Уроки воспитания

Никотиновая зависимость – одна из самых тяжелых. От нее нет длительной депрессии, как во время ломки от мефедрона, и, конечно же, тебя не скрючивает в судорогах как в бэдтрипах после героина. Проблема в том, что постепенно дым, который наполняет твои легкие, становится частью тебя, такой противной, с привкусом горечи и табака, но в то же время такой необходимой. Расстаться с сигаретами равносильно тому, как расстаться с любимым человеком. Раздражение, тоска и вечное напряжение давят с неимоверной силой, особенно в первые дни. Потом отпускает, но как только всплывает какая-то неприятная ситуация, единственное, о чем можно думать – это как хорошо было бы сейчас покурить. Руки сами нервно дрожали от напряжения. Я в упор смотрел на сероглазого парня, нависшего надо мной. Злобная ухмылка, красовавшаяся на светлом лице, резала глаз, вызывала какое-то липкое чувство в груди, будто тебя вот-вот собьет автобус. - Повтори, - прошипел он, хватаясь за воротник и без того растянутой кофты. Равнодушно оглядывая лицо юноши, вот-вот собирающегося мне врезать, я подумал, что очень сильно хочу курить, даже больше, чем сбежать. - Зачем? - отводя лицо в сторону, пробормотал я. – Ты же все прекрасно слышал. Шершавая рука, сжатая в кулак примерно в 30 сантиметрах от моего лица, дрогнула, предупреждая о том, что долгожданная встреча с моей челюстью близится. - Ну, давай, ударь меня. Это не поменяет того, что ты неотесанное быдло. «Повторил», - скользнуло змеей в голове, когда резкая боль отдалась в районе левой скулы. Где-то в двух метрах от стены, к которой меня припечатал парнишка с несуразной временной татуировкой на шее, мялись еще два парня, будто ждущие своей очереди, чтобы повторить со мной маневры насильственного характера. - Ублюдок, - выдохнул русоголовый, вытирая пот со лба, - сын шлюхи, - добавил он, сопроводив финишным пинком ногой в ребра. Так мы и познакомились с Артемом. Влиятельные родители, горы денег, дорогие вещи – все это сделало из него разбалованного, злобного и высокомерного ребенка. Знаете эту ситуацию, когда родители не находят времени и забивают болт на своих детей, возмещая отсутствие воспитания и любви всякими побрякушками. Это как кормить льва травой. Очевидно, ничего хорошего не выйдет. Так вот, это яркий пример такой ситуации. Почему-то Артем весь период нашего «общения» считал себя пупом земли, которому подвластно все и вся. Наши встречи чаще всего проходили на заднем дворе школы. Каждую из них я прекрасно помню. Каждый. Ебаный. Раз. Кроме одного, самого последнего. Тогда я не ел более двух дней и сильно болел, а «веселье», которое устроил мне Артем, закончилось тем, что я вырубился, заляпанный в кровь и грязь. Обнаружившая нас возле школы учительница вызвала «скорую». Ему ничего не было. Школа как всегда закрыла глаза, как и больница, списав все на несчастный случай. Но после этого сероглазый ублюдок меня никогда не трогал, лишь иногда презрительно проводил взглядом, будто напоминая, если я высунусь, все повторится. Воспоминания не давали мне спокойно жить с этим человеком под одной крышей. Нет, я не боялся, просто почему-то нарочно выходил с ним в словесную перепалку, будто знал, что пока я в этом доме, кроме самого хозяина мне никто не может навредить. И от этих мыслей мне становилось еще противнее. Я не знаю, что было хуже – терпеть обычное насилие или сексуальное. «Все, пиздец. Психика сломана», - ныл у себя в голове, вспоминая статьи о психологии жертвы, вычитанные в интернете. Мороз неприятно обжигал щеки и губы, сжимающие сигарету. Слабый огонек, исходящий от