Да будет крепок твой щит

      Две недели после моего попаданства я осваивалась. Новая обстановка, магия, сам факт попаданства… давил. Пару раз была на грани истерики, часто впадала в панику, особенно когда осознала, что всё это не сон. Однажды устроила стихийный выброс — и нечаянно выбила магией окно. Пришлось принять: я попала. И попала не в какого-нибудь главного героя, а в слизеринку третьего плана. Хорошо хоть на дворе стоял июль восемьдесят восьмого, и было время приготовиться к Хогвартсу и канонным событиям.       Впрочем, сильно сокрушаться мне было некогда: я усиленно косила под восьмилетнюю Миллисенту. Получалось неплохо — некоторые ключевые воспоминания перешли ко мне. Я осваивалась и привыкала к быту рода в частности и волшебного мира — в целом.       Что я узнала за эти две недели: Булстроуды, хоть и принадлежали к «Священным двадцати восьми», но жили скромно, особенно по меркам других аристократических семей. В их небольшом поместье трудились три домовика, один из которых был закреплён за мной. Кстати, это был не эльф, а эльфийка, звали её Микки, и ко мне она относилась с каким-то благоговением.       Специализацией рода Булстроуд некогда были защитные чары (отсюда, собственно, и девиз). В старые времена, если судить по сетованиям портретов, они были наёмниками, сначала на службе у могущественных родов, потом у Министерства. Но после появления авроров — целого штата специалистов-боевиков — надобность в них отпала.       Ну, а щитовые чары, защитные заклинания у всех Булстроудов до сих пор получаются хорошо, родовое умение, как-никак. Оно и понятно: медлительные, надёжные — идеальные щитовики. Те же Поттеры, по догадкам, являются наследственными артефакторами, и не удивительно: с умением влипать в неприятности, подвижностью, поисками нового. Не удивлюсь, если Принцы с их склонностью к зельеварению, были лишь достаточно упорны, чтобы запомнить все ингредиенты зелья, и достаточно терпеливы, чтобы все эти компоненты покрошить.       Но сейчас умения нашего рода не были востребованы, да и сильно они ослабли. Поэтому мои родители — Урсула и Малькольм — вели мирную, скромную жизнь в своём поместье. Правда, отец иногда мотался в Министерство — уж не знаю, по каким делам, но больше ни в какой общественно полезной деятельности замечен не был.       Кстати, у родителей на Миллисенту были свои планы: выдать её замуж за какого-нибудь аристократа из второстепенного рода, укрепив, таким образом, своё положение в обществе.       В связи с этим, они довольно часто выводили девочку «в свет», на светские рауты, где собирались все сливки магического общества. То, что она — восьмилетний ребёнок, никого не смущало, на подобных мероприятиях всегда было много молодёжи, её одногодок. Вообще, Миллисента это не особенно любила, но добросовестно посещала все вечера. Светские рауты помогали магам быть в курсе всех новостей, заключать договоры и заводить связи.       Так вот, на десятый день моего пребывания здесь, в окно большой гостиной влетела крупная тёмная сова и уронила на колени Малькольму письмо в плотном конверте розовой бумаги. Я в своём кресле, читая «Историю магии», насторожилась.       — Гринграссы приглашают нас завтра, — сказал отец, пробежав глазами письмо и отложив его в сторону.       — Очень мило с их стороны, — ответила Урсула, — напиши им ответ с благодарностью. Мы непременно придём.       Эльф-домовик Граг принёс Малькольму перо, чернильницу и пергамент (который был далеко не таким плотным и качественным как у Гринграссов, увы), и он тщательно вывел ответ.       На следующий день, около семи, мы стояли возле камина. Урсула недовольно оглядела меня и заклинанием разгладила воротничок изумрудного платья. Я вздохнула. Миллисента вовсе не первая красавица, скорее, очень обыкновенная девочка, а эти платья ещё больше подчёркивают её… то есть, мою обыкновенность. Жду не дождусь Хогвартса, там унифицированная школьная форма.       «Гринграсс-холл», — сказал Малькольм, едва мы шагнули в волшебное пламя камина. А вышли уже в просторной комнате, убранной в изумрудных тонах: портьеры, ковры, стены, всё зелёное. «Гринграссы же», — подумала я, и едва не фыркнула.       Нас встретила миссис Гринграсс. В своём платье изумрудного цвета она немного сливалась со стенами Я снова подавила усмешку и присела в вежливом книксене, стараясь выполнить его как можно более изящно.       — Рада приветствовать вас, Малькольм, Урсула. Пройдёмте в большую гостиную, уже почти все собрались, — сказала хозяйка дома, тонко улыбаясь.       — Здравствуй, Виктория, — Урсула тоже улыбалась, — прекрасное платье. Тебе чрезвычайно идёт этот цвет.       По приходу меня сразу сплавили в угол, где собрались все дети. Я была не против. Впервые встретила Малфоя-младшего, Дафну Гринграсс, Крэбба и Гойла (которые уже держались за спиной Драко), Теодора Нотта, Пэнси Паркинсон. Все они выглядели… ну, примерно как в каноне. Разве что в Крэббе и Гойле ещё не до конца обозначилась их громоздкость. Дафну я рассматривала внимательно, как героиню многих фанфиков. Это была хрупкая, аристократически бледная девочка с роскошной копной светлых волос.       Дети сидели и явно старались копировать манеру поведения взрослых: вели неспешную беседу. Я заметила, что в разговор вовлечены, в основном, только Дафна и Драко, Пэнси изредка вставляла словечко-другое.       — Отец говорит, что в Хогвартсе вообще ничему не учат. Меня хотят отдать в Дурмстранг.       — Там углублённо изучают Тёмные искусства? — спросила, подняв идеальные брови, Гринграсс.       Я с энтузиазмом вклинилась в их своеобразный диалог:       — Дурмстранг — это же в Болгарии, верно?       И тут же получила в ответ недоумённо-презрительный взгляд от Малфоя. Похоже, он воспринимает меня за шестёрку, вроде Крэбба и Гойла. Я ответила ему кроткой улыбкой, и весь оставшийся вечер маялась от скуки, более не вступая в разговор.       Домой мы вернулись так же через камин.       На следующее утро Урсула, видимо, впечатлённая платьем Виктории Гринграсс, засобиралась в «Твилфитт и Таттинг». Я напросилась с ней: охота было посмотреть на Косой Переулок, и согласие получила довольно легко.       До магазина известных магических кутюрье мы добрались камином. Там, в помещении было тихо. Зачарованные свечи горели, переливаясь фиолетовым и синим. Манекены в элегантных мантиях иногда меняли позы. Через набранные из квадратных стёкол окна было видно мощёную дорогу и яркие вывески Косого Переулка       На удивление быстро выбрав платье, Урсула расплатилась за покупку и, отдав свёрток домовому эльфу, вышла наружу. Я чуть-чуть задержалась.       — Извините, — сказала я, обращаясь к консультанту. Молодой человек в полосатой рубашке мгновенно повернулся ко мне, всем видом выражая готовность помочь, — вы не подскажете, какие платья и мантии носить, чтобы выглядеть… ну, чуть тоньше?       — Понимаю, — с улыбкой кивнул маг. И закатил мне короткую, но информативную лекцию о подборе одежды.       — Миллисента! — раздалось с улицы нетерпеливое, и я, сделав книксен, поспешила наружу.       Косой Переулок впечатлял. Впечатлял и поражал. Он был таким ярким, таким шумным — настоящее воплощение магического мира! В какой-то лавке постоянно что-то взрывалось. Из магического зверинца доносились рык и завывания волшебных зверей, уханье сов и мяуканье книззлов. Витрину астрономического магазина украшали натёртые до блеска телескопы, загадочные карты и глобусы звёздного неба. Я вертела головой по сторонам, впитывая эту атмосферу. Всё-таки в поместье мне было немного одиноко, единственными собеседниками были книги и эльфы.       Кстати, о книжном: Урсула зашла в магазин какого-то издательства, и, пока она тщательно выбирала книгу, я рассматривала помещение. Среди длинных рядов книжных шкафов ходили посетители. Взглядом я наткнулась на огненно-рыжую шевелюру нескладного подростка, который изучал корешки книг. Канонный персонаж! Перси Уизли педантично разглядывал полки. Готовится к Хогвартсу? До осени-то осталось меньше месяца!       Вскоре Урсула расплатилась за свою покупку, и мы отправились обратно.       Шагнув из камина в большую гостиную, я уже привычно поднялась в комнату, позвала Микки, которая принесла мне другое, домашнее платье. Буду впредь пользоваться советами консультанта из магического бутика высокой моды.       Ну и, наконец, пришла пора открыть для себя новую локацию: библиотеку! Ведь в каждой порядочной семье магических аристократов должна быть она — хранилище древних знаний, которые помогут мне стать сильнейшей колдуньей. Все книги, которые стояли у меня на полках, я уже перечитала, а потому невинная просьба взять ещё не вызвала подозрений.       