Навылет

      Её слова эхом разносятся в мыслях парня. На пару секунд он замирает, пытаясь осознать всю суть происходящего. «Хорошие девочки любят только плохих парней» — где-то он уже это слышал, но вот где? В его памяти промелькивают кадры из жизни, пока не задерживаются на одном единственном фрагменте. Тогда, когда его сердце разбилось на тысячу мелких частей и он запретил себе даже думать о любви. Драко помнит взгляд той, с кем думал провести всю жизнь, как же давно это было. Помнит, с каким презрением девушка смотрела на него и с каким ядом в голосе произносила: «Любви не существует, мальчик. Это всё выдумки, люди используют друг друга и это работает». Малфой раз и навсегда запомнил тот урок. Сначала он даже не понял, почему его так удивила обычная фраза, но стоит взглянуть на эту невероятную девушку, как до него доходит одна простая мысль. Сказал бы это любой другой человек, он бы даже не обратил внимания, но она, она меняет всё. Парень переводит взгляд на Гермиону, замечает на её щеках румянец, а в глазах — огоньки. Всего одно слово, прозвучавшее из её уст; слово, значащее слишком много; слово, заставившее его каменное сердце ускорить свой темп. Может, она всё-таки существует? Гермиона пихает его в плечо. — Ты даже не слушаешь, что я тебе рассказываю! — О поверь мне, Грейнджер, я готов слушать твой голос часами.       И это была чистая правда. Её голос, смех завораживали. Он слушал всё, что она рассказывает, с таким увлечением и блеском в глазах, и абсолютно не важно, понимал ли он что-то в этом или нет. С каждой секундой, проведённой рядом с ней, Малфой всё сильнее и сильнее ощущал зарождающиеся в сердце чувства, которые запретил себе испытывать много лет назад. Для него это было странно и весьма страшно, но почему-то хотелось верить, что в этот раз всё будет иначе. Боль больше никогда не станет его спутником жизни, не в этот раз, наверное. — Даже так. — Даже так, — шепчет Драко, а девушка вздрагивает, его голос заставляет её сердце биться в разы быстрее.       Парень прекрасно знал, как одними словами можно заставить девушку мечтать только об одном. Но почему с ней он хотел по-другому, хотел быть другим? Хотел просто наблюдать за ней, проводить как можно больше времени, замечать мелкие детали, например, эти крайне милые веснушки или ямочки на щеках, когда она улыбается. Он не хотел торопиться и не хотел использовать её, наверное, первый раз в жизни хотел понять, что значит быть счастливым, прочувствовать это каждой клеточкой тела. На самом деле Малфой просто хотел чувствовать, что живёт, а не просто существует. — Знаешь, Грейнджер, ты необыкновенна. — Из твоих уст это звучит почти как комплимент, — Гермиона улыбается и понимает, что тонет во взгляде внимательных серых глаз. Рядом с ним девушка забывала обо всём, были только двое: она и он. И целый мир будто-то бы становился на паузу. Это было так странно осознавать себя в совершенно другой роли. — Как? — Драко находится слишком близко и ощущает, как её сердце бешено стучит. — Мне всегда говорили, что комплименты — это моя сильная сторона, разве не так? — Ты слишком высокого о себе мнения. — Ты не знаешь меня. — Так позволь мне узнать тебя, Драко Малфой, — она смотрит в его глаза, и на долю секунды ей кажется, что в них промелькивает страх, но даже если он и был, то тут же исчез.