белой зажигалки, как назло постоянно тух. Неожиданно рядом с лицом появился второй огонек, только более стойкий и сильный. Конец сигареты начал слегка тлеть. Я бы сказал «спасибо», если бы человеком, который добродушно дал мне подкурить не был сероглазым ублюдком. - Папочка знает о твоей страсти к курению? – язвительно подметил парень, опираясь спиной о холодную стену потертого здания школы. - А тебя это так волнует? – не менее язвительно ответил я. - Нет, просто переживаю, чтобы мой «братик» снова не отхватил. - О, не переживай, твой «братик» привык к этому еще с самых ранних классов, - мы сцепились взглядами, прожигая друг друга ненавистью. «Зачем он вообще сюда приперся…» Обмен любезностями прервал звонкий сигнал, оповещающий о начале урока. Я быстро ткнул тлеющую сигарету о бетонный блок, играющий роль ступеньки, и сорвался ко входу, оставляя Ублюдка Младшего №1 в одиночестве. Распахнув со скрипом светлую дверь, я ожидал увидеть Сашу в роли своего учителя, но обнаружил лишь светловолосую женщину средних лет, примерно того же возраста, что и отчим. Зеленые глаза равнодушно метнулись в сторону дверного проема, где я судорожно пыхтел от нагрузки, которую получил от подъема по крутой лестнице. Стройная фигура мелькнула возле доски, изящное запястье выводило мелом по доске буквы. Бесцеремонно усевшись на потертый стул, я уставился в окно, игнорируя все разглагольствования по теме урока. Единственное, что я запомнил из всего – это имя новой преподавательницы. Александра Сергеевна. «Какая ирония» - мелькнуло у меня в голове. Усмешка сама по себе рисовалась на лице. Спустя пару мучительных часов скуки, я шмыгнул домой, решив пропустить физкультуру и литературу, а также избежать компании Артема, когда буду возвращаться домой. В планах было, как всегда, запереться в комнате, включить музыку и релаксировать пока не усну. Но, видимо, Вселенная решила иначе. Тяжелая дверь хлопнула, оповещая жильцов особняка о моем присутствии. Солнечные лучи красиво сияли на паркете, пробиваясь сквозь морозные узоры на окнах. Холодок едко прошелся по ногам. От куртки и волос веяло морозом и сигаретами, а также сладким шампунем. Любимый запах. Верхняя одежда быстро переместилась на вешалку в коридоре. Стараясь не тревожить обитателей лишний раз, я легким шагом направился вверх по лестнице. Как всегда, в доме было тихо и спокойно, лишь случайные шорохи иногда отдавались эхом. Но сейчас тишина была не такая, а зловещая, и, пусть сейчас был самый разгар дня, было ощущение, будто я иду в ночь по дому с приведениями. Уже почти схватившись за дверную ручку, открывающую путь к моему теплому уголку, меня резко одернуло. Из комнаты напротив раздавались звуки. Такие мерзкие и липкие, но в то же время родные. Женские стоны, почти срывающиеся на крик, одновременно давили на мозг, будто белый шум включили на максимальный уровень громкости. Но еще они вселяли надежду, что вот она – женщина, которая разбила мне сердце, бросила меня умирать в логово монстра, променяла меня на пустоту. Я скучал. Зрачки в ужасе сузились. На щеках всплыла нервная улыбка, похожая, скорее, на оскал. Тонкие пальцы задрожали, подтягиваясь к дверной ручке от заветной комнаты. Разум ударил мыслью о том, что это дикость – ворваться в комнату во время соития, поэтому я медленно опустился вниз к замочной скважине, стараясь разглядеть происходящее в комнате. Лучи солнца иглами ударили в неподготовленный глаз, но постепенно раздраженный зрачок привык к свету. По спине пробежали мурашки. На бежевых простынях маячила мускулистая спина Саши. Мужчина то вжимался тазом, то