Its not your fault

Следующий день начался тоже не на приятной ноте. Если описать его одним словом – кошмар. Нужно сказать, что это описание отображает как всю ситуацию, так и то, что снилось Кристоферу. Молодой человек, пролежавший полночи в холодном поту, проснулся от того, что упал на жесткий пол. Он никогда не мог представить, что ему, взрослому мужчине, как ни крути – 25 лет, могут сниться какие-то страшилки. Но и тут Кристофер ошибся. Сон был поистине реалистичным, и, как ни прискорбно, был связан с новым «знакомым». Вы спросите, что же такого там было? Может, нашего молодого надзирателя избивали или пытали? С последним, пожалуй, можно было согласиться. Только вот это была сладкая пытка. В мире сна грубые, но в то же время мягкие, руки, сжимающие талию и переходящие на ягодицы; горячий влажный язык, исследующий шею и ключицы, были очень реалистичными. Каждая клеточка тела требовала больше прикосновений, хотелось раствориться в этих страстных стонах, соблазнительных движениях и хриплом голосе. Теперь понимаете, чего так испугался наш герой? Раскрыв испуганно глаза, Кристофер поспешил подняться с холодной поверхности. Да уж, такого он точно не ожидал. Молодому человеку было страшно признаться самому себе в том, что ощущения, которые он испытал, были непередаваемыми. Никогда он не чувствовал столь сильного желания поддаться соблазну и ощутить всю прелесть близости с желанным человеком. Вы не ослышались, именно желанный, именно Александр – самодовольный ублюдок, убивший 5 человек. Решив отложить самокопание до обеда, Кристофер принялся выглаживать свежую рубашку. Мысли мыслями, а работу никто за него не выполнит. Но не успел парень начать сборы, как в дверь постучали: – Прошу прощения, мистер Джонс, – начал диалог прибывший сотрудник, – мне нужно узнать дальнейшие распоряжения. – Распоряжения? По поводу чего? – Не сразу понял надзиратель. – Помните, вы вчера приказали отвести в карцер Александра Макбрауэра? Так вот, приказом были назначены два дня, и я хотел уточнить, правильно ли я все понял? – Хм, думаю, на первый раз будет достаточно суток, – пытаясь сохранять беспристрастность, проговорил Кристофер, – разрешаю вам выпустить заключенного сегодня в полдень, можете идти. – Слушаюсь. Через несколько секунд сотрудник куда-то спешно направился. Молодой человек, не предав этому никакого значения, закончил «наведение красоты», вышел из помещения и отправился на общий осмотр. Проходя по темным коридорам, его не покидала тревога и… предвкушение? Эти чувства было сложно объяснить, и все же они присутствовали. Тяжело вздохнув, парень вошел в камерный отсек. На первый взгляд, все было спокойно. Заключенные тихо занимались своими делами, изображая покорность, охрана вела наблюдение за камерами, а сотрудники тюрьмы разносили документы в различные кабинеты. В общем, все было по-старому, что не могло не радовать. И все же было одно «но». И оно решило подать голос: – Неужели меня, простого смертного, – послышался мягкий, хриплый голос, – помиловали? С чего такая щедрость, господин надзиратель? – Вас уже выпустили, – не ожидав услышать ненавистный, но такой желанный голос, заторможенно начал Кристофер, – еще ведь нет двенадцати? – Удивительно, что делает с человеком смущение, – и снова смешок, – уже половина первого, следовательно, я уже полчаса дожидаюсь вас. – Зачем же? Есть какая-то просьба? Может, желаете извиниться за вчерашнее? – Все же выдавил из себя надзиратель. – Вы не угадали, – сделав небольшую паузу, начал свою речь Алекс, – причем ни один пункт. Я собирался сказать, что не забуду ту беспочвенную пощечину, которую получил за свой невинный проступок. – Арестант подошел ближе к решетке. – И я собираюсь вернуть должок, при этом очень скоро. – Пальцы заключенного погрузились в собственные волосы, а влажный язык прошелся по губам. – И да, я ни о чем не жалею, будь моя воля, ты бы давно выгибался подо мной, умоляя взять как можно быстрее, а потом… Закончить фразу молодому человеку не дали. Опасаясь того, что их могут подслушать, Кристофер приложил правую ладонь ко рту Александра. – Не смей такое говорить, – смотря прямо в глаза молодого заключенного, начал парень, – я бы ни за что о таком тебя не просил. Никогда, слышишь, никогда не начинай этот разговор! – А то что? Боишься не сдержаться? Запомни, я никогда не проигрываю, если я решил, что кто-то будет моим, то это никто не изменит. – Хищный взгляд окинул стройную фигуру. – Даже такой «натурал» как ты.       