***
Джорджа разбудил запах кофе и свежеиспечённых булочек с корицей. Осторожно, стараясь не разбудить племянника, чей цвет лица стал намного лучше, а дыхание ровным, он выскользнул из кровати, чтобы присоединиться к матери. — Доброе утро, милый, — Молли улыбнулась ему, немедленно отлевитировав ему тарелку. — Я знаю, ты всегда любил булочки с корицей, не уверена насчёт Альфреда, но… я их давно не пекла. «Десять лет» — подумал Джордж. Они были любимыми не только у него, но и у Фреда. — Господи, мама! — воскликнул он, борясь с сильнейшим аппетитом. — Я как будто неделю не ел! Молли только хмыкнула: — В этот раз я сделала в два раза больше. В комнате воцарилось молчание, не считая поющей Селестины Уорлок по старой волне колдорадио. Джордж не мог говорить… только не с полным ртом, набитым слоёными булочками с корицей, намазанными маслом и сочащимися глазурью. Молли, казалось, хотела что-то сказать, но колебалась. Наконец, когда она достала из духовки второй поднос с готовыми булочками, и делать было больше нечего, она села напротив Джорджа с кружкой в руке. Джордж вытер рот салфеткой и сделал большой глоток кофе: — Всё в порядке, мам? Она слабо ему улыбнулась. — Не совсем, Джордж, дорогой. Я должна тебе рассказать одну историю… — она замолчала. — Не думала, что когда-нибудь расскажу тебе её, — она снова замолчала, — но, думаю, Джордж… Я впервые вчера вечером позволила себе быть по-настоящему честной с тобой, впервые за десять лет. И я должна объясниться. Джордж сжал её руку: — Послушай, мам… Тебе не обязательно что-то мне объяснять. Если ты считаешь нужным, то, пожалуйста… Но я, просто хочу жить и двигаться дальше, — он улыбнулся, заметив висевшую куртку Альфа на спинке стула. — Я решил не оглядываться на прошлое ещё два дня назад. Молли кивнула: — Да, дорогой… но для меня, понимаешь, я думаю, что это нужно, прежде всего, мне… рассказать тебе эту историю. Это история одной глупой женщины, которая в свою четвёртую беременность обнаружила, что у неё будут близнецы, — видя, что Джордж готов её перебить, она сжала его руку. — Милый, пожалуйста… Я была очень глупой, и мне потребовалось почти тридцать лет, чтобы понять это. Дай мне закончить, Джордж. Иначе мне так и не хватит духу рассказать. Джордж молча кивнул, ему стало любопытно, и она продолжила. — Незадолго до того, как я обнаружила, что беременна, мы узнали, что твои дяди были убиты. Ты знаешь, ты слышал много историй о них, о Гвидеоне и Фабиане, мои единокровные братья-близнецы и те ещё хулиганы. Я очень сильно переживала их утрату… и времена тогда были неспокойные, все жили с оглядкой на Волдеморта, я не знала, что и думать. Пока доктор не сообщил мне, что у меня будут близнецы… Это было чудом, Джордж. Это единственное, что делало меня счастливой и примиряло с утратой братьев. — Именно твой отец предложил мне в случае рождения мальчиков назвать их в честь них… И я была уверена, что так и сделаю… Что мы назовём их в честь дядюшек. Но я слишком хорошо их знала… Фабиан ВСЕГДА ненавидел своё имя. Это произошло из-за того, что он не любил родственника, в честь которого его назвали, и он отказывался даже отзываться на него… Так что в итоге он сократил его, ты не поверишь, до КЛЫКА (1), — Молли тихо рассмеялась, а Джордж улыбнулся шутке. — Понятно, что называть своего ребёнка КЛЫКОМ я не собиралась. Так что на тот момент мы решили назвать вас Фредом и Гидеоном. И так я начала вас воспринимать и разговаривать с вами ещё до вашего рождения… Фред и Гидеон. Даже Билл, которому было на тот момент уже семь, горячо меня в этом поддерживал. Даже не знаю, что бы было, родись