наоборот выгибался вверх, делая поступательные движения бедрами. Тонкие руки блуждали по смуглой коже. Обнаженная нимфа возбужденно извивалась под мощным напором сильного тела. Одновременно испытывая отвращение и предвкушение от предстоящей встречи с матерью, я пытался разглядеть знакомые черты. И разглядел. В висок будто вонзилась пуля. Я распахнул светлые глаза, вцепившись в дверной косяк короткими ногтями и нервно задышал, подавляя гнев. Под глухой рык Александра в изгибающейся под Александром девушке я узнал Алину, и все выглядело вовсе не так, будто он ее принуждал к сексу. Ноги девушки страстно обхватывали талию «насильника», а губы молвили сладкие речи развязной суки. «Вот как он над тобой издевается, значит»,- снова оскалился я, отскочив от двери. Демонстративно хлопнув дверью в свою комнату и зарываясь носом в подушку, я начал обдумывать поступки Алины. Ее слезы и ее признание. Мне вообще плевать, честно говоря, но я ненавижу лицемерие. Когда на миг наши глаза пересеклись, я видел в них лишь пленительное удовольствие и никакой боли. Чего же ты добивалась, сучка? - Шваль, - шикнул я. Злит ли это меня? Да. Я удивлен? Нет. * - Разочарован? – мужчина вальяжно оперся локтем о спинку стула, расположенного напротив меня. Махровый халат, почти полностью оголяющий его смуглую кожу, вовсе не смущал ни его ни меня. Растрепанные мягкие волосы небрежно вздернулись вверх, будто напоминая о сегодняшнем инциденте, а если быть точным – о бурном совместном времяпрепровождении с девушкой, которая вовсе недавно сидела возле моей кровати и, гладя руку, признавалась в любви. Я прекрасно знал, что Саша услышал тот хлопок дверью, но именно этого я и добивался. Чтобы они оба знали, что я тоже знаю. Тихое сюрпанье, издаваемое мужчиной в процессе поглощения горячего напитка, нарушало мою тишину, к которой я стремился, запираясь в холодной комнате с панорамным окном, выходящим в сад. В этой комнате будто весь год пребывала зима. Светлые оттенки будто притягивали к себе прохладу, которая порой проникала сквозняком через окна и приоткрытые двери. - Вовсе нет. Насиловать детей в твоем стиле, так что я уже ничему не удивляюсь. Усмешка немного оголила белоснежные клыки Саши, что подчеркнуло в нем его дикие черты. В ожидании очередного гневного выплеска, я перевернул страницу какого-то зарубежного романа 20-ого века, немного косясь на мужчину, облитого лунным бледным светом. - Во-первых, ее я не насиловал, во-вторых, мне плевать, - не отрывая взгляд от мертвого сада, отрезал мужчина. - Во-первых, я не о ней, во-вторых, мне тоже, - стараясь сделать как можно более равнодушный голос, я перевернул следующую страницу. - Как две капли воды, - отталкиваясь от стула, Саша шагнул в темную бездну коридора, оставляя меня наедине с мыслями. «Не понял». Прежде чем я успел что-то ответить, Саша уже скрылся. «Да плевать». Теперь желание сбежать из этого змеиного гнезда увеличилось в несколько раз, хотя, куда уже больше. Но пока рано. Весь пройденный путь научил меня паре вещей, например, тому, что с голой задницей идти на улицу – гиблое дело, и тому, что если бежать, то очень далеко. Только-только Саша успокоился и я смог выйти из-под его пристального контроля, но этого мало для того, чтобы беспроблемно покинуть логово тигра. К уже имеющимся трудностям прибавились еще две трудности – одна побольше, вторая поменьше, и, честно говоря, я хер знает, как их устранить. Теплые струйки воды обдали побледневшую кожу паром, размягчая напряженные мышцы. Потемневшие от воды пряди неразборчивыми узорами падал на лоб, иногда прикрывая глаза. Ухватившись