Уроки воспитания

- Давай сфотографируемся? – с энтузиазмом предложил светловолосый юноша Саше, вертя в руке старый потрепанный фотоаппарат. - Не люблю такое, - отрезал мальчик, зачерпывая ложкой горячий суп, сделанный бабулей. - Ба, - Женя повысил тон, подзывая пожилую леди к себе, - сфотографируйся с нами. Саша недовольно бросил взгляд в сторону худощавого улыбающегося парня, который вертел камеру в руке и светился от счастья, что смог выцепить ее в ломбарде. Бабушка нерасторопно появилась в комнате, отбрасывая полотенце в сторону. - Что это ты нашел, внучек? – нежно заулыбалась она. - Иди сюда скорее! – подскочив, залепетал Женя. – И раз, два, три! – вспышка немного кольнула глаза, а Женя заулыбался и трепетно начал разглядывать старую пленку. – На память. * * * Он запомнил его таким. Всегда улыбающимся, счастливым, бедным, но искренним и теплым. Светлые локоны все ярче и ярче проявлялись в сознании юноши, когда сокамерники наносили все больше ударов по исхудавшему из-за никудышной тюремной пайки телу. Багровые сгустки кляксами размазывались по бетонному полу. Почему-то именно сейчас перед глазами всплыл тот день, где Женя увлеченно разучивал новую мелодию на полусгнившей гитаре, бабушка хлопотала на кухне, напевая какую-то мягкую мелодию, а за окном цвела весна. За долгое время солнце впервые озарило эту холодную комнату, залив ее необъяснимым теплом, таким же, когда заходишь в школьный спортивный зал после уроков чтобы забрать спортивную форму, а на бирюзовых стенах красивыми переливами играют лучики, каждый твой вздох отдается эхом, каждый взгляд оставляет отпечаток в истории этого зала. Такое тепло. Женя слегка хмурит брови, когда аккорд получается криво, но не сдается и продолжает сосредоточенно терзать кончики пальцев. На бледной коже отражается свет из окна, а сквозь голубую сетчатку глаза, в которую так старательно вглядывался Саша, можно увидеть, как же красиво светило. Сопротивляться бесполезно, даже если тут он умрет, он ни о чем не жалеет. - Хватит! – вибрацией разнесся хриплый голос по камере, и тут же удары прекратились. Залитые кровью черные глаза юноши не смогли разглядеть лица высокого мужчины, однако уши, пусть и были забиты звоном, четко разобрали его слова. – Выйти, - отдал приказ «помощник». Кровавый кашель разорвал грудь Александра, когда тот попытался подняться. Неизвестный мужчина двинулся в сторону койки, прихрамывая на правую ногу, и аккуратно сел на нее, пронзая глазами тело изнеможенного парня, что со зверской ненавистью и опаской оглядывался по сторонам, пристав на колени. Черные густые локоны слиплись от крови на лбу и запутались в уголках потрескавшихся губ. - Мне нравится твой взгляд, сынок, - закурил пожилой худой мужчина. Курение было запрещено в камерах, но если этот старик мог себе позволить такое, то что-то тут не так. Осознание пришло быстро. Пусть Саша и не очень хорошо был осведомлен об иерархии в тюрьмах, да и в бандитских кругах не особо вертелся, но про этого человека сложно было не узнать. Знаменитый «Ферзь». Выглядел он не так угрожающе: впалые морщины вокруг глаз, густые усы с проседью и небольшая залысина на макушке. Можно было бы подумать, что это обычный старик, если бы не его очевидный шрам от ключицы до подбородка. Среди обычных уголовников ходили байки и шутки, что еще в утробе матери он сделал из ее кишок нож и вспорол ей живот, когда услышал шелест денег, и пока вылезал из нее, случайно задел себе шею. Одна из самых ярких персон воровского мира лично посетила заброшенного и никчемного ребенка, который гнобился ее только надзирателями, но и «товарищами по несчастью». И причина была очевидно: давний конфликт Ферзя и Француза был очень старой историей. И когда по стенам места заключения прошелся слушок, что обычный пацан обвел вокруг пальца великого и страшного Француза, это точно заинтересовало старого врага. - Чуждо ли тебе людское, сынок? – еле слышно поинтересовался старик, выдыхая едкий дым. Глубокие вдохи Саши отдавались