Светлый маг

Гэндальф первым увидел среди джунглей тропу, ее было трудно заметить, так как густые деревья с широкими ветвями почти полностью ее закрывали. Куда эта тропинка вела старый маг не знал, но понимал, что пути назад нет. — Кажется, друзья мои, я затянул вас в какую-то бездну, — мрачно молвил Белый маг. — Гэндальф, где мы? — удивленно спросил Арагорн. — Я понятия не имею, я думал здесь лабиринт будет… Пойдемте по той тропе, хотя я даже и не знаю, куда она нас выведет, — указал старый волшебник на замеченную им тропинку. — Но как такое возможно? — поднял брови Пиппин, — мы шли по тунелю, а теперь оказались в таком теплом месте? Но на вопрос хоббита никто ничего не ответил, поскольку никто не знал, что сказать. Гэндальф ушел в перед, все поплелись за ним, на ходу снимая верхнюю одежду. Гермиона тоже сняла комзол, который ей подарила гномиха, а за ним еще и кофточку от школьной формы, все это она положила в небольшую сумку Арагорна, который нес ее вещи, сама она осталась в белой блузке с рукавами. Все тоже раздевались, оставшись в легеньких рубашках, поскольку погода в этом месте была очень жаркой. Юная волшебница, идя позади хоббитов, рассматривала деревья и кусты. Все для нее не знакомо, она нигде не встречала таких видов растений, даже в книгах. «Вероятно здесь другой растительный мир» — подумала девушка, — «словно совсем иной маленький мирок». Животный мир, как отметила для себя девушка, мало чем отличался, птицы и насекомые присущи обычной экваториальной зоне. Хотя встречались виды гораздо больше и красивее тех, что водятся на земле. Но несмотря на то, что этот мир выглядел красивым, Гермиона чувствовала в нем опасность, что-то таилось в этом месте очень темное. Леголас, как и все, рассматривал незнакомое место с заинтересованностью, но чувствовал какую-то угрозу. Он оглядел своих спутников и понял, что Гермиона тоже это чувствует, об этом свидетельствовало ее красивое лицо, которое выражало тревогу, взгляд блуждал из стороны в сторону, будто ожидала атаки врага. Вероятно, он тоже так выглядел со стороны. Эльф осмотрел фигуру девушки: такая тоненькая, хрупкая, красивая, нежная… Он мог бы еще долго перечислять достоинства ее фигуры, но мысли его вернулись в тот день, когда он ее едва не изнасиловал. Леголас знал, что его тогда переполняли ревность и жажда обладать ее прекрасным телом. Он хоть и проклинал себя за то, что поступил так, за то, что позарился на ее невинность без ее согласия, но понимал, что если бы этого не произошло, он бы и дальше был бы о ней такого мнения, как вначале. Эльф часто вспоминает те моменты, когда его руки блуждали по ее телу, столь юному и чертовски сексуальному. Помнит, как целовал ее чуть полноватые губки, щеки, шею, ключицу, зарывался рукой в ​​густые каштановые локоны, прекрасно пахнущие, как и все ее тело, как сжимал ее упругую грудь, ягодицы и поглаживал между ножек. Эти ощущения не сравнить ни с чем. Казалось, Леголас отдал бы все, чтобы все это повторилось, но без принуждения. Парень не понимал и постоянно у себя спрашивал, почему эта девушка на него так действует, хватает только подумать о ней, взглянуть на ее фигуру, хоть та полностью скрыта под одеждой, как он сразу возбуждался, и в брюках делалось тесно. Он хотел ее, хотел так сильно, что она снилась ему каждую ночь, он постоянно ловил ее голос, смех, наблюдал украдкой, чтобы никто не поймал и ничего не заподозрил. Девчонка была словно ранним цветком, который только начинает распускаться, девственным, нежным цветком, который еще никто не сорвал. В Леголасе боролись две стороны, одна умоляла, чтобы он первым завладел этим цветком, пока другие не добрались, и сделал ее своей. Но вторая сторона шептала, чтобы он оставил ее в покое, что она, после совершенного им в гостях у гномов, даже не захочет смотреть в его сторону, не простит, а он будет только страдать. Что он не заслужил такой подарок судьбы, и Гермиона не принадлежит ему и никогда не будет. За такие мысли эльф сердился на себя, на девушку, на Арагорна, который привел ее в их мир, он часто находился в плохом настроении