Не отпускай

После конференции, я вернулась к себе в номер. Слезы лились ручьем, и я никак не могла их остановить. Я зашла в ванную, посмотрев на свое отражение, я выглядела ужасно: потекшая тушь, размазанная помада, испорченная прическа. Включив воду, я залезла в ванную, смывая с себя остатки косметики и плакала. Он все же пришел, он не поступил так со мной, но почему же я не до сих пор не могу успокоиться. Мне ужасно больно от осознания того, что Герман действительно просто плюнул на меня и остался в этом чертовом баре. Даже ни с кем-то, а с коктейлями, упиваясь собственными мыслями. И только теперь понимаешь, что все могло быть по-другому. Я вышла из ванны, надела пижаму и устроилась в комнате с книгой. Девочки убежали на ужин, а мне даже есть не особо хотелось. Аппетит пропал давно и каждый раз, когда мы идем в столовую, я пытаюсь поесть, но получается очень плохо. Мои мысли занял Герман, и еда меня точно уже от этого не спасет, как бы мне не хотелось. Я знаю, что так нельзя, я все это прекрасно знаю. Но мне ужасно тяжело, почему все не может закончиться одним лишь взглядом или словом. Ведь после того, как я его отшила, я не нахожу себе места, а это точно неправильно и я вообще по-хорошему должна была уже давно забыть. Но ни черта не получается. Слышу стук в дверь, с тяжелым вздохом иду открывать. Может, Артем решил узнать как я, вместо ужина. Открываю дверь, мое сердце стучит как бешенное, а коленки дрожат. Меня бросает в жар. Герман здесь, но зачем же он пришел? Неужели, он хочет поговорить? Сколько времени прошло, но ведь действительно, мы так и не поговорили. Я была соблазнительницей, мы занимались в одном доме, он нарочито специально приходил ко мне на занятия английским, после посещения моей матери у него. Но я изменилась, теперь я не пристаю к каждому, кто уделил мне внимание, не ношу короткие юбки, потому что это бесполезно. — Зачем пришел? — интересуюсь я, прислонившись спиной к стене, сложив руки на груди, я с интересом смотрю на него и жду ответа. Конечно, ответа как всегда не последует. Но, попытаться-то стоило. — Ты ответишь? — Ты ведь понимаешь, что между нами, когда бы, не происходило, это было ошибкой. Это безответственно, понимаешь? — он вопросительно взглянул на меня, и я кивнула, усмехнувшись. Конечно, я, черт возьми, понимала это. — Рита, мы наделали куча ошибок, а я тем более. Я просто пришел сказать, чтобы ты перестала надевать короткие юбки, чтобы разозлить меня, потому что мне все равно. Ты не привлекаешь меня. И никогда не привлекала. Секс с тобой чистая случайность, поэтому, будь добра перестань это делать, — он разворачивается, чтобы уйти, но я хватаю его за рукав. Я не позволю ему уйти прямо сейчас. — Повернись и скажи, что я действительно не привлекаю тебя. Скажи мне это прямо в лицо! — сорвалась я, толкая его в номер. Я закрыла дверь на защелку, чтобы никто не смог прервать нас. Я взглянула на него: он оставался холоден, но мне все равно. Пусть скажет в лицо все то, что хочет сказать. — Скажи мне это прямо в глаза, — я подхожу ближе, потому что, чувствую, что он врет. — Я говорю правду и это твои проблемы, если ты мне не хочешь верить, — усмехается мужчина. Меня так бесят его усмешки, сколько можно? — Оставайся такой же наивной девушкой, мне все равно, он собирается уйти, но я толкаю его в грудь. Не верю! — Я не верю тебе, потому что вчера ты был разбит, а утром ты пожелал мне удачи и ты даже не смотришь мне в глаза, — почему я казалась себе такой глупой. Почему я просто не могла отпустить его, но я продолжала бить его кулачками в грудь, захлебываясь в слезах. — Я не отпущу тебя, — произнесла я, сквозь слезы. Неожиданно, Герман притянул меня к себе, обнимая за плечи, он погладил меня по волосам, тем самым пытаясь успокоить. Я не могла перестать плакать, поэтому, Игнатов поднял мою голову за подбородок, касаясь губами моих губ. Поцелуй длился недолго, но я почувствовала, как мурашки прошлись по моей спине. Меня бросило в холод. Я обняла его руками за шею, прижимаясь ближе. Учитель подхватил меня под бедра, кладя на кровать. Его поцелуи стали требовательнее, а движения грубее. Он плавно стянул с меня пижаму, я так же помогла ему раздеться. Я коснулась руками его члена, провела рукой вверх-вниз, заставив Германа вздрогнуть несколько раз. Поцеловала его в шею, оставив дорожку поцелуев от уха до сосков. Его руки так же блуждали по моему телу, доставляя удовольствие. Герман хотел меня. И это было ясно. Мужчина еще раз поцеловал меня в губы, затем уложил на кровать, навалившись сверху. Он оставлял поцелуи на груди, шеи, ключицах. Языком исследовал мое тело от ложбинки груди до низа живота, чуть задерживаясь на лобке. Я, сжимая в руках простыни, когда Игнатов дотронулся языком до сокровенного места. Герман, не дав опомниться, вошел в мое влажное от ласк лоно, двигаясь медленно и постепенно наращивая темп, он не давал мне расслабиться и возводил мое сознание к нереальным наслаждениям. Губами он оставлял следы от укусов на шеи, выкручивал пальцами соски. Я двигала бедрами ему в такт, просила его не останавливаться. Хотелось быстрее. Сильнее. Мое тело покрылось мурашками, нас бросило в жар или это в комнате жарко. Герман целовал мои щеки, которые все еще были мокрыми от слез. Я была счастлива. Мужчина чуть приподнял меня, входя глубже, я вскрикнула. Стоны заполнили всю комнату, мне было до безумия хорошо. Мы двигались навстречу друг другу, прижимаясь еще теснее. Я чувствовала оргазм, как его член пульсирует внутри меня, как я горю от желания кончить вместе с ним. От этого я возбуждаюсь еще больше и вздрагиваю. Стенки влагалища сжимаются, я одной рукой сжимаю волосы учителя, другой царапаю ногтями его кожу. Еще немного. Еще совсем немного и я взрываюсь, вскрикнув. Герман ускоряет движения, сжав мои бедра, кончает мне на живот. Он в спешке одевается и уходит, хлопнув дверью. Нас не должны видеть. Это ужасно больно, когда не можешь даже за руку взять того, кого возможно любишь. Я быстрым шагом отправляюсь в душ, чтобы смыть остатки спермы и секса, которого быть не должно. Когда я выхожу, Лена сообщает мне очень шокирующую правду…