вы девочками. — Но на восьмом месяце беременности у доктора при очередном осмотре вытянулось лицо, он долго откашливался и пыхтел, прежде чем сообщить мне плохие новости, — Младенцы были впереди и сзади в моём чреве, — так он объяснил. Он подумал, что вы могли быть сиамскими близнецами. То, что он мог точно сказать на тот момент мне и твоему отцу, так это то, что один ребёнок был жизнеспособным и здоровым, в то время, как другой был слишком мал, чтобы выжить. С Фредом прогноз был благоприятным, но Гидеон хоть и был жив, но будущих родов скорее всего не переживёт. И был всё равно, что мёртв. — Ты можешь себе представить, что творилось тогда со мной, милый Джордж. Мы не сказали ничего твоим братьям, да и как мы могли. Но это было постоянно в моей голове и грызло меня изнутри всё время… За три недели до родов доктор предложил нам оперативные роды. И в глубине души, и я, и твой отец уже заранее оплакивали нашего второго ребёнка. Но я продолжала с вами разговаривать всё время, пока вы были в моей утробе. Понимаешь, я очень хотела, чтобы Гидеон знал, как сильно его любят, если ему будет не суждено узнать свою семью. И я хотела, чтобы Фред знал, что у него был брат-близнец. Глупо, наверно. Но так мне было легче. — Потом, когда дело дошло до операции… Я отказалась от снотворного. Я была накачана обезболивающими зельями, но была в сознании и в здравом уме. Доктор хотел усыпить меня, но я отказалась. А потом произошло нечто удивительное…***
Молли сжимала руку Артура, её голова оставалась ясной. Молли никогда не была трусихой. Она уже родила троих, и, если на этот раз роды пойдут по-другому, и детей необходимо родить раньше, так тому и быть. Но она будет в сознании. — Молли, ты уверена? — сочувственно смотрел Артур. — Артур, — твёрдо ответила она, — если Гидеон ещё будет жив, я не хочу пропустить это. Я хочу подержать его столько, сколько смогу. Я не прощу себе, если он в своей недолгой жизни так и не побудет на руках у матери. Артур только грустно посмотрел на неё, затем началась операция. Молли понимала, как тяжело Артуру смотреть на это, но сама она ничего не чувствовала, а что такое немного крови для рожающей женщины? Наконец, доктор вынес вердикт. — Они не сиамские близнецы… хороший знак, — проговорил он, протягивая ей ребёнка. Он был здоровенький и розовый, не прошло и секунды, как он громко закричал демонстрируя отличные лёгкие и явное недовольство тем, что его вытащили из приятного тепла. У Молли на глаза навернулись слёзы, где-то подсознательно жил страх, что она потеряет обоих. — Это наш Фред, да? — спросил Артур, наблюдая, как медсестра одним взмахом палочки очищает младенца и пеленает его, — Ты не поверишь, но у него рыжие волосы! Молли рассмеялась, крепко сжимая руку Артура. Она, прикусив губу, стала ждать, когда отозвалась медсестра: — Доктор… только взгляните на это. Доктор оставил Фреда, чтобы извлечь Гидеона из утробы. Медсестра ему ассистировала, а Молли слышала, как доктор тихо выругался себе под нос. Младенец, гораздо крупнее, чем она ожидала был извлечён из Молли. Не такой крупный, как Фред, но примерно такой же, как, если она правильно помнит, Перси? А затем… он закричал… не так громко, как Фред, не так пронзительно… но явно обозначив своё чёткое появление в этом мире. — Я хочу его подержать! — закричала Молли, пока доктор отмывал его при помощи волшебной палочки. — Пожалуйста! Дайте мне его подержать, прежде… чем он… Качающая Фреда на руках, медсестра успокоила её: — Вы можете держать его сколько захотите, миссис Уизли. Похоже, что ваши мальчики устроили нам отличную шутку! — Где мой СЫН? — заговорил