***

      Чем больше Малфой проводил время с Гермионой, тем больше понимал, что слишком рано сдался и, может, жизни стоит дать ещё один шанс. Может, жизнь — это не сплошная чёрная полоса; может, эта девушка —действительно его судьба. Рядом с ней он мог снова быть собой, не скрывать все эмоции, писать множество песен, однако теперь в них проскальзывали нотки счастья, а не только одна сплошная боль, как это было раньше. Он начал понимать людей, которые просто могли часами сидеть рядом и просто разговаривать. За эти недели, наверное, первый раз в жизни Малфой научился слушать, а не только приказывать. У него вошло в привычку каждый день ждать девушку после учёбы, обнимать за плечи и провожать до её комнаты. Это стало настолько обычным, ему было плевать на мнения окружающих, да и кто бы посмел перечить ему? В один из таких дней ему просто захотелось взять и поцеловать её в макушку, и он сделал это на глазах у всех, как бы заявляя: «Она моя». Тем же вечером, сидя на своём излюбленном кресле с гитарой, в его голову придёт соединить две фразы, раз и навсегда связавшие его с Гермионой Джин Грейнджер. Музыка будто была записана у него на подкорке, и ему оставалось только наложить её на струны. А слова, слова словно возникали перед его мысленным взором. В один прекрасный день он исполнит эту песню только лишь для неё. — Ты никогда не рассказывал, как научился играть на гитаре, — девушка сидит у него в комнате и листает страницы с его записями. За всё это время они действительно начали узнавать друг друга, но она прекрасно видела, с каким трудом парень говорит о своей жизни. И даже сейчас он вздрагивает. — Это всегда было способом выплеснуть эмоции, а потом превратилось в хобби, — Драко перебирает струны. — Оно как-то само вышло, это было необходимо на тот момент моей жизни. — Научишь меня? — Когда-нибудь, — неопределённо отвечает Малфой, а в его мыслях уже возникают кадры, как она сидит на его кровати в его футболке и перебирает гитарные струны, напевая себе под нос их песню, и он качает головой, отгоняя навязчивое ведение. Его телефон настойчиво вибрирует. — Ты в курсе, что всегда звонишь не вовремя, Забини? — В какой раз я это от тебя слышу, Малфой? Хотя, наверное, это первый раз, когда ты не в постели с очередной красивенькой девушкой. — Заткнись, — сквозь зубы шепчет Драко, по комнате разносится звонкий смех. — Что ты хотел? — Пригласить на вечеринку, и отказы не принимаются. — Это ещё почему? — Рождество на носу, Малфой, — кажется, у него совершенно вылетело из головы это знаменательное событие. В далёком детстве этот праздник вызывал у него бурю эмоций, сейчас же стал обыденным днём с морем алкоголя и доступных девушек. — Ты не можешь пропускать все вечеринки, только потому что в твоей жизни появился близкий тебе человек. — Ладно, хорошо, — парень скидывает вызов, чтобы его лучший друг не наговорил лишнего. — Близкий тебе человек? — Гермиона садится рядом с ним. — Интересно, про кого говорил Блейз? — Понятия не имею, но это не важно. Я пойду на вечеринку при условии, что ты там тоже будешь. — О нет, только не это, Драко, я не люблю вечеринки.       Вечер за книгой или просмотром сериалов был идеальным времяпровождением для неё. Она никогда не понимала смысла в шумных и громких вечерах, когда не слышно собственных мыслей. Может быть, в определённых случаях это было выходом из ситуации, может быть, именно так люди пытались скрыться от себя, от своей боли и своих чувств? Громкая музыка, море алкоголя и никаких эмоций, всё словно исчезало, оставался только этот чистый кайф. Она не понимала этого, как в прочем и всего того, что происходит между ними, этому просто не было рационального объяснения. Только лишь старые легенды, которые ничего толком и не объясняли. Она бы лучше провела этот вечер за просмотром фильмов с ним, однако нужно что-то менять в своей жизни. — Ну, пожалуйста, Гермиона, — он крайне редко называл девушку по имени, и когда это происходило её мир на секунду останавливался. Голос Драко Малфоя действовал на неё как-то по-особенному: Грейнджер просто не могла отказать ему. Может, это было частью всей этой непонятной системы. — Хорошо, — она улыбается, и парень понимает, что ради этой улыбки готов свернуть горы. — Иногда, ты просто невыносим. — А ещё я жуткий собственник. Тебе весьма сильно повезло с судьбой.       