Лёд и пламя

      — Она ушла с этим... Этим... — Стелла отчаянно пыталась подобрать подходящее цензурное слово, но получалось откровенно плохо. К тому же, она была взбешена, а в таком состоянии фея соображала плохо.       — Она спасла нас, Стелла. — Текна немного удивилась резкости собственного тона, однако не подала вида и ни капли не пожалела об этом. К сожалению, она единственная, кому удавалось сохранять более-менее ясную голову и не поддаваться эмоциям. Ведь кто-то же должен быть рациональным в данной ситуации, верно?..       Подруги казались совсем потерянными. Каждая переживала уход Блум по-своему. В большинстве своём это была злость. Но нежная Флора проплакала всю ночь, и теперь потирала опухшие красные глаза. Муза тоже всхлипнула ночью разок-другой. Никто толком так и не мог заснуть. Поэтому теперь усталость наваливалась на всех присутствующих в комнате. Да и как можно заснуть после пережитого кошмара? Школа лежала в руинах, а где-то в Магиксе шла литургия по погибшим ученицам. Хоть траурная музыка и не была слышна здесь, было бы глупо думать, что это не происходило сейчас где-то там. Казалось, вся Магическая Вселенная вздрогнула, и теперь нигде не было спокойно и безопасно. Валтор принёс немало горя. И забрал Блум.       — Никто не просил её лезть к этому гаду! — сорвалась Стелла, едва сдержав порыв ударить кулаком по столу. — Мы бы справились!       — Боюсь, это не так, — Фарагонда вновь появилась в дверях своего кабинета, куда вызвала девушек рано утром, на этот раз сопровождаемая лекарем Луизом. Стелла тут же стушевалась и притупила взгляд, заправив прядь светлых волос за ухо. — Вынуждена признать, что эту битву мы проиграли.       — Но профессор... Мы ведь ещё можем спасти Блум, верно? — голос Флоры дрожал от душащих девушку слёз, которые она отчаянно пыталась сдерживать. Текна, сидевшая рядом, приобняла подругу за плечи, стараясь слушать внимательно и анализировать сложившуюся ситуацию.       — Она сделала свой выбор. Как бы я ни старалась удержать тёмную сущность Блум, та всё же победила. Боюсь, ваша подруга потеряна для нас навсегда. — Директриса сделала трагическое лицо и устало опустилась в кресло. Луиз, точно каменное изваяние, замер рядом с женщиной подле кресла с высокой спинкой, и его изумительно фарфоровое лицо не выражало ни единой эмоции.       — Какая ещё «тёмная сущность», профессор? О чём вы говорите? — Лейла ошарашенно захлопала глазами, отказываясь верить столь громким словам.       — После того, как лорд Даркар подчинил Блум своей воле, в ней пробудилось Тёмное Пламя. Но вы победили и вернули подругу. Я опасалась, что подобное случится вновь, и пристально следила за Блум. Увы, мои опасения подтвердились... Валтор — хранитель Тёмного Пламени, и магия воззвала дремлющее в вашей подруге зло.       Подобное заявление оглушило фей. И без того напряжённая атмосфера стала ещё мрачнее. Стелла задрожала всем телом, радуясь, что приняла сидячее положение, иначе непременно бы упала. Флора прижала ладонь к дрожащим губам, дав волю слезам. Муза отчаянно переводила взгляд с серого лица Фарагонды на спокойного Луиза и обратно.       — Это всё чушь! — Фея музыки вскочила с места и вспыхнула в раздражении, щеки её заалели. — Блум пожертвовала собой, чтобы отвести удар от Алфеи!       Фарагонда лишь покачала головой, устало прикрыв глаза. Казалось, женщина была настолько измотана, что даже сидеть было сложно.       — Хочется верить в это, дорогие мои, хочется верить.       — Мы должны отправиться за ними! Сейчас же! — подхватила полная решимости Лейла. Она привыкла доверять словам директрисы, но сейчас... Всё это звучало несколько абсурдно. С тех пор, как они победили Дакара, Блум, конечно, изменилась, ведь никто не знает, чего она натерпелась там, в подземелье монстра. Но в ней не было и следа тёмной магии! Уж за это фея воды ручалась.       Текна нахмурилась, пытаясь сопоставить полученную информацию с фактами. Что-то здесь не сходилось... Слишком много несостыковок. Всё это больше походило на сломанную мозаику, которую никак не удавалось восстановить.       — Сейчас воевать против Валтора — всё равно, что идти на самоубийство, — молчавший всё это время Луиз вытащил из внутреннего кармана мантии крохотную бутылочку с прозрачной жидкостью и протянул её Фарагонде. — Мы понесли большие потери, школа разрушена, преподаватели и ученицы истощены. Мы не сможем выстоять и двух минут.       Феи помрачнели, ощущая терпкое отчаяние и беспомощность.

