Слишком далеко

POV Антон. С появлением Полины в своей жизни я понял, что дальше буду жить по- настоящему, а не существовать. Это тавтология, но я ничего не могу с собой поделать. Она была прекрасна в свои 10:худой и энергичный ребенок с белокурыми волосами, спрятанными под бейсболкой, длинными руками и ногами… Уже тогда я не мог забыть её глаз. С Вадимом они были друзьями. А её первый поцелуй произошел со мной. Я не могу утверждать, что он действительно был ПЕРВЫМ, но её губы, —мягкие и сладкие на вкус, —подтверждали именно это. Её отец водил нас на рыбалку с разрешения мамы. А Поля, словно маленькая звездочка, всегда сидела рядом или бегала вокруг берега. Она не любила воду. На наш 13-й день рождения нам подарили торт со свечами, и именно я задул их, потому что так решили взрослые. За нас всегда все решали, а мы пользовались этим, только сейчас я это понимаю. Вадим убежал в комнату и полдня ни с кем не разговаривал. Но самое большое разочарование в свой праздник испытал именно я. Полина пришла к НЕМУ. Не ко мне. Её длиннющая юбка, на поясе которой были прорисованы маленькие серебристые звездочки, чуть ли не развевалась, пока она бежала к нему, спотыкаясь о ступеньки, ведущие на второй этаж. Полина наверняка пыталась развеселить его песней или танцем, а он, думаю, даже улыбкой не ответил. Засранец. Мой брат–засранец. «А сам лучше?"-раздался голос у меня в голове, подозрительно напоминающий совесть. Отъебись, совесть. Да, знаю, что виноват, ведь сам отказался от всех отношений с ней, но почему бы тебе просто не заткнуться?.. **** — Дядя Саша, -стонет Вадим, едва забросив в рот пирожное с кремом, — спасибо за десерт! И за ужин тоже, — брат продолжал мямлить, и крошки посыпались на скатерть и тарелку. Я поморщился, болтая ногами под столом, а Полина хихикнула, теребя свою косичку. — Свинья, -пренебрежительно отозвался я, а Вадим перекревился, уже точно напоминая тех свиней из Angry birds. Такой же зеленый со своими мясистыми щеками. Животик бо-бо, это точно. После ужина Вадим отправился домой, так как скоро с работы должна была приехать мама. Я же остался во дворе дома Мальцевых. Вместе с Полиной. — Поль, скажи брату этого своего раздолбая, что это в первый и последний раз, когда я их кормил, пусть передаст! -высунув голову в окно, воскликнул дядя Саша, а Полина, рассмеявшись, повернулась ко мне и протянула: — Я думаю, ты слышал. Черт, как же ей идут эти гребаные косички. И этот джинсовый комбинезон. И кеды… Вечерело. Небо в это время суток было необычайно прекрасным, и я не найду достойных эпитетов, чтобы описать его; не найду всех красок, чтобы нарисовать пейзаж и это чудо. Но прелестнейшим из всех чудес были белокурые волосы Поли, словно в них был вплетен лунный свет; её аккуратное лицо с неизящным, но по-своему прелестным носиком; серые глаза, опушенные густыми черными ресницами; прорисованные не карандашом, а природой, золотистые с рыжинкой брови… А я и не знал, что во мне, 14-тилетнем, временами просыпается поэт… Она повела плечами и закусила губу, вновь дернув себя за косичку. Я отвел её пальцы от многострадальных волос и со смешком произнес: — Смешная ты. Но теперь я понимаю, что Вадим нашел в тебе. То есть, — я увидел, как вытянулось её лицо от этих слов, и поспешил исправить положение, — что он нашел в вашей дружбе… То есть… Черрт! — Я поняла, — успела сказать она, прежде чем я снова ляпну какую-нибудь неправдоподобную глупость. — Но почему же ты ничего во мне не нашел? Вадим всегда рядом, а ты пропадаешь где-то… Я промолчал. Не хотел говорить о том, что всегда считаю себя лишним рядом с ними. Третий лишний не всегда бывает игрой. Иногда это жестокая и обижающая своей жизненностью реальность. — Почему ты не идешь домой? — спрашивает Мальцева, пока я перевариваю все мысли у себя в голове. Пожимаю плечами. Но кто же тянет меня за язык? — Просто хочу побыть рядом, потому что Вадим никогда не позволит мне больше быть с тобой тет-а-тет… Она поднимает голову и смотрит на меня. Только я так и не пойму: на глаза или на губы? Понял я, лишь когда малышка шепнула: — Папа говорит, что мы еще маленькие, -я проглатываю