За каждым твоим вдохом

***

Нет сил, чтоб сторониться, Без шанса убежать. Как мотылек горю я, В твоем огне опять. Лишь имя мое скажешь, Посмотришь мне в глаза. Про гордость забываю — Коленопреклоненная, Перед тобой душа моя. Apocalyptica «Not Strong Enough». Лето выдалось на удивление жарким, и Таня в последние несколько дней июня частенько мучилась бессонницей. Бродила по своим просторным покоям ночи напролёт, мучимая какими-то смутными видениями и бесконечными сомнениями, ставшими с недавних пор неотъемлемой частью её жизни. — Новой жизни, — поправила себя девушка, тяжело вздыхая. Оперевшись ладонями о балконные перила, она устремила взгляд вдаль. Туда, где по её уразумению был Йарк. Место, которое великая жрица всегда будет считать своим безвозвратно утраченным домом. Место, где она была очень счастлива. Место, где она впервые встретила его. Свою единственную любовь. — Ын Сом, — прошептала Таня, и по её губам скользнула кривая усмешка, глаза предательски защипало, и она зажмурилась, чтобы избавиться от непрошенных слёз. Внутри всё загорелось. Особенно, сердце. Её бедное измученное сердце, где уже практически не осталось надежды на до безумия желанную встречу. Жарко. Как же жарко. До смерти жарко. Судорожно вздохнув, девушка тряхнула головой, пытаясь отогнать жгучую тоску, а ещё мысли о Сайе, которые всегда приходили на смену воспоминаниям о её первой и столь несчастной любви. — Сайя, — его имя прозвучало, как спасение, пальцы машинально впились в тёплый камень балкона, и очередной поток дум нахлынул умопомрачительной волной. Сайя. Она цеплялась за него, как за спасительную соломинку, каждый раз неистово всматривалась в его такое до боли знакомое и родное лицо, одновременно казавшееся чужим и далёким. Таня знала наизусть каждую его чёрточку, ещё с тех времён, которые теперь были потеряны навсегда. Близнец её Ын Сома. Его зеркальное отражение. Они были настолько же похожи, насколько и совершенно разными, будто бы две частички единого целого. И, находясь рядом с высоким и статным Сайей, от невероятной красоты которого просто захватывало дух, Таня иногда испытывала ледяной ужас, читая в его бездонных глазах бесконечную жажду власти и желание обладать ею. Иногда она хотела бросить всё и сбежать, оказаться, как можно, дальше от него, потому что боялась, что не сможет противиться, что сдастся, не дождётся того, кто ей был по-настоящему нужен. А иногда хотела просто прижаться к Сайе тесно-тесно, вдохнуть полной грудью его запах, запутаться пальцами в густых волнистых прядях и забыть обо всём, что так беспощадно глодало её душу. Ведь сомнения становились всё сильнее. Время постепенно превращало прошлое лишь в смутные образы, притупляя чувства, и в какие-то моменты Таня уже не могла точно сказать, кого из братьев она любила на самом деле. То, что она испытывала к Ын Сому начинало казаться чем-то, больше похожим на глубокую привязанность, крепкую дружбу и первую влюблённость. А вот Сайя. Его прикосновения будоражили, будили внутри что-то новое и пока непонятное, но очень волнительное и желанное. И Таня всё больше и больше запутывалась в этом клубке переживаний, пытаясь при этом окончательно и бесповоротно принять новую себя. Великую. Прямого потомка Асасин. Верховную жрицу всего Асдаля. — Хватит. Остановись, — яростно прошипела она, понимая, что сейчас ей было просто жизненно необходимо вырваться из этих роскошных стен, которые иногда казались золотой клеткой. Они давили, лишая кислорода и надежды. И Таня вдруг ощутила неистовое желание уйти. Уйти, пока она окончательно не свихнулась. Пока её сердце всё ещё жаждало свободы. Совсем, как тогда, когда она была обыкновенной