Хроники Асдаля. Часть 4: Бог незримый и неделимый

Теарха, чтобы было свойственно её характеру и воспитанию, снова не договаривала. Новый день величественного Асдаля был важен не только для неё: войска Те Кхан чистили мечи до блеска и латали доспехи; люди из гильдии Торговцев с раннего утра распределяли провизию, шепчась меж собой, что новая война принесет им только убытки: «На голодный желудок не повоюешь!» Кто будет кормить этих бешеных псов? Как крестьянам прокормить себя и свои семьи, если их зерно продадут за гроши? «Зачем нам нужны были Лунные равнины, если работающих на них людей меньше тех, кто машет мечами?» «Ну-ну, тише Ра Им, не то, чтобы меньше… разве рабы из Иарка, которых привел в Асдаль Великий Та Гон, не работают на этих землях днём и ночью?» - глава гильдии Бачи, Уль-бэк, пытался сгладить праведный гнев торговца. Уль-бэк понимал причину злости Ра Има – именно его урожай сорго пострадал больше всех в этом году, а объем, который он должен предоставить войскам не учитывал его потерь. Он, конечно, не разорится из-за этого (не одним сорго сыт!), но затянуть пояс ему придется потуже… «…как и всем нам. Не знаю, чего хотят добиться восточные племена (по-моему, это бессмысленно), но недоедать в итоге придется простому люду…» Ён Паль безмолвно следовал за новым предводителем Те Кхан и следующим царем (ведь он же сын Великого, да?) по направлению к казармам. С самого утра настроения его нежного молодого господина не задалось. Бесцветное лицо Сай И заставляло его беспокоиться. Было ли это недовольство от того, что он узнал о своей абсолютной схожести с вонючим рабом из Тольдамбуля? Скорее всего, да. Напряжение Ён Паля росло с каждым шагом. «Почему рядом с этим засранцем я обливаюсь холодным потом? Даже разъяренный Китоха не вызывает у меня такого ужаса. Мелкий поганец - сын Та Гона… Теперь не порезвишься и не устроишь попойку в теплой компании Великого (были же времена). Наверное, это всё влияние Теархи, вырастила из ребенка хитрого змея. Кстати, вот и она…» Глава Хэ уверенно шагала в сопровождении своих приближенных. Заметив Сай Ю, женщина ослепительно улыбнулась, взгляд её источал тепло и благосклонность. «С каких пор первая воительница Асдаля ходит в окружении толпы слуг?» - едко заметил юный советник и попытался набросить на себя самый располагающий вид. Теарха находила недоумение на лице Сай И забавным: её беременность должна находиться в тайне насколько возможно долго (а при идеальном раскладе - до отъезда приемыша). Кто знает, какие мысли могут посетить эту больную голову? Все риски должны быть сведены к ничтожному минимуму. Ради достижения это цели женщина окружила себя не просто служанками, а личными воспитанницами Ян Би. «Великая…» - Ён Паль поприветствовал её жестом руки и в уважении опустил голову. Называть ей царицей текхановец не рискнул, ему еще не доводились слышать по отношению к Теархе такого обращения. Чтобы не опростоволоситься, мужчина поприветствовал её также, как и Та Гона. Это определенно пришлось женщине по душе. Сай Ю внутренне передернуло. «Чудесное осеннее утро, не находишь? Каждый из нас примеряет на себя новые роли. Как тебя твоя – предводителя Те Кхан?» - Теарха удовлетворенно кивнула в ответ на поклон Сай И. «Также хороша, как и ваша. Сейчас, каждый из нас должен сделать всё во благо Асдаля и объединиться перед общим врагом в лице Инайшинги», - отчеканил юноша, решительно настроенный на короткий разговор. «Истинно так. Поэтому с первыми лучами я направляюсь в Огненную крепость, а ты, как преданный сын своего отца – в казармы. Однако в трудолюбии и приверженности своему делу нас все-таки опередили», – раздосадовано улыбнулась глава Хе, - «Великая Тан Я еще до рассвета начала свои сборы на территории Сэнёк. Её пришествие на земли Ас действительно благодать для всех нас!» При упоминании жрицы взгляд юноши на мгновение стал подобен колючему стеклу. В своём сознании он пытался потушить вновь вспыхнувшие воспоминания о вчерашнем происшествии. Теархе было достаточно увидеть реакцию юноши (а точнее отсутствие её), чтобы понять. «Эта проныра Мо Мёнджин передает ему каждый шелест, происходящий в храме – Сай Я бы давно терся возле этой дикарки, неважно, что на дворе предрассветные сумерки. Значит, он не интересовался. Почему не хотел знать? Разве его отношение не было до крайности противоположным буквально вчера? Значит, между ними произошло что-то, что неплохо бы узнать и мне. Поиграть с ним?» «Исодунён одарила нас милостивой жрицей, она очаровывает всех своим благородством и добротой! Платье – голому телу, обувь – босой ноге, цель – потерянному. Даже суровые воины Те Кхан не отрывают от неё своего взора». Ён Паль потупился. После