Да будет крепок твой щит

      С неделю я выгадывала день, когда после обеда и у меня, и у Флитвика будет свободное время. Потому что да, мой злокозненный план включал в себя и визит к профессору, иначе никак.       И вот, в один прекрасный день я вернулась в комнату, быстро поставила сумку возле кровати и вытащила из чемодана кожаный футляр, где среди ткани покоилась та самая заколка. Она, должно быть, стоила очень дорого: изящная, украшенная бутонами цветов из какого-то лёгкого камня. Впрочем, сейчас мне было не до этого. Я быстро собрала несколько прядей на затылке, закрепила их заколкой и поспешила вниз, пока у декана не начался урок.       Когда я, постучавшись, вошла в кабинет Флитвика (кстати, тоже отделанный в нейтрально-синих «факультетских» тонах), тот поперхнулся чаем и едва не навернулся с кресла.       — Мисс Булстроуд, что с вами случилось? — пропищал он, откашливаясь.       Ну, начинаем.       — Профессор Флитвик! Мне срочно нужно к директору! Эта новость не терпит отлагательств! Я выяснила кое-что очень важное, ну же, скорее, пойдёмте!       — Мисс Булстроуд, но ваши волосы могу расколдовать и я, это вовсе не проблема…       — Волосы? Не об этом речь. Мне срочно нужно к директору!       Потребовалось с пять минут времени, прежде чем я убедила декана проводить меня к статуе горгульи. Всю дорогу на нас озирались преподаватели и ученики, из чего я сделала вывод: заколка, зараза, наверняка что-то перекрашивала. Надеюсь, всё не слишком катастрофично?       — Входите, мисс, — обречённо вздохнул Флитвик, произнеся пароль («Сахарные тросточки»), — но ещё не поздно передумать.       — Нет уж! — и, сжав для острастки кулаки, я ступила на движущуюся лестницу. Флитвик остался дежурить у горгульи.       Кабинет в дверь директора гостеприимно распахнулась передо мной. Дамблдор сидел в своём кресле-троне среди шуршащих, выпускающих пар, звякающих аппаратов, внимательно изучая какой-то амулет. Большой стол с сотней ящиков (ставлю на то, что он — ровесник замка) был уставлен всё теми же непонятными механизмами.       — Здравствуйте, сэр, — кивнула я, отчего-то оробев. Ну уж нет, сейчас мямлить точно нельзя! И я мысленно прокрутила про себя имперский марш. Два раза, ускоренно.       Из-под очков-половинок на меня испытующе взглянули голубые глаза, и… Директор, к его чести не стал падать со стула, просто на секунду завис, разглядывая меня. Ну что такое-то?! Впрочем, надо отдать ему должное, спрашивать ни о чём не стал, лишь улыбнулся.       — Здравствуй, девочка моя, — и, увидев, как я пялюсь на обстановку кабинета, директор добавил, — интересные магические аппараты, не правда ли? Большинство досталось мне от предшественников, и я не знаю, для чего они. Но вынести их отсюда невозможно — они являются частью замка.       — Да, сэр, — кивнула я.       Я помолчала ещё секунду. Свист и шорох не давал сконцентрироваться. Как Дамблдор работает в такой атмосфере? Ещё и колокольчики в бороде звенят.       В фаноне среди любителей дамбигада были догадки о том, что в чай и лимонные дольки директор капает не то веритасерум, не то зелье доверия. Когда директор, наконец, жестом указал мне на кресло напротив и предложил лимонную дольку, я вежливо отказалась.       — Спасибо, сэр, я воздержусь. Недавно же был обед.       Снова молчание. Я не могла собрать мысли, а Дамблдор меня не торопил, не спрашивал, просто продолжал пытливо смотреть. Ментального воздействия я не ощущала. Ну что, тогда приступаем к выполнению самонадеянных пунктов три и четыре.       — С профессором Квиреллом что-то не то, сэр! — наконец выпалила я, забыв все свои заранее выстроенные фразы.       Дамблдор ожидал продолжения моих слов, чуть подняв брови.       — Помимо чеснока от него иногда пахнет чем-то другим, зловещим, словно он пытается скрыть этот другой запах, перебить его другими. А ещё этот тюрбан, если его задевают, он вздрагивает, словно обжигается! Да и Падма проверила профессора и сказала, что у него два магических ядра, только одно — паразитическое, тёмное, а другое — собственное, — ссылаться на соседку было довольно опасно, потому что я не просила её сканировать Квирелла, но других обоснований аргументу у меня не было.       Дамблдор продолжал молчать.       — Поэтому я считаю, — подытожила я, — что с профессором что-то неладно. Думаю, он мог призвать какого-то демона и не совладать с ним, а потому демон захватил его душу, и…       — Девочка моя, — мягко сказал директор. Колокольчики в бороде звякнули, — у тебя нет никаких причин сомневаться в своём учителе. Я абсолютно уверен в профессоре Квирелле, он — прекрасный преподаватель и хороший человек. Я доверяю своим профессорам и хотел бы, чтобы ты доверяла так же. Думаю, ты просто слишком много училась, а потому из-за усталости воспринимаешь всё неправильно.       Я опешила. Ничего себе аргументация у Дамблдора: «я ему доверяю, и всё». То есть, он действительно не замечает ничего странного в Квирелле? Я открыла было рот, но передумала. Ладно, будем копать с другого места. А пока у меня остался ещё один вопрос.       — Сэр, я просила у профессора Бинса взять у вас разрешение на исследование с помощью Распределяющей шляпы. Извините, что настаиваю, но вы согласны?       — Ах, девочка моя, — мечтательно улыбнулся директор, — юность — такая прекрасная пора. Ты не должна ограничивать себя одной учёбой.       — Но…       — Не думаю, что сама Шляпа согласится на такое исследование, пусть даже я и дам своё разрешение. Она не любит говорить на отвлечённые темы, всё же древний капризный артефакт, увы.       — Спасибо, тогда я, пожалуй, пойду. Извините за потраченное время.       Я встала, но директор снова окликнул меня.       — Девочка моя, ты так и не скажешь, что случилось с твоими волосами?       Я как раз проходила мимо артефакта, чья отполированная поверхность могла послужить неплохим зеркалом, поэтому на секунду остановилась.       Чёртов Малфой!       И с этим я победоносно прошагала через весь Хогвартс?       С отражения на меня смотрела девочка, волосы которой, морковно-рыжие (Уизли бы позавидовали) с зелёными прядками, кудрявые и непослушные, лезли в разные стороны. И — вершина магического искусства — вопросительными знаками вертикально торчали над головой.       — Просто сменила имидж, всё хорошо, — улыбаясь, пропела я.       И отправилась к двери, которая тотчас же распахнулась передо мной. Вот теперь даже не знаю, дамбигад ли это, или что. Вроде директор не пытался меня читать. Хотя, возможно, я не представляю для него интереса. Но он зажлобил шляпу! Уж я бы сумела разговорить её! Но нет, так нет. Успею ещё найти окольные пути и поболтать с шляпой. А пока — напишу Дайре письмо о своих «предположениях» насчёт Квирелла и визите к Дамблдору. Но сначала — зайти к Флитвику и попросить снять чары с волос. А для этого придётся возвращаться через Большой зал. Чёрт!       Когда я проходила по пресловутому залу, ко мне (вновь с пафосом) подошёл Малфой. Крэбб и Гойл предупредительно маячили за его спиной.       — Я вижу, ты примерила заколку, Булстроуд, — сказал он, расплывшись в не то мерзкой, не то довольной улыбке, — и как тебе?       — Просто прелесть! — дружелюбно сказала я. В отместку за этот розыгрыш устрою ещё одно маленькое представление, — знаешь, выяснилось, что она не только защищает мысли. Она ещё и, — тут я показала на голову, — перекрашивает волосы! Да ещё и в тон, чтобы смотрелась лучше. Мне та-а-ак понравилось, спасибо большое!       Кто-то за гриффиндорским столом придушенно рассмеялся. Малфой сверлил меня таким взглядом, что впору камни дробить. А я, гордо встряхнув новообретённой морковно-зелёной шевелюрой, и накрутив локон на палец, зашагала дальше, к Флитвику. Пусть перекрашивает обратно.       