за края ванны, я начал медленно опускаться, сначала окуная ноги, таз, спину. Приятное ощущение тепла отдалось по всему телу, я откинул голову назад, поправляя волосы так, чтобы они не мешались на лице. Абстрагироваться от насущных проблем помогал сладкий запах, исходящий от геля для душа, который я добавил в воду. Ради этих ощущений стоит жить. Порой ванна остывала, и я, включая кран с горячей водой, снова откидывался назад. Чем горячее становилась вода, тем сильнее меня клонило в сон. Шум струи приглушал мысли и весь окружающий мир. Как же я легко теряю бдительность. Какие-то шорохи смешивались со звоном бьющейся струи кипятка, но мозг напрочь отказывался концентрироваться на них, желая оставаться в полюбившемся забвении. Свет, падающий на глаза, на минуту мелькнул. Я быстро среагировал и подскочил, уже готовясь отбиваться от всякой сверхъестественной дичи. И лучше бы это правда были демоны, чем этот русоволосый кусок дерьма. - Какого… - хватаясь за края ванной, я ошеломленно бросил взгляд в сторону сероглазого ублюдка, - какого хера ты творишь, - заворчал я, поднимая небольшие волны в пенной ванне. Тот же, игнорируя все мои выбросы, бесцеремонно сдернул полотенце с бедер и опустился в противоположный угол ванной. Свои сильные руки юноша раскинул по краям, предварительно смочив волосы ладонями. Наличие обнаженного парня напротив меня, конечно, не вгоняло меня в краску, я все-таки и в бассейн ходил в школе на уроках физкультуры, да и в детстве всякого навидался. Но состояние шока все равно не давало внятно выразить возмущение. - Ты… Ты блять… - продолжая маячить из стороны в сторону, я косился на расслабленного парня. - Успокойся, - наконец произнес оголенный Артем. – Мне тоже нужно в душ, а ты здесь уже 30 минут торчишь. - В этом доме 4 ванны, в чем проблема, твою мать? – я раскинул руки, вопросительно и раздраженно прожигая парня глазами. - Мне именно твоя нравится, - на утонченном лице мелькнуло озорство. Капли мыльной воды стекали по покрасневшим щекам и губам парня, медленно опускаясь к ярко-выраженным ключицам и кадыку. Полузакрытые серые глаза с отдаленной пустотой рассматривали цветные пузыри. Заостренный нос, длинные ресницы, переливающиеся от серого до ярко-синего глаза, от природы хорошо сложенное тело… Наверное, это и есть то, что называется красотой. «Если б ты не был таким куском дерьма, я бы даже сказал что ты идеален, псина сутулая». Парень недоумевающе усмехнулся, выгибая густые брови домиком. - Чего? – выдавил он смешок. Осознание того, что мысль вырвалась, загнало в краску. - Бисексуальность передается половым путем? – съязвил парень, потирая плечи мочалкой. Какой-то игривый интерес и желание дразнить блистали в серебристых глазах, не отрывающих от меня глаз. - Больше похоже на то, что она передается через кровные узы. Я съежился от настырного взгляда, но виду не подал. Все-таки мое восприятие парней очень сильно поменялось после той ночи. Если раньше моя реакция характеризовалась бы простым гневом, сейчас в груди бьется какой-то тупой необоснованный страх, заставляющий сжиматься в комок и впечатываться в спинку ванны. - Ты сюда покрасоваться пришел? – перевел тему, потому что не знал, что ответить. – Проваливай. - Помыться, - продолжал Артем, потирая различные части своего тела. - Ты же понимаешь, даже если мы парни, это не нормально. - А что здесь такого? - Например то, что ты, вместо того, чтобы выбрать любую свободную ванную комнату, выбираешь ту, где сидит обнаженный парень. Может, ты на меня запал? – я саркастично уставился на ухмыляющегося парня, выдавливая оскал. Парень