дикаркой, с опалённой солнцем кожей, спутанными каштановыми прядями и ритуальными рисунками на теле. Распахнув глаза, девушка с остервенением сорвала с головы роскошный гребень, инкрустированный драгоценными камнями, от чего её волнистые, пахнущие ночными цветами пряди, густой волной упали на плечи. А потом, пройдя к шкафу, где хранились великолепные белоснежные наряды жрицы, Таня достала из глубин тёмно-зелёное платье, предназначенное для верховой езды и уроков владения мечом, которыми она в последнее время регулярно занималась. Сбежать. Она собиралась сбежать. Совсем ненадолго. Всего лишь на час — другой, чтобы просто ощутить столь желанную свободу, чтобы снова стать той самой девчонкой из варварского племени. Тане был просто до смерти необходим глоток свежего воздуха. Без вечного сопровождения и поклонения. Дело оставалось за малым. Отправить слуг и своего извечного телохранителя, с недавних пор приставленного к ней Великим Тагоном, куда подальше. — Янча, — поджав губы, досадливо протянула девушка, вспоминая о враге, кто невольно стал теперь её защитником. Об этом странном, молчаливом, молодом мужчине в чёрной маске, наполовину скрывающей его лицо, мысли которого могла слышать лишь она одна. Уже с месяц Янча не отходил от новоиспеченной жрицы ни на шаг, что временами просто до чёртиков раздражало. Однако и даже от такого, как он, вездесущего и невозмутимого воина, девушка знала, как избавиться. Нужно всего лишь сказать, что Великая Таня желает пораньше отправиться спать, и когда все уйдут восвояси, она незаметно сбежит, а потом также незаметно вернется. Ведь не зря же она досконально изучила все тайные входы и выходы. Не зря же день за днём безустанно блуждала по тёмным коридорам, запоминая каждый их сантиметр, поворот, опознавательный знак. По губам скользнула хитрая ухмылка, когда жрица подумала о том, что совсем скоро она окажется одна за пределами городских стен. — Значит, Великая сегодня решила отправиться в свою опочивальню пораньше? — протянул Китоха, опрокидывая в себя очередную порцию вина. Несмотря на непочатый край алкоголя, выпитого им за этот вечер, он чувствовал себя просто прекрасно, ни на чуточку не захмелев, что нельзя было сказать о других воинах Тэкхан. — Устала, наверно. Ещё бы столько таскаться с этими нищими, — отозвался один из стражников, — Такая красивая и такая добрая. Повезло же тебе Янча. Я бы не отказался охранять такую женщину, — мужчина расплылся в мечтательной улыбке, бросая мимолетный взгляд на расположившегося рядом с ним широкоплечего брюнета, лицо которого было наполовину скрыто чёрной маской. Однако тот совершенно никак не отреагировал на подобное заявление, продолжая сохранять просто поразительную невозмутимость, будто бы ему было глубоко наплевать на все эти их разговоры. Хотя, на самом деле, Янча нисколечко не разделял подобный энтузиазм своих сотоварищей. Скорее, даже наоборот. Поручение, данное ему Великим Тагоном, с самого начало ввергло парня в настоящий ступор, озадачило и изумило. Находиться рядом с женщиной, которая могла читать его мысли, было, мягко говоря, не совсем комфортно. Ко всему прочему, эта самая женщина уже давно вызывала у одного из лучших воинов Тэкхан какие-то непонятные и ненужные чувства. Ещё с их самой первой встречи, что случилась в Йарке. Тогда Великая Таня была всего лишь дикаркой. И тогда он впервые и увидел её. Стоящую среди её народа. И именно тогда она его и поразила. Поразила тем, что в её бездонных глазах Янча не прочёл привычного страха, ужаса, испуга, которые плескались в глазах других захваченных в плен людей. А одну лишь безграничную ярость. Она не боялась, и это поражало. Она