того, что случилось с Му Гваном, его соратники по оружию смотрели на Великую жрицу с опаской, а некоторые и вовсе не желали встречаться с ней взглядом – вдруг потомок Асасин что-нибудь пророческое выпалит и про них тоже. Поэтому слова про «не отрывают взор» казались ему небылицей. Конечно, сказать вслух, что женщина Та Гона лжет он не мог, но внутри него зародился протест. Сай Я не совсем понимал, что этим хотела сказать Теарха. Но юноша знал, что её шпионов вокруг как грязи. Значит ли это, что ей известно что-то о Тан Е? Его обволокло то скользкое и неприятное чувство, которое он испытал, услышав разговор Му Бэка и Тан И о зеркале, мече и колоколе. Гнев от мысли, что существует тайна, о которой он снова ни сном, ни духом одолевал его. И опять в этой истории замешана его жрица. Но душевное смятение сглаживалось силой разума Сай И – разве Теарха не пытается выбить его из равновесия? Это всего лишь размытые слова, не имеющие под собой ничего конкретного. «Я рад, что вы так думаете, но эту похвалу вы должны адресовать не мне». «Конечно, но я уверена, что ты, как самый близкий человек к жрице, передаешь ей мои слова… Однако наше краткое приветствие перерастает в беседу. Мы должны последовать примеру Великой Тан И и преступить к своим обязанностям – дела не рассеются в дымке, если только о них говорить. Хорошего дня, Сай Я. Отец ждет от сына великих свершений!» «Ветер может быть холодным, несмотря на обманчивость… поэтому не перетруждайтесь, матушка». "За меня не беспокойся. На востоке любое дуновение может стать смертельным." Юноша слегка склонил голову, провожая госпожу и её приближенных. Но даже когда они исчезли из виду, Сай Я стоял неподвижно. «Эм, глава, в казармах нас должно быть ждёт Му Бэк…» «Иди вперед, я подойду позже». Ён Паль радостно кивнул и быстро удалился прочь от новоиспеченного предводителя. Общество этого хлыща с постной миной становилось раз от раза невыносимее. Текхановец хотел как можно скорее оказаться в рядах своих товарищей – веселых и задорных ребят, в головах которых тараканов водится заметно меньше. "Господин, мне очень жаль, но во всем Асдале действительно не осталось никого, кто бы мог изготовить бичисан". "Досадно. Что на счёт моего заказа?" "Будет готов к сегодняшнему вечеру. Ждать ли мне вас у сверженного бога?" "Да, после захода солнца. Не вздумай меня обмануть. Ты ведь слышала, что недавно одному из воинов Тэ Кхан вырвали сердце? Несчастный случай может повториться..." "Я думала, вы против грубой физической силы!" "Необязательно вырывать сердце из живого человека..." "Не нужно так пугать меня, молодой г-господин! Я, Хе Туак, не подведу вас!" Перед храмом Восьми богов сборы подходили к концу. Сердца Белой горы скорее всего работали всю ночь, чтобы успеть к её пробуждению - именно так заключила Тан Я, появившаяся перед площадью, облаченная в свои белые одеяния. В этот раз платье было сшито из более плотного и жесткого материала, а прическа жрицы не напоминала драгоценные оковы, которые обычно стягивали её голову. Однако Мо Мёнджин поспешила подчеркнуть, что, несмотря на кажущуюся простоту одежд Тан И, разница положений жрицы и крестьян будет соблюдена. «Я должна радоваться такой предусмотрительности?» Девушка поправила укороченный плащ с меховой отделкой и спустилась по ступеням вниз, приветствуемая единодушным «Великая!» со всех сторон. «Скоро мы сможем отправиться в путь, Великая», - гордо сообщила ей глава Сердец. «Да, вы хорошо постарались, я благодарна вам за это», - дергая себя за плащ, проговорила Тан Я. Верхняя одежда немного сковывала движения и, привыкшая к простору и удобству жрица, чувствовала себя не вполне комфортно. «Сэнёк занимает северные территории Асдаля, да и сегодня достаточно ветрено – мы переживаем о здоровье Великой» «Спасибо», - неловко улыбнулась Тан Я и направила свой взгляд в сторону нескольких выхолощенных лошадей. Они топтались на месте, поедая подсушенную траву, заботливо сложенную в переносные кормушки. Девушка печально улыбнулась: один из них очень сильно походил на Друга. Если бы не белое пятно на груди, их можно было бы назвать идентичными близнецами. Воспоминание о первом опыте езды жрицы вправе было называться очень болезненным и горьким. «Наверное, потому что в одно мгновение я поднялась от счастья до небес, а в другое – с грохотом ударилась о землю». Благодаря лошадям – этим невероятным созданиям – Тан Я смогла стряхнуть с себя тяжесть прошедших событий. Её лицо, полное забот и переживаний, смягчилось в улыбке. Некоторые животные фыркали и тянулись к рукам жрицы, другие трапезничали, не отвлекаясь на странно-потешного человека. Великая подошла достаточно близко, чтобы погладить этого