Ничего не ответив, Кристофер бросил раздраженный взгляд на заключенного и поспешил удалиться. Надзиратель не знал, что его злило больше: дерзкие слова Александра или собственная реакция. Все тело покрывалось мурашками, а взгляд перемещался с помутневших глаз Алекса на мягкие губы. Хотелось ощутить силу мужских рук, охватывающих талию, влажность юркого языка на ключицах и горячие губы, исследующие изящную шею. Но желание ударить самоуверенного придурка также было довольно сильным. И сейчас, не зная, что выбрать, Кристофер метался по кабинету. Ему хотелось отвлечься, выбросить все дурные мысли из головы, но это было слишком тяжело. Такое состояние сопровождало молодого человека на протяжении всего дня. Как бы Кристофер ни пытался оставаться хладнокровным, навязчивые миражи не покидали его разум. Все было настолько плохо, что он даже несколько раз чуть не назвал своих подчиненных ненавистным именем.       Да, с этим нужно было что-то делать, и на ум не пришло ничего лучше, чем отдохнуть от дел. На самом деле, это нужно было сделать еще час назад, когда закончился официальный рабочий день. Но наш герой слишком «заработался» и упустил этот момент.       Предварительно закрыв тяжелую дверь на ключ, Кристофер направился по темному коридору в сторону своей комнаты. Нужно сказать, что никого в помещении не было, так как рабочие часы закончились. Именно поэтому парень, немного раскрепостившись, ослабил галстук и расстегнул пару пуговиц на рубашке. Проходя мимо камер, он задумался: что же сейчас делает Александр? Может быть, спит? Но эти мысли покинули голову с невероятной скоростью ровно в тот момент, когда чьи-то грубые руки, просунутые через решетку, легли на талию и зажали рот. Кристофер попытался вырваться, но хватка противника была очень крепкой. Надзиратель не мог пошевелиться и позвать на помощь, да что уж говорить, он даже не понял, кто осмелился на такое. Было странное ощущение, прикосновения не казались противными, а ровное дыхание около затылка заставляло расслабиться. В минуту легкой эйфории, окутавшей Кристофера, прозвучал голос наглеца: – Ты такой нежный, как девочка, я бы с удовольствием оттрахал тебя в задницу, котенок, – глухо прошептал Макбрауэр, – но сперва мне нужно преподать тебе урок. – Мхм, ммм, пус-с-ти, ненормальный… – Промычал загнанный в ловушку надзиратель, все еще прижимаясь всем телом то ли к решетке, то ли к торсу Александра. – Ох, я непременно тебя отпущу, – над ухом послышался полушепот-полурык, – но чуть позже. Вопрос только в том, захочешь ли ты уйти. А сейчас нажми на рычаг и подними решетку. – Почему ты считаешь, что я стану выполнять этот «приказ»? – Едва не задыхаясь от близости, тихо ответил молодой человек. – Ответ очень прост, мой надзиратель, – влажный язык Алекса коснулся изящной шеи жертвы, – я тебе интересен не только физически, что само собой разумеется, но и психологически. Ты хочешь знать ответ на вопрос «почему». – Ошибаешься, мне нет до тебя никакого дела, ты – лишь очередной убийца, попавший под мой надзор! – Срываясь, выговорил Крис. – Что же, хорошо, говорить все могут, – арестанту эти заявления не пришлись по вкусу, – но сейчас я проверю их правдивость…       Закончив фразу, Макбрауэр начал доказывать свою правоту. Его мягкий горячий язык начал исследовать тонкую шею, обводя каждую венку и подбираясь к мочкам ушей. В это же время сильные руки поглаживали узкую талию, поднимались к грудной клетке, при этом пробираясь под хлопковую рубашку, и стискивали раскрасневшиеся соски «пленника». Последний, в свою очередь, сначала пытался избежать сладкого мучения, но вскоре сдался во власть ощущениям. Одурманенный происходящим Кристофер упустил тот момент, когда с его губ сорвался едва слышный стон, который, как ни странно, слегка отрезвил. – А теперь скажи мне, – промурчал Алекс, – что ты ничего не почувствовал. Давай же, соври, что пару секунд назад не ты постанывал в моих руках и не позволял исследовать свое тело. – Я это делаю не по своей воле, – слегка заикаясь, начал оправдываться Кристофер, – как я уже говорил, меня не возбуждают мужчины, и, если бы я мог вырваться, давно бы это сделал. – Да неужели, – Макбрауэр неожиданно опустил ладонь на пах надзирателя, – а вот твой вставший член говорит совсем об обратном.       