Хроники Асдаля. Часть 4: Бог незримый и неделимый

Две лепешки и несколько неспелых яблок, заботливо завернутые в подол несоразмерной рубахи, упали в скользкую грязь вместе с Кихарой. Почему так не везёт? Поскользнувшись, Хара как будто растерял последнюю храбрость и силы. Мальчишка понимал, что воровать у стражи было очень опасно. Но его тяжело работавшая мать слегла с болезнью. Он был полон решимости стать ей опорой, ведь, кроме сына, не было никого, кто бы мог помочь. Ки - малочисленное семейство, входившее в клан Сэнёк, обходили стороной ребёнка и его мать. Все потому что шесть лет назад юная девица Ки пропала без вести, а вернулась уже будучи беременной. Все сразу поняли: в утробе этой женщины растёт полукровка, и отослали её прочь. Мальчик знал непонаслышке, что происходит с пойманными стражей детьми. Чаще всего их отправляли на узнуряющие исправительные работы. Такое наказание хоть и считалось гуманным, но в итоге означало рабство. Но кто мог предположить, что Хара стащил еду не только у Асдальской стражи, но и у тех, кто сам промышлял у них воровством? Благодаря своей силе и скорости он смог оторваться, но преследователи были упорны и превосходили числом. Что теперь? Кихару прошиб холодный пот. Живя в домишке в бедном районе Асдаля, мальчик почти не ориентировался в городе. Пугливая мать держала ребенка в поле своего зрения - она боялась, что местные, несмотря на соглашение между людьми и неанталями, подписанное семь лет назад, устоят расправу над её сыном. В сомнениях Хара озирался по сторонам. Скорее всего воришка не нашел бы в себе сил подняться, если бы чья-то сильная и уверенная рука не потянула его вверх. Он встал на ноги и во все глаза вылупился на своего спасителя. Хара видел его однажды, но не ожидал, что встретит его здесь. Это был короткостриженный мальчик, высокий и жилистый, с бесцветным лицом и черными, глубокими глазами. «Меня зовут Ан Ча...» Он жил затворнически около южных ворот Асдаля. Кихара даже сомневался, действительно ли у госпожи Ан есть сын. Поняв, что его осматривают с ног до головы, черноглазый мальчик бросил суровый взгляд на полукровку. «Игту, почему ты хнычешь в грязи?» Беглец покрылся мелкими муражками - с ним редко разговаривали сверстники. Дети других семей почти всегда обходили его стороной и смотрели украдкой. Но, если припомнить, вчера Хару обругал сын торговца, когда он осмелился попросить еды, и однажды пухлый злой мальчуган пожелал Игту скорейшей смерти - на этом его общение с внешним миром, кроме матери, сводились к нулю. Выражение лица Ан Ча оставалось беспристрастным, и только слегка приподнятые брови выдавали в нем лёгкое удивление. Кихара крепко схватился за мальчика, будто тот был его спасением, и прижал к себе намокшие объедки. Отбросит мою руку, обругает? Маленький Игту боязливо отвел глаза в сторону и прошептал: «Помоги мне, пожалуйста...» Где-то недалеко снова раздались крики - они стали ближе и отчетливей. Хара затаил дыхание, но холодными, мокрыми пальцами продолжал цепляться за этого незнакомого мальчика. Ан Ча крепко стиснул скользкую руку, и, проговорив тихое "пошли", повёл Игту за собой. «Он хорошо знает местность», - восхитился Хара. Действительно, Ан Ча двигался в узких переулках Асдаля очень уверенно, он справедливо остерегался широких улиц, поэтому двум бродяжкам приходилось полагаться только на свет луны и звёзд. Хара немного успокоился и еще раз присмотрелся к своему спутнику. Ан Ча был выше на целую голову. Одежда висела на нем, но всё было не так плачевно, как могло показаться. Спокойный и немногословный... может ли так сильно понравиться человек, встреченный впервые? «Здесь всегда тепло, приносят теплую воду и еду. Иногда попадается хлеб. Он чёрствый, бывает с плесенью, но есть можно», - проговорил коротковолосый мальчик. Он отпустил руку Кихары, подошёл к ведрам и отхлебнул немного жидкости. Хара не мог поверить своим глазам: они были в конюшнях Те Кхан! Кругом пахло скошенной травой, жаром лошадиного дыхания и тлеющим костром. Кони