***
Всё рано или поздно заканчивается, даже если и длится до поздней ночи. Альф перемыл, как ему казалось, горы посуды: руки саднили от горячей мыльной воды. Удивительно, как много люди могут съесть после похорон. И было нечто в этом мерзкое, что для них нормальным было есть в семье, где скончался человек. Он только закончил вытирать последнюю чашку и подумал, что пора бы, наконец, пойти спать. Все уже ушли: друзья и родственники, даже мерзкая старуха Вудруф. Лив и Лен тоже давно спали. Альф резко расправил плечи, услышав тяжелые шаги Билли, спускающегося по лестнице. — Ох, — лицо мужчины выражало крайнюю степень усталости. Он сел за кухонный стол и, подперев голову руками, встряхнул её и посмотрел на Альфа. — Нам есть о чем поговорить, Альфред. Думаю, сейчас самое время. — Да, сэр, — ответил Альф, вытирая руки кухонным полотенцем и усаживаясь за стол рядом. Некоторое время они неловко молчали. Альф заметил большой толстый коричневый конверт на столе рядом с отчимом и понятия не имел, что в нём, но решил повременить с вопросами, предоставил отчиму первым начать разговор, учитывая, что тот был инициатором. Наконец, Билл заговорил, — Твоя мама… была очень больна эти последние месяцы. Куча сильных обезболивающих, чтобы хоть как-то облегчить её страдания. Я знаю, ты проводил с ней много времени… Ты был замечательным сыном, я это ценю, — он провёл рукой по обросшему щетиной лицу. — О чём она с тобой говорила всё время, Альф? — А… — Альф тяжело сглотнул. — Простите, сэр… Она была не в себе почти всё время… сильные обезболивающие на неё очень повлияли, я думаю. Она говорила довольно странные вещи под конец… Я не понял, что она говорила, — он запнулся. Взгляд карих глаз отчима стал очень пристальным, внезапно он перестал казаться таким уж уставшим, скорее жёстким: — Что она говорила, Альфред? — настойчиво повторил он, требуя ответа. — Она… вы знаете, эти сказки, которые она всегда нам рассказывала? Она начала настаивать, что они не выдумка, — Альф моргнул, расстроенный от мысли, что мама окончательно утратила связь с реальностью под конец. «Это всё существует, Альфред. Хогвартс и Гарри. Был волшебник по имени Волдеморт, но нам было всё равно, мы были тогда детьми… Ну, разве что, чуть-чуть, но тогда это казалось игрой, пока не… Но это был замечательный мир, и это твой мир… Твой отец был волшебником, одним из лучших, он умер как герой на войне. Это всё правда. Каждая история, что я рассказала. Это твой мир, сынок… только…только… Я должна была тебя защитить. Должна была растить тебя здесь. Ты ведь понимаешь, правда? Я не смогу вернуться. Однажды, когда я поняла, что ты … особенный… Я должна была защитить тебя». Она не уточняла, в чём была его… «особенность». Но в любом случае, какое теперь это имеет значение, правда? Его отец волшебник, а мама пришла из Волшебного мира, где шла магическая война и убили отца. С тем же успехом она могла сказать, что прилетела с Марса. Мама совсем сдала под конец. — Именно, — медленно проговорил Билли, — для тебя будет большим шоком, я полагаю, услышать, что всё это — правда. — ЧТО?! Альф только недоверчиво уставился на отчима, когда тот протянул ему конверт, потому что не знал менее мечтательного и лишённого воображения человека, чем Билли Вудруфф. — Она оставила мне письмо… и просила передать тебе это. Давай, открой. Трясущимися руками Альф надорвал и вытряхнул содержимое конверта на стол. Два запечатанных конверта с письмами: один толстый, другой тонкий. Тонкий был адресован ему, а толстый — какому-то Джорджу Уизли и имел пометку «конфиденциально» под фамилией адресата. Также на стол выпала деревянная палка, слегка потёртая, примерно двенадцати унций в длину. Он отложил её в сторону, удивляясь слабому покалыванию, которое он ощутил, когда дотронулся