Крапивником вырвались из рук и улетели мертвецу под ноги. Скрипя суставами, драугр припустил вверх, и Арья поспешно отскочила в широкий коридор. Единственным оружием, какое у нее оставалось, был Клиночек, и она поспешно выхватила его из ножен, с тревогой вспоминая слова Джона: на кинжал сильно не рассчитывай... Не подведи, Клиночек. Только не подведи. Драугр сделал странно широкий, очень быстрый шаг и черненый топор свистнул впритирку к ее плечу. Уклонившись вправо, она попыталась обойти врага в развороте, но драугр почти без замаха ударил ее круглым щитом, и она отлетела к стене. Под ногу подвернулся какой-то череп, хрустнул, больно ткнул обломком в лодыжку так, что чувствовалось даже сквозь кожу сапога. Увидав сбоку размытое движение, она нырнула вперед и кувырком катнулась по земле. Топорик высек из камня искры, а драугр, даже не обратив внимания на Клиночек, безвредно скользнувший по кольчужной юбке, снова повернулся к Арье и рявкнул: - Фус Ро Да! Ее отнесло к двери и вмяло в магический барьер. На мгновение все тело прохватило жгучей болью. Отвалившись от двери, она поспешно вскарабкалась на ноги и метнулась в сторону от очередного удара, пытаясь выбраться в широкий коридор, где был простор для маневра. Опасаясь топорика, она обернулась - и увидела, что драугр уже не нападает. Топор застрял в деревянной двери, и мертвец, не в силах отпустить рукоять, трясся на месте, весь облитый тем же синим светом, что и дверь. Арья сжала Клиночек в левой руке и решилась на рискованный ход. Подскочив к противнику, она с силой ударила по сухому локтю, заставляя выпустить топор, и сразу же вонзила кривое лезвие ему между лопаток. Драугр хрипло завизжал, потянулся руками к спине, пытаясь выдернуть засевший там стальной шип. Арья стиснула зубы, навалилась всем своим невеликим весом и сумела-таки своротить деморализованного врага на пол. Рукоять кинжала приятно грела ладонь, сквозь нее будто текла некая живительная сила, и чем лучше чувствовала себя Арья, тем хуже приходилось врагу. Драугр дергался все слабее и реже, и его тело становилось все холоднее, смерзаясь прямо под ней. Наконец она встала с окоченевшего трупа и в порыве чувств поцеловала лезвие, только что извлеченное из спины мертвеца. - Спасибо, Клиночек! Привидение терпеливо поджидало ее дальше по пути, в зале с решеткой в полу. Роза позаботилась о нескольких рядовых драуграх, и, отыскав цепь, поднимавшую решетку, Арья спустилась следом за духом, осторожно ступая по рассохшимся ветхим ступеням. На дне колодца привидение покинуло ее, просто пройдя сквозь стену. Не может быть, чтобы это было просто так, подумала она и стала искать секретную дверь. Дверь нашлась, а за ней в багровом свете Розы Арья увидела крохотную пещерку, где лежал скрюченный скелет в обнимку с ветхой книгой. Привидение сидело рядом и смотрело на нее в молчаливом ожидании. Кажется, этот Олаф очень любил запирать неугодных, подумала Арья, осторожно высвобождая книгу и стараясь не потревожить кости барда. Его бы самого так... Призрак Свакнира повел ее обратно к магической двери и снял заклинание. За ней, в конце коридора, обнаружилась дверь с кругами, у которой бард нетерпеливо переминался, пока Арья возилась, пытаясь вытянуть из-за пояса зацепившуюся лапку. В руке Свакнира сиял откуда-то взявшийся призрачный меч. То, что обнаружилось за дверью, ей сразу не понравилось. Да и кому может понравиться зал, где мертвецы торжественно восседают на тронах, словно законные владыки мира? А если они еще и вставать начнут... Пока она, предвидя бой, искала подходящее место для ветхой книги, Свакнир выскочил на середину зала и впервые за все время заговорил. Арья и не подозревала, что он на это