на секунду перестал тереть себя мочалкой, а затем, улыбнувшись, как-то обреченно выдохнул, будто принимая мой вызов в бою. - А что если так? – тело Артема в ту же секунду оказалось надо мной. Знакомая ситуация. Примерно такая же была в ночь, когда «отчим» меня изнасиловал. Глаза, наполненные ужасом, испустили капли слез, глядя в упор на с издевкой хихикающего парня. Я же дрожал, дергаясь от любого звука или телодвижения. Фантомные воспоминания об ощущениях инородного предмета внутри призывали подкатывающий ком рвоты вырваться наружу. Медленно задорность парня сменилась на холод и липкое отвращение. От моей смелости и следа не осталось, когда парень отпрянул назад. Стыдясь трусливого поведения, ноги сами начали выносить размякшее тело из воды, но рука ублюдка резким движением затянула меня обратно, да так, что я оказался прижатым к его груди спиной. Громкий вздох прошелся мурашками по мягкой коже. Разум приказывал убираться, но тело покорно оставалось на месте. - Посмотрим, что «папочка» скажет на это, - вновь так же надменно хмыкнул юноша, присасываясь губами к мягкой бледной коже на шее. Рука схватилась на край ванны, на что была перехвачена и заведена за спину. Я выгнулся от боли, отдающей в плече и лопатке. Губы Артема продолжали грубо ласкать мягкую кожу, при этом оставляя багровые следы. От резкой боли, вызванной укусом юноши, из глотки вырвался какой-то жалостливый писк. Я зажмурился, пока Артем не закончил пытку и выпустил меня из своеобразного плена. Хватая полотенце с пола, я мельком глянул на оставленный Артемом след. Это пиздец. Огромная гематома, покрывающая почти всю левую сторону шеи, при этом еще и кровоточила от оставленных ублюдком ранок. Укус ныл тупой болью, отдавая в плечо. Я влетел в свою комнату и сразу же ринулся к зеркалу. В темноте было плохо видно состояние шеи, но боль давала понять, что там все плохо. «Главное - не забыть надеть водолазку. Нутром чувствую, если Саша это увидит, мне будет худо». Помните, нутро никогда не обманывает. Утро субботы было не самым добрым. На первом этаже раздавались голоса двух парней. Как я понял, два брата что-то не поделили, но я, решив не ввязываться в это, незаметно нырнул на кухню за кофе, где попал под пристальный взгляд Алины. Девушка пялилась на меня без стеснения, демонстративно маячив перед глазами под бурление чайника. Почему? Я не мог понять, но все равно неуклонно игнорировал такой наплыв внимания. - Кто это сделал? – прозвучал холодный полушепот возле уха, когда горячий кофе наполнил кружку. – Не похоже на то, как делает Саша. Девушка настырно смотрела на мою шею, капризно скрестив руки на груди. Я вопросительно выгнул бровь, неохотно поворачиваясь к девушке. «Ну, дебил, ну как так можно. Вчера же весь вечер думал, как не забыть надеть водолазку» - ругал себя я, смиряя девушку надменным взором. – «Сейчас главное садюге на глаза не попасться». - Тебе не все равно? – я развернулся и направился к выходу, не отрывая от девушки глаз. - Не все равно, - прозвучал грубый мужской голос, с обладателем которого я столкнулся лоб в лоб. Черные разъяренные глаза гневно рассматривали отметины на шее и на плече. Тяжелая рука легла на место засоса, дернув вперед, от чего кружка вылетела из рук. - За мной, - мужчина развернулся и стойким шагом направился вверх по лестнице. Я молящим взглядом цеплялся за Алину и Артема, наблюдающих за нами. Но на их лицах были только насмешка и довольство. Как только тяжелая дверь захлопнулась, шершавая ладонь приложила ударом исхудавшее лицо об стену. Удар пришелся на правую щеку и висок. В мозгу неприятно