Да будет крепок твой щит

      Бабушка Миллисенты прибыла международным порталом семнадцатого августа. И охарактеризовала бы я её одним словом: громоподобная. Аристократический снобизм в ней удивительным образом сочетался с простыми манерами и живостью. Переместившись порталом к воротам Булстроуд-холла, она первым делом проворчала:       — Н-да, чары поизносились, а поправить-то некому.       Про чары вокруг дома стоит сказать отдельно: поместье стояло неподалёку от маггловской деревушки, но ни один её житель, похоже, даже не подозревал об этом. Щитовики-Булстроуды многие десятилетия окружали своё родовое гнездо разнообразными защитными чарами, и вскоре оно превратилось в место, не менее скрытое, чем дом по адресу Гриммо, 12.       А, может, и более того.       Много интересного об этих чарах мне рассказал болтливый портрет Ульфрика Булстроуда II, который висел через две двери от моей комнаты и очень скучал по живому общению. Чего вокруг нашего дома только не ставили: и стационарное Протего, и Каве Инимикум, и Сальвио гексиа, и многие другие.       Поворчав ещё для приличия, бабушка Дайре Каланаг повернулась к нам, встречавшим её у крыльца, и сказала:       — Обновите защиту. Нечего позориться.       — Хорошо, миссис Каланаг, — поклонился Малькольм.       Она вошла в дом, левитируя за собой небольшую сумочку. Услугами домовиков она пренебрегла.       Позже, внимательно слушая и запоминая, я поняла вот что: Дайре была ирландской волшебницей в энном поколении. Она была воспитана в британской магической традиции, окончила Хогвартс, некоторое время работала консультантом в Министерстве магии. После замужества дочери — собственно, Урсулы — она «вернулась к корням» — поселилась в низеньком коттедже среди безлюдной ирландской пустоши и предалась изучению местной магии.       У Каланаг не было домовика. Она считала бытовые чары отличной тренировкой для себя.       — Выставите эльфов из кухни, — сказала она, спустившись из голубой комнаты, — я займусь ужином.       Эльфы едва не устроили обиженный демарш. Забастовку сдерживало лишь их благоговение перед старшей женщиной Рода.       Высокая, статная, с собранными на затылке в пучок седеющими волосами, на кухне Дайре выглядела… странно. Я бочком пробралась в помещение, облицованное зеленоватой плиткой у рабочей поверхности. Каланаг стояла перед плитой. Она взмахом палочки зажгла в ней огонь. Вода наполнила чайник по мановению руки. Лук в воздухе очищался и нарезался мелким кубиком. И всё это — одновременно, и с такой лёгкостью!       — Что смотришь? — спросила чародейка, — нравится?       — Конечно! — с неподдельным восторгом воскликнула я, — а что вы готовите?       — Ирландское рагу. Потешу свою национальную гордость вашими комплиментами.       Она движением пальца отправила петрушку в кипящий котелок и отлевитировала на него крышку. Запах тушёного мяса и овощей распространился по кухне, заставляя меня нетерпеливо вздыхать.       Ужин был великолепен. Мясо таяло во рту, овощи и пряности дополняли вкус друг друга. Каланаг сидела во главе длинного, накрытого хрустящей скатертью стола, и изредка командовала мне: «не чавкай», «жуй тщательно». Домовики убрали со стола посуду, и лишь тогда Дайре заговорила:       — Урсула, насколько я знаю, вы не проводите никаких ритуалов на Самайн?       — Нет, не проводим, — покачала та головой.       — Плохо, что вы, молодое поколение, забываете о древних традициях, ничему не учите детей. Впрочем, это довольно типично для современных волшебников. Меж тем, Самайн — один из главных праздников года. Стыдно. — Она повернулась ко мне, — Миллисента, не хочешь провести несколько осенних дней в Ирландии?       Я поняла, к чему она клонит, и с энтузиазмом кивнула.       — Конечно!       — Миссис Каланаг, — протянул было Малькольм.       — Не волнуйтесь. Миллисента рассудительная девочка.       — Я не против, — кивнула Урсула, — Миллисента, точно хочешь навестить бабушку?       Я снова кивнула. Ведь мне предоставлялся шанс поучиться у мега-харизматичной сильной колдуньи, ещё и из другой страны! Вдобавок, Дайре сильно напоминала мне мою первую учительницу, Антонину Петровну, она тоже была строгой, даже суровой, но умела увлечь — как Каланаг. «Кухонные» умения Дайре очень впечатлили меня. Насколько я знала из фанона, такие заклинания требуют немалой концентрации.       — Я прибуду за тобой в конце октября. Кстати, Урсула, Малькольм, вы не знаете, свободна ли сейчас Августа? Мы бы прелесть как посидели за чашкой чая.