способен. Надо сказать, для барда он был очень молчаливым привидением. - Восстань, Олаф! - потребовал он. - Час моей мести пришел! Кто из них Олаф, заволновалась Арья, глядя, как драугры начинают подниматься со своих тронов. Кого оставить на потом?.. К сожалению, разбираться было некогда, пришлось просто валить всех подряд без особой выдумки. Драугры поднимались волнами, вот пошла вторая, третья... Роза крутилась и гудела, чертя багровые колеса в мрачном зале. Иногда краем глаза Арья ловила синие росчерки призрачного меча - Свакнир не желал пропускать все веселье и уже успел хорошо проредить войско неприятеля на своей стороне зала. Но, как и все хорошее, драугры все-таки кончились. - Покажись, Олаф Одноглазый! - снова воззвал бард. Так же, как в Погребальном Огне, на вершине лестницы стоял почетный саркофаг. Возможно, мразь прячется там... Арья пошла к ступенькам, но задержалась у каменного стола посреди зала. Помимо негасимых свечей, истлевших кусков ткани и древних инструментов для бальзамирования там лежал темно-фиолетовый, почти черный камень. Продолговатый, гладкий, он почему-то казался голодным, и Свакнир указал на него, словно говоря Арье взять эту подозрительную вещь. Она засомневалась, но бард снова настойчиво тряхнул головой, и она нехотя послушалась. - Олаф! - позвал он в третий раз, и саркофаг затрещал. Образина, явившая себя народу, была двуглазой. Два голубых огонька горели в его черепе, и Арья крепко задумалась, а что тут, собственно говоря, происходит. Пока она стояла и размышляла, драугр уже резво бежал к ним обоим на своих корявых ногах. Свакнир выкрикнул что-то непонятное, его меч охватило фиолетовое пламя и бард кинулся на нежить, кромсая и рубя его так, что только клочки полетели. Стоило ей подумать, что пора бы помочь и поучаствовать, как Свакнир добил врага ударом под челюсть, и мертвец повис на призрачном мече, словно ветхая уродливая кукла. Фиолетово-синие потоки заструились из него и потянулись в камень, который Арья все еще держала в руке. - Олаф, - сказал бард, указав на камень. - Серьезно? - не поверила она. - Вот здесь внутри? Аж целый Олаф? Бард кивнул. - Но он же был двуглазый! - не сдавалась она. - Урод с бельмом, - сплюнул призрак и исчез. Вот так просто взял - и исчез. - Ну, спасибо, конечно, - протянула она, вертя камень в руке, и тут до нее вдруг дошло: если внутри действительно Олаф, Нуминексу будет приятно получить такой подарочек... а, может, и Джону тоже... Злорадно улыбаясь, она обернула хрупкий камень тряпицей с постамента, сходила за книгой, оставленной на уступе, и стала ковырять отмычками дверь в дальнем конце зала, рассчитывая найти короткий путь наверх. Сбоку высилась драконья стена, но этот элемент зодчества был бы полезен Джону, а ей драконьи слова, увы, не давались. Хотя... - Сив Дал Бекс! Джон столько раз это повторял, что даже она запомнила. Результат, впрочем, был все тот же - никакой. Арья беззаботно пожала плечами и прошла в отпертую дверь, оставляя зал позади. А ведь прав был братец, подумала она. Это точно семейное - вылезать из подземелий с книгой в обнимку... Выбравшись наружу, она разобрала адское копьецо на части и призвала даэдра. Как ни удивительно, на зов явился тот же дремора-кинрив, что и в прошлый раз, она узнала его по приметному сколу на роге. - Что, понравилось лошадкой работать? - Я там как раз спор проигрывал, ты со своим гербарием очень кстати, - хмуро ответил дремора. - Ну и славно. Вперед, мой конь! * * * Джон оставил Арьину Серсеюшку на попечении рифтенских конюхов, наполовину подозревая, что клятую кобылу угонят, как только он завернет за угол, и отправился в каньон под красивым названием Ущелье Утренней Зари. Неторопливо