и мог огрызнуться на любого, но в одночасье понимал, что никто в этом не виноват, что это судьба так решила, значит им остается только идти по ее тропам и надеяться, что она приведет к хорошему концу. Начало уже смеркаться, Гэндальф, видя, что все очень устали, а особенно Гермиона, велел делать привал. Все сразу попадали на траву под деревьями, чтобы хотя бы несколько минут передохнуть, а потом сделать ужин и приготовиться ко сну. Гермиона дождалась, когда почти все уляглись спать, схватила плащ, которым ей давал накрываться Арагорн и средство для мытья волос, его ей дала гномиха, та самая, что постирала и подлатала ее одежду, и незамеченно ускользнула от всех. Она быстро бросилась в направлении реки, которую они проходили, нужно было пройтися лесом пять минут и она наконец у воды. Девушке самой было страшно, уже стемнело, но светила яркая луна и миллионы звезд, тем самым освещая все, создавая неплохую видимость. Волшебница расплела свои длинные волосы, расчесала их гребенем, который ей дала та же гномиха перед уходом, сбросила быстро всю одежду под деревом, завернувшись в плащ, подошла к воде. Она протянула ногу, чтобы прикоснуться к воде, почувствовать, какая она на ощупь. И убедившись, что та не холодная, положила маленькую деревянную коробочку на траву возле воды, открыв ее, сразу вдохнула приятный аромат содержимого, который был похож на желеобразную массу. Оглянулась вокруг, чтобы убедиться, что она одна, сбросила с себя плащ и забралась в прохладную воду. Конечно, юная волшебница не привыкла принимать такие ванны, но приходится. Она полностью окунулась в реку, нырнув под воду, вынырнув, и постоянно была на чеку. Помыв волосы ароматным бальзамом, она уже собралась выходить из воды, как вдруг услышала за деревьями мужские голоса. Гермиона быстро выскочила из воды, завернулась в плащ и бросилась за одеждой и обувью, схватив их, сразу побежала за деревья, не возвращаясь на тропу, которой пришла сюда, именно оттуда и доносился гул мужчин. Гермиона проходила густые деревья и остановилась после того, как убедилась, что мужские голоса до нее не доносятся. Она сразу начала натягивать на себя одежду, сердце быстро билось от страха и переживания, в голове крутились мысли, никто ли ее не заметил? Кто вздумал туда прийти? Она одела уже почти все, когда поняла, что ливчик остался там, под деревом или она его потеряла, пока бежала сюда. Волшебница топнула ногой и тихонько прорычала, как же ей теперь без бюстгалтера, да еще и при мужчинах? И вообще не удобно будет целый день ходить без него. Она быстро натянула рубашку, застегнула ее на все пуговицы, посмотрела на свою грудь и снова зарычала. Хотя у нее и был размер между вторым и третьим, но под блузкой хорошо видны аккуратные холмики девичьей груди и маленькие соски, которые были сейчас напряжены, а при малейших движениях грудь по качивалась. Девушка очень переживала и представляла, как она завтра будет стыдиться при мужчинах, ведь она никогда не ходила при парнях без ливчика. Кроме того дня, когда гостила у гномов, тогда лиф платья был толстым, поэтому разницы почти не чувствовалось, что в нижнем белье, что без него, ткань была толстой и грубой, а завтра в рубашке грудь постоянно будет танцевать в такт движениям, она точно умрет от стыда. Когда волшебница подняла с земли плащ и собиралась уже возвращаться к отряду, а там одеть кофточку от школьной формы, как вдруг услышала треск веток, с той стороны, откуда сама прибежала. — Красавица, не пугайся. Приторно-сладко заговорил мужской голос, в котором Гермиона узнала Гволина, а когда человек попал под освещенность луны, она узнала его. На его лице играла хитрая улыбка, он медленно приближался к волшебнице, как хищник крался к жертве, а в голове себе думал, жаль, что не успел увидеть, как девушка одевается. Юная волшебница приложила плащ к груди и начала медленно отступать назад, внутри все похолодело, она думала, что у мужчины может быть на уме, но чувствовала, что ничего приятного для себя не услышит. — Что вы здесь делаете? — спросила Гермиона, придавая своему голосу твердости и