***

      Летнее время летело незаметно. Я дочитывала «Историю Хогвартса», практиковалась в магии, пару раз выбиралась в Косой Переулок с Микки. Урсула и Малькольм привыкли к моим вылазкам и не препятствовали им. Было несколько светских вечеров — правда, меньшего масштаба, чем тот, первый, но там можно было встретить Малфоев, Ноттов, Гринграссов иногда — новоприбывших Забини.       С наступившей осенью лихорадящая Косой Переулок беготня первокурсников и других учеников Хогвартса немного поутихла. Там стало приятно находиться. Солнечные деньки становились всё более редкими, и в дождь было здорово сидеть у окна и читать.       Двадцать пятого октября, сразу после прилетевшей с письмом чайки, порталом к нам переместилась Дайре. Мой небольшой чемодан был собран задолго до этого дня, и я буквально слетела с ним вниз по ступенькам. Урслула и Мальком распрощались со мной довольно тепло.       — Ну, идём, — сказала Каланаг. Она достала из кармана мантии обыкновенную на вид подвеску, сказала мне держаться за неё, и скомандовала «виверна».       Я ощутила сильный рывок вверх, потом вниз. Всё вокруг кружилось и расплывалось, и это продолжалось несколько секунд. Мда, порталы — это нечто. Когда мир вокруг остановился, я чуть не упала на колени от головокружения. Дайре поддержала меня за локоть, пока я немного не отдышалась.       — Да, ощущения после переноса могут быть… неприятными. Всё-таки мгновенный скачок через большое пространство. Добро пожаловать в Ирландию.       Я с трудом подняла голову и восхищённо ахнула.       Мы стояли среди осенних вересковых холмов. Вечерело. Вокруг простирались красные волны кустарника, перемежаемого редкими полянками и далёкими, уже подмерзающими, озерцами. На небе сгущались тучи, холодало.       Потом я обернулась назад и увидела домик — этакий коттедж хоббита, с крышей, сплошь заросшей изумрудным мхом и поздними осенними цветами. Окна приветливо мерцали тёплым светом. Дайре провела меня к двери под невысоким козырьком, возле был прибит магический колокольчик, который при нашем приближении зазвенел.       — Это я, прекрати шуметь, — бросила волшебница и заклинанием отперла дверь.       Комната совмещала в себе прихожую и гостиную: вешалка для плащей в углу у двери, коврик для ног у порога, мягкая мебель у небольшого камина. Деревянные стены без обоев делали всё это особенно уютным и каким-то… деревенским?       Волшебница помогла мне отлевитировать чемодан в небольшую гостевую комнату. В ней стояла кровать с высокой резной спинкой, застеленная клетчатым пледом, магический умывальник, ореховый шкаф. Из-под стула на меня зашипел пушистый книззл с пёстрой шерстью.       — Цезарь! Здесь тебе не место, — строго сказала Дайре. Цезарь лениво повёл ухом и начал вылизывать переднюю лапу, — хорошо, думаю, стоит тебя запереть здесь на денёк-другой. Может, тогда подобреешь?       Книззл зашипел и, недовольно взирая на хозяйку, вышел из комнаты. Но оставил после себя много шерсти под стулом.       — Эванеско, — мимоходом произнесла волшебница, указывая на шерсть, — сегодня ты слишком устала. Отдохни, завтра мы поговорим о магии. Я слышала, ты заинтересовалась этой темой.       Я кивнула, решив не спрашивать, кто был информатором. Наверняка Урсула.       — Доброй ночи, Миллисента.       — Доброй ночи.       Утро выдалось холодным, туманным. На вересковые пустоши словно наплывало пуховое покрывало. Каланаг в кухне, обшитой дубом и облицованной у плиты изразцовой плиткой, готовила овсянку.       