не молила о пощаде. Она готова была сражаться, драться, биться за свою семью, своих людей, свою землю. Неудержимая и безрассудная. В тот момент, когда странная девчонка вскочила на коня вместе со своим другом, Янча понял, что должен её остановить. Он не задумывался о причинах. Он просто знал, что не может позволить ей уйти. И всё. В итоге, молодой воин, обвив цепью лодыжку бедняжки, бесцеремонно сдёрнул её с лошади. При мысли, что он протащил Великую Таню, Верховную Жрицу и прямого потомка Асасин в одном лице, по земле, при этом хорошенько приложив её об эту самую землю всеми частями её хрупкого тела, Янче теперь становилось не по себе. Короче, именно из-за него, Таня и оказалась в Асдале. Он привёл её, не дав сбежать. «На свою голову, » — с раздражением подумал парень, невольно вспоминая пылающий взгляд безрассудной дикарки, обращённый на него, полный презрения и ненависти. Она до сих пор смотрела на него так. Только лишь однажды он видел в её глазах что-то другое. Волнение и благодарность. Да. Это случилось в ту ночь, когда дети Шакхати чуть не убили её, а он спас. — Думаю, скоро наша Великая выйдет замуж, — выдал вдруг Китоха, и от его слов Янча непроизвольно вздрогнул. Нахмурив брови, угрюмо зыркнул на друга, понимая, что тот скорее-всего прав. Как и то, что, лично ему, подобная перспектива совершенно не нравилась. — За господина Сайю? — с любопытством включился в беседу один из их сегодняшних собутыльников. — Конечно. Он же от неё ни шаг не отходит. Да и Великая к нему явно неравнодушна, — продолжал сплетничать Китоха, и Янча подумал, что, в принципе, он прав. Ведь названный сын их нового правителя Тагона был точной копией того парня, в которого была влюблена Таня. И, наверняка, глядя в его лицо, она испытывала определённые чувства. От подобных умозаключений молодому воину стало как-то совсем паршивенько, настроение окончательно испортилось, и он уже подумал было, что пора бы уже пойти попатрулировать территорию, чтобы проветрить голову от ненужных мыслей, когда Китоха внезапно выдал очередной перл. — А может этим вечером Великая специально отпустила всех слуг и охрану пораньше? — глаза мужчины загорелись от предвкушения очередной, придуманной им же самим, байки. Однако от его заявления Янча вдруг насторожился. Сегодня Таня, и правда, вела себя немного странно, когда отправляла их всех восвояси. Как-то взволнованно, что ли. Комкала тонкими пальцами длинные рукава своего одеяния, двигалась немного нервно, и её взгляд. Было в нём что-то такое. Необъяснимое. Какой-то опасный лихорадочный блеск. — Зачем? Чтобы встретиться с господином Сайей? — снова влез вездесущий стражник, который, похоже, был любителем пообсуждать всех и вся. — А ты как думаешь? — продолжал изощряться Китоха, до чёртиков довольный произведённым эффектом. Но Янча его уже не слушал. Он, наконец, понял, почему ему сегодня было так неспокойно, почему его весь вечер терзали какие-то смутные сомнения. Великая Таня что-то задумала. И уж точно не вместе с Сайей. Потому что тот сейчас был с Тагоном. Из чего следовало, что, скорее всего, эта ненормальная женщина в данный момент творила какой-нибудь абсурд в полном одиночестве. А если даже и нет. Если даже Янча стал слишком впечатлительным и дотошным, что никогда ему свойственно не было, то он должен был проверить и убедиться, что с ней всё в порядке. Резко поднявшись, молодой воин, как всегда, не удостоив своих собеседников даже взглядом, решительным шагом направился в сторону выхода из питейного заведения, где они коротали вечерок и ночку. — Что это с ним? — в недоумении протянул один из стражников, уставившись в след ушедшему парню. — Не обращай