Острыми осколками

В ущелье, где расположен круг Кергано, холодно. Ветер проскальзывает между скал, огибает высокие камни, некогда поставленные хранителями, и раскачивает фонари из сухих веток. Камней здесь десятки, наверное, это самый большой круг связи, который видел Васко. И единственный, на котором ему довелось наблюдать сам ритуал. Капитан бережно касается резьбы на одном из входных столбов, думая о том, что увиденное в ту ночь он уже никогда не сможет забыть. Высокая — почти по пояс — трава кое-где оказывается примятой, но он и без этих следов знает, где найти де Сарде. Их стоянка не так далеко, а эмиссар в последнее время все чаще хочет оставаться наедине с собой. Васко не осуждает, не имеет такого права, он может лишь иногда приглядывать. Она там, где он и предполагает: подложив одну руку под голову, лежит в центре круга прямо на земле и бесцельно смотрит в ночное небо. — Как ты узнал, что я здесь, снова следил? — Нет, не в этот раз. Я просто… почувствовал. Это не ложь, капитан и сам не может объяснить де Сарде, как именно он это сделал. Потому что это не похоже ни на логику, ни на научные методы, ни даже на магию. Это что-то очень тонкое: как шелест листьев, как запах ночи. Как их с де Сарде неформальное общение, которое они могут себе позволить, только находясь наедине. — Я хочу, чтобы ты рассказала мне о своем знаке, — он ложится рядом в траву. — О знаке on ol menavi. Васко разворачивается к эмиссару, чтобы снова увидеть его: темно-зеленое пятно на щеке и части шеи. Оно выглядит как загадочный узор и совсем не похоже на подобные метки у аборигенов. У них они куда больше, иногда закрывают половину лица и скорее напоминают части деревьев, сросшиеся с человеческой плотью. — И что тебе интересно? — она касается его пальцами. — То как в детстве мне врали, что это какое-то редкое заболевание? Или то, как местные наперебой твердят мне, что раз я меченная, то непременно должна понять их? В ее голосе нет злобы или раздражения, но Васко чувствует, что эта тема не слишком приятна ей. — Я бы не стал спрашивать из простого любопытства. Просто хочу понять, как именно ты ощущаешь связь с островом через эту метку, — ставит он вопрос конкретно, чтобы не затрагивать ненужное. Васко мог бы спросить кого-то из doneigad или хотя бы Сиору, но почему-то ему кажется, что они не смогут объяснить простым языком. Их видение слишком обширно, оно впиталось в них вместе с традициями и культурой, ему же интересны ощущения пришлого человека. Такого же renaigse, как и он сам. — Как ощущаю связь? — задумчиво повторяет де Сарде. — Бывает, мне кажется, что я слышу деревья, а бывает, мне очень больно после убийства зверей. Это ты имеешь ввиду? — Да, это. Как думаешь, простой человек без знака смог бы почувствовать подобное? — Не знаю. Связь — очень странное понятие, тебе не кажется? Особенно между людьми. Васко чувствует, что де Сарде резко меняет тему, но не спешит ее останавливать. — В последнее время, — продолжает она, — я ощущаю, как одну за другой теряю нити, связывающие меня с другими. Еще несколько месяцев назад мне казалось, что у меня есть родные люди. Например, княжна де Сарде, которая даже не была мне настоящей матерью. Или Константин. С тех пор как он стал наместником, мы с ним… почти как чужие. В поисках лекарства от его болезни, я еще больше отдаляюсь, и это… это убивает меня. В ее голосе он ощущает горечь: ядовито-разъедающую де Сарде изнутри. Но она хотя бы начала говорить об этом, а не продолжает прятать глубоко в себе. И это уже хоть какой-то прогресс. Капитан молчит, не зная, как ей помочь. Не так давно он и сам был на ее месте: когда казалось, что привычный мир рушится, и на его руинах уже ничего не построить. Когда казалось, что жизнь обрывается, а ты теряешь себя. Не так давно море было его стихией, а навты семьей. А потом он резко перестал быть частью огромного целого. Но теперь, вспоминая свою жизнь, Васко думает, что никогда не относился к кому-то по-особенному. Они были одинаково важны и нужны ему, так же как и он им: как элементы единого механизма. Он много знал о своей команде, об их привычках, он был готов заступиться за каждого из них, и все же… это никогда не было настоящей связью. — А что для тебя истинная связь между людьми? — Васко надеется, что этот вопрос заставит де Сарде переосмыслить что-то, понять, что далеко не все нити порваны. — Точно не кровные узы, — даже не задумываясь, отвечает она. Капитан знает причину такого поспешного ответа: всего два дня назад де Сарде виделась со своей единственной настоящей родственницей. Наученный собственным опытом с братом, он предупреждал отца Петруса, что ничем хорошим это не кончится. Но телемец все равно настаивал, даже просил об услуге, чтобы разговорить старого навтовского капитана. Результат был именно таким, как и ожидал Васко — вместо объединения с семьей, де Сарде получила лишь новую порцию разочарования. В этом их судьбы оказались схожи, для родных они чужие: какие бы знаки или фамилии не носили. — Прости, мне сейчас трудно рассуждать о каких бы то ни было связях. Она снова уходит в себя, закрывается, и Васко готов сам просить у нее прощения. Почему из всех тем, которые только есть в мире, он поднимает лишь те, что причиняют де Сарде душевные страдания? Почему вдруг ему вздумалось говорить с ней о связи в тот момент, когда это слишком тяжело для нее? Васко знает ответ: все дело в этом месте, в Кергано. Неслучайно аборигены выбрали его для проведения ритуала, здесь словно сам остров говорит с тобой на своем языке. Шепчет ветром сквозь траву и листья, просачивается туманом в легкие, рассказывает свои истории через монолиты. Капитан чувствует энергию земли, просто касаясь ее своей спиной — вблизи вулкана она невероятно теплая. Само слово «связь» он понял именно здесь, хоть это не похоже на что-то привычное. Не кровное родство и даже не общность взглядов. Истинная связь — то, что оставляет след, что врастает в тебя, подобно корням, впивается в плоть, становясь одним целым с твоим существом. Иногда меняет твою природу. И это может быть по-настоящему больно. Да, все дело в этом месте, и в ней… Васко тянется к руке эмиссара, свободно лежащей на траве, скользит своей ладонью под нее. Де Сарде вздрагивает, но руки не забирает. Легко касаясь ее пальцев, он ощущает биение сердца — оно пульсирует, эхом отдаваясь где-то внутри. Затаив дыхание, капитан вслушивается в эти размеренные звуки. Он еще не должен говорить ей ни о чем: слишком хрупка эта связь, чтобы разрушать ее неосторожными словами. Он может лишь ждать, чуть крепче сжимая маленькую ладонь в своей, ждать, пока Тир-Фради сам расскажет ей обо всем.