маскируя страх, который нарастал с каждым шагом приближения Гволина к ней. — Не бойся девочка, я только пришел за твоим обещанием. Помнишь, ты говорила на пиру у гномов, что сейчас вернешься и мы с тобой проведем незабываемую ночь, я ждал-ждал, но ты не пришла. От его голоса у волшебници по телу бегали мурашки, он звучал хитро, грубо и решительно, она понимала, к чему клонит воин. Девчонка сглотнула, она очень начала переживать, как вдруг Гволин сделал резкий выпад в ее сторону, тем самым вырвав плащ и отбросив где-то в сторону, девушка ахнувши, резко отпрыгнула назад, но сзади росло дерево и она спиной ударилась об него, выбив воздух из легких. — Зачем тебе этот чертов плащ, он тебе не поможет, я возьму тебя прямо здесь, — сказал Гволин. — Я тогда так сказала, чтобы вы отстали от меня, — волшебница надеялась, что он не помнит этого, поскольку тогда был пьян, но похоже он помнил все очень хорошо. Гермиона хотела уже броситься бежать, как позади воина появилась еще одна фигура, немного выше него, при полной луне волосы той фигуры казалось, отливали серебром и она сразу узнала Леголаса. Когда Леголас, Пиппин, Гимли, Арагорн, Гволин и Эомер прибыли на реку, чтобы искупаться, эльф успел услышать, что кто-то побежал в другую сторону от них, но подумал, что это наверняка какой-то зверь. Гволин, сказав, что отойдет отольет, пошел в том направлении и скрылся за деревьями. Эльфийский принц приблизился к воде, переговариваясь с друзьями, он только хотел сбросить с плеч свою небольшую сумку, как уловил приятный аромат, он сразу узнал кто является обладателем такого чудесного запаха. Гермиона. Только она и никто больше. Эльф бросив своим друзьям, что сейчас вернется, направился в том направлении, где исчез Гволин, похоже тот сразу пошел за ней, потому что вероятно успел заметить, как девчонка скрылась за деревьями. «Вот же дура, знает, что самой опасно ходить», — думал парень, постепенно переходя на бег, он боялся, чтобы Гволин не сделал того, что несколько дней назад хотел сделать он, но он сумел остановиться, а этот мужчина не остоновиться. «Маленькая дурочка», — постоянно вертелось в голове, но с другой стороны понимал ее, она единственная среди них девчонка со своими проблемами и потребностями, конечно через свою скромность и застенчивость она никого не попросит сопровождать ее. Леголас бежал по тропинке и точно знал, что Гермиона пробегала здесь, запах ее уже почти выветрился, но он видел вытоптанную дорогу среди травы, которая была ему почти до колен. Эльф заметив какой-то предмет на земле, поднял его и уловил нежный запах кожи юной волшебницы. Осмотрев предмет на ходу и спрятав его в свою сумку, понял, что это часть одежды девчонки и судя по таким выпуклостям, она надевается именно на грудь. По собственному опыту знает, что эльфийки и женщины людей носят корсет с такими выпуклостями. Похоже, Гермиона потеряла это, когда убегала. Он появился сразу за Гволином и успел услышать последнюю реплику воина, а после него и Гермионы. И теперь ему стало понятно, почему тогда волшебница из другого мира согласилась на предложение этого человека, он тогда был пьян и она просто боялась его и не хотела начинать ссоры. Эльф видел как девушка прижалась к дереву и тяжело дышала, пытаясь подавить в себе панику. Видел, как она посмотрела в сторону, видимо думала убегать, но когда он ступил несколько шагов вперед, понял, что красавица заметила его. — Гволин, ты еще не натрахался в гостях у детей-камней, кажется там привели достаточно шлюх на любой вкус, — сказав это, Леголас уверенно прошел мимо воина, взглянув на мгновение ему в глаза и направился в сторону юной волшебницы, которая стояла и смотрела на них с широко открытыми глазами. — Да ладно, я натрахался, но Гермиона пообещала мне хорошенький секс, — огрызнулся Гволин, он совсем был не рад появлению эльфа. — Значит так, — строго посмотрел на него эльф, — эту девчонку трахаю только я и чтобы никто больше не смел ее трогать, иначе оторву яйца или член, а ты знаешь, Гволин, я не шучу. Гермиона от таких слов и заявок уже успела и покарснеть, и побелеть, и