внимания. Он всегда такой. Немного двинутый, — отмахнулся Китоха, наливая себе очередную порцию вина. Таня пустила лошадь в галоп. Уроки верховой езды, которые она начала брать относительно недавно, уже дали свой результат. Жрица оказалась талантливой ученицей, да и животные её любили. Поэтому она быстро стала неплохой наездницей, и теперь наслаждалась скачкой и чувством всепоглощающей свободы. Того, чего ей так не хватало. Улыбнувшись, Таня подставила лицо освежающим порывам ветра. Ночной воздух был наполнен ароматами цветущего луга, травы и сумасшедшего ликования, охватившего всё её существо. Небо, усыпанное мириадами звёзд, бесконечная степь, и она, несущаяся вперёд. Миновав поле, девушка перевела лошадь на шаг, постепенно приближаясь к густому лесу, возвышающемуся слева от дороги, когда до неё вдруг донесся жалобный женский крик. Замерев, Таня насторожилась. Пальцы непроизвольно крепче стиснули уздечку. Напряжение сковало мышцы. И вскоре она снова услышала, как кто-то звал на помощь. Конечно, правильней было бы вернуться обратно и привести стражу. Но потомок Великой Белой Волчицы, конечно же, поступила иначе. Она всегда была немного безрассудна. Всегда следовала велению сердца, хотя в последнее время немного научилась слушать свой рассудок. Но не сейчас. Сейчас Таня, пришпорив лошадь, рванула на встречу очередной опасности, надеясь, что разберётся со всем на месте. Въехав в лес, тёмный и мрачный, она увидела нескольких рослых мужчин и невысокую хрупкую девушку, в ужасе жавшуюся к дереву. — Эй, вы! Чего это вы тут творите? — жрица почувствовала, как ярость обжигающей волной растеклась по её груди. Она не терпела насилия во всех его проявлениях. И вот в такие то моменты её здравый смысл окончательно и бесповоротно капитулировал под натиском праведного гнева. — А ты ещё кто такая? — отозвался один из незнакомцев, приближаясь к Тане, и та машинально нащупала на поясе длинный кинжал. Подарок Таэрхи, которая была просто до безумия помешана на всех видах оружия. И именно она то и заставила бывшую дикарку учиться самообороне. — Не твоего ума дела. Оставь девчонку, забирай своих дружков и уходи, — в голосе Тани мелькнули стальные нотки, и пальцы крепче стиснули рукоять. Она была готова дать отпор. Величественная и безрассудная. — Какая ты резвая, — мужчина громко рассмеялся, и трое его дружков вторили ему, — Если хочешь помочь этой дурочке, тогда мы готовы взять тебя вместо неё. Незнакомец похабно осклабился, окидывая Таню оценивающим взглядом, и она невольно содрогнулась от отвращения. — Ты нравишься мне куда больше, — добавил он, ухмыляясь еще шире и гаже, — Давно не встречал таких красавиц. В ответ жрица лишь презрительно хмыкнула. Хотя она, и правда, была невероятно хороша в тёмно-зелёном платье, с распущенными густыми волосами, волнами ниспадающими на плечи, и пылающими яростью огромными глазищами. — Я согласна, — после некоторого молчания проговорила Таня, краем сознания понимая, что совершала глупость, но кровь бурлила в жилах, как и жажда справедливости, — Отпустите её. — Сначала иди сюда, — покачал головой мужчина, и девушка спешилась, после чего пленницу, и правда, отпустили, а она осталась наедине с четырьмя мужчинами. Силы были настолько неравны, что Таня на мгновение растерялась. До Таэрхи с её блестящими навыками воительницы, ей было очень и очень далеко. Однако кровь кипела, адреналин зашкаливал, страх и азарт жгли грудь. Она была готова. И плевать на последствия. — А теперь начнётся настоящее веселье, — усмехнулся противник, приближаясь, и Таня, подождав пока он окажется рядом, выхватила кинжал. Молниеносное движение, и она распорола врагу руку. От