до неё. Он медленно прочёл своё письмо. «Альфред, сынок. Я знаю, что сказанное мной вызовет у тебя шок… и зная, что я испортила тебе жизнь, кроме себя, мне некого винить в этом. Я сама приняла решение вырастить тебя вдали от магического мира, чтобы защитить от возможного презрения. Это было ошибкой. Теперь я это ясно вижу: тебе никогда не подходил маггловский (не магический) мир, а твой отчим, хоть и хороший человек, никогда не сможет тебя принять как члена своей семьи. Как бы то ни было, в магическом мире у тебя могла быть настоящая семья, а я лишила тебя этого. Ты думал, что это бред под воздействием сильных наркотиков, что мне давали от боли, но я сказала тебе истинную правду. Я не принимала эти лекарства последние пять дней, так что была в здравом уме, когда писала это письмо. Твой отец был волшебником, и я была … собственно я и сейчас ведьма. Мы полюбили друг друга ещё в школе и сразу же начали встречаться. Когда я поняла, что беременна, началась война. Я умоляла твоего отца уйти со мной, не называя причины… умоляла его бросить борьбу и не подвергать себя опасности, потому что знала, что не смогу так рисковать своим нерождённым ребёнком. Но твой отец был упрям, у него была семья… большая семья… все они были активными борцами и противостояли злому волшебнику Волдеморту. Поскольку я не рассказала твоему папе о беременности, он и не знал, что кому-то, кроме его семьи нужна защита. Так что я ушла, не только от твоего отца, но и из волшебного мира. Я думала, что тебе здесь будет безопаснее. После твоего рождения, я узнала, что твой отец был убит в решающей битве. А потом я поняла, что ты особенный…другой…прости меня, что не объяснила, в чём, но, думаю, будет лучше, если тебе объяснит это кто-нибудь ещё. К тому же, я могу и ошибаться. Но я думала, что в магловском мире тебе будет лучше. Затем я встретила Билли, а он хороший человек. Он любил меня, и я надеялась, что он сможет полюбить и тебя. Прости, этого так и не произошло, но ведь твоя жизнь была не так уж и плоха, не так ли? Потом я заболела этой магловской болезнью, и начала думать, что же я наделала. Чем старше ты становился… тем больше напоминал отца, моё сердце разрывалось. На обратной стороне этого письма написан адрес бара в Лондоне под названием «Дырявый Котёл». Большинство маглов его не видит… А ты сможешь, потому что знаешь адрес. Тебе нужно взять с собой волшебную палочку, которую я тебе оставила (моя старая волшебная палочка из кипариса и пера лебедя) и постучать в определённом порядке по каменной кладке, так ты попадёшь в проход за пабом, я написала как именно, там же. Мой магический след ещё продержится в палочке недели две после смерти, так что поторопись. Проход откроет тебе путь на улицу, под названием «Косой переулок». Это — территория магического мира в Лондоне. Множество мальчиков немногим старше тебя будут там гулять, закупаясь к школе, так что ты не будешь сильно выделяться. Просто пройди прямо по улице до центра в место под названием «Магазин приколов братьев Уизли», спроси Джорджа Уизли и передай ему письмо. Я абсолютно уверена, что всё будет хорошо. Джордж о тебе позаботится… разве сможет он поступить иначе? Желаю доброго пути, сынок. Жаль, что я не сделала большего для тебя, но я старалась дать тебе, всё что могла, включая… Мою любовь, Кэти Бэлл Вудруфф» Альф тяжело сглотнул, чувствуя переполняющий его гнев. — Как я и думал, — жёстко проговорил он, смотря прямо в уставшие глаза своего отчима, — она могла бы сделать состояние, если б только опубликовала эти истории. Мужчина ничего не сказал, но его лицо налилось кровью. Он медленно достал бумажник, отсчитал сотню фунтов и протянул деньги Альфу,: — Ты должен поехать в Лондон, мальчик. Примерно к десяти приезжает поезд, так что ты будешь в