были подобраны как один - сильные и мускулистые, настоящее красавцы, в отличие от больных и худых кляч, которых он видел раньше. Разве это не опасно? Пока Игту глазел по сторонам с открытым ртом, Ан Ча забился вглубь небольшого стога и снисходительно выжидал, пока воришка умерит свой восторг. Полукровка быстро сообразил, что стоять посреди конюшни и тревожить лошадей - не лучшая затея. Он быстро умылся, сделал несколько глотков воды и привёл в порядок добытый ужин. «Можно ли мне сесть рядом?» - Хара не знал, где могла закончиться доброта его нового знакомого, поэтому выжидательно стоял поодаль. «Почему ты такой зашуганный, разве такие как ты, наполовину Неантали, не сильнее обычных людей? И от тех придурков ты убегал...» Кихару одолевали смешанные чувства: он стыдился и гордился одновременно. Ан Ча считал Игту теми, кто превосходил человека… Но это точно не относилось к нему... «Мама говорит, что моя сила в Асдале бессмысленна...» «А моя - что всё бессмысленно, если ты сдох в подворотне.» Между двумя детьми повисла тяжелая тишина. Каждый понимал и про другого, и про себя тоже... «Меня зовут Кихара, вот, - мальчик сел на корточки перед Ан Ча и протянул ему два яблока и половину сырого хлеба, - извини, что так мало... второй я должен отнести маме... Но я очень благодарен тебе за сегодня!» - Ан Ча, не долго думая, откусил большой кусок от лепешки. На зубах скрипел песок, но тесто было вкусным. Кажется, его впервые благодарил человек… или не совсем человек. Так ли это важно? Хара подполз чуть ближе, но не спешил залезать в убежище. Ан Ча еле сдержался, чтобы не прыснуть со смеху - Игту напоминал ему странно-забавного зверька. Они все такие, эти игту? «Ты сразу узнал, что я полукровка, как?» «Видел тебя несколько раз. Немногие живут в пределах Асдаля, а в восточной части игту можно по пальцам пересчитать. И...да, твои волосы...они очень заметные, имей это ввиду». Кихара сразу схватился за свою копну иссиня-черных волос, собранных в высокий хвост. Непроизвольно он взглянул на голову собеседника: короткие, неровно остриженные волосы торчали в разные стороны, придавая мальчику вид бездомного пса: «Вши, - коротко ответил Ан Ча, - я их вывел, не начинай трястись...» «Вовсе я не...» Но Хара не успел договорить. «Ты ведь будешь приходить сюда время от времени!?» - почти в приказном тоне бросил Ан Ча, но, поняв, как грубо и нелепо это звучит по отношению к малознакомому человеку, отвёл в сторону черные глаза. Сердечко Кихары на мгновение зашлось в испуге. Это он сейчас приказал? Кихара тихо ответил: «Прямо в конюшни?.. На самом деле, я один, наверное, побоюсь сюда прийти...» Мальчик даже немного покраснел от стыда и обиды. Наверное, теперь Ан Ча посчитает его трусом... Но лучше не обещать того, чего сделать не можешь - так всегда учила Хару мать. Ан Ча стремительно привстал, его голова уперлась в колючий стог: «Нет так!.. Просто, вообще... Сюда приходить необязательно - я не знал, куда тебя вести, поэтому...иногда гулять ведь можно?» Кихара облегченно улыбнулся. Но это взаправду? Зачем ему возиться с Игту? Кажется, в голове мальчика начал пыхтеть рой пчёл. Хара покосился на Ан Ча - тот с каждой секундой всё больше напоминал красный перец. Он сейчас взорвется? «Да-да! - Хара постарался широко улыбнуться, - ты так жутко краснеешь...» «Я не краснел!» «Как помидор. Передумал со мной дружить?» «Нет! Не помидор! …не передумал,» - буркнул Ан Ча. Хара почти рассмеялся, но сумел сдержаться - его губы сжались в тонкую полоску. Удивительно! Полчаса назад он думал, что Ан Ча сдержанный и скрытный, похожий на невозмутимого взрослого, но теперь, поглядите-ка, кипит как чайник. Начинает болтать без умолку, когда волнуется. Такой чудной... «Хватит-хватит, не ворчи– подвинься», - Кихара ловко нырнул в маленькую берлогу. Внутри было немного тесно, но тепло. «Не строй такое противно-счастливую мину! Ужас как раздражает!» - Ан Ча попытался отодвинутся от Игту, но рисковал разрушить их маленькое убежище. Хара все-таки тихонько засмеялся. Ему