Каждый человек обладает набором уникальных качеств, которые так или иначе влияют на его жизнь. Некоторые слишком добрые и готовы пожертвовать всем ради других, есть те, кто слишком эгоистичен и готов на всё лишь ради себя и своих близких. Малфой как раз относился к последним: собственник ещё тот и никогда не отдаёт своего. У него было много врагов и очень мало близких людей, но все знали, не стоит обижать тех, кто ему дорог. — Знаешь, что я поняла за всё это время? Ты носишь слишком много масок, попробуй доверять людям, это же не так сложно. — Грейнджер, ты слишком наивна для этого мира. — Хардин говорит точно так же и постоянно пытается меня защитить, даже от собственной судьбы. — Он поступает правильно, он любит тебя как сестру, и я бы поступил точно так же.       В этом была очередная схожесть лучшего друга «хорошей девочки» и Драко Малфоя, схожесть, которая невероятно притягивала. Было что-то привлекательное в подобном способе показать свои чувства, как в принципе и во всех поступках «плохого парня» по отношению к ней. И в голову Грейнджер приходит одна мысль, которую возможно будет воплотить только на вечеринке. Драко предлагает заехать за ней перед празднованием, на что получает отказ. Девушка, не говоря больше ни слова, выбегает из комнаты. Гермиона всегда придерживалась мнения, что внешний вид не играет такой уж большой роли и отдавала предпочтение оверсайз вещам, однако сегодня она хотела быть красивой. В глубине своего огромного шкафа находит красное платье. — Я тебя не узнаю, Миона, — Скотт стоит в дверном проёме и просто не верит своим глазам. — Я же тебе говорил, что тебе весьма идут платья. — Говорил, но они до жути неудобные, — она обнимает его. — Что же за повод? — Рождество, вечеринка. — Завтра определённо пойдёт дождь или нагрянет невероятная жара среди зимы, Гермиона Джин Грейнджер собралась на вечеринку. — Сама в шоке. — Это из-за него? — Хардин не ждёт ответа, это и так было очевидно, он никогда не видел её настолько счастливой, как сейчас. — Будь осторожна. — Он не причинит мне боль. Мы с ним связаны, ты помнишь? — Это ничего не значит.       Рождество — семейный праздник, так утверждают все. Время, когда происходит всё самое необыкновенное и волшебное. Пару лет назад Малфой бы только усмехнулся и взял очередной стакан с виски, однако в этом году он готов поверить во все чудеса. Он оглядывает толпу танцующих и пьяных в хлам людей, хотя ещё далеко не ночь. В глубине души начинает зарождаться мысль, что она не придёт, но в этот момент дверь в коттедж открывается, а стакан выпадает из его рук. Грейнджер превзошла саму себя. — Ты невероятна, — шепчет Драко, щёки Гермионы заливает румянец, на них смотрят абсолютно все. Девушка прячется за спиной парня. — А знаешь, что самое прекрасное в данной ситуации? — Удиви меня. — Они все знают, что ты моя, — Малфой не может оторваться от её шоколадных глаз. — А я твоя? — её лицо озаряет улыбка. — Да, так распорядилась сама судьба! Разве мы будем с ней спорить? — Даже не знаю, — Гермиона замечает омелу и тянет парня за собой. — Хотя с ней очень трудно спорить. — Даже находясь на высоченных каблуках, девушке приходится встать на носочки, чтобы его поцеловать. — С Рождеством, Драко. — С Рождеством, Гермиона.       В этот момент весь мир замирает и исчезает, остаются только они и ничего больше. Их тату горят огнём, но это не причиняет боли, а наоборот разжигает пламя, которое уже не потушить. Аромат книг идеально сочетается с мятой, это кружит голову. «Хорошие девочки» любят «плохих парней» всем сердцем, «хорошие девочки» могут заставить ледяное сердце растаять и поверить в то, что и его могут полюбить. И никто больше не возникнет у них на пути…       Пэнси стоит на лестничном проёме и наблюдает за этой крайне милой сценой, бокал в её руках ломается, шампанское проливается на платье. «Вот же чёрт» — проносится в её мыслях, она это так просто не оставит.