Белая ворона

      Поздняя и облачная ночь, явно намекающая разряженным воздухом, свежим запахом влаги и отдалёнными раскатами грома на приближающийся дождь, который нагрянет с минуты на минуту. Одинокая девушка как может, с учётом своего положения и состояния, спешит домой — к своему клану, к родной семье. Она не обделена знанием о том, как брат и соклановцы отреагируют на происхождение ребёнка и как глупо надеяться на понимание с их стороны. А из того, что вполне возможно, Акино хотела лишь одного, никого не встретить и никому не дать знать о своём возвращении до утра. Кроме того, присутствовала надежда, что за почти год плена её ещё не успели заочно похоронить.       Но срок дал о себе знать и помешал незаметно проскочить мимо патруля. Девушке повезло только с тем, что среди патрульных присутствовал и её старший брат — Юкио. С которым у неё, пусть и не самые простые, но всё же хорошие отношения. — Акино? — удивился он, заметив сестру, и за один прыжок приблизился к ней. После чего начал интересоваться всем, что только взбрело в голову. — Сестрёнка, это действительно ты? Что случилось? Я думал, что потерял тебя, — с печалью поведал молодой мужчина. — Да, это я, собственной персоной, — устало, и от того казалось равнодушно, ответила она. — Ты такая измождённая. И этот живот… Где ты была? И кто посмел это сделать?! — его возмущению не было предела. — Только скажи, и я оторву ему голову! — Брат, не кричи. Хочешь, чтобы все проснулись? — Акино тихо выразила своё недовольство. — Я была в плену и очень устала от всего, что со мной делали, — девушка опечалилась, вспоминая всё, что происходило на протяжении восьми месяцев, и добавила: — Позволь мне отдохнуть до утра. Потом я обязательно всё расскажу. — Хорошо. Я всё понимаю. Прости меня, — несколько растерянно ответил он. А потом уже уверенно и спокойно добавил: — Пойдём, — после чего поднял сестру на руки и отнёс её домой. — Спасибо, — она кротко поблагодарила его, укладываясь спать. И вскоре засопела.       А её брат в это время сделал вывод, что Акино повела себя нетипично, будто мышь, забившаяся в угол, спасаясь от голодного кота. Она всегда была открытой и весёлой, что нечасто встретишь в клане Учиха. Юкио захватили тревожные мысли: «А что если это не временный эффект от пережитого стресса? Что если Акино безвозвратно сломлена?», — впрочем, это ещё предстояло выяснить. Что он и оставил до следующего утра.