было очень спокойно рядом с Ан Ча. Тот хмыкнул - быстро он освоился и начал его дразнить. Оба мальчика довольно прикрыли глаза. «Всё ли будет нормально, если он останется со мной?..» Беспокойные мысли вертелись в их головах, пока они не погрузились в сон. Полукровка Кихара и сын асдальской шлюхи Ан Ча спали, прижавшись друг к другу, до раннего утра, а затем покинули конюшни Те Кхан вместе. Полгода спустя... Асдаль гудел и рукоплескал. На главную улицу стеклись все: от знати до торговцев и крестьян. Жители ожидали возвращения прославленного генерала, который оберегал границы два года вдали от дома. Его с улыбкой встречал Глава Союза Санун и тревожно сверлил глазами нервный Аса Рон: «Не успел я отправить этого паршивца восвояси, как эти две змеи снова сплетаются воедино». Верховный жрец цокнул языком, представляя, с каким азартом эти двое примутся портить ему жизнь. Не слишком ли рано завершилась служба генерала? Он конечно же знал причины возвращения главы Те Кхан, их было предостаточно. Аса Рон сам их и создавал иногда. Однако он не думал, что Санун примет решение так быстро. Теперь этот тандем будет мутить воду в его пруду! «Морщин у меня прибавится, нужно будет переговорить с Михолем». Генерала восхваляли толпа. До победы над неанталям было ещё очень далеко, но границы Асдаля были надёжно заперты под предводительством этого воина Канмору. Статный мужчина с достоинством въехал в сопровождении верного Союзу отряда Тэ Кхан. Он был сдержан, но глубине души радовался такому скорому возвращению. Как и все его воины: «Послушай, Му Бэк, часто именно такие радостные события несут в себе угрозу…поэтому ты должен следить за всем вокруг и быть готовым к резким поворотам,» - четырнадцатилетний юноша слушал своего командира с предельной внимательностью. Му Бэк с серьезным видом огляделся вокруг. Как старший сын своей семьи он должен стараться больше всех! Генерал улыбнулся: «Не напрягайся слишком сильно!» - проговорил он и легко похлопал мальчика по голове. Проведя год по гарнизонам наравне с умелыми вояками, Му Бэк заслужил внимание главы. Некоторые пророчили юноше звание следующего воина Канмору, но мужчина мягко сводил подобные разговоры на нет. Казалось, генерал мог видеть и контролировать всё, что его окружало. Сануна также всегда удивляла эта способность его старого друга. И бескрайняя верность, пронесенная сквозь года. Как только мужчина слышал, что восхваления толпы пересекали его начертанную внутреннюю границу, он возносил руку к небу, знаком приветствовая Исодуннён (и её избранников), безмолвно объясняя всем, что кроме Сануна и Аса Рона нет божьих посланцев на земле Асдался. Даже главный жрец, наблюдая за действиями главы Те Кхан, оставался доволен. «Ну и змей, ну и змей»,- хихикал про себя он. Черный медведь, так звали генерала в народе, ловко спрыгнул с коня и предстал перед членами Союза. Они приветствовали его доброжелательными кивками. «Я счастлив видеть тебя, Ян Со, в полном здравии», - громко произнес Санун в ответ на коленопреклонение своего названного брата. «Я также рад видеть вас в прекрасном расположении духа, глава Союза, Верховный жрец Аса Рон, члены Союза…». Большинство действительно были рады возвращению Медведя Ян Со - в последнее время отношения главы с кланом Аса стали натянутыми. Генерал либо окончательно перетянет одеяло на сторону Сануна, либо станет той инертной прослойкой, которая не даст разрушительно взаимодействовать двум сторонам конфликта. В любом случае, члены Союза снимали с себя большую ответственность и вздыхали с облегчением. «Пойдём, мой дорогой друг! Я не беседовал с тобой с глазу на глаз два года! Твоя семья ждёт тебя во дворце Союза - ты увидишь, как выросла Ян Су...» «Неужели моя прелестная дочь из милого младенца превратилась в медвежонка?» Санун заливисто рассмеялся: «Не волнуйся, этого не произошло. Я надеюсь, что гены твоей жены будут также сильны и в ее юности…» Он порывисто приобнял Ян Со и громко продолжил: «Так как Тан Бёк уже проявляет звериные повадки, нельзя, чтобы моя будущая невестка выпускала коготки - иначе союз этих двух потомков Дарабуру разрушит Асдаль до основания!» На территории Союза все знали, что Санун желает породниться с семейством Ян, искусной в военном ремесле, и поэтому организовал помолвку дочери генерала со своим сыном, пусть они и были еще детьми. Эта мысль рисовалась на лице главы выражением юношеской восторженности, и Ян Со довольно улыбнулся: «В последнюю нашу встречу ты был встревожен и угрюм, будто мы прощаемся навсегда - я вздыхаю с облегчением, видя тебя в приподнятом расположении духа...» «...