зазвенело. Глаза наполнились хаотичными огоньками. Я скатился по стене вниз, хватаясь за ноющий висок, и нащупал липкую бордовую жижу, являющуюся кровью. - Я думал, большей шлюхи, чем твоя мать я в этой жизни не увижу, - Саша гневно закурил от спички, сбрасывая пепел прямо на пол, - но вот она. Детище грязной шалавы – еще большая шалава. Голос отдавался странным эхом, а пространство тошнотворно плыло, предупреждая о скорой потере сознания. - Ты серьезно лег под этого молокососа? – Саша метался по комнате, периодически выругиваясь о том, какой же я урод. - Нет… - тихо пролепетал я, немного придя в сознание. - Знаешь, все факты говорят об обратном, - мужчина опустился передо мной на корточки, пристально вглядываясь в помутненные глаза. – Чему же верить? Вчера этот чертенок пообещал мне уложить тебя на лопатки по обоюдному согласию. А я так надеялся, что он ошибется, - смуглая рука нежно провела по волосам, перебирая светлые, испачканные кровью пряди. - При мне играл жертву и недотрогу, делая из меня изверга, а на самом деле оказался той еще сукой течной. Пальцы сомкнулись на горле. - Ну, теперь хотя бы можно не любезничать. Саша грубым движением подтянул полусонного меня к себе, усаживая на колени так, что я будто сидел на нем верхом. Чтобы удержаться на мужчине и не пасть смертью храбрых, руки ухватились за ткань рубашки, скрывающую смуглое тело. Я мало что понимал, но одно я запомнил очень хорошо – черные всепоглощающие глаза. Одной рукой хватаясь за мою ягодицу, а второй оттаскивая вниз за волосы, Саша начал в поступательном направлении двигать мои бедра, касающиеся области его паха. Я непроизвольно выгнулся, а грубые пальцы тянули волосы назад, заставляя закидывать голову. Сил сопротивляться не было, так как сознание все еще находилось в какой-то дымке. Ткань майки скользнула вверх, оголяя мой тощий торс. Я оперся головой о плечо мужчины, чувствуя, что вот-вот отрублюсь. - Саша, я ни с кем не спал, - из последних сил выдавил я, пока сильные руки скользили к моему паху. Пару минут мужчина молчал, стягивая с обессиленных конечностей последние элементы одежды. - Я тебе не верю, - шепот обжог ухо, когда я, выпучив раздраженные от слез глаза, выгнулся под телом улыбающегося мужчины и завыл. Два влажных пальца ворвались в нежную плоть. Я метался под мужчиной, ища спасение. Дышать становилось все труднее, потому что с каждым движением боль застилала глаза и перекрывала легкие. - Я ничего не делал, - вырвалось у меня, когда мужчина добавил третий палец и ускорил темп. Он не позволял сдвинуть ноги, так как каждый раз, когда я хотел слезть с ног мужчины, он снова тянул за руки вниз. Руки, скованные пальцами мужчины, сильно ныли от моих постоянных дерганий. – Не делал… - повторил я, отчаянно впиваясь ногтями в руку мужчины. Пальцы все быстрее и быстрее входили внутрь, разрывая кожу внутри. Когда боль начала немного утихать, я смог спокойнее дышать, не всхлипывая при каждом вторжении в меня. Но оказалось, что это было вовсе не отступление боли, а потеря сознания. Да, снова. В глазах начало темнеть, но пощечина взбодрила меня, не давая провалиться в сон. Мужчина спихнул худое тело на пол. Нервная ухмылка упала на мое лицо. Пустота глаз выжигала на стене расплывчатые узоры. Я оперся о холодную стену, натягивая на себя одежду. Что-то зашуршало – это Саша снова закурил. - Разочарован? – такой же вопрос задал мне Саша, когда я увидел их с Алиной. - Вовсе нет, - холодно бросил мужчина, давая понять, что его слова – ложь. «Доказывать невиновность бессмысленно, когда тот, кому ты доказываешь, хочет, чтобы ты был виновен».