снова покраснеть, она была возмущена такими словами белокурого парня. Девушка уже несколько раз открыла и закрыла рот, чтобы что-то сказать, мысли крутились с бешеной скоростью и она никак не могла собрать их и произнести нечто членораздельное. Она была очень зла на Леголаса и одновременно была обижена на него, поскольку получается он намекнул на то, что она девочка, которая продается за деньги ему лично. Но это же было не так! Через минуту молчания, Гволин промолвил: — Да понял я, что она твоя личная потаскуха, — мужчина развернулся и ушел, он решил не перечить Лехолесскому принцу, но знал, что пока не трахнет девушку, не успокоится. Гермиона провела Гволина взглядом, облегченно выдохнув, а потом вспомнила о Леголасе и сразу перевела на него взгляд, но от неожиданности аж подскочила, парень стоял почти впритык к ней, да еще и поставил одну руку над ее головой. «Как он так тихо подошел?», — пронеслось в голове. Леголас, тихо приблизившись к юной красавице, рассматривал ее. Какое же красивое ее лицо, сладкие губки, которые сейчас она покусывала, острые скулы, прекрасные волосы. Взгляд спустился ниже, рубашка застегнута совершенно до последней пуговицы, но это не помешало ему полюбоваться ее упругими двумя холмиками, которые двигались в такт дыхания девчонки, из-под тоненькой ткани торчало два небольших сосочка, они похоже были напряжены из-за не сильного, но немного прохладного, как для них, порывов ветра. Он знал, что эта часть девичьего тела очень нежная, что ее нужно оберегать, чтобы не нанести никакого вреда. Понимал, что девочка по сути еще ребенок, подросток, и грудь еще формируется, но через рубашку он мог сказать точно, что те уже очень хорошей правильной формы, и когда девчонка станет женщиной, созреет, ей просто равных не будет в идеальности фигуры, по его мнению. Ему так хотелось поцеловать ее в те прекрасные губки, нежно сжать в ладонях эту красивую грудь, а потом еще и спуститься к ней поцелуями. Он бы сначала целовал ее в ложбинку между двух холмиков, затем потерся бы щекой о ​​каждую грудь по очереди, вдыхая волшебный аромат кожи и чувствуя, какая грудь упругая и мягкая одновременно, а потом по очереди прошелся бы губами, он бы выцеловывал каждый холмик с большой страстью, покусывал по очереди эти маленькие торчащие соски, посасывал, потягивал и ловил стоны наслаждения этой красавицы. Но его бурным фантазиям пришлось развеяться, когда он наткнулся на большие и не менее прекрасные всех других достоинств волшебницы, глаза. Он прочитал в них негодование. Страх отступал, который она почувствовала при Гволине, и настороженность, которую она испытывала при нем. Эльф знал, что она еще опасается его. Щеки девушки были красными, конечно, она чувствовала себя неловко из-за разговора, что он вел с воином. Но похоже не заметила, как он рассматривал ее, пожалуй она только повернулась к нему, потому что эльф почувствовал, как вздрогнула девчонка, от неожиданности встретившись с его голубыми глазами. Когда глаза Леголаса лишь на мгновение снова опустились на грудь девушки, он заметил, как волшебница ссутулилась, сердце в ее груди, ускорило удары, руки она положила ему на грудь, создавая тем самым барьер, чтобы парень не мог приблизиться, тем самым спрятала верхушки упругих холмиков, прижавшись ими к своим ладошкам. Леголас лишь улыбнулся, все это у него вызвало умиление, глядя на юную волшебницу. Девчонка пыталась сделать так, чтобы парень не догадался, что она очень застеснялась, и таким способом пытается прикрыть выпирающиеся соски. Взгляд конечно она уже давно опустила, после этого сразу попыталась ускользнуть от него, увернуться. Но Леголас не позволил, он сразу кпер руку с другой стороны от девушки и она удивленно подняла на него взгляд. Девчонка пыталась оттолкнуть парня: — Отпустите меня, что вам нужно? — спросила она и тут же закусила нижнюю губу. Щеки волшебницы не прекращали гореть, парню очень нравилась, как она робеет при нём, это очень привлекало его. — А если я не хочу отпускать тебя, — сказал он охрипшим голосом через очень сильное возбуждение, ему