разве может быть иначе, когда возвращается человек, который станет мне семьей, нет, с мальчишества моя семья?» «Твоя правда, брат мой!» Они раскланялись с членами Союза, кланом Аса и расположились в покоях Сануна. Выпив несколько бокалов, в дверь постучали. Глава Союза быстро отставил выпивку и вытер усы. Ян Со вопросительно взглянул на него: «Это она! - объяснил Санун, - я распорядился, чтобы её привели, когда церемония закончится». В комнату вошла служанка и поклонилась. Вслед за ней в комнату ступила госпожа: «Лиен...» - забавно было наблюдать, как у Черного медведя сперло дыхание. Санун заметил, что сегодня женщина выглядела значительно лучше. После отъезда мужа, Ян Лиен, склонная к тревожности, начала часто болеть. Она ссыхалась на глазах, и только маленькая Ян Су была её отрадой. Лиен по природе своей была боязлива и тиха, и многие печали переживала молча. Это и отличало её от истеричной матери Тан Бёка... Ян Со быстро встал из-за стола и подошел к жене: «Как твоё самочувствие, супруга?» - генерал не решился крепко обнять её, но нежность, с которой он обратился к женщине и взял её руки в свои, говорила о безоговорочной привязанности к своей госпоже. На лице Лиен проступил давно забытый румянец: «Со мной всё в порядке, Великий Санун слишком беспокоится о моём здоровье... Его заботам о нас не было границ, я чрезмерно благодарна», - женщина слегка поклонилась. Несмотря на бледность и худобу, Ян Лиен не выглядела изможденной и обессиленной. Узнав о возвращении Со, женщина будто снова начала дышать полной грудью. Теперь она напоминала хрупкий и прекрасный цветок, который хотелось оберегать. «Вы ведь знаете, госпожа, причины моих волнений! Я разлучил вас с возлюбленным мужем, представляете, каким злодеем я себя чувствовал? - разгорячился Санун, - а Ян Су...» "Моя госпожа, где же Ян Су?" - генерал словно вынырнул из блестящих глаз супруги. «Я побоялась, что она не захочет с вами разлучаться, а у вас ведь столько дел впереди...» «Охох, значит ли это, что моя милая дочь действительно не позабыла обо мне?» «Мои письма не могли вам лгать, господин! Ян Су день и ночь расспрашивает меня и Хе Чи о вас!» - служанка безмолвно кивнула и склонила голову ниже. «Хе..Чи?» Санун понял странное выражение, проскользнувшее на лице мужчины. И взглядом дал понять, что этот вопрос они сегодня ещё обговорят. Ян Со заботливо погладил супругу по голове. Лиен улыбнулась, вспомнив эту милую привычку своего мужа. «Я приду, как только мы с Великим Сануном обсудим все дела, происходящие в Асдале». Однако это прикосновение иногда имело строго определенный посыл. Ян Лиен понятливо кивнула, жестом руки попрощалась с Главой Союза и покинула их. Ян Со развернулся и серьезно взглянул на Сануна. Тот открыл новую бутылку, досадно хмыкая: «Когда ты покинул Асдаль, все, кому не лень, принялись давить мне на горло. Заметил, сколько знакомых лиц отсутствовало сегодня? Отослать тебя, видимо, было плохой идеей...» «Что на счёт клана Хе? Не может быть, чтобы Аса Рон спелся с Михолем!» «Они друг друга на дух не переносят - это тебе известно. Однако, чтобы завалить большого медведя, нужно нечто большее, чем козни вредного жреца,» - Великий ехидно улыбнулся, ожидая реакции генерала. «Ты относишься к этому слишком легко...» «Я знал, что ты так скажешь. Так ты...