Лондоне, где-то к четырём. Внутри у Альфа всё похолодело: — И что потом? — рявкнул он. — Воспользоваться маминым бредом, чтобы избавиться от меня? Не то, что я удивлён, сэр, но вы могли хотя бы отдать меня в закрытую военную академию или ещё куда? Билли вскочил, возвышаясь над Альфом, еле контролируя гнев: — Она была твоей матерью и любила тебя! — заорал он. — И ты поедешь куда она сказала! Альф тоже встал и посмотрел на него с вызовом: — Она моя мать, и она любила меня, но благодаря РАКУ сошла с ума! Удар сбил его с ног, застав врасплох. Конечно, Билли никогда его особо не любил, но и руку на него тоже ни разу не поднимал, до сих пор. Не успел Альф прийти в себя, как почувствовал ещё один сильный удар… Отчим избивал его ремнём, останавливаясь, только чтобы перевести дух. — Она … была… твоей… матерью! — кричал он, — Она… любила…тебя! Она… любила… твоего… отца! — он ненадолго прервался, потому что Альф лежал тихо, прикрыв руками голову, защищая её от ударов и трясясь от боли и страха, затем Билли продолжил его бить, удары стали сильнее. — Так… как…никогда… не …любила…меня! — и спустя шесть или семь ударов, бросил ремень и убежал в комнату, плача. Альф какое-то время лежал на полу, всхлипывая. Зачем его мама так поступила, устроила такой жестокий розыгрыш, причинила боль ему обещанием лучшей жизни, и отчиму возможностью от него избавиться? И он и она — оба чокнутые! Разве это не очевидно? Но, нет, его выставляют из дома и требуют приехать в место, которого не существует. Как долго он протянет на сотню фунтов в Лондоне? И что будет делать потом? Если б это было правдой… ох, если б это только оказалось правдой… было бы, конечно, здорово. Только это не было, и никогда не будет. Волшебников, ведьм и магии не существует, и завтра он станет очередным бездомным в Лондоне. Альф устало встал и пошел вверх по лестнице в спальню, это будет его последняя ночь в доме.***
Он проснулся на следующее утро и увидел Лив, лежащую рядом с ним… Он не был уверен, когда она пришла, но смутно припоминал, как она поцеловала его в лоб, говоря что-то вроде: «папа не хотел». Поморщившись, Альф в это не очень-то поверил… Он был абсолютно уверен, что каждый удар отчима был очень даже осознанным, и скорее всего, в глубине души, тот захочет повторить это когда-нибудь. Он резко съёжился, когда в комнату вошёл Билли с темными кругами под глазами и полным боли взглядом. Он принёс коричневый конверт, в котором снова были все письма и палочка. Лив прикрыла собой Альфа, явно защищая, невольно задевая каждый синяк, впечатав брата в жёсткий матрас. Билли вздохнул и подошёл к ним, бережно отодвинув Лив от Альфа. — Всё в порядке, милая, я больше не… Тебе не обязательно быть защитницей Альфа. Лив встала рядом с ним, сейчас она была удивительно похожа на мать. — Обещаешь? — спросила она, сложив руки на груди. — Да, обещаю, — мрачно ответил он, — а теперь спускайся завтракать. Вздохнув и бросив последний взгляд на Альфа, она сделала, что было сказано, оставив их одних. Билли сел на кровать и протянул конверт Альфу снова, вместе с забытыми фунтами. Альф молча взял их. — Прости за вчерашний вечер, мальчик, — мрачно заговорил Билли. — Я всегда обещал твоей маме, что буду относится к тебе справедливо, но вчера это было совсем не так. Альф не ответил, думая, что «совсем не так» было слишком мягким определением вчерашнего. — Ну, ты сам видишь, почему тебе лучше уйти. Я не жестокий человек, Альф, но я не могу гарантировать, что подобное не повторится. Я пытался много раз быть добрым или, по крайней мере, справедливым к тебе, но я больше не могу сдерживаться, теперь, когда её нет. В этом нет твоей вины. Я знаю… и моей тоже, мальчик, — он быстро встал, проведя рукой по волосам. — Тебе не понять… каково это, видеть тебя, зная, каким