Острыми осколками

Сегодня особенная ночь. Де Сарде чувствует это по лунному свету, заливающему озеро, по тому, как клубится туман над его теплой водой, по тонкому аромату маленьких белых цветков, растущих вдоль берега. Будет ли она завтра ощущать окружающий мир так же ярко, или же, наоборот, краски поблекнут, обостряя другие инстинкты? Может, сквозь мелодию острова она с трудом будет различать человеческую речь? На рассвете ее ждет Пещера Испытаний, и пусть она не знает точно, какие опасности подстерегают внутри, но и нескольких рассказов об этом месте достаточно, чтобы понять: Путь Мудрецов не проходит бесследно. Тихий всплеск рядом напоминает де Сарде, зачем она здесь, и внимание перемещается на фигуру капитана. Вода стекает с его широкой спины, с мускулистых плеч, закаленных годами морской жизни. Впервые она смотрит на него не как на товарища по оружию или просто приятного ей человека, а как на мужчину. Эта мысль отдается внутри чем-то вяжуще-сладким, заставляя нервно кусать пересохшие губы. «Васко» — это имя внезапно звучит совсем по-другому, она произносит его шепотом, желая отпечатать в памяти. Ветер разносит этот легкий звук по траве, шуршит в кроне единственного на берегу дерева, и навт оборачивается, словно и впрямь мог его услышать. Де Сарде чувствует себя пойманной с поличным. Сколько времени уже она наблюдает за ним: всего мгновение или полчаса? — Ты пришла искупаться или просто посмотреть? — спрашивает он, когда расстояние сокращается настолько, что не заметить ее — сидящую у берега, где нет высокой растительности — просто невозможно. Его вопрос заставляет щеки вспыхнуть, и эмиссар радуется, что сейчас достаточно темно, чтобы Васко не мог это увидеть. Вместо ответа она начинает отстегивать наплечник, стаскивать сапоги. Медленно развязывает шарф, ощущая как забилась сильнее жилка на шее. Под мужским камзолом нет сложной системы корсетов и подвязок, но подрагивающие пальцы все равно путаются в шнуровке. Тонкое белье, как и все остальное, падает на траву, полностью обнажая кожу. В отличие от капитана, нагота все еще смущает де Сарде, поэтому она заходит в озеро почти по шею, позволяя намокнуть распущенным волосам. Вода из-за близости вулкана теплая, а ил под ногами бархатисто-приятный, и она с удовольствием зарывает в него ноги. Осторожно оглядывается на навта, но встречает его прямой взгляд. — Я должен уйти? — это не вопрос приличий, скорее, недоумение. Де Сарде и сама понимает, как глупо выглядит со стороны. Как неопытная девчонка, никогда не имевшая связи с мужчинами. В общем-то, это недалеко от истины. Редкие партнеры, что у нее были, не оставили сколько-нибудь значимого следа в жизни. В тех актах никогда не было ни особой страсти, ни эстетики. То были пробы юности, а сейчас она хочет чего-то настоящего. Эмиссар подходит к Васко вплотную, уже не боясь, что он может неправильно истолковать ее действия. Они достаточно недвусмысленны — она не пришла сюда купаться, она пришла к нему. Губами она прижимается к его шее в том месте, где волны татуировок начинают свою историю, вдыхает запах его кожи. Аромат прибрежных цветов смешивается с ним, и де Сарде чувствует себя одурманенной, опьяненной. Участившееся дыхание капитана обжигает плечо, но первые его касания легкие, словно он все еще спрашивает согласия, оставляет право выбора. Переплетая свои пальцы с его, де Сарде крепко сжимает их в замок. Она не может передумать, слишком сильно ее желание соединиться с ним, оно стремительно скользит по венам, жидким огнем растекается по телу. И она знает, знает наверняка, что Васко хочет этого так же сильно. Словно в подтверждение мыслей, свободной рукой капитан касается ее метки на лице, а затем целует в губы — нарочито медленно, с упоением — будто пробует дорогое вино. Стеснение уходит, когда его язык скользит меж губ, а пальцы начинают ласкать еще влажную кожу. Неспешно он проходится вдоль позвонков, огибает плечи и останавливается на сосках, проводя по их окружностям до тех пор, пока они не твердеют настолько, что начинают ныть. Он тянет ее на мелководье, где вода едва ли достигает щиколоток — к высоким камням. Когда обнаженная спина касается одного из них, Васко прижимается к ее телу, и она чувствует его возбужденную плоть, упирающуюся в низ живота. Он проводит пальцами между ее ног, желая убедиться, что не причинит боли, и вырывает первый сладостный стон, едва касаясь заветной точки. Её тело изнывает под этими прикосновениями — настойчивыми, но нежными — и в своей жажде большего, она встает на цыпочки, обвивая сильную шею. Но Васко не торопится. Влажные следы остаются вокруг сосков, когда он, отвлекаясь от поцелуев, припадает к груди. Все существо де Сарде горит от желания, выгибаясь навстречу ласкам, и эмиссар до боли закусывают губу, чтобы не вскрикнуть. Легко подхватывая ее за бедра, капитан поднимает де Сарде над водой: возле скал не так удобно, как хотелось бы, а земля совсем рядом. Он не желает покидать так полюбившуюся ему стихию, поэтому укладывает ее на самый край берега. Озеро лижет своим теплом ноги, а когда голова касается мягкой травы, будоражащий запах цветов с новой силой ударяет в ноздри. В это же мгновение Васко входит в нее, вжимаясь так тесно, словно хочет стать с ней единым существом. Де Сарде и сама жаждет этого: сплестись с ним как сплетаются стебли вьюнков в лесу, впитаться без остатка, как дождевая вода в землю. Она обнимает его ногами, разводя их как можно шире. Его движения в ней становятся напористее и смелее, и эмиссар уже не может сдерживать собственных стонов. Но в ушах шумит так, что они тонут в едином порыве, как тонет и сама де Сарде — растворяется в руках Васко, словно маленький кораблик в объятиях моря. Его твердая плоть обжигает внутри, заставляет все больше подаваться навстречу, требовать разрядки. Когда тело сводит сладостной судорогой, она впивается пальцами в его спину: сильно, неистово… В голове все взрывается каскадом искр, но де Сарде широко распахивает глаза, желая запомнить каждую деталь — легкий ветер в русых волосах, капельки пота на разгоряченном теле, линии на его лице. Пусть завтра она может забыть о многом, или же оно перестанет быть для нее чем-то значимым, но Васко и этот миг навсегда будут высечены в ее памяти. В ее сердце.