ужасающей болью по всему телу. Этот вопрос уже звучал от другого местного «авторитет», и когда парень, не чувствуя подвоха, дал честный ответ, ха эти последовали ужасающие пытки, почти полностью поломавшие юношу. Хорошо, что ногти отрастают. Отрастают же, верно? И шрамы от паяльника заживут. Да, заживут. - Чуждо, уважаемый, - с жутким оскалом сплюнул юноша прямо под ноги Ферзю и сверкнул еще более почерневшими глазами. Он знал, что это не тот ответ, но уже ничего не боялся. Саше даже начинало это нравиться. Несколько месяцев пыток в этих стенах делают из человека сумасшедшего зверя, но что будет, если еще до пыток человек и не был человеком, а пришел сюда зверем, просто измученным и разбитым. На морщинистых щеках выступила жуткая улыбка, через которую светились гнилые зубы. - Это хорошо, сынок, - бычок улетел в угол камеры, - очень хорошо. * * * Опыт показывал, что связи с такими людьми, как Француз и Ферзь, до хорошего не доводит. Но есть ли выход? На и без того почти всегда хмуром лице смуглого юноши начала намного реже появляться улыбка. Если раньше хотя бы местная кошка вызывала легкую ухмылку, то сейчас Саша смотрел на нее с отвращением, презрением, но все равно позволял жаться у своих ног. На теле не осталось следов побоев, лишь видимые белые шрамы напоминали ему о том, что все может повториться, допусти он хоть маленькую оплошность. В стенах старой тюрьмы еще дореволюционных времен всегда воняло желчью, даже на улице здесь стоял явно ощутимый запах гнили и безысходности. Внешне она напоминала скорее заброшенный концлагерь, нежели место, где могут обитать люди. Ржавые решетки затяжно скрипели, подхватывая холодный весенний ветер, стены были измазаны сальными разводами неизвестного происхождения, вшивый матрац зиял грубыми дырами. Да, это вам не отел класса «люкс». Саша неосторожно крутил в руках нож-бабочку, закинув ноги на койку, и задумчиво вглядывался в потрескавшийся от времени потолок. Черные пряди небрежно спадали на сверкающие глаза. Два человека в противоположном углу комнаты томно копошились с игральными картами, разыгрывая бутыль контрабандного самогона. Сокамерники, которые еще пару месяцев назад не брезговали вытирать ноги о смуглое лицо, теперь боялись этого пугающего юношу, и здесь играло роль не только покровительство уважаемого авторитета. Скорее сам парень изменился до неузнаваемости. Состояние аффекта прошло, шок тоже сошел на нет. Знаете, это похоже на то, когда тебя незаметно ударяют ножом в драке, но из-за адреналина ты не чувствуешь ни боли, ни скорой кончины, продолжаешь драться до победного, а когда становится поздно, осознаешь, что колит в боку не из-за того, что легкие давят на печень. На печень давит острое металлическое лезвие. Именно это и произошло с ним – осознание. Мысли, которые несдержанно путались в голове до этого, строго, словно по команде, выстроились в определенной очередности. Думая обо всем, Саша как-то по-истерически усмехнулся. «Можно написать ебучую сказку о принце, его шлюхе и злом драконе». И действительно, до чего же глупый разворачивался сюжет. Два друга, которые вместе прошли огонь и воду, неожиданно становятся по разные стороны баррикад. А из-за чего? Баба. Обычная девка, которая неожиданным образом поселила в себе отпрыска. У этого белоголового засранца же столько женщин было, но нет – залететь нужно было именно этой. Да даже если этот старикан забрал его бабу, зачем нужно было ломать все, что строилось долгими годами? Можно было решить эту проблему иначе. Можно, но Женя не захотел. Эта жадность, это нежелание делить собственность с кем-то. Неужели он за столько лет ни на сколько не привязался к своему младшему товарищу? Неужели он, выбирая между этой женщиной и своим товарищем, не колебался ни минуты? Мотивы Француза же были полностью очевидны – убрать непокорного конкурента, отбившегося от налаженной системы, легальным путем. Намного проще отдать «непокорного мальчишку» под опеку закона, нежели собирать куски его