Мам, ну почему он?!

— Ну почему он? — в третий раз вопрошает принц Эрен, желая оглянуться назад, но не делая этого. — Он — лучший, — повторяет ему королева-мать. — А держать возле тебя десяток охранников невозможно. Эрен очень тихо застонал и спрятал лицо в ладонях. Оттуда же и прошептал: — Как он может быть таким идеальным, если волочится за каждой юбкой? — Он охранял меня последние три года, я знаю, о чём говорю. Никому другому доверить тебя не могу, Эрен. Чем он тебе так не нравится? Чем? А чем может нравиться молодой и привлекательный мужчина, о похождениях которого знают и болтают все? Который, не смотря на своё презрение ко всему живому, пользуется такой популярностью, что дамы рядом с ним теряют сознание от восторга?! Действительно, в чём?! — Он меня бесит. И постоянно цепляется. И постоянно издевается. И критикует каждый мой шаг. И смотрит… Вот как можно быть рядом с тем, кто смотрит на тебя как на навозную муху?! — кричал он шёпотом, выливая матери часть своего недовольства. Но она, видать, подумала о чём-то другом, потому что теперь сама оглянулась назад, на того, о ком и говорили. И, поймав его взгляд, улыбнулась: — Просто игнорируй его. Ты не поверишь, насколько это действенно. И ни в коем случае не направляй на него одобрение и неприязнь — ничего, чтобы выказало твои истинные чувства, ничего, чтобы показалось ему… будто бы он тебе нравится. Игнорируй, словно его нет, говори разумно, лишись по отношению к нему эмоций. Единственной, кем восхищался этот тип, Миро, это королева. Когда-то и королём, но он умер, защищая свою семью, и теперь ситуация поворачивалась так, что другая сторона решила воспользоваться горем — через ещё молодую правительницу занять трон. И на пути к цели стоял принц, единственный наследник, который сможет принять корону через каких-то полтора года. Эрен сравнивал ситуацию с повадками льва — забери самку, сожри детей бывшего вожака и правь. Его это не пугало, отчего-то верилось, что выживет, и вовсе не охрана тому виной. Её, хочешь не хочешь, а принять придётся, раз матушка так решила — её не переубедить. И поэтому он гордо поднял голову и пошёл к себе, зная, что тенью следует этот «лучший». Миро же ничего не высказывал, ему сказали охранять принца, он выполнял. И как ни глянь, выполнял на совесть, а если и отвлекался на что-то, то всегда быстро возвращался. Эрену это грело душу — не успеешь найти женщину, когда сутки напролёт нужно следить за кем-то. И плевать бы ему на чужую половую жизнь, если бы просто так не раздражался от самого существования этого человека. Но, помня мамины слова, старался привычно улыбаться, держа маску непринуждённости, и всю горящую злобу запирать под десятью замками. Так и тянулось время — на завтраке всю еду тщательно проверяли, после стола шли в библиотеку, где Эрен подолгу общался с учителями, читал книги и просто отдыхал — хорошо ему там было, сам не понимал почему. А Миро стоял позади, следил за любыми движениями вокруг и тем, как меняется принцево лицо, когда тот читает, как скачут по нему эмоции. И сказать бы ему какую-то мерзость, но так и не придраться — если чем-то и мог похвастаться принц, так это любовью к чтению, да не каких-то там романов и приключений, а научных трудов. На обеде так же проверка еды, достойное следование манерам, безупречный выбор блюд и порций со стороны калорийности и витаминов. И знал бы кто, что принц за обедом размышляет, как бы так, используя теорию относительности, изменить заклинание ускорения, точно бы удивился. Но только так он и мог существовать — забивая голову чем-то сложным и интересным, чтобы не смотреть на телохранителя рядом, чтобы не плюнуть в него ядом, потому что все девушки за столом в нём дыры проплавляют своими похотливыми взглядами. Почему похотливыми? Да потому что краснеют, как больные, роняют вилки и кусочки еды и вообще ведут себя, как дуры. Это молодые, а кто постарше, те просто стреляют такими взглядами, что у Эрена, гляди бы так на него, уже бы сердце вдвое быстрее стучало. Как с таким вообще можно находиться рядом? И, что самое поганое, сам Миро в ответ на это источает презрение ко всем, кто им интересуется, как к существам низшим и слабшим. Слабым морально, а не физически. А вот после обеда чудное время — Миро может сколь угодно растягивать губы в издевательских улыбках, скептически заламывать бровь, а иногда и отпускать обидные комментарии — ведь принца учат сражаться. Они как свет и тьма рядом — Эрен, блондинистый и светлокожий, зеленоглазый и так похож на неземное создание, и Миро — тёмный, что волосами, что