Но тут меня ждало большое разочарование: библиотека была. Но она представляла собой два-три открытых книжных шкафа, расположившихся в кабинете Малькольма, и там, в основном, были малоинформативные книги о политическом и экономическом устройстве мира магов. Я расстроилась, но парочку всё же взяла почитать — там, где не было слишком уж сложных терминов.       В следующую вылазку на Косой Переулок (которая была неожиданно скорой, Малькольму потребовался какой-то справочник, а он предпочитал лично делать покупки) я стрясла несколько галлеонов на покупку книги по магии для детей. Малькольм позвал Микки и отправил меня в книжный с ней, приказав, в случае чего, аппарировать в Булстроуд-холл.       Мы с эльфийской вошли в магазин, и я почти сразу засекла голову рыжего Уизли. Видимо, это судьба.       — Извините, — жалобно сказала я, подходя к Перси, — вы не подскажете… эм… какую бы книгу мне приобрести, чтобы научиться волшебству?       Перси смотрел на меня со смесью недоумения и недоверия. Наверняка он уже определил во мне кого-то из «Священных двадцати восьми», да и крупная Миллисента выглядела, мягко говоря, странно, когда строила жалобное личико.       — Ну, смотри… вот, есть книга «Магия: упражнения и пассы для начинающих». Можешь начать с неё, — он огляделся левиосой подал её мне с верхней полки.       — У вас здорово получается! — искренне восхитилась я, — спасибо!       Перси покраснел и кивнул. И только тут я поняла, что Уизли только что… колдовал вне школы. Вслух я ничего не сказала, только ещё раз поблагодарила и убежала расплачиваться, но мысленно поставила отметку: разобраться в запрете на волшебство вне школы. Что-то здесь нечисто, фанон на этом вопросе, помнится, развернулся вовсю, придумывая теории.       Вернувшись домой, я плюхнулась в кресло и, попросив Микки принести мне чаю, начала читать. В принципе, упражнения были довольно стандартными, вроде медитаций, контроля энергии. Следующие пару часов я просидела с закрытыми глазами, контролируя мерное дыхание, а иногда чередовала это упражнение с занятиями на концентрацию внимания.       В общем, весь июль я только и делала, что читала, вникала в суть жизни магического мира. Перечитав книжку по развитию магии, вновь принялась за исторические трактаты и своды законов. Кстати, о законодательстве: я надеялась, что хоть здесь мои неполные два курса на юрфаке пригодятся. Но нет, в магическом аналоге конституции чёрт ногу сломит: писалось оно в позапрошлом веке, при создании Министерства Магии, и с тех пор не менялось. Речевые обороты были соответствующие: устаревшие. Продираться сквозь дебри статей было тяжело, почти невозможно.       Моя адаптация к новым условиям проходила успешно: вроде бы, я не сильно палилась. Наверное, дело в том, что в аристократических семьях отношения между родителями и детьми весьма отстранённые. Малькольма я называла на «вы». Внезапная проблема возникла с домовиками: когда я спросила Микки, почему она с таким пиететом мне прислуживает, она ответила, кланяясь:       — Молодая госпожа изменилась. Я чувствую, что она будет хорошей Главой Рода.       Тогда я ужасно испугалась, но постаралась отшутиться:       — Ты что, Микки, я же девочка.       — Ну и что? — упорно помотала головой эльфийка и, испугавшись собственной «дерзости», схватилась за уши.       Я еле прекратила её самобичевание.       В следующую вылазку в Косой Переулок я напросилась пойти уже с эльфом, который мог аппарировать со мной обратно, в поместье. Особенной цели у меня не было, я просто хотела прогуляться: уж сильно меня впечатлила улица волшебников. Но сегодня там было особенно шумно.       У аптеки «Слизень и Джиггер» шла громкая перепалка. Владелец — крупный мужчина с рыжими усами и красным лицом — вовсю наседал на оппонента. Оппонент не уступал — это была высокая, очень стройная женщина с тонкими светлыми волосами и гипнотическими голубыми глазами. Она спорила с таким самозабвением, что не замечала никого вокруг. За её руку цеплялась маленькая худенькая девочка в цветастом платье.       — Чёртов торгаш! Я готовила эти зелья две ночи, а ты предлагаешь за каждое по жалких двадцать сиклей? Катись к дракклам, такой посредник мне не нужен.       — Успокойся, Пандора! — рокотал аптекарь, — и взгляни сама: зелье испорчено. Этот цвет с голубым спутает только слепой гоблин!       — Мама, — девочка потянула женщину за подол платья, — когда ты оставила котёл, я кинула туда какой-то корешок. Красиво получилось?       