страх, как хотелось поцеловать ее, он уже едва сдерживал себя. — Я… — Гермиона понимала, что если эльф захочет закончить начатое, то она не сможет противостоять ему в физической силе. Магия не хочет помогать ей при нем, она не защищает ее от созданий, которые не порождены тьмой, это она поняла в ходе путишествия. Она отвела глаза, понимая, что проигрывает эту схватку, но сдаваться не намерена, поэтому сквозь сжатые зубы ответила, — отпустите меня, иначе пожалеете. — Ох, какие мы смелые, — насмешливо сказал Леголас, — если я захочу с тобой что-то сделать, то твои жалкие попытки меня остановить тебе не помогут. Девушка резко подняла на него взгляд, эльф прочитал в них ужас от услышанного, он понимал, что этими словами напугал малышку, он и сам не понимал, почему поступает так, скорее всего, он пытался заставить ее бояться и ненавидеть его, чтобы и самому вызвать в себе ненависть к ней, таким образом он пытался притупить нежные чувства к юной девушки. — Вы поступили подло, сказав Гволину такие слова, — сердито молвила Гермиона и дальше держа ладони на груди парня, ее мысли иногда заворачивали не в то русло, поскольку отвлекались на ощущения под руками. Тело эльфа, где она касалась его, было горячим, это она чувствовала через тонкую рубашку Леголаса, и ей не хотелось признаваться самой себе, но ей нравилось это тепло под руками, от таких мыслей, казалось, девушка еще больше краснела, хотя куда еще больше? — Мне что, нужно было просто развернуться и уйти? А он пусть тебя здесь трахает сколько хочет? Ты этого хотела? — сердито спросил парень, — а затем и его дружки еще бы присоединились, все пустили бы тебя по кругу, не думаю, что тебя на всех хватит… — Довольно, — оборвала его волшебница, — прекратите говорить мне эти отвратительные слова. Голос Гермионы звучал сердито и твердо, но Леголас уловил нотки обиды, которые она старалась не выдать. Он понимал ее, знал, что эти слова ее затрагивают, ведь на самом деле она ничего такого бы НЕ хотела, но этим он добивался неприязни с ее стороны к себе, что и получил. — Но я говорил, что больше не трону тебя, — прищурившись, сказал Лехолесский принц, — зная, что ты хотела продаться Гволину за деньги, меня начало просто тошнить от тебя. На этих словах Леголас нежно провел ладонью по щеке, после этого развернулся и ушел. Гермиона стояла так и дальше, прижавшись к дереву, только опустила руки вниз, после ухода парня. Она зажмурила глаза, прогоняя непрошенные слезы, но все же несколько слезинок скатилось по щекам. Ей было очень обидно от всех сказанных слов Леголаса. Волшебница не могла понять, что творится в голове у этого эльфа, то он ненавидит ее, то защищает и относится к ней бережно, особенно после того дня в коридоре. Ей казалось, что парень действительно жалеет, что не удержался тогда, как ей сообщил Арагорн, но сегодняшнее событие противоречит всему, сейчас он стал таким, как был в начале их знакомства. Она быстро стерла слезы, заставив себя не плакать, так как она сильная и не должна проявлять своих чувств даже на едине с сабой. Теперь Гермиона была уверена, что он по каким-то причинам недолюбливаит ее, а возможно и ненавидит, и это было очень больно, волшебница сделала для себя вывод, что, похоже, она влюбляется в него, а точнее, вероятно, в его божественную красоту. А толчком для влюбленности послужила его заботливость, когда он нес ее на руках, хоть он тогда и говорил, что она их задерживает, но волшебница догадывалась, что причина крылась в другом, поскольку вспомнила тогда слова Арагорна, Странник говорил, что она запала в сердце эльфу. Но теперь она понимает, что ошиблась в эльфе и дура, что поверила в то, что прекрасный принц мог влюбиться в такую ​​простушку, как она. Какая же она наивная, сказок не существует даже в этом мире. Через несколько минут она привела в порядок все свои мысли и решила возвращаться ко всем остальным. Леголас медленно возвращался к их привалу, он был подавлен. Ему казалось, что у него начинается роздвоение личности. Эльфу в эту же минуту хотелось вернуться к юной волшебницы и извиниться, забрать все слова, что