глазами, высокий, плечистый, сильный, вечно со своим мечом за спиной и связкой ножей на поясе, как демон позади ангела. Ему бы только рубить всех, низвергать в бездну отчаянья, а приходится охранять «золотого мальчика». Эрен не боец — он держит меч правильно, стоит хорошо, но когда бьёт — его рука дрожит, словно боится ранить. Для Эрена сражение — бесполезное занятие, тратящее силы. Его тело не слабо, все показатели указывают на возможные успехи, но всегда эта дрожь портит момент. Он знает свои слабости, но если и может с ними что-то сделать — не хочет. Наверное, потому что для жизни есть более полезные применения, чем смерть от меча в честном бою, а Миро от одного взгляда на эту бесполезность без стержня внутри воротит. Просто кому-то даны мозги, а кому-то сила, одним храбрость, а другим рассудительность. Так повторяет про себя Эрен, уходя с площадки за замком, собираясь опуститься в воду, вымыться и вновь взять в руки томик. Он не знал, когда спит и моется Миро, но и не спрашивал. Скорее всего ночью, после того, как выставит караул у двери. По правилам Миро и следить за ним не нужно, когда скрывается за дверью своих покоев, но всё равно уходит только как принц изволит лечь в постель. Так всё тянется долгую неделю, молчаливое сосуществование в одном пространстве, пока не происходит то, к чему всё шло. — Подымайся! — грубо будит его телохранитель, разве что пинком не скинув с кровати. — На замок напали! Эта новость действует лучше ведра ледяной воды — Эрен вскакивает, моргает и требует ответа: — Где мама?! — Королева у себя, нам нужно выбираться, — говорит, бросая ему первые попавшиеся в шкафу штаны, и тот ловит, выползает из-под одеяла, но не успокаивается: — Нужно пойти и помочь маме. — Не нужно. Они пришли за вами, она в безопасности. — Но мы этого не знаем наверняка. — Всё равно, в вас — будущее королевства, она приказала защищать… — Но мама одна! — перебивает, не дав договорить, уже натягивая рубашку. Прекрасно знает, что пусть караул всё ещё стоит за дверьми, Миро не может уйти, но это такой шанс проверить подозрения, что не может не поддаться. А потому использует своё волнение о маме, чтобы остаться в одиночестве, ещё и эмоции выплёскивает достаточно убедительно. — С ней моя сестра и куча стражи! Не веди себя, как ребёнок! Миро незаметно для себя вновь переходит на «ты» и дёргает принца за руку, но тот ожидаемо упирается: — Она королева! Я приказываю, и ты не можешь ослушаться этого приказа, пойти и спасти королеву! Уж себя-то защитить мне сил хватит! — У тебя самые низкие показатели в бою, — рычит, пытаясь доказать. — Но я умею прятаться! И колдовать! Миро рычит от злости, но быстро берёт чувства под контроль. Разворачивается и уходит, так ничего и не сказав. Знает, что поступает неверно, но тоже беспокоится — королева намного важнее. Без неё всё попросту развалится, а этот наглый мальчишка… Что ж, пусть доказывает, что не беспомощен! Эрен ждёт, когда шаги затихнут, достаточно отдалившись, хмыкает и ныряет в тайный ход. Вообще-то у него есть весьма веская причина избавиться от охраны — встреча, что состоится, не должна быть кем-то засвидетельствованной. Прямо под часовней есть небольшая, совсем крохотная пустота — маленьким там бегал, а сейчас и на четвереньках потолки низкие. Эта пустота ведёт в комнатку между лестницами, которой не пользуется никто и никогда — за все годы единственные следы в пыли здесь оставлял только Эрен и… — Наполло, — выдыхает, увидев давно знакомое лицо. Лицо лучшего друга, что пропал пять лет назад. Просто растворился, перестал приходить, появляться в замке. — Я так и думал, что если меня здесь и найдут, то только ты… Улыбка очень неуместна, потому что Наполло вытаскивает длинный кинжал и готовится нападать. — Почему? Разве мы не были друзьями? Наполло молчит, глаза его остекленевшие, руки серые, а лицо какое-то пыльное. — Знал ведь, что без него не обошлось, — сокрушается Эрен, давно подозревавший придворного мага в кознях против себя и трона. *** — Но ма-ам… Не то чтобы Эрен верит, что её ещё можно переубедить — уже, пожалуй, слишком поздно. Не стоило с самого начала всё это затевать, но ведь хотелось проверить догадку — при прошлом покушение случайно заметил знакомый след обуви. След, не виданый больше пяти лет, но ни капли не изменившийся. Взрослый и разумный списал бы всё на совпадение — просто кто-то пришёл в старых ботинках, каких уже не шьют, но Эрен слишком хорошо помнил ненависть, с какой дворцовый маг смотрел на «собачонку». Так он часто звал Наполло, напоминая, что ему не место