После мы поговорили об устройстве мира магов. Я слушала внимательно и, раз уж появился такой шанс, решила расспросить бабушку о магическом вассалитете — тема, которая широко исследовалась в фанфиках.       Вассалитет был. Малые рода часто присягали более крупным, они, в свою очередь — мастодонтам, вроде Малфоев и Блэков. Фактически, заключался договор: вассал обязывался защищать честь рода сеньора, выполнять некоторые требования, которые обговаривались в индивидуальном порядке. Старший род, в свою очередь, оказывал младшему протекцию, какую-то поддержку.       Также, формально все рода считались вассалами Министерства, потому что первый министр, придя на смену Ковену, взял клятву, что маги буду оказывать ему поддержку и некоторую помощь. Впрочем, сейчас эта клятва уже никого ни к чему не обязывала.       От бабушки я узнавала много нового, она была опытной ведьмой, рассказывала увлекательно и живо. Пока она не давала мне конкретных знаний по предметам, просто гоняла по матчасти магического мира: "кто и что, где и зачем".       Жизнь оказалась на удивление мирной и тихой. В доме, помимо волшебницы, жили ещё книззл, ворон, чайка, которую Дайре отправляла носить письма в Англию, потому что «сова через море не переберётся» (ну, или она просто приспособила для этого первую попавшуюся птицу).       Утром Каланаг готовила, работала по дому. После обеда занималась исследовательской работой, натаскивала меня на теорию и подкидывала практические упражнения. Чай пили в шесть, после него она обычно работала над артефактами, зельями, рунами, ухаживала за растениями, а я читала. Вечером на крыльцо выставлялись бидон и корзинка. Каждое утро в бидоне появлялось свежее парное молоко, каждое второе корзинка, вдобавок к молоку, наполнялась яйцами. Я спрашивала, откуда всё появляется, но бабушка лишь пожимала плечами и загадочно говорила: «подумай». Я решила, что она просто оплатила в ближайшей лавке мага продуктов на месяц, и теперь ей их доставляют с совами.       Дайре, расширив чарами свой небольшой с виду дом, организовала в нём библиотеку, гостевые, кухню, лаборатории. В подвале крылась целая оранжерея, растения освещались заклинанием Люмос Солем.       Однажды, когда мы пили чай с молоком в гостиной, я увидела, как по вересковой пустоши прошёл человек, женщина. Впервые за всё то время, что я была у Дайре, а это — пять дней.       — Это волшебница? — спросила я, кивнув в окно.       — Батшеда Бабблинг. Её дом неподалёку, но ты его вряд ли видела. Батшеда что-то нахимичила с рунами, страшно представить, и сделала его невидимым для остальных. Она это любит.       Каланаг выглянула на улицу и крикнула:       — Батшеда, заходи на чай ближе к вечеру. Познакомишься с моей внучкой.       Бабблинг рассеянно кивнула. Она что-то строчила в блокноте. «Хэдканонный персонаж», — подумала я. Из фанфиков я знала, что Бабблинг — рунолог в Хогвартсе. Наверняка она ещё не устроилась на работу.       Она действительно заглянула к нам вечером.       — Миллисента, познакомься, это — Батшеда Бабблинг, прекрасный рунолог, отзывчива, рассеянна. Батшеда, это — Миллисента. Моя внучка. Навёрстывает упущенное ранее, пытаясь читать по десять книг в месяц.       — Бабушка! — обиженно воскликнула я.       — Приятно познакомиться, — кивнула женщина, поправив очки на носу. Её каштановые волосы были туго забраны в пучок. Задумчивые карие глаза то и дело возвращались к пергаменту на её коленях, где причудливо переплетались рунные цепочки.       Я отчаянно пыталась завязать разговор, всё-таки ценное это знакомство — талантливый рунолог.       — Становится холодно, озёра уже замерзают, — заметила я.       — Да, замерзают. Замерзают. Озёра. Лёд. Исаз! Точно, можно этим связать две цепочки!       После этой фразы Батшеда была потеряна для общества: она углубилась в работу. Дайре откровенно потешалась, глядя на эту сцену.       Близился Самайн. Бабушка собирала дрова для большого костра, привлекла к этому меня. Пока мы перевязывали деревяшки красными нитками и обсыпали магическими травами, она рассказывала:       — Сейчас Самайн утратил своё значение. Раньше в этот праздник маги призывали духов, смотрели в другие миры. Теперь это, скорее, повод побыть у большого костра и почувствовать своё родство, свою магию. Я позвала Батшеду, ты не против?       — Конечно, нет. Очень даже рада.       Вечером установилась холодная, ясная погода. На кристальном, леденцово-прозрачном небе мерцал Млечный путь. Бабблинг со своим вечным пергаментом уже стояла возле будущего костровища, вскоре из дома вышла Дайре. Ровно в полночь она взмахнула рукой и зажгла костёр. По небу пробежало северное сияние, и я была не уверена в его происхождении: природное оно, или магическое?       Когда дрова прогорели, Каланаг поманила из кухни три чашки травяного сбору       — Вот, это неплохой августовский чай. Ну что, Миллисента, как тебе первый большой костёр?       — Волшебный. И почему от этой традиции отказались?       — Хм, — Дайре фыркнула и отпила глоток сбора, — чтоб ты знала, сейчас отказались от многих магических дисциплин. Чего только стоит запрет на практику ритуалистики, демонологии, малефики. Нечего и говорить о каком-то малом обряде, который, на первый взгляд, и смысла-то никакого не несёт. Министерство боится тёмных магов, малые рода боятся Министерства. Всё, что имеет хоть малейший намёк на тьму, червоточину — искореняется.       Да, такое обсуждалось фанатами, и не раз. Я вздохнула и решила возобновить ведение тетрадочки с вопросами: моя старая добрая осталась в том мире. Нужно будет восстановить её по памяти здесь, насколько это будет возможно.       Когда через день Дайре перенеслась со мной порталом к воротам Булстроуд-холла, она сказала:       — Миллисента, это хорошо, что ты так изменилась. Хорошо, что начала интересоваться всем. Это поможет тебе поднять Род в грядущие непростые времена.       Ну опять! Сначала домовики, потом Каланаг.       На прощание волшебница даже обняла меня, чему я удивилась. Англичане, особенно маги, особенно аристократы вообще не любят тактильный контакт.       Дома на меня обрушилась лавина новостей. Во-первых: Драко Малфой и Астория Гринграсс заключили помолвку. Во-вторых: Пандора Лавгуд, занимаясь очередным зельем, надышалась ядовитыми парами. Она была в Мунго, к счастью, всё же стала пользоваться маской, она смягчила эффект. Правда, весь дом Лавгудов, если верить «Ежедневному Пророку», очищался заклинаниями не меньше недели. Первый спасённый персонаж — есть! Ужели я заставила Пандору задуматься? Нужно как-нибудь, при случае, встретиться с ней и поговорить. Просто из интереса.       Переварив всё это, я вызвала Микки, попросила её отнести мой чемодан наверх, в комнату, и разобрать его. А сама, зловеще улыбаясь, отправилась на кухню: выгонять оттуда домовиков. Потому что я тоже хочу наловчиться и готовить не хуже бабушки Дайре!       У меня почти получилось поднять луковичку и снять с неё миллиметровый слой кожуры. Успех!       Ну, а лицо Малькольма, который, прибежав на писк домовиков, стоял в дверях — бесценно!