Артур, и Молли была ему за это очень благодарна, потому что она и сама не знала, что наговорила бы на эмоциях. Смущённый доктор лично принёс завернутого розового младенца и положил его на грудь Молли, — Вот он. Совершенно здоровый мальчик, чуть меньше пяти фунтов. Нужно его накормить, но помимо этого… Артур пристально посмотрел на него. — Вы хоть представляете, что мы пережили эти последние недели?! — рявкнул он. Молли сжала его руку, когда посмотрела на своего идеального крошечного второго близнеца. — Артур, дорогой… — успокаивала она его, — сейчас не время… А потом они вдвоём с изумлением любовались на своих прекрасных мальчиков. Вошла медсестра с блокнотом для заметок — Как вы их назовёте? — спросила она. — Фредерик Артур… — он положил руку на головку более крупного младенца, — И Ги… — Нет! — перебила его Молли. Артур с удивлением посмотрел на неё: — Но, Молли, я думал, мы решили. Молли упрямо покачала головой: — Мы оплакивали Гидеона три недели, Артур. Мы уже не надеялись увидеть его живым. А он… — она проворковала над крошечным младенцем, уютно устроившимся на изгибе её левой руки, — он не Гидеон, — она решительно посмотрела на медсестру, — он Джордж! Артур понимающе улыбнулся и вышел удостовериться, что все бумаги оформлены.***
Молли улыбнулась ему: — Мне бы следовало догадаться, каким приключением будет растить вас обоих. Вы умудрились разыграть нас ещё по пути в этот мир. Джордж откинулся на спинку стула, закинув руки за голову и удивлённо смотрел на собственную мать. — Очень остроумно с моей стороны, если можно так сказать. Доктор что-нибудь объяснял, почему он пришёл к таким выводам? Молли только фыркнула: — Он ПРЕДПОЛОЖИЛ. Предположил, что ты обречён, потому что Фред прятал тебя и был чуть крупнее, чем обычно бывают близнецы. Он никогда не знал наверняка. Джордж только поднял брови: — Ему повезло, что ты не прокляла его по полной, мама, — он провёл рукой по волосам, — но я не понимаю, какое это имеет значение сейчас…. Хотя я не представляю себя Гидеоном. Молли выглядела слегка встревоженной, но положила ему ещё одну булочку, и глубоко вздохнула: — Я как раз подхожу к этому.***
Спустя три месяца Молли была на заднем дворе Норы, её новорождённые малыши лежали в своих люльках. Чарли и Билл были в общеобразовательной дневной школе чуть дальше по дороге, а у Перси был тихий час. Так что у неё была возможность побыть исключительно со своими малышами, воркуя и улыбаясь им, строя им глупые рожицы, и наблюдая, как радостно они улыбаются в ответ. У них уже были ярко выраженные характеры, хотя они и выглядели одинаково. Фред был более самоуверенным и шумным, физически сильнее. Он был прирождённым лидером и обожал внимание, очень сильно напоминая ей Чарли в этом возрасте. Маленький Джордж, с другой стороны, был хитрецом… тем, кто без труда завоюет твоё сердце улыбкой и нежным агуканьем. В данный момент он улыбался Молли, застенчивой улыбкой её брата Гидеона, любящей и милой. Она понимала, что у матерей не должно быть любимчиков. Она любила всех своих мальчиков всепоглощающей, иногда пугающей любовью. Кто-то мог решить, что она больше благоволит Биллу, потому что всё время говорила о нём, но на самом деле, она говорила о нём чаще, просто потому что он был старшим. Бил всегда всё делал первым, и Молли понимала, что его братья всегда будут стремиться догнать его. А этот малыш… её Джордж… казалось, занял особое место в её сердце. Было ли дело в улыбке Гидеона, или может, он был более мягким, чем остальные дети, а может, просто он был только ЕЁ. Стоило ей взять его на руки, он тут же переставал плакать. Казалось, он