объезжая гору, дремавшую под уютной снежной шапкой, и любуясь туманными видами Рифта, он отчасти жалел, что рядом нет Арьи. С одной стороны, неуемная болтушка не давала расслабиться и медитативно созерцать природу, с другой стороны, с ней все-таки весело. Конечно, есть Призрак, но он всегда молчит... а впрочем, это скорее хорошо... Словом, Джон уже сам не знал, чего хочет, и постепенно начинал раздражаться от величия и красоты безлюдной земли. Дорога была тиха и пустынна и нигде не наблюдалось толп желающих вступить в орден Стражи Рассвета. До входа в каньон он добрался на следующий день и, едва въехав в ущелье, наткнулся на какого-то сельского парня. Парень раскрыл рот и Сноу как-то сразу заскучал по красоте и безлюдью Рифта. - А ты тоже хочешь в Стражи? - несло парня. - А меня Агмейр зовут! Ой, я так волнуюсь, а можно, я с тобой пойду? А ты, наверное, кучу вампиров уже убил? Изран тебя сразу примет! Вот бы и меня тоже! Джон хотел было спросить, кто такой Изран, но тут из-за поворота показалась мрачная крепость. - Форт Стражи Рассвета, - восхищенно выдохнул парень. - Огромный! Правда, пустой какой-то на вид... Или мне просто кажется? А тебе как кажется? Джон сумрачно смотрел на форт. Тот и в самом деле был огромен и будто бы заброшен - ни стягов, ни света на башнях, - и куда больше походил на тюрьму, чем на крепость светлого ордена. Стража Рассвета, вздохнул Сноу. Ночной Дозор в его жизни уже был. Теперь вот это. А дальше что - Воины Полудня, Рыцари Заката? - Вот бы меня взяли, мне здесь так нравится! - продолжал восхищаться простодушный Агмейр. - А тебе? Мне вообще ничего не нравится, подумал Сноу и нехотя признал, что Салокнир и Арья были правы на его счет - он капризный. Но восторгаться тут и в самом деле было пока особо нечем, так что Джон решил промолчать и ограничиться невнятным пожатием плеч. Последний поворот к форту обрамлял свеженький частокол из толстых бревен. Оставив Снарка у коновязи, прочной, но явно сделанной на скорую руку, он зашагал следом за Агмейром к дверям крепости, где их встретил некто Селанн, худощавый, ловкий мужчина с живым, подвижным лицом. Чем-то он неуловимо напомнил ему Пипа. Итак, бесполезный неумеха у нас есть, подумал Джон, и Пип есть, есть угрюмый лорд Сноу в моем лице. Осталось дождаться появления Гренна и сира Аллисера для полного комплекта. Да, еще неплохо бы разжиться слепым мудрецом. И пусть только попробуют отправить меня в стюарды, сжал зубы он, проходя в двери. В большом круглом зале, в столбе света, льющегося из окна в потолке, препирались двое мужчин. - Зачем явился, Толан? - язвительно вопрошал один из них, смуглый бородач в надежном кожаном доспехе, напомнившем Джону о Винтерфелле. - Я с вами, Дозорными, давно покончил. Какие еще Дозорные, поморщился Сноу, пока Толан разъяснял собеседнику, что вампирская угроза оказалась еще хуже, чем все думали. - И ты прибежал к нам под крылышко? - фыркнул бородач. Здравствуйте, сир Аллисер, вздохнул Джон, давно не виделись. - Изран, Зал Дозора уничтожен, все Дозорные мертвы. Ты был прав, а мы нет, тебе этого мало? Изран осекся и пробормотал слова сочувствия. Может, все не так плохо, подумал Джон, пересматривая первое впечатление, и зашагал вперед. - Говорят, вы набираете охотников на вампиров, - сказал он, входя в столб света. - Набираем, - солидно кивнул Изран. - Смотрю, люди о нас уже наслышаны. Значит, и вампиры вскоре узнают... Кстати, как у тебя с ними? - Есть опыт, - пожал плечами Джон. - Мы с сестрой не так давно шли через Морфал, зачистили логово Моварта. - Моварта? - поднял колючие брови Изран. - Неплохо! А где сестра? - В Солитьюде дурит, - отмахнулся Джон. - Подтянется позже. - Ну что ж, - довольно