плеча до запястье. Брызнула кровь, раздался крик. И Таня, не ожидая от себя ничего подобного, вдруг смешалась, как и все остальные. На мгновение, показавшееся вечностью, мужчины просто смотрели на неё с изумлением и недоверием, пока их главарь зажимал рану. А потом они бросились на неё. И девушка поняла, что это конец. Она не справится с ними. Ни за что. Неуклюже отступив, жрица кинулась к лошади, когда кто-то попытался ухватить её за запястье. Но она умудрилась увернуться, и противник зацепил лишь её платье. Раздался жалобный треск материи, и рукав превратился в лохмотья, оголив плечо. Однако Таня осталась на свободе. Развернувшись, она снова взмахнула кинжалом, но промазала, получив удар наотмашь. Мир взорвался тысячей искр, замелькавших перед глазами радужным водоворотом, из рассечённой губы потекла кровь. И она даже не поняла, как оказалась на земле. Оглушённая и потерявшаяся в пространстве и времени. Зажмурившись, Таня приготовилась к боли, когда всё внезапно прекратилось. Сквозь глухую пелену, окутавшую слух и способность воспринимать окружающий мир, до неё донесся звук борьбы, скрежета металла, крики и стоны. А потом кто-то, ухватив её за плечи, рывком поднял на ноги. Легонько встряхнув, заставил поднять гудящую голову и взглянуть в раскосые, чёрные, как сама ночь, глаза, наполненные беспокойством. Волосы цвета воронова крыла, падающие на лоб, и маска, скрывающая часть лица. — Янча, — выдохнула девушка, и его имя, произнесённое её устами, прошлось внезапной дрожью по коже молодого воина. Внутри будто бы скрутился тугой, горячий, словно угли, узел. Где-то там, в области желудка. А, может быть, сердца. Хотя до недавних пор Янча сомневался, что способен что-либо чувствовать. Одну лишь жажду убивать и безграничную преданность Великому Тагону. Только теперь, похоже, всё незаметно для него самого изменилось. И в этом была виновата та самая девушка, что стояла сейчас перед ним. Сжимая её плечи, чтобы она не рухнула обратно на землю, воин Тэкхан ощущал, как она дрожала. Каштановые пряди в беспорядке липли к её взмокшему лбу, щекам, губам, из груди рвалось хриплое дыхание. Янча замер, поражённый и завороженной внезапной близостью Тани, и его взгляд, пылающий каким-то сумасшедшим внутренним огнём, скользнул по её лицу. Она была прекрасна. Самая ослепительная женщина на свете. Даже в изорванном грязном платье, со спутанными волосами и разбитым ртом. При виде её раны, он ощутил, как его накрыла волна бешеной ярости. Если бы он только мог, то убивал бы этих ублюдков, что посмели коснуться её, сотни, тысячи, миллионы раз. — Ты снова спас меня, — прошептала Таня, и её, наполненные благодарностью глаза, встретились с его. Она попыталась дотронуться до израненной губы кончиками пальцев, но ссадина отозвалась резкой вспышкой боли, и девушка непроизвольно скривилась. «Судя по всему, ей очень больно, » — пронеслось в голове у Янчи. — Нет. Терпимо. Бывало и хуже, — ответила ему жрица, в очередной раз вгоняя своего защитника в ступор. Он никак не мог привыкнуть к тому, что она могла так спокойно читать его мысли. И каждый раз, отправляясь на встречу с ней, давал себе зарок, что не будет ни о чём думать, пока она находилась рядом. Но это было невероятно сложно. Если не сказать, что практически невозможно. — Можешь отпустить меня. Мне уже лучше, — Таня вдруг осознала, что всё это время, пока она пыталась прийти в себя, Янча сжимал её плечи. И от его сильного и тёплого прикосновения ей стало как-то не по себе. Как-то немного волнительно и трепетно. Поэтому она поспешно высвободилась из его хватки. Смущенная и озадаченная такой своей реакцией, она повернулась, стараясь игнорировать