трупа и заметать следы. Только не рассчитал хитрый урод, что закон к малолетнему сорванцу будет более благосклонен, потому и пытался подсылать своих крыс чтобы те разобрались с «проблемой». Успеха, очевидно, они не достигли. Хотя один приблизился к триумфу, отчего у Саши остался огромный шрам в области ребер от лома. Но делал же Саша все не один, смысл ему со спокойной душой отпускать соучастника, к тому же оставлять ему все богатство. Нет, Француз не тот тип людей, который делает все по совести. Если бы он делал по совести, то работал бы дворником, а не шишкой преступного мира. Неожиданное осознание пришло в голову. Саша дернулся вперед с широко открытыми глазами, сжимая лезвие ножа в грубой ладони, и уставился на проступающие багровые капли. - Блять! – неожиданно басистым голосом вскрикнул юноша, понимая ужас ситуации. Нож плотно впечатался в деревянный шкафчик, висевший у входа в камеру, когда сильная рука гневно метнула его. Двое мужчин лишь ошарашенно оглянулись на трясущегося Сашу и продолжили мельтешить бумажками. Как он не понял этого раньше? Ведь этот идиот точно на эмоциях повелся на россказни хитрого старика, а сейчас его худощавый бледный труп скорее всего валяется в лесополосе. - Блять, блять, блять! – впиваясь длинными пальцами в черные локоны, забормотал парень. - Че с ним? – нервно шепнул худой мужичок неприятной наружности своего товарищу, чуть наклоняясь вперед. - Да не смотри, крыша поехала скорее всего, - тоже шепотом пояснил второй мужик покрупнее. Не выдержав шушуканья, юноша рванул в сторону выхода, опрокидывая табуретку с раскладом карт, стоящую в проходе между койками. Жирный охранник томно зевал, переворачивая страницы помятой газеты, когда стены сырого коридора разразили громкие удары по железной двери. - Эй, - грубо обратился Александр к сонному служащему в синей форме. - Че? – не отрываясь от чтива буркнул охранник. - Мне надо к Ферзю, - затребовал высокий жилистый силуэт в маленьком окошке. - После обеда пойдешь, - равнодушно указал дядька, подергивая усами. Раздражение парня чувствовалось через бетонные стены места заключения. Как будто с каждым его вздохом атмосфера становилась все хуже и хуже. - Сейчас надо, - сквозь зубы процедил узник, впиваясь короткими ногтями в бетон. - Я сказа… - снова начал охранник, но не успел договорить, как и без того шаткая дверь камеры со звоном зазвенела от крепкого мужского удара кулаком. Костяшки Александра покрылись темными пятнами, а через обрывки кожи виднелись кровавые разводы. - Слушай сюда, чучело недоразвитое, если ты сейчас же не откроешь эту чертову дверь, я выломаю ее ко всем хуям, вспорю твое жирное пузо, достану кишки и развешу их как новогоднюю гирлянду, а потом буду водить вокруг твоего вонючего трупа хоровод. И знаешь? Всем будет абсолютно похуй на это, потому что ты – отродье, расходный материал, и слушать тебя никто не будет, потому что из твоей пасти шманит хуже, чем и пизды шлюхи. Открой эту ебучую дверь сейчас же, если не хочешь, чтобы твои отпрыски к следующему Новому году получили к качестве подарка от Деда Мороза голову папочки в красивой коробке. Желтоватые глаза охранника уставились с ужасом на маленькое окошко в двери, пока дрожащие руки перебирали ключи. Тяжелая дверь скрипнула, рослый юноша на две головы выше надзирателя направился в неизвестном направлении со скоростью молнии. За большим столом в пустой столовой сидело несколько мужчин и что-то буйно обсуждали. Когда в дверном проеме появился силуэт Саши, обсуждения резко утихли, а едкие взгляды встряли в образ парня, уверенно шагавшего к старичку, что безмятежно читал какой-то детективный роман. Ферзь приветливо улыбнулся, приглашая встревоженного парня присесть рядом. - Садись, сынок, - Саша устроился у самого края стола, напряженно сжимая железную лавку израненными пальцами. – В ногах правды нет, - добавил дедок. Трясущиеся руки отложили чтиво в сторону, разговор между оппонентами продолжился, игнорируя нового посетителя. - Что