видел её?» Ян Со выходнул, пытаясь побороть гневные клокотания внутри. В прислугах первой госпожи Ян ходит девка из клана Хе, а ему интересна женщина-неанталь! Так-то Великий Санун заботился о Лиен?.. Глава Союза заметил негодования мужчины и понял, что в этом вопросе следует подойти с другого конца. «Не волнуйся, брат, Михоль никогда не решится на действия, направленные против твоей семьи - он слабодушен». Черный Медведь недовольно плюхнулся в кресло. Сануну не нужно увещевать его - мужчина принял выпивку из рук главы - и успокаивать! «Переговори об этом с Лиен...» «Почему я должен обсуждать это с ней?» - оборвал его всё ещё нервный Ян Со. Санун выпрямил широкие плечи и приподнял голову. Хорохорится... В такие моменты правда всегда на его стороне. «Вот ты сейчас обвиняешь своего друга в наплевательском отношении к Лиен и Су, но ты не знаешь, как я старался облагоразумить госпожу Ян...» - Великий затих в ожидании. Хех. Как он и думал, Черный Медведь весь внимание. Санун впился в остывшую свиную ножку - им предстояла ночь, полная историй и вина. Людские волны растекались по домам и возвращались к работам. Они брались за кирки и молоты с новой силой. На место восторгу пришли сомнения - охрана границ ослабла, а это значит, что нападения на преграничные земли могут возобновиться. «Последнее случилось семь лет назад, теперь всё иначе». «Но наши запасы пищи до сих пор скудны». «Мы, как и предки, зависим от воли богов... да хранит нас Исодуннён от бед!» Двое мальчишек, залезших на сарай для лучшего обзора, воодушевлённые видом отряда Тэ Кхан, шумно спрыгнули с крыши и побежали сквозь улочки в одно из своих тайных мест. «Ты видел генерала на черном жеребце? Могу поспорить, что его конь самый быстрый!» - глаза Кихары горели в восхищении. Он не помнил такого праздничного настроения в Асдале никогда в своей жизни. Хара был счастлив, что смог посетить главную улицу сегодня. И что его друг был рядом. Ан Ча внимательно наблюдал за Кихарой и едва улыбался. Его поражали не воины в красивых доспехах, а жизнерадостность Хары - он во все глаза смотрел на отряд Тэ Кхан. Теперь мальчишка крутился как вихрь и был незаметным как воздух. Высоких хвост трепыхался из стороны в сторону, и очень ему шел. Такой же непоседливый. Ан Ча больше всего нравилось следить за его лицом: если Хара улыбался, то широко и почти смеясь. «Ха-ха!» - довольные смешки каждый раз вырвались из этого неугомонного рта. Когда Харе бывало грустно, глаза его становились большим и блестящими, но слёз Ан Ча никогда не видел. Куда они пропадают, если заполняют весь глаз до краев? Все эмоции Хары Ан Ча считал удивительными и хотел запомнить. Потому что... «Бывают люди, как солнце, но ты - лишь грязное отражение в луже»... Мальчик болезненно поморщился, выгоняя из своего головы знакомый женский голос. «Хара, нужно повернуть на следующей улице!» «Я помнююю...» - весело протянул Игту. Они петляли в улицах, прятались и снова выныривали. Кихара молнией скрылся за поворотом, обгоняя своего товарища. Ан Ча пришлось подождать в укрытии за бочками, пока несколько асдальцев не прошли мимо. Так предательски оставлять его одного - береги свои уши! Он ловко перепрыгнул через бочки и побежал вдоль улицы, озираясь. За несколько шагов до поворота холодок пробежал по спине Ан Ча - произошло что-то плохое? - и в следующее мгновение он услышал женский вскрик. Дыщ! Бдыщ!! Странный звук бряцнул дважды в его голове, и затих. Это нельзя было назвать воображением... Ан Ча едва вписался в поворот, краем глаза заметил испуганную женщину. Ошеломленная, она стояла на противоположной стороне улицы, зажав рот ладонью. Больше на улице не было никого. Где Хара? Ан Ча быстро проследил за её взглядом. «А так, теперь тебе весело? Смеешься, значит?..» Вырвавшись из оцепенения, к Ан Ча вернулись все звуки и словно ударили по нему разом. Их было трое. По одежде, плотной и вовремя заштопанной ровненьким стяжками, по розовым щекам и чистым головам без вшей и блох, можно было сказать, что эти незнакомые мальчишки - баловни судьбы, сыны своих семей. Двое стояли вместе, чуть ли не держась за руки. Казалось, они были шокированы не меньше остолбеневшей женщины. «Ки...