чувствовал, когда она устала, и требовал меньше внимания. Он, казалось, даже ощущал, когда она грустит… В те дни с разгулом Того-кого-нельзя-называть грустных дней было более, чем достаточно… И как-то Джордж умудрялся сделать что-нибудь, изобрести что-то новое, будь то новый звук или забавная рожица… что неизменно смешило и радовало её. Она понимала, что для трехмесячного ребёнка такая вовлечённость в окружающий мир невозможна, но она решила не поддаваться своему неверию. — А, вот ты где, Молли, — обернувшись на голос, Молли посмотрела на тётку Мюриэль, осторожно ступающую по неровной земле. — Ты там со своими подменышами, да? Молли нахмурилась. Мюриэль была бездетна, и похоже, она терпеть не могла детей. Её присутствие было тем ещё испытанием, которое она стойко терпела только ради семьи. — Они не подменыши! — парировала она, — Фред и Джордж — просто идеальны! Мюриэль подошла к ним и поморщилась. — А разве он не… — она указала на Джорджа, — разве он не должен был умереть, Молли? Теперь Молли была не просто раздражена, но и откровенно разозлилась: — Доктор ошибся! Мой Джордж замечательный! Мюриэль только покачала головой: — Смерть не обманешь, дорогая Молли. Ты ЗНАЕШЬ, что это — правда. Смерть приходит за ребёнком… Тебе лучше молиться, чтобы она не забрала и остальных. Смерть не любит, когда её обманывают. — Что за вздор! — Молли встала между Мюриэль и своими мальчиками, которые начали нервничать от присутствия недоброжелательной родственницы. — ДОКТОР ОШИБСЯ! — Не высмеивай меня, Молли Прюэтт! — огрызнулась Мюриэль, — Если бы твоя мать меня послушалась, может, твои братья были бы ещё живы. В нашей семье близнецы не выживают. Молли… Семь близнецов за последние четыреста лет, и ни один из них не дожил до двадцати одного года. И в четырёх случаях их смерть привела к семейным катастрофам. Посмотри на Гидеона… который так убил Фабиана. Молли уже всю трясло. Она знала, что были и другие близнецы в их семье, давным-давно, но кто вёл им учёт? И что это было за обвинение Гидеона в смерти Фабиана? — Гидеон и Фабиан погибли, сражаясь с Волдемортом, Мюриэль! Мюриэль лишь мерзко ухмыльнулась: — Да, но посмотри в семейных хрониках, Молли… и посмотри не права ли я была, предположив, что Гидеон бросился в бой первым, а Фабиан просто последовал за ним. Посмотри, убедись, что я права! Молли тогда не обратила внимания на Мюриэль. Как не обращала никогда раньше, с чего бы начинать ей верить сейчас? И, тем не менее… тем не менее, в её сердце поселился безотчётный страх. Уложив спать на тихий час обоих мальчиков (они всегда всё делали вместе, а стоило их разлучить, они начинали так громко плакать, что, казалось, дом рухнет), она решила посмотреть на фамильное дерево. Конечно же, она нашла несколько близнецов за разные периоды, и… все они умерли, по крайней мере, один из близнецов точно, не дожив до двадцати одного года… Поначалу её это расстроило. Хотя большинство из них, кроме её братьев, жили столетия назад. А её братья, напомнила она себе, уже были старше двадцати одного года. Она хотела было самодовольно указать на это Мюриэль, но заранее знала, каков будет ответ: да и разве они не умерли оба из-за того, что пытались обмануть смерть? Но время шло своим чередом. Молли была занятой матерью с пятью детьми. Ей было некогда думать ещё и о бестактности Мюриэль. Она даже решила НЕ приглашать её на праздники. Ни к чему омрачать дни рождения близнецов ещё большим нагнетанием страха, как будто Того-Кого-Нельзя-Называть было недостаточно! Но вспоминать о Том-Кого-Нельзя-Называть было весьма затруднительно… Когда имеешь на попечении