И правда, возбуждение Кристофера было весьма заметным. Как только широкая ладонь провела по органу несколько раз, парень застонал чуть ли не во весь голос. – Агх…ммм… Чего ты добиваешься?.. – Из последних сил спросил молодой человек. – Одно нажатие на рычаг.       И вот, не веря степени своего идиотизма и бесстрашия, надзиратель нажал на устройство. Что заставило его это сделать – один черт ведает. Да уж, ночью без охраны войти в камеру к опаснейшему убийце – вполне себе адекватное решение. Вот она – точка невозврата…       Оказавшись по ту сторону решетки и ощутив свою беспомощность, Кристофер начал пятиться к стене (как будто это могло помочь, эх, наивный). Но не успел он отойти и на метр от Алекса, как снова оказался припечатанным к решетке. Вот только на этот раз тело арестанта вплотную прижималось к его собственному, а сам Александр, подхватив «добычу» за бедра, расположился между ее ног. Таким образом надзирателю ничего не оставалось, кроме как обхватить талию Макбрауэра ногами и расположить руки на его плечах. Да, положение обязывает. – Попался, глупый ребенок, – усмехнулся заключенный, – теперь то ты от меня не сбежишь. – Прошу, не надо… не делай этого. – Слишком поздно. – Последнее, что можно было сказать.       Вот и все. Назад пути нет. Такими были последние мысли нашего героя перед тем, как плюнуть на все свои принципы и отдать свою душу убийце.       Умело, настойчиво, именно так влажный язык Алекса раскрыл едва приоткрытые мягкие губы надзирателя. Заключенный вложил в этот поцелуй всю страсть, все желание, что накопились за эти два дня. Оба хотели ощутить все прелести столь интимного занятия, и, надо сказать, у них это получилось великолепно. В какой-то момент страсть переросла во что-то звериное и охватила тела без остатка. Кристофер всем телом вжимался в Алекса, позволяя тому доминировать над сбой, даже отдавать приказы. А арестант, в свою очередь, не упускал возможности показать свою власть над податливым телом. Их сердца бились в унисон, а уши постоянно закладывало, но это не мешало отдаваться друг другу с головой.       Бывшие враги и не заметили, как оказались около тюремной кровати Макбрауэра. Последний, не раздумывая, подмял под себя разгоряченную «тушку» и начал стягивать с парня вещи. Снять легкую рубашку не составило труда – пуговицы разлетелись по полу после первого рывка. А вот зауженные брюки доставили некие неудобства, но и с ними Алекс справился. Грубые, но в то же время чувственные прикосновения дарили ни с чем несравнимые ощущения, благодаря которым Кристофер полностью терял контроль над телом. Заключенный покусывал влажную шею парня и тут же зализывал следы «преступления». Эта грань между жестокостью и нежностью дарила неимоверное удовольствие…       Оставив свое «безумие» в одном белье, Александр не удержался и все-таки попытался рассмотреть павшую крепость. Он должен был признать, что человек, лежащий перед ним почти нагой, был самым прекрасным зрелищем в его жизни. Мягкие русые волосы, изящные изгибы тела, стройные ноги и, конечно же, округлая попка окончательно лишили арестанта терпения. Понадобилась одна секунда, чтобы оставить Кристофера беззащитно лежать на кровати абсолютно раздетым. Едва не зарычав, Алекс вновь впился в раскрасневшиеся губы парня, а затем, услышав жалостливый стон, прошептал: – Не так быстро, котенок, я ведь обещал сначала наказать тебя, – в руках парня появился ремень, которым он умело привязал «добычу» к изголовью кровати, – мне, конечно, жалко пороть эту нежную кожу, но чего только ни сделаешь для послушания… – Мф… мгм, Алекс, прошу, я буду… – Повисла короткая пауза, а Крис слегка покраснел. – Что ты будешь делать? – Издевательская улыбка появилась на лице арестанта. – Я-я буду послушным мальчиком, не наказывай меня. – Еле выговорил Кристофер. – Прости, малыш, но десять ударов твоя задница определенно заслужила.       