***

      «Я так отчаянно жаждала спасти Домино… а теперь мне страшно. Это же чистой воды самоубийство», — думала Блум, оглядывая роскошный стол и всевозможные вкусности, к которым ни она, ни Валтор не притронулись. Желудок стянуло новым спазмом. Когда она ела в последний раз? Девушка не могла вспомнить.       — У тебя есть план, как спасти Домино? — Кажется, она действительно сошла с ума.       — Да. Осталось доработать некоторые детали.       — Не хочешь посвятить меня?       — В этом нет нужды, — отмахнулся Валтор, сняв с рук перчатки.       Укол злости больно ужалил в позвоночник.       — Нет, так дело не пойдёт. — Блум поднялась на ноги и, уперевшись руками в стол, подалась вперёд, с вызовом посмотрев мужчине в глаза. Слова сами слетали с языка: — Ты врываешься в мою жизнь, похищаешь, заставляешь наряжаться в какие-то полупрозрачные тряпки, собираешься впутать в смертельную авантюру и даже не хочешь ничего объяснить?       — Согласись, это кружево отлично тебе подходит. — Губы Валтора тронула тень улыбки.       Выпад сработал на «ура» — принцесса Домино на секунду сбилась с толку. И сколько бы Блум не старалась придать лицу суровое выражение, предательский румянец залил щёки, и все усилия тут же пошли прахом. Несомненно, она никогда не носила что-то столь изысканное и дорогое – платье было просто потрясающим, с его нежным кружевом на лифе и тонкой полупрозрачной юбкой, но мерзкое чувство, что с ней играют, будто с куклой, вызывало лишь злость. Ну и хорошо. Уж лучше злиться, чем рыдать. Злость придаёт сил и заставляет двигаться вперёд.       — Я не кукла, которую можно наряжать в платьица и играть когда вздумается, — гневно прошипела фея, желая влепить магу пощёчину. — Или ты миришься с моим присутствием и отвечаешь на мои вопросы…       — Или?       — Или никакого диалога у нас не получится. — Она выпрямилась и скрестила руки на груди, глядя на мага сверху вниз. — Тебе нужна я. Так что засунь поглубже своё высокомерие и перестань вести себя как заносчивый идиот!       Возможно, она слегка перегнула палку... Но так ему и надо.       Возможно, он свернёт ей шею после таких слов.       Плевать.       «Я не позволю ему втаптывать себя в грязь», — Блум отвернулась, демонстративно скрестив руки на груди, не желая более смотреть на собеседника. Взгляд зацепился за пейзаж за окном – кусочек неба за прозрачным стеклом манил своей бескрайней синевой. Узнать бы, где они вообще сейчас находятся…       — Королевское упрямство и гордость... — Валтор поднялся на ноги. — Ты переняла очень многое от матери, милая Блум. Сегодня я прощу тебе эту колкость. Но это было в первый и последний раз.       Их глаза встретились вновь. Взгляд Валтора пробирал до костей, и по спине девушки побежали мурашки. Однако она не подала вида — лишь смотрела прямо, собрав в кулак всю волю и стойкость, которая только у неё была. Ну уж нет. Она не позволит ему манипулировать ею! Не дождётся.       Валтор, не добившись желаемой реакции, мерил собеседницу взглядом, и желание выпороть наглую девчонку лишь усиливалось с каждой секундой. Стойкая. Несгибаемая. Гордая и упрямая. Назло обрезать волосы чуть ли не под корень — надо было ещё додуматься до такого!       Что ж, проверку девчонка прошла, причём успешно — встала в позу, поставила условия, не покорилась ему. Интересно, это врождённое или феечка преобразилась за столь короткий срок в его компании? Тем не менее, в глазах Валтора малышка Блум сильно выросла. А он уж думал, что вторая дочь Марион – конченая истеричка.       Валтор с удовольствием бросил бы принцессу Домино в темницу, а после вытащил из едва живой девчонки Огонь Дракона. Но это невозможно. И не потому, что он не мог. В его арсенале хранились такие заклинания, что никому и не снилось. Хранители – любимчики самого Дракона. Их силу невозможно как-либо забрать у хозяина; с ними совершенно непросто. А королевская кровь — вдвойне упрямая вещь.       И вот сейчас прямо напротив него стояла принцесса Домино, наследница королевского трона и Хранительница великой силы, сверлящая мага злым взглядом. Вот за какие такие, Дракон его дери, грехи ему досталось это наказание?..       После долгой игры в «гляделки» маг сдался первым.       — Хорошо. Ты не так глупа, как я полагал, милая Блум. Теперь, когда я убедился в этом окончательно, будем считать, что мы заключили сделку. Присаживайся, — Валтор кивком указал на место напротив себя, и гордая фея элегантно опустилась на стул.       — Теперь, полагаю, у тебя есть вопросы, на которые мне, очевидно, совсем не хочется отвечать.       Блум едва удержалась от улыбки, чувствуя себя маленькой девочкой, что донимала папу кучей бессмысленных вопросов. Однако фея была горда собой. Если бы кто-нибудь сказал ей четыре дня назад, что она будет завтракать с Валтором за одним столом, да ещё и поставит его на место, она бы послала этого безумца к химере, а то и подальше.       — Уж будь так любезен. — Вот теперь девушка позволила себе едкую ухмылку. — Я практически ничего не знаю о Домино и своей семье, так что наберись терпения, если тебе не трудно.       Валтор как-то снисходительно ухмыльнулся на данную колкость, глядя, как в небесно-голубых глазах феи горит огонёк любопытства. Ему совершенно не хотелось тратить время на бессмысленные разговоры. Всё, чего хотел маг — это выпороть девчонку и заниматься восстановлением замка. За восемнадцать лет великолепное строение порядком обветшало. Так же нужно было проверить тайники, узнать, не было ли посягательств на ценные артефакты, обойти подземные тоннели... Мужчина наколол на вилку тонкий ломтик мяса и отправил тот в рот.       — Начнём с простого. — В голосе Блум появились деловые нотки, а рука сама потянулась к хлебу и сырной тарелке. — Что это за место? Где мы находимся?       Очевидно глупый вопрос. Блум прикусила нижнюю губу, всей кожей ощущая, как Валтор про себя насмехается над ней. Но она имеет полное право знать.       — Название вряд ли что-то тебе скажет. Это Геахес — пустая, вымершая планета, покрытая горами и непроходимыми джунглями. Некогда здесь жил волшебный народ, но по неизвестным причинам планета опустела. Однажды я нашёл это место и решил возвести замок прямо в скалах. Здесь никто не станет нас искать.       — Ты так в этом уверен?       — Милая, не стоит недооценивать меня. Планету защищает моё же проклятие. Всякий, кто посмеет сюда сунуться, умрёт.       Изысканный сыр в сочетании со свежим хрустящим хлебом вызвали восторг у вкусовых рецепторов. Дракон, как же она голодна! Но под пристальным взглядом Валтора пришлось приложить немалые усилия, чтобы не накинуться на еду и не съесть всё за пару минут. Поэтому Блум неторопливо смаковала импровизированный бутербродик, настороженно покосившись на элегантный кубок. Должно быть, там было вино. Мысль об алкоголе вызывала лишь отвращение. Ей хватило утреннего коньяка, от которого до сих пор болел желудок.       — Что-то не так?       — Вино… я не люблю алкоголь. Нет ли, скажем, воды?       «А лучше кофе», — вздохнул внутренний голос, и Блум охотно с ним согласилась.       Буквально по щелчку пальцев мага перед Блум появился графин с прохладной водой и чистый стакан. Интересно, откуда вообще берётся вся эта роскошь? Хотя, это же Валтор. Такая мелочь, как графин с водой, для него сущий пустяк.       — Спасибо.       Налив в высокий стакан воды, фея неторопливо осушила его до донышка, ощущая, как постепенно становится легче. Что ж, кусочек мяса не повредит фигуре...       — И сколько у нас времени на подготовку?       — Два месяца.       — Оу… так скоро?       Валтор, отпив вина из кубка, кивнул.       — Годовщина гибели Домино. Только в эту ночь мы сможем проникнуть на Обсидиан — измерение, где заточены ведьмы.       С наслаждением прожевав кусочек мяса, Блум наколола на вилку какую-то ягоду и отправила ту в рот. На вкус — будто маслины, которые она уплетала за обе щеки на Земле.       — Мы отправимся туда вдвоём?       — Не совсем. Есть подозрение, что кое-кто смог выжить в день гибели Домино. Пока у меня не было возможности убедиться в этом. Но я хочу это проверить. Для этого мне понадобишься ты.       — Правда?       Блум была приятно удивлена. Что ж, ей бы совсем не хотелось сидеть в стороне, сложа руки. Раз уж она согласилась на эту безумную авантюру, она должна сделать всё возможное, чтобы вернуть Домино.       — Да. Следующий вопрос.       — Ты действительно помогал королевской семье?       