головокружение и странную слабость, и тут же уперлась взглядом в жуткое побоище. «Она же боится вида крови, » — снова донеслись до жрицы мысли Янчи, и он уже второй раз за последние несколько минут стиснул её плечи, разворачивая лицом к себе, чтобы она не видела изувеченные останки тел тех подонков. — Да. Боюсь. Пока боюсь. Но скоро перестану. Живя в Асдале, постепенно привыкаешь ко всему, — опять ответила своему телохранителю Таня, и в её голосе послышался привычный холодок. А потом на неё вдруг нахлынула волна дурноты. Мир поплыл перед глазами, в ушах загудело, колени подкосились. И стало очень холодно. Пошатнувшись, она уже сама машинально вцепилась в Янчу ходящими ходуном пальцами. И он, не долго думая, подхватил её на руки. «Не волнуйтесь, Великая. Скоро вам помогут, и всё будет в порядке, » — обратился он мысленно к девушке, которая продолжала хвататься за него, при этом уткнувшись головой ему в плечо. Судя по всему, при падении она ударилась затылком. И ей требовалась срочная помощь лекаря. — Знаю. Я не умру. Мне ещё рано. Я не могу умереть, пока не дождусь его. Он обещал. Обещал, что придёт, и я буду жить, пока не увижу его снова, — лихорадочно зашептала Таня, сквозь пелену дурноты. И от её слов, внутри у Янчи будто бы что-то натянулось, а потом лопнуло, растекаясь отравленной хворью по венам. Что-то очень мучительное. Нестерпимая горечь. Ядовитая боль. «Да, что со мной такое?» — с отчаяньем подумал он, и тут же осёкся, испугавшись, что Таня услышит его, но она уже впала в состояние забытья и что-то тихонько бормотала. Он не хотел знать, что. Не хотел знать, кого она звала. Не хотел. Но знал. — Ын Сом… «Это не моё дело. Мне всё равно. Я с ней только потому, что выполняю приказ Великого, » — стиснув зубы, продолжал твердить Янча, ловко вскакивая в седло, и сажая Таню прямо перед собой. Время играло против них, и он сразу же пустил лошадь в галоп. Одной рукой, обхватив девушку за талию, прижал её к себе, другой рукой сжал поводья. Ему следовало поторопиться. Ведь это он позволил ей ввязаться в подобную авантюру. Не досмотрел. Оплошал. Волнение и злость на самого себя бились в груди, подобно раненой птице, а ещё было невыносимо жарко. Казалось, что внутри разгорался настоящий пожар. Нечем дышать. И непонятно из-за чего. Из-за того ли, что Таня впервые находилась так близко от него. Настолько, что он чувствовал тепло её тела, то, как она вздрагивала, что-то неустанно бормоча. А, может, из-за безумной скачки. Воздух. Ему срочно требовался глоток свежего воздуха. Не выдержав, Янча опустил маску, судорожно втягивая кислород. И тут же пожалел о том, что сделал. Очередной порыв ветра, запутавшись в волосах Тани, бросил их в лицо молодому воину, и он словно окаменел, невольно вдохнув их аромат. Аромат ночных цветов. Да. Она пахла ночными цветами. А ещё чем-то сладким, дурманящим рассудок, вызывающим ненужные желания и мысли. Несбыточными мечтами. Закрыв глаза, Янча крепче прижал Таню к себе, чувствуя, как его сердце пустилось в такой же безудержный галоп, что и его угольно-чёрный конь. Тело сковало жаркое напряжение. От её близости сознание туманилось, кровь закипала в венах, и он медленно, но верно, погружался в пучину палящего безумия. Скорее. Нужно скорее доставить её обратно, чтобы всё это прекратилось. Это сумасшедшее наваждение, этот аромат её волос, кожи, тела, который, проникая в его лёгкие, отравлял его сердце запретными желаниями и ненужными чувствами. Янча буквально влетел в городские ворота, на ходу натягивая на лицо маску, а потом, оказавшись возле обители Великой Жрицы, мгновенно спешился. Подхватив Таню на руки, ринулся внутрь, встречаемый