подле принца. — Тебе придётся пожить вдали от замка, пока я занята поиском предателей, — повторила королева, не желая слышать пререканий. — Но я ведь всего лишь волновался о тебе. — Думаешь, я настолько стара, что не могу о себе позаботиться? — Ну, мам, почему с ним?! — Потому что один раз он уже ослушался моего приказа и второй раз ошибки не допустит! Это будет небольшой домик без прислуги, чтобы не привлекать внимание, Эрен, пойми это. Тот выстанывает воздух, закатывая глаза: — Да я и так последнее время всё делаю сам. И кровать застилаю, и моюсь, и… — Я надеюсь, вы справитесь. В её глазах читается почти боль — никогда ещё Эрен не чувствовал себя таким беспомощным и бесполезным, как в отражённых мыслях матери. А потому больше не противится: — Хорошо, я постараюсь. Сделаю всё возможное, но надеюсь, не сорвусь и не придушу его. Теперь королева улыбается, гладит сына по голове и тихо мурлычет: — Какие же вы ещё дети, что ты, что Миро. — Он сказал, что его сестра здесь. У него есть сестра? Не то чтобы это волновало, но теперь, просто задумавшись об этом, Эрен понял, насколько мало знает о нём. Буквально ничего, кроме того, что видит, и о чём болтают другие. — Они остались сиротами десять лет назад. Миро хотел, чтобы она выращивала цветы, но ей хотелось помогать нам… Они до сих пор в ссоре из-за этого выбора. Ему бы ещё многое расспросить, но время поджимает — скоро пора отправляться, а он и книг не сложил с собой в путь. Из-за них места на одежду не остаётся, Миро нервничает и дёргает, горничные хлопочут вокруг и пытаются утрамбовать туда ещё хоть одну рубашку, и весь балаган заканчивается, когда охранник высказывает: — Ты хоть донесёшь это всё, немощь? До Эрена проблема доходит быстро, он-то думал, что кое-кто поможет, но раз так… С книгами приходится расстаться, оставляет только блокноты с записями. И первая остановка — портальный зал, за ней ещё один, в каком-то крупном городе, оттуда ещё два перемещения, после которых голова кружится, а обед просится наружу, и лошадиное седло, от которого болит зад… Путешествие напоминает адские муки, когда прибывает в тот небольшой домик на окраине, о котором говорила мама, хочется упасть на кровать и отдышаться — голова болит, ягодицы тоже, копчик ноет, ещё и живот крутит. Но кровать неожиданно твёрдая, затхлый запах в доме усиливает боль в голове, а какой-то злой Миро рядом довершает картину, от которой хочется умереть. — Почему здесь так… заброшенно? Вопрос остаётся без ответа — Миро достаёт ведро, уходит к колодцу и берётся за уборку. Ещё какое-то время Эрен притворяется умирающим, но вскоре молчание ему надоедает настолько, что сам не осознаёт, когда берёт тряпку и начинает вытирать пыль со столов и полок. Домик старый, но ещё держится, крепкий. Почему-то весь деревянный — от стен до мебели, саморобной, кажется, но неплохой. Явно старались, если судить по резьбе — она сохранила тёплую энергию, вкладываемую при работе. В конце концов, становится как-то умиротворённо — то ли осознание наконец-то угнездилось в голове, вызвав смирение, то ли привыкание помогло подстроиться под обстоятельства, но и плюсы замаячили… Деревянный домик на окраине городка напоминает избушку — небольшую, но почему-то тёплую, душевную. Эрен позволяет себе мечтательно улыбнуться, увидев перед глазами картинку жизни в нём, одну на двоих. Днём здесь должно быть очень светло, а когда солнце садится — с окна тянутся тени деревьев, но при горящих свечах создаётся своя романтика. Только почему-то виделась ему не девушка в своих объятьях, а чья-то фигура за спиной, и когда в реальности его случайно, но больно стукнул шваброй Миро, пришла злость на себя и него. Как мог расслабиться и позволить надеяться на подобную глупость? Да и… с кем же делить такое вот чудо? А не с кем. Миро же выглядит куда более раздражённым, чем обычно, посторонний в пространстве его бесит, и когда вновь сталкивается с Эреном в дверях, не выдерживает и рыкает: — Брысь! Принц дёргается от неожиданности, некоторое время непонимающе смотрит, а поняв всю тщетность ожидания объяснений — кладёт тряпку обратно в ведро и уходит. Его ожидаемо гложет обида, но помнит о ней он не долго — слышит голоса ближе к лесу, там, где воют волки. Деревенские парни разожгли костерок и сгрудились вокруг него, травя байки и страшилки. Эрен, потратив некоторое время на подслушивание и наблюдение, решил мальчишек напугать — подкрался очень тихо и выпрыгнул из-за дерева с громким рыком. И если думал, что те закричат и разбегутся — очень ошибся. Эти испугались, но набросились с таким