кого-то вроде Фреда и Джорджа… Артур с ней соглашался в этом… К своему второму дню рождения мальчики уже обладали поразительной способностью смешить всех без исключения, даже Перси, который был по натуре весьма серьёзным ребёнком. Фред предпочитал шумные и эффектные розыгрыши, обставляя очередную проказу максимально зрелищно, визжа от восторга, когда заколдовал волосы Чарли и они стояли дыбом или сложил кубики Билла в перевёрнутую пирамиду. Джордж же был более тихим и скрытным, он предпочитал действовать исподтишка, например тайком левитировать кошку (к счастью, ей это нравилось), или распотрошить аптечку Молли. Утро второго дня рождения близнецов ознаменовалось тем, что Молли потеряла из виду Джорджа, и несколько минут его просто не видела. Когда же он появился… с ног до головы замотанный в её бинты и хромающий. Не успела она испугаться, как Джордж её гордо оповестил: — Смотри, мамочка (2). Я тоже мумия! Р-р! — Он зарычал и застонал, изображая ожившую мумию. Молли смеялась почти полчаса, не в силах отругать ребёнка, пока разматывала его из многочисленных бинтов. В тот день мальчики по большей части развлекали себя сами, не зная, что их ждёт весьма скромное торжество вечером. У глубоко беременной Роном, Молли просто не было сил на большее. Так что, для Молли стало сюрпризом, когда она увидела в окне махающую ей Лили Поттер, она пригласила молодую женщину в дом. Молли была не очень близко знакома с Поттерами, они с Артуром закончили учёбу в Хогвартсе за два года до их поступления. Но, естественно, она знала Лили и её мужа Джеймса. Они тоже были членами Ордена, как и Гидеон с Фабианом, она видела Поттеров на их похоронах. Когда Молли по-дружески обняла Лили, то заметила, что та была беременна своим первым ребёнком, и было приятной неожиданностью, что она принесла подарки для обоих близнецов. — О, Лили… Тебе не стоило… — Молли протянула красиво упакованные пакеты Фреду и Джорджу, для которых, похоже, разрывать яркую обёрточную бумагу на мелкие кусочки было не менее интересным развлечением, чем, собственно, сами подарки. — Мы с Джеймсом хотели бы хоть что-то для них сделать … — Лили убрала свои тёмно-рыжие волосы с лица. — Фабиан и Гидеон так замечательно к нам относились, и мы так ощущаем, как будто, эти двое их преемники и продолжение. Молли сморгнула, растроганная добрыми словами, и поняла с этого момента, что сделает всё возможное для Лили. Тем временем, мальчики уже были в восторге. Для каждого из них были куплены игрушечные мётлы, такие дорогие игрушки Молли с Артуром, увы никогда бы не смогли себе позволить, тем более в двух экземплярах. Что было особенно грустно, учитывая, что у Перси метла была. Глаза мальчиков были широко раскрыты. Фред внимательно рассматривал метлу в руках Джорджа, тот тоже изучал метлу Фреда, чтобы убедиться, что у них абсолютно одинаковые игрушки. Затем они оба взвизгнули от восторга и возбуждённо захлопали в ладошки. Молли улыбнулась, смаргивая набежавшие слёзы: — Это так мило с твоей стороны, Лили! Лили в ответ ей улыбнулась. — Наши дети вместе поедут учиться в Хогвартс, — она коснулась своего заметно округлившегося живота и застенчиво помотрела на Молли. — Будет здорово, если они подружатся. Их прервал Джордж, Фред в это время уже решительно пытался забраться на свою метлу. Джордж подошёл к двум женщинам, прижимая свой подарок к сердцу. Он положил ручку на колени Лили. — Спа-сибо, Ли-и, — он вежливо кивнул и положил ручку ей на живот. — Ма-ленький? — спросил он. Лили была очарована: — Да, Джордж. У меня будет маленький, как и у твоей мамы! Джордж глубокомысленно кивнул. — Как