хмыкнул бородач, заложив большие пальцы за ремень. - Охотники нам действительно нужны. Кто-то должен заняться проклятыми кровососами там, снаружи, пока мы приводим в порядок эту развалину. Толан тут рассказывал мне об одной пещере, говорит, вампиры около нее так и вьются. - Крипта Ночной Пустоты, - кивнул Толан. - Брат Адальвальд считал, что в ней может храниться некий древний артефакт. - Если вампирам что-то нужно, они не должны это получить, - рассудил Изран. - Согласен, - кивнул Джон. - И где крипта? - Я знаю, где, - влез Толан. - Мы можем отправиться туда вместе. Но я пойду в любом случае, с тобой или без тебя. Мои павшие братья будут отомщены! Только самоубийцы не хватало, кисло подумал Джон, но деваться было некуда. Толан все равно туда сунется, а у двоих все же больше шансов выжить. - Как знаешь, Толан, - судя по его виду, Изран тоже был не особенно доволен болезненным энтузиазмом Дозорного. Потом он повернулся к Джону и сказал: - Ну, пора наконец познакомиться. Я Изран, глава Стражи Рассвета. - Джон Сноу. Изран поднял бровь. - Драконорожденный? - осторожно спросил он, словно опасась спугнуть привалившую удачу. Джон кивнул. - Рад встрече. Отдохните оба перед дорогой, осмотритесь в форте, правда, смотреть тут пока особо не на что, - недовольно сказал он и повернулся к Агмейру, робко жавшемуся в тенях у входа. - Так, а ты у нас кто? - Агмейр, сэр! Уходя из зала, Джон услышал, как Изран раздраженно ворчит: - Какой еще сэр, тут тебе не армия. Каким оружием владеешь?.. Все-таки первое впечатление оказалось неверным, подумал Джон. Сейчас Изран больше напоминал ему Старого Медведя. С отъездом тянуть не стали. Быстро перекусили, прошлись по форту и стали собираться в путь. Еще перед выездом Джон загодя познакомил Толана с Призраком - хотя бы для того, чтобы избежать в будущем воплей, падений с лошади и перевернутых котелков. Тем не менее, когда поздним вечером они остановились на привал и Джон отправил волка к Арье за отчетом, Толан все-таки шарахнулся от синего пузыря и чуть не наступил в костер. Сразу видно, пользы от него будет много, подумал Джон и стал разворачивать узелок, присланный сестренкой. В узелке была записка, пара пузырьков и пряничный, облитый жженым сахаром человечек на палочке. У человечка была корона из пастилы и только один глаз, сделанный из сушеной ягодки. Джон развернул записку. "Милый братец, у меня все хорошо. Я пока что в Солитьюде, в Коллегии бардов, тут очень интересно. А еще был фестиваль и мы сожгли чучело Олафа. И я раздобыла у бардов зелье для голоса, вдруг опять горло сорвешь. А это тебе гостинец - Олаф на колу, очень вкусный. Арья Снарк." Джон ухмыльнулся, цапнул человечка и откусил ему одноглазую голову. Действительно вкусно, подумал он, умиротворенно жуя пряник, пока Толан, бочком обходя гордого собой Призрака, подкладывал ветки в костер. * * * Арья была уверена, что гостинец Джону понравится. Она даже не стала хвастаться в записке, что пряник на колу был ее идеей. Она только жалела, что брат не смог побывать на фестивале. А было все так. Никто не ждал от нее столь скорого возвращения, и Арья, войдя в Коллегию с книгой под мышкой, произвела настоящий фурор. Не желая раскрывать тайну Розы и рассказывать, что каталась на дреморе, она попросту наврала, что ее подвез дружелюбный дракон - и сестре Довакина, разумеется, без вопросов поверили. Сама Арья только шмыгнула носом, думая о том, что на самом-то деле ей до сих пор так и не посчастливилось хоть раз подняться над облаками. Джон все еще числил ее наказанной за покушение на Дени. - Песнь о короле Олафе, я даже и не надеялся... - восхищенно прицокивал языком Виармо, трепетно осматривая ветхую книгу. С предвкушающей