он наговорил ей, крепко прижать к себе и никогда не отпускать, одновременно хотелось бежать чем подальше, потому что рядом с Гермионой он терял себя, шел на поводу своих желаний. Из-за девушки он стал уязвимым, она может стать его слабым местом, если уже не стала. Он словно одновременно любил ее всем сердцем и одновременно, именно поэтому, ненавидел ее и себя. На следующий день, как только начало светать, весь отряд отправился дальше по тропинке неизвестного места. Леголас украдкой наблюдал за прекрасной девушкой, он отметил, что она совсем без настроения и улыбается через силу, выдавливая из себя что-то на подобии улыбки. Леголас поймал карий взгляд волшебницы, та сразу смущенно отвела глаза, у него просто перехватывало дыхание от ее красоты. Волосы были собраны в пучок, но несколько непослушных кудрявых прядей обрамляли ее красивое личико. Несмотря на жару, Гермиона была одета в черную кофточку, в которой она прибыла в их мир, эльф видел, как девушка тяжело дышит и понимал, что наверняка ей жарко. Но не понимал, почему она не снимет кофту, даже хоббиты уже несколько раз спрашивали у нее, не жарко ли ей в такой одежде, на что та отвечала, что нет. — Знаешь, Леголас, — тихо заговорил с ним Арагорн, идя рядом с принцем, тем самым выводя его из размышлений — здесь Гволин распускает слухи, что ты с Гермионой… Ты понял что. Это правда? — Это не правда, но я так сказал, чтобы он и его дружки не придирались к ней, поскольку вчера я застал Гволина с Гермионой наедине, — эльф поймал обеспокоиный взгляд наследника Исилдура и поспешил успокоить его, — я застал их за разговором, он еще ничего не успел сделать, он намекнул ей, что если она не даст ему он все равно получит свое любой ценой. — Вот ведь похотливый самец, — сердито сказал Арагорн, — нужно не спускать с него глаз. Гермиона постоянно чувствовала себя неловко, все напрягало, во-первых, на нее поглядывал Гволин и его товарищи с какими-то хитрыми ухмылками, и она понимала почему, во-вторых, она ​​постоянно прокручивала в голове вчерашнее событие, потом разговор с Леголасом, ну и в-третьих, ей было очень неудобно без бюстгальтера, казалось, она как голая, поскольку очень хорошо чувствовала, как ветер забирается ей под одежду. Все боялась, никто ли не замечает, как сегодня ее грудь, как никогда до этого, колышеться при малейших движениях, поэтому чтобы было меньше это заметно, ей приходится носить кофточку от школьной формы, в которой было очень жарко. Путь, которым они брели, сначала был спокойным и тихим, все переговаривались между собой, только Гермиона не имела желания ни с кем разговаривать, ей было настолько жарко, что она боялась, чтобы не получить тепловой удар. Гэндальф, идя впереди всех, остановился напротив большой статуи. Все рассматривали странную скульптуру, это было какое-то существо, стояло оно на двух задних лапах, двумя передними лапами держало табличку, на которой что-то было написано, голова статуи выглядела страшной из-за удлиненной квадратной пасти, оттуда виднелись острые зубы, на голове два длинных уха и еще два рога, которые были длиннее ушей, а вместо глаз две впадины. По всем позвоночнике, начиная на шее от головы и вплоть до копчика, торчали острые шипы. Существо было очень жутким, один его вид внушал неприятный зуд по всему телу. — Гэндальф, ты можешь прочитать, что написано на этой вывеске? — спросил у Белого мага Фродо, когда подошел к нему. — Здесь написано: «Если вошел ты сюда, Знай, ждет тебя беда, Если в твоем сердце тьма, Поглотит она тебя, Если сможешь не поддаться, Свет поможет перебраться, На другую сторону попасть И живым остаться». — И что это значит? — спросил Эомер. — Как я понимаю, — начал отвечать Гэндальф, — нас ждут какие-то испытания и мы не должны подвергнуться тому искушению, которое нас ждет впереди, и похоже, что испытанию не подлежит существо, в сердце которого свет и добро, такими существами обычно являються ангелы, но у нас есть Светлый маг, — на этих словах старый волшебник повернулся к Гермионе и подмигнул ей. — И как узнать, когда начнутся те испытания и какого рода