С этими словами Макбрауэр нанес первый удар по ягодицам, на что Крис еще сильнее прогнулся в пояснице. Следующие несколько ударов сопровождались, на удивление Александра, тихими стонами. А последний, самый сильный, украсивший молочную кожу алой полосой, и вовсе вызвал полу-крик. – А я и не знал, что ты у меня мазохист. – Садистски улыбнулся заключенный, осматривая проделанную работу. В ответ на эти слова послышалось лишь стеснительное «пожалуйста» – Что «пожалуйста»? Мм? Хочешь наконец-то ощутить мой член в попке, котенок? – Как можно медленнее, с придыханием спросил Александр. – Мхммм, прошу, сделай это… – Тихо ответил Кристофер. – Попроси меня так, – еле сдерживаясь, выговорил Алекс, – чтобы я сам этого захотел.       Да, издеваться он любил. Пусть сейчас его жертва была полностью усмирена и даже связана, пусть желание оттрахать это горячее тело не давало покоя, но Макбрауэр никогда не сдастся первым. Даже если терпеть просто невозможно. – Прошу, п-п-папочка, возьмите меня…       Кто там говорил о самоконтроле? Проехали… Услышав эти слова, особенно второе по счету, Алекс сорвался с цепи. Не думая больше ни секунды, он отвязал своего парня от изголовья и перевернул на спину. В следующую секунду заключенный уже лежал между разведенных ног Криса и оставлял влажную дорожку от пупка к эрегированному органу. Кристофер, в свою очередь, выгибался от удовольствия, чувствуя усилившееся возбуждение.       Смочив два пальца слюной, Александр приставил их к заднему проходу Криса, отчего последний вздрогнул: – Не бойся, я обещаю не делать тебе больно…никогда. – на ухо прошептал Макбрауэр.       Задумываться над полученной в аргумент фразой у Кристофера не было времени, поэтому он решил переварить ее позже. В это же мгновение два пальца с трудом проникли внутрь. Да, небольшой дискомфорт присутствовал, но потерпеть было возможно. Через несколько минут пальцы и вовсе спокойно начали входить в юношу. Эти ощущения были для него новыми, но на удивление приятными. Умелые движения Алекса заставили прогибаться навстречу, желая большего. Для Макбрауэра этот факт стал знаком продолжить.       С какой-то несвойственной нежностью вытащив пальцы, Алекс смачивает ладонь слюной и подносит к уже перевозбужденному члену. Тело под ним хнычет, извивается и просит продолжения. А он не может отказать… И вот арестант делает первый пробный толчок, на что получает лишь тихое шипение и легкую дрожь. Но почувствовав желанную узость, Алекс не собирается останавливаться. Его движения становятся все более резкими и уверенными, каждый толчок отдается дрожью желания в теле под ним. Извиваясь на мокрых от пота простынях, Кристофер сам начинает насаживаться на член, ощущая каждую его венку. Ему хочется большего, поэтому парень буквально вжимает в себя разгоряченного Макбрауэра, оставляя на его шее пурпурные засосы. Все эти действия не остаются незамеченными, и Алекс теряет над собой контроль, ему хочется оттрахать это существо до такой степени, чтобы несколько дней не могло спокойно сидеть, хочется вытрахать всю наглость и подчинить, сделать своей собственностью.       Ощущая приближающуюся разрядку, Алекс переворачивает разгоряченное тело под собой на живот, заставляет прогнуться. И, сделав несколько финальных толчков в разработанное отверстие, довел до оргазма теперь уже СВОЕГО надзирателя и самого себя.       Обессилившие парни так и продолжали лежать на влажной кровати, переплетясь телами. У каждого не было ни одной мысли в голове, но оба знали – все слишком нереально. Казалось, стоит открыть глаза, и рядом уже не будет столь горячего и желанного тела. Кристофер хотел остаться в этом моменте своей жизни навсегда, а Алекс, в свою очередь , был готов подарить ему такую возможность. Но оба понимали, что судьба у каждого своя, один – надзиратель, а другой – арестант. И это никому не дано изменить…