ты будешь взрослым. Я любил её всей душой, но она никогда не переставала любить мужчину, ставшего твоим отцом. Я никогда не был достаточно хорош для неё, и каждый раз, когда я смотрел на тебя, было больно, снова и снова, до тех пор, пока я не… Билли вскочил сжав кулаки, Альф затаил дыхание. Мысленно сосчитав до десяти, Билл заставил себя успокоиться. — Ты видишь, о чём я? Она бы возненавидела меня за это, но вряд ли меня это остановит, не после её смерти. Альф осмелился спросить. — Что станет со мной, когда я приеду в Лондон и пойму, что всё это неправда? Билли глубоко вздохнул. — Но это правда… Кэти показывала мне магию один-два раза, когда ты был совсем маленьким, потом сказала, что прекратит это, хотела обойтись и жить без неё. Понимаю, для тебя это слишком, поверить во всё… Альфред, ты просто не можешь оставаться здесь, потому что я уничтожу тебя, физически и морально. А я не хочу этого. «А уж как я не хочу», — подумал Альф, хотя всё ещё не верил ему. — Давай, собирай вещи… рюкзака будет достаточно, я подброшу тебя до станции. — Хорошо. Могу я попрощаться с Лив? — спросил он. Билли покачал головой. — Не хочу очередной сцены… Моя мать сейчас с ними наверху. Ты можешь написать ей, когда устроишься… Она поверит. Лен, никогда, а она да, — Билли собрался уходить, — Я соберу тебе обед.***
— Тут сэндвич и сто фунтов, парень. А теперь убирайся с глаз моих, пока я не прибил тебя. Да, и хорошего дня. Альф мрачно усмехнулся, медленно встал, поморщившись. Он понял, что Билли искренне верит в то, что говорит, и свои самооправдания тоже. Если не считать вчерашнего, то он действительно был хорошим человеком и очень любил маму, достаточно сильно, чтобы поверить во всю эту чушь, но Альфу-то от этого не легче. С хитрой улыбкой он достал из коричневого конверта тот, что поменьше, адресованный некому Джорджу Уизли. Он был слишком шокирован, чтобы узнать фамилию прошлой ночью, но та казалась ему знакомой по маминым историям, хотя, он не припоминал никого по имени Джордж. Он помнил Рона Уизли… о нём было много историй про Гарри Поттера, был ещё Перси Уизли, большой сноб. Джинни, которая стала в итоге девушкой Гарри. Были ещё некие близнецы, их так и звали: «Близнецы Уизли». Если она и упоминала их имена, он не помнил. — Ты всегда можешь узнать Уизли… — мечтательно говорила мама. — Они все огненно-рыжие, а их улыбки способны озарить даже самую кромешную тьму. Альф всегда подозревал, она это говорила, лишь чтобы приободрить. Он немного комплексовал из-за цвета волос. Что ж, не было никаких резонов, лишающих его полного права взглянуть, что же написала его мать этому вымышленному Уизли, верно? Конечно, там было написано, «конфиденциально», но он с самого начала не верил в существование этого Джорджа Уизли, так почему бы и не вскрыть? Только… Только… он не смог. Бумага не рвалась, ни от пальцев, ни от ногтей, ни даже ножниц. Он тряс конверт, бил об стол, пытался даже проткнуть этой глупой палочкой (кипарис и перо лебедя, ага). После этого изменилась лишь надпись, выведенная аккуратным почерком мамы: «Конфиденциально, только для Джорджа Уизли, милый». Обиженно фыркнув, Альф засунул помятый конверт в рюкзак, рядом с несколькими мамиными фотографиями и сменой одежды на пару дней. Своё письмо и палочку он положил в наружный карман, также как и деньги Билли. Чувствуя себя очень глупо, он осматривал комнату, в которой прошла вся его жизнь. «Гарри Поттер все детство у маглов рос в чулане под лестницей». Только, это не чулан. Альфу было грустно покидать свою небольшую комнату, тут хотя бы были комфорт и удобства, а что ждёт его на улице? И не важно, кто там во что верит, мальчик сильно сомневался, что хоть какая-то магия сможет улучшить его маггловскую жизнь, как это случилось с Гарри Поттером.