Во взгляде Валтора проскользнуло самодовольство, и Блум, отправив в рот новый ломтик мяса, едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Все маги такие высокомерные, или именно ей так несказанно повезло?..       — Я был вхож в замок, служил при дворе советником королей. Помогал Домино развиваться и жить.       Фея ожидала услышать всё, что угодно, но никак не это. Вот почему она едва не подавилась. Глаза её округлились от удивления. Советник? Серьёзно? Кто такой умный додумался сделать ЕГО советником короля?!       — Но почему?       — Это весело. — Валтор пожал плечами, отпив из золотого кубка — Нужно же как-то коротать свою вечность. А демоны не любят скучать, принцесса.       — Заниматься делами королевства лишь потому, что тебе было скучно? — Блум с прищуром посмотрела на мужчину. — Что-то слабо верится.       — Дорогая, я никогда не лгу. Ты же читала тот забавный синий фолиант с моей биографией. Гриффин написала чистую правду.       Блум решила не спрашивать о том, как он узнал, что фолиант побывал у неё, и когда взгляд девушки случайно упал на шрам, обвивающий запястье, она вдруг вспомнила самое важное.       Печать.       — Есть одна загвоздка.       — М?       — Фарагонда наложила на меня печать. Я не могу колдовать.       «А ещё я никогда не получу Энчантикс».       О да, она отлично помнила этот разговор. В начале третьего курса был общий сбор, где директриса рассказывала об Энчантиксе — силе, которая даёт возможность стать полноценной феей. И ею она никогда не станет. У неё нет близких, ради кого можно было бы пожертвовать собой. Она и отлично помнила разговор в кабинете Фарагонды подальше от чужих глаз. Тогда она окончательно поняла, что не станет той, кем стремилась быть.       Казалось бы, более-менее сносное настроение теперь испортилось окончательно. Но она хотя бы поела. Чувство насыщения разливалось по телу приятным теплом. Валтор вздохнул.       — Что за печать?       — Я не знаю. Она полностью блокирует мои силы. После того, как… — Блум запнулась, с горечью вспомнив ту злополучную ночь. — Когда браслеты обожгли меня, в ту же ночь Фарагонда наложила печать. Я была без сознания.       Мужчина окинул девушку пристальным взглядом,мысленно стирая пелену в попытке обнажить сокрытый чарами магический знак.       «Ну вот почему с феями всегда столько проблем? — раздражённо фыркнул про себя маг, рассматривая острые края узоров, которые словно шипы обвивали хрупкую фигурку девушки. — Достаточно мощная, тёмная магия. Фарагонда не забыла старые приёмчики?»       — Прекрати пялиться.       Валтор скептично приподнял левую бровь.       — Что?       — Смотришь так, будто… — Блум, смутившись собственным мыслям, запнулась.       — Ну, говори.       «Как легко вгонять её в краску. Забавно».       — ...будто раздеть хочешь, — еле слышно выдавила из себя Блум, желая провалиться под землю от стыда.       — О, милая, я ещё не такое с тобой сделаю. — Валтор с наслаждением смаковал каждое слово, наблюдая за бурной реакцией девушки. — Ты всё ещё заслуживаешь изощрённой порки, красавица.       Блефовать она точно не умела — каждая эмоция отражалась на этом невинном личике. Хотя сама по себе девчонка не такая уж и невинная. Вот и теперь рыжая широко распахнула глаза, чуть разомкнув губы от удивления. Но во взгляде читался стыд. То ли слова её так смутили, то ли раскаяние после нехилого погрома — маг пока не понял. Сейчас все мысли занимала красочная картина, как эти прекрасные губки смыкаются вокруг его…       «Твою мать».       — Встань.       — Что?       — Встань и подойди сюда.       От феи не ускользнул тяжёлый взгляд, полный тёмного огня. Сердце забилось в груди, а щёки заалели ещё пуще прежнего. Однако она покорно поднялась со своего места и, качая бёдрами, подошла к Валтору, страшась и одновременно чувствуя, как предательски потянуло низ живота. Он же это несерьёзно, да?       Не дав времени толком сообразить, что к чему, Валтор рывком притянул фею к себе и, развернув спиной, зажал её меж собой и столом. Ладонь мага тут же обвила тонкую шейку — под пальцами мелко забарабанил пульс. Блум ахнула, выдохнув сквозь приоткрытые губы, однако сопротивляться не стала. Вторая ладонь мужчины оказалась на талии, и спиной девушка чувствовала тепло кожи, даже сквозь тонкий шёлк рубашки.       — Я никогда не бросаю слов на ветер, красавица, — раздался хриплый шёпот над ухом, и по спине Блум побежали приятные мурашки. Дыхание перехватило, а тело обдало жаром.       — Я уже поняла. — Удивительно, как ровно она смогла это сказать. Возможно, с испуга?..       — Итак, если ещё раз ты учинишь что-то подобное…       — М?       — Одной поркой ты не отделаешься, милая.       Блум прикусила губу, ощущая странный трепет от того, как это было сказано. С ума сойти, как одна фраза может заставить колени подкоситься.       — Не слышу ответа.       Ладонь Валтора тем временем опустилась ниже, скользнув под тонкий шифон юбки, поглаживая внутреннюю поверхность бедра. Касания отдавались сладкой негой и дрожью по всему телу.       — Я… я п-поняла.       — Что ты поняла?       Пальцы мага предательски проникли глубже, лаская чувствительную плоть сквозь тонкое кружево белья. В глотке Блум застрял стон.       — Я не должна была так… поступать. И впредь не буду. Прости.       — Умница.       Секунда — и девушка оказалась вжата в гладкую деревянную столешницу, чувствуя, как Валтор, наслаждаясь моментом, проник под юбку и очень медленно приспустил белое кружево, обнажая кожу. Блум прикусила нижнюю губу, практически не дыша в ожидании первого удара.       — Ты — гость этого замка и вольна гулять в этих стенах и за его пределами. Но подобное поведение неприемлемо. Ясно?       Нежные поглаживания дурманили, отвлекая от слов.       — Ясно, — выдохнула Блум, после чего первый звонкий шлепок вспорол тишину комнаты.       Девушка пискнула — больше от неожиданности, чем от боли. Нервные окончания отозвались лёгким звоном, и приятная боль растекалась по венам, пульсируя в такт с кровью.       — Ты хорошо усвоила?       — Д-да.       Второй и третий шлепки пришлись уже на другую ягодицу, заставив рыжкую вздрогнуть от неожиданности. Валтор зашипел от удовольствия, прорычав что-то на неизвестном языке. Волна адреналина прокатилась по телу, и в ушах загрохотал пульс.       Валтор замахнулся и ударил ещё раз.       И ещё раз.       И ещё.       Кожа горела, плавясь под ударами и нежными поглаживаниями. Казалось, каждая клеточка тела звенела Терпкая боль смешалась с лаской — они смешались, сливаясь в пьянящий коктейль.       «С ума сойти», — пронеслась мысль в голове Блум. Воспротивиться наказанию она не посмела. Да и не хотелось. Сколь бы пугающим это ни было, какая-то тёмная сущность внутри жаждала этого — некой жестокости, грубости, страсти. То, чего ей не хватало. И то, в чём бы она никогда не призналась даже себе. Сама мысль уже была постыдной, но в то же время соблазнительно манящей.       Поглаживание, резкий шлепок. С губ феи сорвался вскрик, и эхо подхватило его, вознеся к потолку. Умелое сочетание обжигающих ударов и ласковых касаний сводило с ума, погружая в какое-то сладостное оцепенение. Она бы никогда не позволила так обращаться с собой кому-то. Но Валтор… Он делал с ней то, что никто и никогда не делал. И вся эта боль казалось такой… неожиданно приятной. Казалось бы, как боль может приносить удовольствие?       Оказывается, может.       Внизу живота всё предательски стянулось в тугой узел. Блум запрокинула голову и зашипела, рвано втянув воздух сквозь стиснутые зубы — новый удар пришёлся сильнее предыдущего. О Дракон, что она творит? Почему она не вырывается, не кричит, а лишь стонет, позволяя этой сладостной пытке продолжаться?       Двадцать четыре. Двадцать пять.       Это был последний. Покрасневшая кожа саднила — Валтор не пожалел силы. Находясь где-то на периферии сознания, Блум на секунду подумала о том, что сидеть теперь будет проблематично. Что ж, она заслужила.       Последние нежные поглаживания по распалённой коже, и Валтор притянул девушку к себе, прижав ту к груди. Дыхание его сбилось, а голос приобрёл хриплые бархатистые нотки.       — И больше не зли меня, красавица.       «И буду!» — пискнул внутренний голос девушки, отчего сама Блум едва смогла сдержать улыбку. Тело охватила приятная дрожь, а кровь будто вскипела, превратившись в горячее марево. Щёки пылали — даже без зеркала это было ясно как белый день.       — А теперь следуй за мной.       — К-куда мы? — После такой взбучки тяжело было собраться с мыслями.       — Снимать твою печать.