тебя привело? Да еще и без предупреждения. Что-то случилось? – тихо поинтересовался старик. - Нужно действовать сейчас, - отрезал Саша поправляя горло у тюремной рубашки. - Сейчас обстоятельства не располагают, сынок. У нас нет ни средств, ни людей, ни возможности. Да и торопиться нам некуда, этот наглый позер не догадывается о диверсии. Глупец думает, что старик, - Ферзь хрупко похлопал себя по впалой груди, - уже давно варится в адском котле. - Мой… - Саша неловко прочистил горло, колеблясь в словах. – Мой бывший товарищ может быть в опасности, если мы промедлим. Старик неуверенно вздернул густые брови, пронизывая Сашино лицо маленькими глазами. - Это тот, который тебя сдал? – чуть тише поинтересовался Ферзь, на что Саша еле махнул головой. Старик обреченно выдохнул: - Ты, Саша, как старый ненужный пес, которого хозяин то в реку скинет, а ты все равно домой бежишь, то к рельсам привяжет, а ты перегрызаешь веревку и снова рвешься к нему. И пока он тебя из ружья не отстрелит, ты не отцепишься. - Я не виню его за это, у него не было выбора, - четко процедил юноша сквозь зубы, будто сам не веря своим словам. - Конечно был, - старец осторожно сложил руки. – Он мог выбрать тебя, но не выбрал. Ты не смотришь объективно. Для тебя он близкий друг, почти брат, но для меня, если тебе интересно, он всего лишь очередной человек с обычными человеческими потребностями. Поесть, поспать, поныть, потрахаться. Видишь ли, мы все обычные люди и нам всем нужны земные блага. Но при этом у вас есть настоящее чудо – мы можем любить, можем ненавидеть, можем бояться, можем боготворить. И тут уже имеет место быть совсем иное – душа, - задумчиво протянул старик. – Если ты, сынок, когда-либо кому-то откроешь свою душу, это убьет тебя. Возможно, твой друг знал это, потому для себя принял объективно правильное решение, а может быть, что вероятнее всего, у твоего друга просто нет души и он мыслил как обычный человек с обычными человеческими потребностями. Поэтому прекрати гоняться за тем, что так старательно убегает от тебя. У него сейчас та жизнь, о которой никто из нас не может и мечтать – деньги, жена, ребенок. Он живет и не думает о таких падших, как ты и я. Такие, как твой друг и мой друг, не смотрят вниз, они сбрасывают людей с верхушек и занимают их места. Поэтому, давай и мы не будем смотреть вверх. Саша задумчиво вглядывался в холодные глаза старика, который что-то остолбенело перебирал в своей памяти. Он понимал, что этот мудрый старик говорит такие слова не из собственной выгоды, а из желания передать опыт молодому поколению, из добрых побуждений, но тогда молодому, переполненному волнениями Александру, было трудно понять такую простую истину. Что вовсе не Женя жертва обстоятельств, а он сам. - Ты, Саша, поверь старику. Я тоже не глуп, поспрашивал и точно знаю, что твое рвение не туда направляешь. Друг твой живет обеспеченно, жену балует и сына тоже. То, что Француз убьет его и так понятно… - старик не успел договорить, как Саша резко вскинул голову вверх. - Нет, - отрезал юноша и, сверкая яростью, после небольшой паузы, добавил: - Кто кого и убьет, так это я этого старого урода. На такую резкость старик лишь загадочно выдохнул и потянулся за бумажным изданием. Весна сменялась летом, лето осенью, осень зимой, а зима вновь весной. Из стен мест не столь отдаленных Саша выходил без сумки. В кармане излюбленный нож-бабочка, в другом кармане несколько купюр зарубежной валюты, в глазах ярость, на губах ухмылка. Неспешными шагами уже мужчина томно перемещался по родным улицам старого города. Солнце пряталось за плотными грозовыми тучами, в ушах четко отпечатывались последние слова покойного старика, который стал ему как отец за годы заключения. Слабое сердце все же дало сбой, не дав старику увидеть холодеющий труп заклятого врага, но Саша поклялся в том, что выполнит обещание, чем был удостоен чести быть признанным в качестве преемника одного из самых весомых авторитетов. «- Жизнь – это взлеты и