Миледи

Над твоею могилой — не снег, а чернеющий порох. Твоя смерть для меня не была тяжелейшим ударом. За тебя я могла бы свернуть бесконечные горы, Перешла б через Альпы, забыв о бессмысленных ранах. Перешла б через гордость, гордыню, тщеславную ревность, Наступила б на горло своей неоправданной боли. Мне уже не нужна твоя кем-то подбитая верность. С твоим сердцем и чистой душой я не смею поспорить. Захрустел под ногами февраль — и закат льётся синим. Это так утихает в момент ядовитая ярость. Отвергаешь меня? Ну и пусть. Лишь останься любимой. Лишь останься любимой — пусть мне ничего не осталось. Лишена орденов, лишена всех потрёпанных стягов, Я стою на холме и смотрю на дождливую россыпь. Моё сердце горит, как горела гнилая бумага. Я запомню навек лишь твой взгляд, твою гордую поступь. На тебя не держу я ни псов, ни отравленной злобы. Ты была для меня самой светлой, любимой и чистой. Я тебя подарю на прощанье рассветной свободы, Чтоб ты помнила всё же о ней перед самоубийством. Над твоею могилой — не снег, а картечь алых ягод, И волшебные птицы поют. Лишь вода молчалива. Да, я выиграла бой, но была сражена твоим взглядом. Может быть, после этого хоть ты осталась счастливой? Я тебя не согрела б своею горячей рукою. Или, может, она бы от страха случайно остыла Лишь на пару секунд. А потом — всё как прежде. Со мною Ты сошла бы с ума. Ты бы вряд ли меня полюбила. Опускается снег на горящее алое поле. За гордыню и гнев меня ждёт за рассветом расплата, Только мне наплевать. Я забуду фантомные боли. Я запомню навек твою поступь и колкости взглядов. Я запомню навек твои гордые речи и голос, Но не дам пострелять наконец в мою тонкую спину. Пусть растает во мне словно снег леденеющий образ, Мой приказ для тебя — без меня оставаться счастливой.