они? — спросил Пиппин. — Вот когда, мистер Тук, с вами начнется что-то странное твориться, тогда я сообщу вам, что уже началось испытание, — ответив это, Гэндальф обошел статую и пошел дальше по дороге. Его слова вызвали у всех смешки и, подражая ему, все обошли страшную статую и бросились догонять мага. После прочитанного все воины были немного раздраженный, но ничего не происходило до самого вечера, они расслабились и остановились на ночь. Сначала все шло своим чередом, как и каждый вечер, развели костер, приготовили ужин, поели и собирались ложиться спать, как вдруг, все услышали приглушенный хрип, как будто вепрю перерезали горло, что-то в таком плане. Все сразу вскочили и посмотрели в ту сторону откуда донесся такой ужасный звук. От увиденного, Гермиона думала, что ее стошнит, у деревьев стояло страшное высокое существо, глаза которого горели огнем, то самое существо, что было скульптурой, которую они днем проходили. Только скульптура теперь выглядела совсем не ужасной, в сравнении с чудовищем, что стояло перед ними в живую. Существо было черным, чернее земли или ночи, пасть была открыта и рычала, а последние хрипы издавал Нортис, которого чудовище за шкибарку подняло над землей, из горла воина лилась кровь. Зато другая лапа монстра, а точнее его длинные когти, были окровавлены и с них капали капли еще теплой крови Нортиса, которая меньше минуты назад, текла по его венам. Когда Нортис забился в последних предсмертных конвульсиях, существо бросило его на землю и двинулась в сторону остальных воинов. Все сразу бросились в атаку, Леголас схватил свой лук и колчан со стрелами, он пускал их одну за другой, но те отскакивали, как и все мечи и топоры воинов. Существо зарычало и бросилось интенсивнее нападать на воинов, кого-то одним махом сразу убило, Эомер повалился на землю, держась в районе грудной клетки. Гэндальф пытался сокрушить монстра своей магией, но могла только защищать себя и своих друзей, создавая защитные щиты, которые чудовище не могло пробить. Гермионе было очень страшно, так как она не могла достучаться до своей магии, не могла сконцентрироваться на ней, чтобы хоть чем-то помочь воинам. — Бегите! — крикнул Белый маг, — я попробую его остановить! Но видя, что его никто не слушает, прокричал голосом, который не знает возражения: — Немедленно бегите отсюда, этот монстр очень сильный, он пришел по душу Светлого мага, так как знает, что она нас сможет вывести из этого места, Леголас, Арагорн, хватайте Гермиону и бегите отсюда, я попробую его задержать! Леголас схватил волшебницу за руку и что силы потянул за собой, Гермионе ничего не оставалось, как бежать за ним. Она успела заметить, что все тоже начали убегать от чудовища, похоже Гэндальф дал всем какие-то указания, поскольку все разбежались по группам в ее с Леголасом сторону, но чуть левее-правее, так чтобы существо растерялась. И это сработало. Как надолго, волшебница не знала, поскольку они уже были за деревьями и что там происходило, она не видела, их друзья остались позади. Эльф и девушка мчались без передышки, Гермионе казалось, что она вот-вот уже обессилит и упадет. Леголас вел девушку как можна дальше от того места, он, по сравнению с девчонкой, еще пока совсем не чувствовал усталости. Гермиона оступилась и это привело к ее падению, парень из-за этого тоже споткнулся и не успел вовремя затормозить перед большим и резким спуском в долину. Они оба скатились вниз и это было больно, даже для эльфа. Когда Леголас открыл глаза, чтобы посмотреть где они приземлилесь, то оказалось что он лицом лежит на животе волшебницы, та лежала на спине. Он поднял взгляд выше и окинул им Гермиону. Девушка не двигалась, глаза ее закрыты, волосы разлетелись в разные стороны, а на голове, рядом с виском, растекается тоненькими капельками кровь. Леголас сразу спохватился и быстро приблизился к голове девушки, увидев, что ее грудная клетка поднимается и опускается, он облегченно вздохнул, подхватил девушку на руки и понес в поисках безопасного места, где можно было бы переночевать, чтобы он мог ее там положить и привести в себя.