падения, сынок. Потеряв все, готовься получить больше. Помни, что ты неплохой человек, а человек хороший, но с плохим прошлым, - хрипя говорил старик, находясь на грани бреда. – Сделай старику одолжение и выполни то, что должен, а остальное придет к тебе само. Это я тебе обещаю». Легкий ветер задевал короткие черные пряди смолистых волос, красиво впитывающих предзакатные лучи солнца. В темных глазах мелькали очертания домов, деревьев, багрового неба. Силуэт высокого молодого мужчины предстал перед высоким дорогим особняком, который, пусть и выглядел брошенным, но при небольшом старании мог бы стать статным жилищем. «- Жены у меня нет, да и не нужна она мне была, как и дети. Но оставить мне нажитое кому-то надо. Можешь продать, а можешь оставить – это уж тебе решать, - всучив трясущимися руками бумажку с адресом, Ферзь улыбнулся, но вновь скорчился от боли». Скрипучие половицы недовольно встретили нового хозяина дома. С вошедшим в дом воздухом поднялся столб пыли, что заставило мужчину прикрыть лицо локтем. По наказанию Ферзя Саша сразу же двинулся в сторону загадочной двери под лестницей и с небольшим усилием открыл ее крупным ключом. Запах сырости резко ударил в нос, глазам предстала зеленоватая от влаги лестница, зловеще ведущая вниз. Размеренными шагами Александр направился вниз, будто заходил сюда в тысячный раз, насвистывая легкую мелодию. Хлипкая проводка все еще проводила свет в затхлый подвал. Содержимое небольшой комнаты заставило появиться зловещую ухмылку на острых скулах мужчины. Разнообразие огнестрельного оружия блеснуло в узких глубоких зрачках, предвещая беду. «- И не теряй голову, сынок, думай с холодным умом и ледяным сердцем». - А вот теперь мы попляшем, сукины дети. *** Все прямо как в игре. Город засыпает – просыпается мафия. Отточенные шаги дорогих кожаных туфлей разрезали влагу асфальта. Поправляя рукава идеально белой рубашки, мужчина мельком оглянулся назад через плечо и жестом руки отозвал серебристую иномарку, которую только что покинул, та, издав характерный рык, рванула с места по сверкающей от прошедшего дождя дороге. Высокий молодой мужчина с аккуратно уложенными назад волосами вальяжно шел в сторону сияющих дверей знаменитого казино. Местный вышибала почтенно отошел в сторону, как только гость смерил его черным высокомерным взглядом. Стеклянные двери в лучах неона отворились, открывая новые горизонты возможностей. Запах дорогого шампанского, приторных женских духов и новых купюр встречал гостей с распростертыми объятиями. Пусть Александр и не был постоянным гостем таких заведений, в определенных кругах он был известен благодаря обширным связям и специфической сферой деятельности. Каждый из персонала знал, что этот особый гост не очень разговорчив, но оставляет хорошие чаевые, всегда пьет только островной виски и, если он приходит, то для этого есть веская причина. Удивительным было то, что сегодня этот загадочный и даже пугающий красавец одаривал заведение легкой улыбкой, что было крайней редкостью. У барной стойки молодой мужчина аккуратно наклонился вперед, подзывая бармена. - Вам как всегда? – молодой улыбчивый парень в красной жилетке потирал стаканы тряпкой. - Сегодня бурбон, хороший, - легко отрезал дорогой клиент. Бармен понятливо кивнул головой и без задней мысли добавил: - У вас сегодня какой-то праздник? – и тут же осекся, понимая, что совершил ошибку, задавая лишние вопросы. Несмотря на это, Александр завороженно вглядываясь во входные двери, насколько это возможно, дружелюбно ответил: - Именно. Очень большой праздник, - он схватил невысокий стакан с крепкой жидкостью грубой ладонью. - В таком случае, поздравляю Вас, - неловко добавил официант, больше не осмеливаясь продолжать беседу. Мужчина немного покрутил стакан в руке, хмыкая на забавный комментарий, пристально рассмотрел его содержимое, после чего залпом выпил бурбон и осторожно поставил пустой стакан обратно на прежнее место. - Спасибо, - черные глаза прожгли слегка испуганного