у мамы, — он, казалось, о чём-то серьезно задумался, прикусив губу, — А где брать-я ма-лень-кого? Молли смотрела, как Лили изо всех сил старается не рассмеяться: — Мой маленький будет первым, так что братьев у него нет. — У него? — спросила Молли. Лили слегка покраснела, прошептав: — У меня просто такое ощущение, Молли… Джордж выглядел очень серьёзным и озабоченным. — Ему нуж-ны брать-я! — он задумчиво пожевал губу и позвал. — Фред! Фред слетел с метлы и подошёл к ним, смеясь. Джордж посмотрел на него и взял за руку. — Ма-лень-кому Ли-и нуж-ны брать-я! — они посмотрели друг на друга, общаясь без слов. И затем вместе положили свои ручки на живот Лили. — Мы буд-ем его брать-ями! Это было обещание, которое Молли будет вспоминать годы спустя с горькой гордостью…***
Джордж изумлённо уставился на мать: — Я и вправду такое сделал? Это мило до отвращения, мама! — О! Перестань! — ответила Молли, хлопнув его по руке кухонным полотенцем, — Это было очаровательно и, что самое интересное, в итоге оказалось правдой, не так ли? Ещё задолго до брака Гарри с твоей сестрой. Джордж задумчиво смотрел на свою чашку с кофе: — Думаю, что да. Я помню, как его увидел, бедняга пытался втащить огромный сундук в Хогвартс-экспресс, а мы ему помогли. Мы с Фредом тогда подумали, как это странно, ребёнок, которого никто не провожает на поезд, вынужденный справляться со всем в одиночку. Тогда такое понятие как одиночество было за гранью нашего понимания, — Джордж усмехнулся. — Кто бы мог тогда подумать, что Гарри станет одним из сильнейших волшебников нашего времени! Молли взглянула на него с нескрываемой гордостью: — Ну, конечно же, вам НЕ НУЖНО было это знать, чтобы помочь ему. Вы просто помогли незнакомому мальчику, потому что были хорошими людьми, и ты, и твой брат, а не потому что искали выгоду. Джордж улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. — Жаль, что я совсем не помню мамы Гарри. Ему бы понравилось это воспоминание, — он вздохнул, потом внимательно посмотрел на Молли. — Это, конечно же, было очень мило, мама… и, как бы то ни было, думаю, что ты о любом из нас можешь вспомнить не один интересный случай. Теперь понимаю, что не зря считаю тётушку Мюриэль исчадием ада, но … что-то мне подсказывает, это ещё не всё? Его мать вздохнула: — Ты прав, дорогой. Я просто… тяну время, чтобы объяснить тебе, что я не всегда была такой ужасной матерью. — Я никогда такого не говорил… — Тихо, — она сжала его руку, — позволь мне закончить.***
Год спустя Молли прогуливалась по Косому переулку. Фред и Джордж были надёжно пристёгнуты в своей прогулочной коляске для близнецов. Оба активных трёхлетних ребёнка развлекались новыми книгами, издающими забавные звуки и движущимися картинками в них. Молли была рада, что на этот раз Артур остался с годовалым Рони, потому что сама снова была беременна. Примерно через месяц у неё должен был родиться седьмой ребёнок. Она надеялась, что в этот раз будет девочка. Она уже давно не видела Лили Поттер. Поттеры прятались, как посоветовал им Дамблдор, и для Молли дружеский визит был недоступен, не с её кучей детей. Как-то она получила от Лили письмо… где говорилось, что родился мальчик и его назвали Гарри, всего через несколько месяцев после её собственных родов. Собственно, день рождения мальчика как раз недавно прошёл! — Мам! — крикнул Джордж, протягивая свою книжку, чтобы она могла полюбоваться. На картинке летал дракон, нарезая круги. Он выдувал огонь с настоящим дымом. — Превосходно, милый! — сказала она и решила угостить мальчиков мороженым. Вряд ли она могла бы позволить подобное, окажись она тут