улыбкой он открыл фолиант и тут же скис: - О, тут же половину не разобрать... да и стихи... в общем, так себе стихи... И как это показывать королеве? Тирион, сидевший по соседству, тут же без зазрения совести предложил дописать и переделать. Арья к этому присовокупила заявление, что знает много гадкого о короле Олафе и с удовольствием поделится. Виармо воспрял духом и после того, как они обсудили все детали, убежал работать над Песнью. - Тирион, - сказала она, когда они остались одни. - У меня тут кое-что есть, припрячь на время в надежное место. Бес заинтересовался, наклонился ближе, но, увидев, что она достала из кармана, аж подпрыгнул. - Черный камень душ! Да ты с ума сошла! С нас за это шкуру сдерут! - Прямо сдерут? - Арья задумчиво повертела Камень в пальцах. - Спрячь!.. - замахал он ручками и стал объяснять: - Есть белые камни, в них можно поймать душу животного, чтобы потом использовать для магических целей. Человеческую душу в них поймать нельзя, она слишком тяжелая, слишком емкая. Для этого годятся только черные камни. - Там Олаф, - сказала она. - И я собираюсь подарить его Нуминексу. - О, - Тирион замер с округлившимся ртом. - Разве Нуминекс жив? - Да, опять. Он сейчас маленький. Джона мамой зовет. Тирион моргал, пытаясь переварить информацию, и наконец сказал: - Ладно... ладно, конечно, спрячу. - А как идет работа над частушкой? - Хорошо идет. Хотят исполнить ее на фестивале. Драконы там здорово по бедняге проехались, - усмехнулся он. - "Дети снега", ну-ну. - А что в этом такого? - не поняла Арья. - Да ты же сама только что сказала, - удивился Тирион. - Разве не знаешь? У драконов есть негласный обычай: если ты спасаешь чью-то жизнь - а у них такое в принципе большая редкость - то становишься ему старшим, вроде родителя. Так что Джон у нас теперь многодетный отец. - Ну, он еще и мать, - не смутилась Арья. - Матерь Драконов. Точнее, одного конкретного вредного мелкого дракончика. - Это-то да, конечно... Но целый Скайрим, да и Нирн впридачу - можно подумать, он икру метнул, как макрель. - Уйми свой вредный язык, - заржала Арья. - И откуда ты все это знаешь? - Я по-прежнему много читаю, - пожал плечами Тирион. - Благо что драконы каким-то образом вложили в меня понимание здешнего языка, а то пришлось бы туго. Джон ведь тогда правильно сказал: я умею только хлебать вино и болтать. Люди приходят ко мне за советом, и я должен знать мир, в котором они живут. В котором я сам теперь живу. - Не хочешь вернуться? Тирион задумался, уставившись куда-то вдаль. - Иногда, - наконец сказал он. - Но вряд ли у меня есть на это моральное право. К тому же здесь я помогаю. Я не особо лезу в политику и экономику. Я просто слушаю людей. - Ну, хоть кто-то их слушает, - порадовалась Арья за народ Солитьюда. Поздним вечером Виармо закончил работать над Песнью и они договорились, что утром все вместе отправятся во дворец убеждать королеву. А пока что Арье предоставили уютную кроватку тут же в Коллегии, наказав, чтобы отдохнула как следует, ибо день ожидается суматошный. Утро наступило. Королеву убедили. С точки зрения Арьи это оказалось совсем несложно: Элизиф Прекрасная, увенчанная Зубчатой Короной, избранная ярлами Скайрима, не слишком обожала ложных королей, узурпаторов и самозванцев. Выслушав Песнь, она поднялась с трона и торжественно повелела начинать подготовку к фестивалю. Она также хотела вознаградить Арью за проделанный труд, и та немедленно начала клянчить какую-нибудь застежку с гербом Солитьюда - какой же Старк пройдет мимо волчьей эмблемы? Едва Арья успела стянуть подаренной застежкой воротник, как ее обступили и стали заваливать вопросами: а где Джон, а как у него дела, а появится ли он в Солитьюде. Фальк