***

      Итак, после дождливой ночи настало прохладное и ясное утро. Но Юкио не спешил будить Акино, умеряя своё любопытство, и позволяя ей, как следует отдохнуть. И всё же сидя рядом в ожидании пробуждения и заваривая чай. Дивный аромат этого прекрасного напитка разбудил девушку, напомнив о матери, которой они уже давно лишились. Помимо старшего брата только она так великолепно делала чай. А их отец и того раньше сгинул на этой бесконечной войне. — Доброе утро, сестрёнка, — улыбнулся ей Юкио, протягивая чашку. — Нет ничего лучше чашечки горячего чая с утра, а? — Да, конечно, — ответила она всё также холодно и безжизненно, как и прошлой ночью, принимая предложенный напиток. — Спасибо.       Не видя привычного блеска в её глазах, он всё больше переживал о состоянии сестры и ещё сильнее жаждал понять, кому следует за это отомстить. И, тем не менее, дождался, когда она допьёт чай, прежде чем приступить к расспросам. — Скажи мне, Акино, тебя взяли в плен эти чёртовы Сенджу?! — с нескрываемой ненавистью к названному клану поинтересовался молодой мужчина. — Кто из них тебя обрюхатил? Он ведь сделал это против твоей воли? Только укажи на него, и он сдохнет как паршивая свинья! — Да. Но не надо ему мстить. Я думаю, что он психически нездоров. Разве можно держать зло на больного человека? — робко ответила девушка. — О чём ты? Что значит: «не надо»? — чуть не упал от удивления её брат. — Тебя что ещё и по голове крепко приложили, да так, что выбили все мозги? — Конечно, сыпать угрозами и даже воплощать их — нормально с такими-то отношениями между нашими кланами. Но может, ты помнишь одного парня с особым интересом ко мне? Все эти его пошлые намёки, — с отвращением вспомнила Акино. — Некоторые люди, несмотря ни на что, не способны понять, когда любовь уже остыла и принять отказ. Знаешь, мне не всегда было плевать на его признания. Но устроенная им засада и последующие действия в моём отношении только доказали, что это не любовь. А всего лишь отвратительное желание — владеть. Это была охота, в которой он взял себе роль охотника, а мне досталась ипостась жертвы. — И?! — недопонял Юкио. — Что из этих действий его оправдывает? Назови мне хотя бы одну причину не мстить за это. — Его уже ничто не способно оправдать. И в данной ситуации всё-таки есть за что мстить. Я просто подумала, а что если бы это оказалась настоящая любовь, и я бы ещё не остыла к нему? Даже в таком случае, нам бы не позволили быть вместе. Но наверняка такое периодически происходит, только никто не готов это признать, — принялась она пояснять свои мысли и чувства во всех подробностях, чтобы в голове брата сложилась целостная картина из её рассуждений и причин думать подобным образом. — Кланы, страны… любовь не видит таких границ. Но обособленность на корню губит это прекрасное чувство. — Как враги могут любить друг друга? Разве такое возможно? Не будь так наивна. Враг навсегда остаётся врагом. А война — не место для лирики. Меньше всего живёт тот, кто жалеет врагов. Мы потеряли столько друзей и родных от рук Сенджу, что и думать о прощении нелепо! — он снова возмутился, отстаивая своё мнение.       Девушка только горько усмехнулась, услышав эти слова и припомнив какие речи велись Сенджу о клане Учиха. Поэтому сочла нужным поведать брату о возникших мыслях: — Как же мы с ними похожи. Они понесли точно такие же потери от наших рук. Даже жаль, что мы всё никак не можем примириться. И наверное, это значит что и мой ребёнок будет тебе врагом? — с грустью уточнила Акино. — Вообще-то, я надеюсь, что ты при первой же возможности избавишься от него, — честно признался ей старший брат. — Разве тебе самой не противно осознавать, что этот ребёнок от врага? — Поверь мне, я не планировала иметь детей от врагов. И в принципе ещё не думала об этом, — перешла его сестра к оправданиям. — Но он уже вот-вот родится. И ради чего? Чтобы тут же умереть? Разве это справедливо? — Так если ты сама не питаешь тёплых чувств к этому ребёнку, зачем тогда сохранять ему жизнь? Думаешь судьба изгоя лучше смерти? Или думаешь, что полюбишь его, как только он родится? — продолжил Юкио попытки понять ход мыслей Акино. — Да, возможно он будет изгоем, возможно, его не буду любить даже я, — печально призналась девушка себе и брату. — Но это не даёт мне достаточно веского основания для детоубийства. — С тех пор как в бой начали отправлять детей, нам всем рано или поздно суждено стать детоубийцами, — с неким сожалением напомнил ей брат. — Подготовленный боец и есть подготовленный боец, даже если ему от силы десять лет. Ну и враг — есть враг, как ты уже говорил. Но разве ты во время боя думаешь о возрасте противника, или всё же о том, как его одолеть? — настала очередь девушки напомнить ему очевидную истину, при этом мысленно припоминая обстоятельства своего побега. — Но вот убийство собственного новорожденного ребёнка я считаю полнейшим безумием, даже если в его жилах течёт кровь врага, — вернулась уверенность в её голос. — Если ты так уверена в своих словах, тогда я оставляю на тебя решение, что с ним делать, когда он родится. Ты всё-таки моя младшая сестрёнка и я всегда поддержу тебя в любых начинаниях, — наконец улыбнулся Юкио и обнял Акино.       А она позволила себе пустить слезу в его объятиях, осознав как же давно они не виделись. И как она рада, что сумела вернуться домой и застать брата живым и здоровым. Невероятная удача в эти кровавые времена.