парня, который из сил продолжал улыбаться, но спасло то, что клиент грациозно удалился в сторону диванов, где играла легкая музыка. Никто не знал, чего ожидает этот статный красивый мужчина, а если бы знали, то взвыли от ужаса. Оборот людей внутри казино был сумасшедшим – одни выряженные вульгарные женщины сменялись другими, всех их отличали лишь цвет волос и губной помады, пузатые богатые папики, проигрывая свое состояние, взрывались от гнева и лезли на соперников, после чего быстро покидали заведение в сопровождении охраны. Настоящий цирк, только вместо обезьян – люди. Парадный вход встретил новых гостей сияющими огнями дорогой люстры и теплой музыкой. Под пристальным взглядом черных глаз трое мужчин опустились за первым игральным столом. Обычная вальяжная походка Француза была легко узнаваема, а также его стиль никак не изменился, за исключением того, что на лице появилось несколько новых морщин. Рядом с ним сел ухоженный мужчина с леденящим выражением лица, показывающий лицемерную улыбку только когда кто-то к нему обращался. Его светлые волосы были аккуратно уложены назад, а темно-синий костюм идеально подчеркивал ясный взгляд серо-голубого оттенка. Скулы загадочного наблюдателя с болью дрогнули, когда в сердце кольнуло раскаленной иглой от вида старого товарища. Саша мысленно подметил, как сильно похудел этот язвительный и некогда активный юноша, лицо приобрело не самый здоровый вид, а тело давало какие-то тревожные сигналы в виде трясущейся ноги и периодического нервного оглядывания по сторонам. Третий же – самый крупный и грозный, стал возле игрового стола в паре метров от старикана и пристально наблюдал за обстановкой. «Даже собачку привел» - огрызнулся мысленно Саша, понимая, что сначала нужно избавиться от телохранителя. Мужчины что-то активно обсуждали, ожидая других партнеров для игры. Француз что-то активно описывал, пока Женя просто снисходительно кивал головой, словно загнанный в угол пес. Саша осторожно подозвал к себе официанта, показывая свое желание сыграть за столом, где расположились гости. Когда же стол полностью оказался окруженным людьми, но осталось одно пустующее место, Француз, сжимая в тонкой ладони бокал с коньяком, возмущенно пробормотал: - Где же этот невежливый товарищ, заставляющий ждать весь стол? – чем вызвал небольшие поддерживающие смешки. - Прошу прощения, - силуэт высокого мужчины появился из полумрака с неожиданной звонкой тишиной. Казалось, будто весь зал замолчал, а на лицах прежде веселых мужчин появилась смесь ужаса и замешательства. – Надеюсь, я не доставил неудобств, - герой события аккуратно опустился на кресло и улыбнулся, опираясь подбородком на руки, сложенные «ключиком». Голубые глаза нервно задрожали, впиваясь в острые черты лица широкоплечего знакомого, но горло не могло выдавить и звука. Француз же громко охнул, гневно цепляясь ногтями за игровой стол. - Какого… - хотел вскрикнуть старикан, но гость перебил его. - Давайте играть, господа, - тихо, но довольно строго произнес Александр, смиряя старика холодным взором. Пока на стол слетались карты, старик что-то резко шептал на ухо громиле и поглядывал на безмятежный образ Саши. Женя же не отводил глаз от бывшего товарища, будто выпадая из реальности. - Вы, друг мой, откуда будете? – с хитрой ухмылкой поинтересовался Француз, сжимая пальцами новые карты. - Это мой родной город, - небрежно бросил смуглый мужчина с холодным выражением лица. - Как интересно, - протянул старик, заказывая дополнительную порцию виски. – А я думаю, где же я мог Вас видеть… - на этих словах Женя неуверенно покосился в сторону соседа. - Да, у вас тоже довольно знакомое лицо, никак не могу вспомнить, - иронично парировал Саша, заметив напряжение друга, который неуверенно теребил бумажки в ладонях. - Я ненадолго отлучусь, - неуверенно произнес голубоглазый блондин. - Ну что вы, Евгений, - радушно залепетал Француз, хватая того за рукав, - составьте нам компанию совсем ненадолго. - Да, мы только начали