Так, подумала я. Что-то мне это напоминает: светловолосая женщина — Пандора. Её маленькая дочь. Неужели эта девочка…       — Луна! — всплеснула руками чародейка, — ну как так можно! Я тебе сто раз говорила, не трогай ничего у меня на столе!       Я смотрела на них, и внутри что-то дрожало. Не могу допустить, чтобы у маленькой Луны Лавгуд так сложилась судьба! Но что сделать?       Тем временем, Пандора последний раз высказала своё недовольство, развернулась, и застучала каблучками по мостовой — прочь от аптеки.       — Растрёпа, пойдём! — крикнула я домовику, и поспешила за ними.       К счастью, я успела перехватить их прямо у входа в «Дырявый котёл».       — Постойте! Миссис! Вы — зельевар?       Пандора, нахмурившись, смерила меня взглядом.       — Да, — коротко ответила она, и снова было развернулась к двери.       — Но это же так здорово! Вот мой дядя — тоже зельевар. У него так интересно. Много баночек с ингредиентами, магический огонь, несколько котлов. И он так забавно выглядит в маске, которую надевает, когда работает.       Получилось довольно топорно, но больше у меня идей не было.       — Всего доброго, — женщина фыркнула и толкнула дверь.       — Пандора Лавгуд! — сказала я, решив испробовать последнее, самое рискованное средство. Не факт, что она не решит, что я какой-нибудь агент под Оборотным зельем, но попробовать стоило. Женщина замерла и повернулась ко мне, — не пренебрегайте техникой безопасности. Даже ребёнок может проникнуть в вашу лабораторию и добавить ингредиент в зелье. Вы запросто можете сломать жизнь себе и дочери, просто из-за халатности. Задумайтесь.       — А вы… — начала было волшебница, но я попятилась, завернула за угол, и Растрёпа перенёс меня в поместье.       В большой гостиной сидел Малькольм и ещё какой-то маг в строгой министерской мантии.       — И всё же, Гектор, я не вижу смысла в этой реформе. Много волокиты и, как обычно, не по делу, — сказал отец.       Я чинно прошла мимо гостя, сделав реверанс, и забралась в мягкое кресло, стоящее в дальнем углу. Там, на столике, лежала книга, которую я не успела дочитать, «История Хогвартса». Хогвартс, Министерство… кажется, я хотела что-то узнать по этому поводу.       Маг, тем временем, заметил, что я пристально сверлю его взглядом и, улыбаясь, спросил:       — Молодой леди что-то нужно?       — Да. Если можно, я бы хотела задать вопрос.       Гость кивнул. Малькольм явно был недоволен, но тоже натянуто улыбался.       — Недавно я прочитала, — «Историю Хогвартса» я держала в руках, — что детям-волшебникам нельзя колдовать вне школы. Есть какие-то чары, которые это отслеживают? И если есть, то как они работают?       — Интересный вопрос, юная леди. Надеюсь, вы не собираетесь нарушать это правило? — усмехнулся маг.       — Конечно, нет! — возмутилась я.       — Тогда, конечно, расскажу. Колдовство действительно отслеживается, и для этого в районах (в основном — маггловских) ставят сигнальные чары на большой периметр. Чары реагируют на любое волшебство, но не определяют возраст, пол, статус волшебника. После того, как засечено заклинание, юного волшебника чаще всего приглашают на разговор к комиссии, собранной из Сектора борьбы с неправомерным использованием магии. Почти всегда вина действительно лежит на ребёнке, его палочку проверяют с помощью Приори Инкантатем, и на первый раз ограничиваются предупреждением. Я удовлетворил ваше любопытство?       — Нет, ещё один вопрос, мистер… э-э-э…       — Блетчли, — подсказал гость.       — Мистер Блетчли. Выходит, если сигнальные чары не настроены на определение возраста и пола, дети волшебников могут… безнаказанно колдовать?       Малькольм в своём кресле, кажется, чуть не подавился чаем.       — Вы обещали, что не будете нарушать это правило, — ушёл от ответа Гектор Блетчли.       Я обиженно кивнула, поблагодарила и вернулась к чтению. Но тема была интересная. Буду копать её дальше.       Вскоре Гектор собрался и шагнул в зелёное пламя камина — вернулся в Министерство.       А на следующий вечер в окно кто-то поскрёбся. Урсула открыла створку, и к ней на плечо спланировала чайка. К её лапке была бечёвкой привязан конверт.       Стоя у окна, Урсула вскрыла его и бегло прочитала его.       — Мама обещает приехать, — сказала она, подняв глаза от пергамента, — нужно приготовить голубую комнату.       Мне показалось, или мистер Булстроуд действительно тяжело вздохнул?