со смехом вспоминал, как Сноу впервые заявился в город. - Везде ходил с костью, мрачный как туча, а потом не моргнув глазом прибил Потему и убежал в посольство мутить воду. Даже про награду забыл. - Ну, сам-то он Потему называл сторонней неприятностью, - хихикнула Арья. - Его тогда больше драконы занимали. А что за награда? - Куча денег. До сих пор лежит дожидается. - Пусть еще полежит, - легкомысленно махнула она рукой. - Рано или поздно он сюда доберется. Подготовка к фестивалю шла полным ходом. Сунув нос в кухни и увидев, как там пекут пряники, Арья тут же вылезла с богатой идеей об Олафе на колу. Потом, вспомнив разговор со зловещей старушкой в Маркарте, побежала к бардам интересоваться, есть ли у них зелья для голоса. Оказалось, есть, что, в общем, неудивительно. За всеми этими делами она чуть не забыла сгонять в казармы и притащить на праздник генерала. Генерал упирался, как мул, но Арье взялась помогать Рикка, так что шансов устоять у него не было. Сумерки сгустились и время фестиваля наконец-то пришло. Народ набился в амфитеатр и галерею, те, кому повезло меньше, толкалась на соседних улицах, надеясь хоть краем уха что-нибудь услышать. Песнь была прочтена снова, чучело весело полыхало, освещая праздничную толпу, а Арью совсем захвалили. Впрочем, в отличие от Джона, случись ему оказаться на ее месте, наглая девчонка и не думала смущаться - ухмылялась, играла бровями и грызла пряник на колу. Она еле успела ухватить парочку, разлетались сладкие Олафы как по волшебству. А потом пришло время главного события фестиваля, и даже генерал, укоризненно смотревший на нее поверх голов - как это она все еще не разобралась с Братством? - поневоле отвлекся и устремил взгляд на целый хор бардов, собравшихся на сцене. - Сегодня, - торжественно провозгласил Виармо, - вы услышите еще одну песню - Песнь о Довакине. Ее написали драконы, - услыхав такое, народ удивленно колыхнулся, зашумел, словно роща под свежим ветром, - и теперь мы исполним ее для вас. Арья и Тирион захихикали в кулачок, вспоминая про детей снега и макрель, но тут хор взялся за дело - и они изумленно притихли. Сперва звучали лишь голоса, потом вступили лютни, флейты, рога и трубы, загудели барабаны и наконец хор загремел во всю мощь. Арья уже слышала частушку в исполнении драконов, так что ей было с чем сравнивать, но и она не могла не признать, что барды постарались от души. Толпа, с пением драконов не знакомая, была и вовсе ошеломлена. - Ну все, - проворчал Тирион, когда грандиозный распев подошел к концу и толпа взорвалась восторгами. - Скоро они переложат это в балладу, и петь ее будут во всех тавернах. Бедный Джон, он же такой скромный. - Ничего, пусть страдает, - хмыкнула добрая сестренка. - Он привык, а людям весело. Когда этот великолепный день подошел к концу и она отправилась отдыхать перед завтрашней поездкой к Драконьему Мосту (ведь генерал так смотрел), к ней заявился Призрак - брат требовал отчета о том, как у нее дела. Она поспешно наскребла записку и собрала узелок с гостинцами, при виде которых лютоволк явно смягчился по отношению к ней и перестал косо и подозрительно смотреть. Когда Призрак, подцепив узелок, исчез, она завалилась в постель, думая о том, как обрадуется Джон, когда услышит про пойманного Олафа. Да и про Тириона узнать ему тоже будет небезынтересно... Все было просто прекрасно. Арья с детства мечтала о приключениях, о том, чтобы открывать новые страны, но даже в самых смелых мечтах не могла бы вообразить, что однажды откроет для себя Скайрим. Ей было здесь хорошо и она надеялась, что и Джону тоже. Да и с чего ему должно быть тут плохо? В конце-то концов он всегда говорил о Скайриме с искренней нежностью.