играть. Ставки уже сделаны, хотя бы попытайтесь, - осадил едким взглядом Саша. Мужчина немного поежился, но все-таки вернулся на изначальное место и обреченно выдохнул. - И чем же вы занимаетесь? – продолжил задавать глупые вопросы Француз, рассматривая образ напротив. - У меня был небольшой бизнес несколько лет назад, но после неприятного инцидента пришлось его прикрыть, - спокойно пояснил Саша и мысленно сделал заметку, что сзади есть какое-то движение, значит, старик начал действовать. - Ох, какая неприятная ситуация, а что за инцидент? - Ничего серьезного, всего лишь человеческая зависть и наглость, - на этой фразе у тонкой кожи горла почувствовался холод лезвия, приставленного к горлу абсолютно спокойного темноволосого мужчины. – Да, примерно такой же инцидент. Обычный удар в спину. Грубая рука сжала острие ножа, направляя его подальше от горла. Саша вставил его в районе колена нападающего и одним движением смел его на пол. - Ты такая тупая шалава, Француз, - одним движением мужчина достал пистолет из-за пояса и приставил в упор к голове старика, который невозмутимо смотрел в черные, как космос, глаза. Спокоен он был потому – огнестрел достал не только Саша, но и еще несколько людей по всему залу. Послышались крики и вздохи ужаса, когда атмосфера в зале накалилась, но больше всего пугало то, что один из стволов упирались в светлые локоны, которые уже слегка небрежно спадали на опущенное лицо. - И я тебя рад видеть, - прокомментировал Француз. – Мстить пришел? Как неразумно… - протянул тот, попивая коньяк с полузакрытыми глазами. – Я ожидал, что ты явишься, но точно не так. Думал, встречу в какой подворотне, подам милостыню, напомню о старых добрых временах, но ты выглядишь даже лучше, чем я мог представить. Как? – пронзительные узкие глаза вопросительно поднялись вверх и уставились на бесчувственное лицо. Но оппонент молчал. – Ладно. У тебя есть два варианта, - старик сложил руки на столе, сильнее упираясь лбом в пистолет, - ты убираешь пушку и мы расходимся, решаем все свои вопросы мирно, или… ты спускаешь курок, я отправляюсь к праотцам, но вместе с тобой и твоим горячо любимым… другом, - последнее слово он подчеркнул особенно, косясь на поникшего Женю. – Решай. Единственный момент, когда в глазах Саши промелькнула бесконечная печаль и одиночество, боль предательства и разочарование, Женя поднял прозрачные глаза, наполненные сожалением. Его едкий как кислота характер дал трещину, его лицемерие смылось. Его лицо больше не светилось той улыбкой, которую любил Саша, искренне любил, и… Знал, что больше никогда ее больше не увидит. - Привет от Ферзя. Звон в ушах, крики, тьма, брызги крови. Здание быстро опустело, оставляя внутри только людей, которые не привыкли играть. Рука, крепко сжимающая пистолет, отчаянно упала вниз. Оглушительная тишина разорвала каждую клеточку мозга болью потери. Красивые и нежные локоны рвано упали на игральный стол, пряди окрасились в багровый цвет, а лучезарные глаза с расширенными зрачками посинели. Истинно посинели, стали словно мутное море после страшного цунами. «- Ты зайдешь в здание через парадный вход и сядешь тут, - тонкий палец водил по проекту здания, пока старик спокойно курил сигарету. - Они приедут в районе десяти часов вечера. Сообщи официанту, что будешь играть за их столом. Кроме вас там обычные клиенты казино, никаких подставных лиц. Скорее всего со старым уродом будет его цепной пёс. Как только ты придешь, урод сразу даст команду своему щенку. Тот позовет шестерок, они будут караулить кто где. - И что мне делать? – нервно хмыкнул Саша. - Шестерки на то и шестерки, что за бабки мать продадут. Они поставят тебя под прицел, но стрелять никто не будет, насчет этого не переживай. Это нужно, чтобы Француз надеялся на твое благоразумие. - Что с Женей? – Саша задержал дыхание и уставился на организатора. Старик пристально уставился на юношу, разглядывая аккуратные черты лица, затем тяжело вздохнул и пояснил: - Если сзади них будет стоять