похожего-на-Друга коня. Он оказался своенравным жеребцом. Девушка пыталась поймать его морду в тиски и приголубить, но тот настойчиво отказывался, отворачиваясь. Как будто по щелчку пальцев, В Тан Е зажглось ребячество – она не хотела сдаваться, и продолжала вертеться около него то с одной стороны, то с другой. «Я видела твоего старшего брата, Му Бэк называет его Канмору. Может, и ты знаешь о нем. Вы очень похожи. Надеюсь, что с ним сейчас всё в порядке…» Жрица удивилась: конь будто бы услышал её слова и тихо приблизился. Тан Я восторженно протянула к нему руку. «Он часто кусает незнакомых людей, будьте осторожны». Тан Я отступила, испугавшись внезапного чужого голоса в голове. Как она не заметила его раньше? Естественно, за этими лошадьми присматривали – и это был её вечный, надоедливый спутник Ян Ча. Видеть здесь текхановца было весьма символично: если бы не его вмешательство, возможно, она и Ын Сом смогли бы сбежать. Где бы они были? Смогли бы жить счастливо, зная, что все вааны стали рабами? Эти вопросы были такими же неудобными, как встреча сведенных Та Гоном недругов сегодняшним утром. Великая мгновенно вспомнила, как вчера пребывая в расстроенных чувствах, нагрубила ему, пыталась толкаться и даже через рубашку поранила его ногтями! Ух… Ян Ча стоял рядом с животными с двумя ведрами, полными тёплой воды. Мужчина ловко повесил их на крючки и отошел в сторону. «Вы отправитесь в Сэнёк на коричневой лошади». Девушка сразу заметила её - это была единственная лошадь с подобным окрасом. «Это добрая и ласковая кобыла». «Ты чрезмерно говорлив сегодня. Обычно из тебя и пары слов не вытянешь...» - жрица завела руки за спину и с вызовом повернулась к Ян Ча. Но к её удивлению, подобным не пахло и за версту. Имея в наличии половину лица, судить было, конечно, не легко, но можно было догадаться, что вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро телохранитель провел в не менее угрюмом расположении духа, чем его госпожа. Что-то случилось? Тан Е было самую капельку любопытно, но они не были друзьями или хотя бы знакомыми, чтобы делиться друг с другом переживаниями. Да и не станет она искать с ним дружбы! Мужчина, обычно сосредоточенный, сегодня мысленно пребывал явно не здесь. «Поэтому такой болтливый? От рассеянности? Некоторые в расстройстве начинают говорить невпопад, а с внутренним голосом, наверное, еще сложнее. Стоит как истукан и гипнотизирует храм. Только я здесь чувствую себя неловко?» Но Ян Ча никак не реагировал на её мысленную тираду. Всё-таки так нельзя. «Прости меня, пожалуйста, за вчерашнее. Я мешала твоей службе и ранила!» - сумбурно проговорила девушка. Жрица слегка поклонилась в знак извинения. Как ни крути, Ян Ча сейчас обеспечивает её безопасность (и нельзя забывать, что жрица обязана текхановцу жизнью). Нравится ли им совместное пребывание или нет – это другой вопрос. Мужчина верно исполняет приказ Та Гона, а Тан Я не имеет власти его отменить. Так не лучше ли сохранять хрупкое перемирие? «Хмммм», - мысленно протянул воин, схватил пустые ведра и ушёл Жрица была поражена чёрствостью этого человека в самое сердце. «Это всё, что ты можешь сказать?» Но что можно было ожидать от жестокого текхановца, который размахивает своим хлыстом направо и налево? Вернее, от жестокого текхановца в расстроенных чувствах, который размахивает своим хлыстом направо и налево? Тан Я развернулась и направилась в сторону Мо Мёджин, продолжая возмущенно бурчать ругательства себе под нос. «Десять лет назад я чувствовал себя спокойнее. Это взросление, о котором говорил отец? Начинаешь задаваться вопросами, о которых можешь пожалеть. Начинаешь делать вещи, о которых можешь пожалеть». Ян Ча набрал полные ведра воды, но не спешил возвращаться. Жрица слышит почти все его мысли, и сейчас он недостаточно спокоен, чтобы их скрыть. "Разве госпожа должна извиняться перед слугой? Какая глупая. Она должна научиться перешагивать через других, иначе..." - воин осекся. Всё-таки она была единственной, кто за последние десять (или даже двадцать?) лет впервые поблагодарил его и извинился. Это было... приятно, и навевало воспоминания... Но эта способность читать его мысли... Такое умение присуще было всем потомком Асасин? Или это потому что Ян Ча достиг «опасной осознанности»? Его положение в любом случае можно было назвать шатким. «Я знаю многое. С такими секретами долго не живут». К чему такие мысли? Он много раз думал, что готов к смерти. Но желание не умирать беспричинно – это другое. Выбор без сожалений, цель, ради которой будет нестрашно расстаться с жизнью. Мужчина протяжно выдохнул, прикрывая черные глаза. «Кто бы мог подумать, что эта история ещё не забыта. Игту и клан Аса…»