озадаченными и испуганными служителями. Они в ужасе и недоумении взирали на их госпожу, суетясь и ничего не понимая. В итоге, кто-то догадался позвать лекаря. И Янча, уложив девушку на кровать в её покоях, сразу же вышел. Стараясь лишний раз не смотреть на неё. Однако его внутренняя борьба с самим собой не увенчалась успехом. Он так и не смог удержаться. На короткое мгновение замер на пороге. Повернувшись, бросил на Таню мимолётный взгляд, наполненный беспокойством и чем-то ещё. Тягучим и плавким. А потом, опустив голову, скрылся в сумраке коридора. Таня окончательно оправилась лишь неделю спустя. И теперь, стоя на балконе в своих покоях, она ждала Сайю. Хотя, на самом деле, её мучили мысли совершенно о другом человеке. О том, кто уже столько раз спасал её, и к кому она испытывала абсолютно противоположные по своей сути чувства. С одной стороны, ненависть и презрение. С другой, благодарность и какое-то необъяснимое волнение. Особенно, в те моменты, когда он находился рядом с ней. От попыток разобраться в подобном сумбуре, девушку отвлёк приход того, о ком она с таким завидным упорством думала последние несколько часов. Она не слышала его шагов. Передвигался он бесшумно. Выступив из сумрака комнаты, он замер на пороге балкона. Высокий и стройный, стремительный и беспощадный, Янча напоминал ей хищника. Опасного и неукротимого. — Я ждала тебя, — проговорила Таня, не поворачиваясь. Её взгляд так и оставался устремлённым вдаль, ладони лежали на перилах балкона, заходящее солнце играло золотом в её каштановых прядях, подколотых драгоценными гребнями. Белая ткань платья струилась, подчёркивая гибкую фигурку девушку, её тонкий стан и осанку. «Откуда она узнала, что я здесь?» — донеслись до жрицы мысли её телохранителя, и она невольно усмехнулась. — Почувствовала. Я чувствую, когда ты рядом, — она резко повернулась и посмотрела на него. Прямо и открыто. И от её столь внезапного заявления, Янча растерялся, и эта самая растерянность отразилась в его чёрных глазах, непроизвольно расширившихся от удивления. — Я хотела тебе кое-что сказать, — продолжила она, и молодой воин в очередной раз поразился красоте и изяществу Тани. В её взоре, обращённом на него, таком глубоком и неописуемо бездонном, не было привычного холода, что поражало ещё больше. И Янча замер, как завороженный, взирая на великую жрицу Асдаля. На мгновение, показавшееся обоим вечностью, они просто смотрели друг на друга, а потом её губ коснулась лёгкая улыбка. Впервые она улыбалась ему. И это окончательно добило. — Спасибо, — наконец, тихо произнесла Таня, и Янча лишь только смог кивнуть в ответ, полностью сбитый с толку. А потом на балкон вышел Сайя. И девушка снова улыбнулась. Только на этот раз её улыбка была полна тепла и радости. Она ждала прихода близнеца своего Ын Сома. Ждала с нетерпением. С замиранием сердца. С трепетом. Янча сразу понял это. Непроизвольно сжав пальцы в кулаки, он резко опустил голову. Чёрные пряди упали на лоб, скрыв его взгляд. Развернувшись, он поспешил покинуть покои Тани. Чтобы не видеть её с Сайей. Ведь это было невыносимо. Как будто бы его резали на куски. По венам растекалась горечь. И где-то там в груди, где должно было находиться его мёртвое сердце, становилось очень больно. Янча не хотел думать о причинах того, что с ним происходило. Всё равно правда не принесла бы ему ничего. Одну лишь пустоту, тоску и осколки несбыточных желаний. Поэтому лучше не знать. Лучше не признаваться. Просто находиться рядом с ней и дальше. Следовать за ней, как тень. Защищать её ото всех и вся. Даже ценой собственной жизни. Ведь без неё жизнь станет бессмысленной. И лишь смерть будет избавлением.