кто-то из шестерок, то можно надеяться на то, что он выживет, но если там будет телохранитель Француза… - старик протянул и медленно замотал головой, дав понять, что при таком раскладе шансов нет. Саша опустошенно уставился на план заведения, углубляясь в свои мысли». Холодный труп с окровавленной головой обреченно лежал на столе. Второй выстрел пришелся в голову так называемой собаки Француза, который от неожиданности немного опешил. Саша сделал этот выстрел с такой легкостью и громоздкое тело упало на пол. Рука снова в бессилии упала на уровне бедра, пустые глаза впились в пятно, растекающееся по велюру. - Выйти всем, - еле слышно произнес Саша, в бессилии опрокидывая голову вниз. Шестерки быстро удалились, оставив в зале всего четыре игрока, из которых вышел только один победитель и проигравший одновременно. Побелевшая от напряжения рука бросила ствол на стол, пока ее хозяин обреченно подошел к еще теплому телу со светлыми волосами. Впервые за долгие годы в черных глазах появились отголоски слез, режущая боль проникла в легкие, заставляя молодого человека задыхаться. - Блять, - по дрожащим скулам прошла влажная струйка соленой жидкости. Руки не слушались, но Саша все равно с теплом обхватил ими тело и поднял, вглядываясь сквозь расплывающуюся сетчатку в любимое лицо – умиротворенное, будто он просто спит. Тепло остывающего тела давало ощущение, будто Саша вновь несет своего уснувшего на кресле друга в кровать. Серая машина уже ожидала у входа в здание, когда владелец вышел, трепетно держа окровавленный труп друга. Бережно уложив тело на заднее сиденье, он обошел машину с другой стороны и так же сел сзади, укладывая податливую голову себе на колени. Машина двинулась, водитель уже знал куда нужно ехать. «- Лучше сразу забронируй ему место на кладбище, - отрезал старик. - Нет, - Саша гневно сжал кулаки. - Сынок, я понимаю, что ты веришь в лучшее, но не надейся слишком сильно. Нужно рассмотреть все варианты. Послушай старика. Если он тебе действительно важен, хотя бы не заставляй его тело терпеть перевозку от одного места до другого и помпезные похороны с громкими речами». Дождь хлестал по стеклу, пока Саша обреченно осматривал бледнеющее тело. Наконец, не сдержав эмоций, мужчина завыл от боли и с силой сжал тело в своих объятиях, пуская очередную череду слез. Перебирая окровавленными пальцами волосы дорогого человека, он мысленно убивал себя миллиард раз, но никогда не умирал. Из ослабших тонких, словно веточки, ладоней, выпало что-то светлое. Саша не сразу осмелился поднять бумажку, но спустя пары минут прожигания ее глазами, наклонился за ней. Сердце снова дрогнуло. Вот он – худой мальчуган, угрюмо сжимающего книгу в маленьких руках, бабуля в фартуке, тепло улыбающаяся, держа мягкими руками ладонь Саши и тонкую, как и сейчас, ладонь Жени. Выцветшие обои, несколько икон, несколько горшков с цветами на окне, сгнившая гитара на стене, колючий диван, эта улыбка. Такая красивая, его белые волосы, переливающиеся в лучах солнца. Тут он прекрасен. Тут он жив. Новая волна эмоций накрыла мужчину, который нервно гладил потускневшие локоны. Кладбище встретило мужчину влажным завыванием ветра. Четверо мужчин уже ждали его на месте рядом с красивым бордовым гробом. Саша аккуратно уложил слегка осунувшееся тело на мягкую ткань, которая вмиг окрасилась красными пятнами. Несколько минут он еще смотрел на эту картину, будто в фильме. Все казалось таким нереальным, кроме боли. - Опускаем? – поинтересовался работник у мужчины в костюме, испачканном кровью. - Да, - смешиваясь с дождем, произнес Александр. Бледное лицо исчезло за грузной крышкой гроба, мужчина молча наблюдал за тем, как эта адовая коробка постепенно погружается вниз, в пустоту и просто мечтал отмотать время назад. Вернуть все и выстрелить себе в голову. И он бы так и сделал, если бы не эта фотография, где в его жизни было хоть какое-то тепло. Теперь его не будет. Никогда. Его Солнце навсегда исчезло, а значит этой планете конец.