По дороге я, конечно, встретила ещё толпу учеников и, профессора Снейпа. Он усиленно делал вид, что не замечает прыгающих рыжих волос, но, похоже, глубоко в душе был доволен этим розыгрышем. В общем, я славно потешила всю школу, ещё долго помнить будут.       Когда я вернулась в комнату (волосы уже ровно лежали на плечах, лишь изредка поблёскивая морковным), и уже хотела было начать допрос Клубнички на тему поиска комнаты с зеркалом (потому что я хочу это потрогать, посмотреть, изучить что в нём есть что, и зачем), Лайза Турпин окликнула меня с кровати:       — Миллисента, ты встречаешься с Драко?       Я остолбенела.       — Что-о-о-о?       — Ладно-ладно, я просто предположила. Просто, говорят, вы так мило беседовали в Большом зале, и его совсем не смутил твой, эм… цвет волос. Кстати, среди гриффиндорцев у тебя теперь новая кличка: Морковка. Привыкай.       — Но Малфой же помолвлен! — возопила я, — Чем вообще люди думают? И да, именно этот идиот подарил мне заколку, из-за которой я и стала чёртовой «морковкой»!       — Это тебя так задевает? — с интересом спросила Падма, высовываясь из-за балдахина.       — Что?! Нет! — почти прокричала я. Девочки смотрели на меня с опасным огоньком в глазах.       — Если подумать, то Малфой часто поглядывает на Миллисенту, — продолжила Лайза, — кроме того, он подарил тебе заколку, пусть и зачарованную на такой эффект, но она явно дорогая.       — Вот-вот, — поддержала её Падма.       — Да вы что? — опешила я, — он потому и смотрел на меня, что ждал, пока я нацеплю заколку и явлюсь с шикарной шевелюрой! И да, заколка — это его подарок, но лишь потому, что на день рождения Малфоя я подарила ему запонки, которые…       — Он приглашал тебя на день рождения? Вот просто так приглашал? Что-то точно нечисто, — Падма ещё дальше высунулась с кровати и испытующе взглянула на меня.       Я просто схватилась за голову.       — Вы всё не так поняли!

***

      Из комнаты я просто позорно сбежала. Отправилась писать письмо в кабинет к Бабблинг, а то давно хотела её навестить, да всё не получалось. Она, к слову, вообще не удивилась и спокойно пропустила меня. Всё в её комнате — пол, мебель, широкий подоконник, — было устелено ровным слоем пергаментов. Каждый исписан убористым почерком и исчеркан цепочками рун.       — Извини за беспорядок, — рассеянно сказала Батшеда, взмахом руки отправляя бумаги на полку, — я работала. Сейчас попрошу домовика принести нам чай.       — Да нет, это вы меня извините, что вот так внезапно ворвалась, — ответила я, — можно я посижу немного? Нужно написать письмо родителям и бабушке, а в гостиной так шумно.       Подробности этого «шума» я, конечно опустила. Нужно будет придумать убойную аргументацию «против» теорий девочек, кстати.       — Конечно, — кивнула профессор, вызывая домовика, — две чашки чая и что-нибудь сладкое для девочки. Можешь взять мою сову, если нужно. Кстати, я слышала, ты получила кота?       — Да, и просто прекрасного. Ест, как не в себя, греется на солнышке. Зато рыжий и пушистый.       В дверь поскреблись. Батшеда открыла дверь.       — А вот, собственно, и он, — растерянно сказала я. Клубничка стоял на пороге и сверлил меня взглядом золотистых глаз, мол, предательница хозяйка, сидишь тут, гоняешь чаи, а меня бросила одного.       — И вправду, рыжий и пушистый. Как он тебя нашёл? — спросила профессор. Появившийся домовик поставил на стол поднос с двумя чашками чая и бисквитом.       — По запаху, наверное, — я пожала плечами, — он вообще умный. Клубничка, можешь посидеть смирно, пока я пишу письмо?       — Мряу, — неопределённо ответил кот и мотнул головой в сторону двери.       — Он куда-то тебя зовёт, — сказала Батшеда.       А я глубоко задумалась, теребя в руках перо. Стоит ли посвятить Бабблинг, как надёжного человека, в часть своих наполеоновских планов?       — Профессор, у меня есть к вам разговор, — решительно сказала я. Ответом мне был внимательный и ожидающий взгляд, — среди рейвенкловцев ходит легенда, что в школе есть загадочная комната с зеркалом. И это зеркало насквозь волшебное — от стекла до рамы. Зеркалу приписывают разные свойства: от создания пространственных карманов-отражений до чтения самых сокровенных желаний и их проецирования. В общем, я хотела узнать…       — Существует ли оно на самом деле? — спросила Бабблинг, подперев голову кулаком и неожиданно пристально глядя на меня, — Миллисента, тебе ведь не нужен мой ответ? Ты прекрасно знаешь то, о чём говоришь?       — Но я не…       — Зеркало Еиналеж. Великий магический артефакт, созданный в ту же эпоху, что и Старшая палочка. Синтез сразу нескольких магических искусств: рунологии, чар, нумерологии. И, Миллисента, если не секрет — откуда такие познания? Откуда такая словарная точность в определении? Точно не из легенды.       Мне внезапно стало не по себе. Кто же знал, что тихая Бабблинг, которая всегда была немного «не от мира сего» на самом деле — человек с двойным дном? Она же сейчас почти допрос с пристрастием проводит!       — Мряу, — подытожил Клубничка, словно говоря, «доигралась в знатока душ человеческих, хозяйка».       Батшеда продолжала спокойно смотреть на меня, ожидая ответа, а я лихорадочно этот ответ искала. Желательно, правдоподобный. Медленно истекали секунды, и моё молчание начинало становиться подозрительным.       — Книга про артефакты в библиотеке бабушки, — наконец сказала я. Это, конечно, всё уже было бессмысленным нагромождением лжи, но что было поделать? — в ней были и упоминания артефактов за авторством кельтов, а среди них — это зеркало. Я прочла, что его нынешнее местоположение — Хогвартс.       Батшеда промолчала с секунду, обдумывая мой ответ, а после вновь улыбнулась.       — Вот как. Извини, не хотела тебя допрашивать.       — Ничего, спасибо за чай. Я пойду в совятню, отправлю письма.       Закрыв за собой дверь я прислонилась к стене. Мда, никогда ещё Штирлиц не был так близко к провалу. И почему Бабблинг так среагировала на мой невинный, в общем-то, вопрос? Впредь буду осторожней.       Клубничка, тем временем, подняв хвост трубой, пошёл по коридору, изредка оглядываясь на меня. Он меня зовёт с собой таким образом? Ох, надеюсь, этот кот и в самом деле обладает хоть подобием разума, потому что иначе я опять буду выглядеть глупо, следуя за идущим по своим делам котом.       Но, пройдя несколько безлюдных коридоров, о существовании которых я до этого не подозревала, Клубничка остановился у глухой с виду стены и поскрёб о неё когтями. Я недоуменно смотрела на него.       — Ты имеешь в виду — скрывающие чары? — я, нахмурившись, обследовала каждый сантиметр стены, но каменная кладка казалась сплошной и нерушимой, — хотя это, конечно, многое объясняет. Не стали бы просто так, у всех на виду, хранить древний артефакт. Стоп. Теперь у меня есть большой вопрос.       Как и почему Поттер нашёл эту комнату? Неужели ради того, чтобы он увидел это зеркало, и в нужный момент смог бы применить знания о нём, снимали чары? Тогда, выходит, Дамблдор и в самом деле растит его для встречи с сильным врагом? Сплошная каша и путаница. Возможно, в этом мире нет дамбигада, но то, что директор — отъявленный манипулятор — это несомненно. Или нет. Что, если здесь вообще нет никаких скрывающих чар, а мой кот просто решил поточить когти?       Я вышла в один из больших коридоров, по которому взад-вперёд сновали ученики с сумками, нагруженные свитками профессора, и почти столкнулась с тремя гриффиндорцами-первокурсниками.       — Извини, — сказала Гермиона Грейнджер.       — Нет, это вы извините, я совсем не видела, куда шла.       Глядя на удаляющиеся спины трёх главных героев, я лихорадочно вспоминала, какое канонное событие сейчас грядёт.       — Это просто безрассудство! — донеслось до меня громкое от Гермионы, и сразу за этим — не менее громкое «ш-ш-ш!» от Рона. Ага, конспираторы. Зато теперь я, кажется, поняла: готовится полночная дуэль.       Похоже, пришла пора мне познакомиться с Золотым Трио.