тихий смешок, — но все же я рискну… Она наклоняется и целует меня. Мы сидим на проклятом крыльце, прямо на улице, прохлада уже забрала нас в сладкий плен, а мне все равно. Просто хочу её прочувствовать, потому что дальше уже будет нельзя. Как сказала Полина, мы еще слишком маленькие. Калитка внезапно открывается, и я вижу злое лицо Вадима, при этом разочарованно отстранившись от Полины. Растерянный и дышущий болью взгляд наверняка будет сопровождать меня по пути в ад… *** Спустя три года она все так же неприлично хорошеет и в то же время не меняется. Бейсболка надвинута на лицо, из-под неё не видно серых глаз девушки. Майка приоткрывает плечи и прилипает к её белоснежной коже… Она тихо дышит и открывает рот… Каждый раз я прокручиваю эту картинку-фантазию у себя в голове. Не могу по другому. Просто не могу… Она наворачивает круги на своем велосипеде и будоражит городок. Я уже давно не видел, как она катается на велосипеде. Сейчас эта возможность мне представилась. Полина медленно подходит к калитке, ведущей ко двору её дома, но я перехватываю её руку и смотрю в глаза. — Привет, -неуверенно начинаю и наталкиваюсь на непонимающий взгляд. — Эм… Привет? -какая же у неё удивленная реакция. Естественно, ведь я целую вечность с ней не разговаривал. — Как ты? Её взгляд из неуверенного превращается в злой. — После того, как ты разрушил мою жизнь? И ты еще спрашиваешь? Я сглатываю и отступаю назад. Она злится и имеет полное право. Но все же… — Я не виноват, ты сама хотела этого. От меня, не от Вадима. Она снова злится и кричит: — Бога ради, это был просто поцелуй! Никто от этого не умер! Просто поцелуй… Мм, ясно… — Зачем? Просто зачем? — Ты мне был не нужен. Я жалею о том, что произошло, — отрезает она и открывает калитку, придерживая велосипед… Кто-то внезапно разворачивает меня, и чей-то кулак попадает мне в солнечное сплетение… Я просыпаюсь в поту. Раз, два, три… Для меня нет ничего страшнее собственных снов… *** POV Вадим. Место дьявола, здравствуй! Эх, целую вечность бы не бывал здесь, честное слово. — Вадим, ну ты слышишь меня?! — верещит над ухом брюнетка, а я вздыхаю, обнимая её одной рукой. — Конечно, Ань, я распрекрасно все слышу, — целую её в мочку уха, и она расслабленно хихикает. С Ольшанской мне легко и свободно. Отличный секс, море удовольствия… Она единственная девушка, которой я позволяю оставаться на ночь, на правах подруги с превелигиями… Зато меня ждет отличный завтрак и прочее, прочее, прочее… Она продолжает что-то тараторить, а я слышу только звук падающего тела и смех школьников. Опускаю глаза в пол и вижу Полину, поднимающую с пола учебники. Хороший парень помог бы ей. Но я ведь не такой, правда же?.. Аня поддерживает хихиканье остальных, а Полина поднимается с пола и приглаживает растрепанные волосы. И в этот момент мне очень хочется поиграть. Но Полина внезапно опережает меня: — Я вижу, что ты как всегда ведешь себя, подобно засранцу, да? Смех обрывается. Я отлепляю от себя Аню и говорю: — Что ты там говоришь? Твой гребаный рот никак не может закрыться? Она с полминуты смотрит мне в глаза. Её злость и нервозность обволакивают меня, и она почти шепчет: — Я, в отличие от тебя, еще не растеряла остатки своей совести. Забавно. Это же я засранец и неслух, правильно? Так чего она со мной разговаривает тогда? — Убирайся отсюда, Мальцева. Здесь никто не хочет общаться с твоим высокомерным задом. Она опять молчит и прикрывает глаза. Ольшанская же вставляет свои пять копеек и говорит: — Ты что, тупая? Тебе сказали идти отсюда, или я ошибаюсь? Я в раздражении стискиваю зубы. Одно дело–терпеть её в постели. Вот там она просто ас. Но совсем другое, когда брюнетка лезет в мои дела. Ненавижу, когда люди так поступают. Их никто не просит лезть, но они это делают. Правда, она права. Полине нужно уйти. И я добиваю её словами: — Тебе нигде нет места. Ты всего лишь маленькая наглая сучка, забывшая свое место. Тебе здесь не рады. Я не трус, подобно моему брату. Я всегда умею выражать свои эмоции, так что пусть знает. Но все мысли улетучились из головы, когда её пальцы с хлопком опустились на мою щеку… Пощечина.