Китоха, зачем ты?..» - один из них едва разжал губы от страха. Боров, которого было сложно назвать ребенком, зарычал и ещё раз ударил о каменную стену. Ан Ча вздрогнул. Пурпурная жидкость брызнула в стороны. «Игту...» - с ненавистью прошептал тот, кого назвали Китоха. «Как ты узнал?» - уставились на него мальчишки, но так и не рискнули подойти ближе. Ха...Хара? Почему он такой тихий и совсем не вырывается? Ан Ча почти услышал скрежет своих зубов, дыхание стало прерывистым, учащенным. «Отвратительная тварь, ты не должен был рождаться в нашей семье! Она должна была избавиться от мерзкого полукровки и умереть!!» Выражение лица Китохи было яростным. Озлобленный мальчик то громко выкрикивал ругательства, то что-то тихо шипел. «Почему я стою вот так? Нужно помочь Харе!» - уговаривал себя Ан Ча, но не мог двинуться с места. «Мерзкий Игту!» - светлая одежда этого великана покрывалась пурпурными пятнами. Ан Ча пошатнулся. Пот градом скатывался по его лицу и телу. Мерзкий? Ненавистное отродье, надоедливая мразь, грязный выродок... «Ты должен молчать, когда мать работает, понял? Чтобы ни слова я не слышала из твоего поганого рта... - раскалённая от раздражения рука прошлась по колючим волосам мальчика, - иначе я его зашью...» Страшно. Слышать эти голоса стало невыносимо. Внутри Ан Ча что-то щелкнуло - он стремительно схватил в руки камень и понёсся на противника: «Отпусти его, свинья!» Мальчишка подпрыгнул и нанес первый удар точно в голову. Приятели Китохи отскочили в ужасе. Однако, несмотря на хлынувшую ручейком кровь, крепкий Китоха не упал. Он отпустил голову Хары и повернулся, замахиваясь. Ан Ча понял, что, попавшись ему, он может получить сильный удар тяжёлой руки. Одного раза будет достаточно. Но природные гибкость и быстрота позволили ему увернуться и нанести ещё один удар. На этот раз Китоха рухнул на землю. Однако, это было не всё: Ан Ча мгновенно развернулся и хищнически посмотрел на двух ребят. Они не решались с ним драться «Забирайте, иначе я размозжу его череп!» - разъяренно закричал Ан Ча. Рука его тряслась, но юный воин сжимал камень всё крепче. Нельзя показывать слабину, нельзя показывать страха... Китоха быстро пришел в сознание. Маленькие глазки в непонимании блуждали из стороны в сторону. Он сумел поднять свое большое тело, но голова его раскалывалась на части. Его товарищи подхватили Китоху под руки и, охая и ахая от тяжести, потащили мальчишку домой. Сердце Ан Ча было готово вырваться из груди. Так страшно - бороться с такой громадиной так страшно...Если бы что-то пошло не так, от него не осталось бы мокрого места. Мальчик обернулся и увидел Хару. Удивительно, но он был в сознании. Уголки глаз Ан Ча щипали. Прежде трепыхавшийся хвост сполз и спутался колтуном, смоченным кровью; один глаз беспощадно заплыл, голова, вероятно, была пробита. Он медлил слишком долго... «Я такой трус...» Почему Хара смотрит так спокойно? Ан Ча хотелось разрыдаться и обнять его, но он стоял над мальчиком с видом, точно сам избил его несколько секунд назад. «Я… думал... сбежать, не помогать тебе - я сильно испугался, так почему ты?..» Кихара склонил голову набок, словно она было неподъёмной, и слегка улыбался. «Я трус, Хара...» Даже улыбаться было больно - глаза Кихары непроизвольно наполнялись слезами. Но это не главное. Ан Ча не бросил его. Получается, что они всё-таки настоящие друзья... Ай! «Очень больно, Хара, очень больно?» - Ан Ча ринулся к Игту, заметив, что любое движение было для Кихары невыносимо. Хара смог рассмотреть, каким бледным стал Ан Ча, и сам неуверенно положил ладонь поверх руки, сжимающей кровавый булыжник. «Ты такой хороший, Ан Ча...» «Нет, я не...» "Спасибо, Ан Ча..." Говоря это, Хара расплакался. «Больше никто тебя не обидит...а если посмеет - я изобью его до смерти или просто убью,» - такое обещание Ан Ча дал в день возвращения прославленного генерала Ян в Асдаль. Он пообещал больше самому себе...всегда оберегать солнце, которому суждено было родиться полукровкой.