же рычанием и воем, прижали к земле и только когда поняли, что это человек — засмеялись и отпустили… — Когда-то в этом доме семью вырезали, — сказал ему один из мальчишек, когда услышал, где он поселился с «братом». — Говорят, только дети чудом выжили. Мама не разрешает сюда ходить. Эрен почему-то не верил — не отправила бы королева-мать туда, где опасно, но не придумал, как это выразить им. А другой вот продолжил: — Бабушка говорила, что детей ко двору забрали. Впервые они тогда короля с королевой видели. — Да басни это, — отмахнулся третий. — Ну какой король отправится в такую даль, чтобы забрать каких-то сирот? — А я слышал, их отец и служил лично королю. И умер при исполнение. — А резня в доме тогда не лепится. — А… детьми кто были? Но этого никто не знал — история старая, много лет назад приключилась. И Эрен припустил, что возможно это старый дом Миро и его сестры, но такое должно быть очень жестоко со стороны королевы. Может, она и хотела проучить ослушавшегося охранника, но не настолько болезненно. Да и глупости это. Не может всё так совпасть. Парни оказались жителями этого городка, обычными детьми, которые с радостью болтали с Эреном, пусть и совсем его не знали. Они видели перед собой такого же ребёнка, пусть и значительно более старшего, но всё равно мальчишку. И Эрен не портил впечатление — тоже смеялся, когда они рассказывали что-то забавное, и поддерживал дружескую обстановку. Не то чтобы ему нравилось возиться с ними, всё же они младше, но почему-то от этого радость накатывала такая, что будь у него хвост — вилял бы не останавливаясь. Наверное, потому что самому такого вот детства пережить не удалось — принцу не до посиделок вокруг костра с простолюдинами. Звёзды уже давно сияли над головами, мальчишки начали медленно собираться уходить — тушили огонь, передразнивали волков, когда со стороны городка послышались шаги — ветви трещали в ночной тишине. Они все замерли, выжидательно глядя в сторону источника звука, но забеспокоился только Эрен. Показавшееся лицо Миро заставило его облегчённо выдохнуть, и начинающееся волнение у остальных схлынуло, как только незнакомец произнёс: — Я тебя искать не нанимался. Марш в дом. — Брат у меня просто злюка, — пробурчал им и когда уже уходил — обернулся и бросил: — Надеюсь, ещё увидимся. — Здесь водятся оборотни, — попытался его напугать Миро, а Эрен хмыкнул: — Они тоже говорили. И что половина городка — полукровки, тоже. Оборотни, судя по словам мальчишек, вовсе не злые. Они живут в лесу и никого не трогают, ведут торговлю, продавая шкуры и тушки дичи, и совсем не нападают на людей. А раз так, то зачем бояться? Местные к ним привыкли. — Думаешь, мама об этом знает? — Королева знает всё. Иногда Эрена удивляло как этот человек может презирать всех, а королеву до такой степени боготворить. В доме горела одна-единственная свеча, из печи пахло чем-то вкусным, тарелка нашлась в шкафчике, и ничего вкуснее супа, приготовленного Миро и съеденного после такого насыщенного дня, слишком долгого, потому что после нападения так и не спал, Эрен никогда не пробовал. И слова вырвались сами, хоть до конца собирался по возможности игнорировать его: — Спасибо. Очень вкусно. Миро задержался в проходе, словно сомневался, но всё же промолчал. Он вообще чувствовал что-то странное — в этом доме, с принцем, в смешение старых воспоминаний, зарубцевавшейся боли и чего-то нового и непонятного, но очень бесящего. Всё, что он хотел, это лечь спать, а завтра выбраться в город на рынок за покупками. Возможно, через время это чувство пройдёт, сгладится, но оно появляется не первый раз. Почему-то часто, стоит только оказаться рядом с Эреном, как словно мутит. От одного взгляда внутри переворачивается и скручивается, словно вот-вот вывернет чем-то таким… Змеями. Копошащимися змеями, что до этого скользили в желудке, от которых заходилось сердце и сжимались лёгкие. И сейчас, от простой благодарности эти змеи кусали, впрыскивая яд, потому что внутри нестерпимо жгло, давя на голову и глаза, вот-вот выйдя со слезами. — Твоя кровать слева. Завтра не дурачься, когда останешься один. Слова едва выдавил, но прозвучали они как обычно грубо. Это позволило ему спокойно уснуть, надеясь, что всё останется таким же, что они… справятся с трудностями. Ведь план довольно прост — пусть принц тешится в безопасности со своей магией, от которой только одно название, дара толком всё равно нет, а самому можно будет отдохнуть. Его ведь главное кормить и снабжать горячей водой. На этой мысли его день закончился, а мозг сдался, уступив сну.