со всеми детьми… Но, она решила, что может время от времени, побаловать немного своих близнецов. Спустя несколько минут она и сама наслаждалась двойной порцией мороженого с орехом, в то время, как Фред и Джордж с удовольствием поглощали морожное из желейных тянучек. Затем, казалось, из ниоткуда появилась странная особа со взглядом «не от мира сего» и огромных очках, делавшими её похожей на стрекозу. Не то, чтобы это было чем-то из ряда вон выходящим и странным для Косого переулка, но, достаточным, чтобы напугать Молли. Женщина теребила свои бусы и смотрела вниз на весело болтающих близнецов. — Двойники! — пробормотала она, глядя поверх их голов так, будто они были какой-то диковинкой. — Подменыши! — Какие-то проблемы?! — спросила Молли с отчаянием беременной женщины, за несколько недель до родов. Странная особа глупо захихикала: — Мюриэль мне рассказывала о них. Молли даже не стала сердиться на Джорджа, который украдкой вытирал руки о юбку этой женщины. А та продолжала говорить: — Один отмечен смертью, не правда ли? Как жаль, как жаль! Молли почувствовала, как её захлёстывает страх, но она отказывалась это признать. Похоже, эту ненормальную уже проинформировала Мюриэль. — Да кто ты такая?! — рявкнула она. — Сибилла Трелони… меня недавно наняли учителем прорицаний в Хогвартсе, — ответила женщина, не отводя взгляда от мальчиков, — и который из них? — спросила она. Молли была поражена, что Дамблдор нанимает на работу таких… мерзких созданий: — Отстань от моих мальчиков! Блаженная женщина удивлённо посмотрела на неё: — Но, дорогая, тебе не меня нужно бояться, а себя. Скажи мне, кого из них ты любишь меньше? От такой наглости у Молли отвалилась челюсть: — Что? — Конечно же, кого-то ты любишь меньше, кого-то больше… из всех своих детей, и из этих двоих тоже. Ты ведь просто человек, и если выделяешь одного, то, значит, меньше любишь другого, разве нет? Молли потеряла дар речи, а перед глазами стояла застенчивая улыбка её Джорджа, и как её сердце растаяло при виде неё. Так смущённо и мило улыбаться мог только Джордж. — Ага! Я так и думала, — проговорила Трелони, — Запомни, ты не должна предпочитать одного другому. Это плохо кончится. Тот, кому благоволят плохо кончает, всегда. Это неправильно, потому что избранный страдает. Молли встала, чтобы уйти с детьми прочь от этой ненормальной. — Буду признательна, если впредь ты будешь держать своё мнение о материнстве и родительской любви при себе, пока сама не родишь! — яввительно ответила она. Трелони вздохнула: — Я только хотела предупредить об опасности, которую таит в себе благосклонность к одному из них. А потом женщина впала в странный транс: — Один их них не доживёт до двадцати одного года. Это также верно, как и падение Тёмного лорда сегодня ночью, один не доживёт до двадцати одного… Молли убежала от этой пугающей женщины, даже не отругав Джорджа, когда тот кинул остатки своего мороженого в Трелони. Позже тем же вечером, когда все её мальчики уже спали, Молли села и принялась вязать, потому что сон не шёл. Она не могла перестать думать о том, что эта чокнутая стрекоза наговорила про её мальчиков. Она размышляла о том, действительно ли кого-то из мальчиков любит больше, убеждала себя, что всё с ней и Джорджем в порядке. И нелепо даже думать, что он отмечен смертью. Да и вообще, не обещала ли эта ШАРЛАТАНКА сегодняшнее падение Того-Кого-Нельзя-Называть? Вот, если ЭТО случится. Что ж, вот и проверим насколько точны её предсказания! На следующее утро Молли Уизли проснулась и узнала, что Поттеры убиты, а Волдеморта победил годовалый младенец. Весь магический мир праздновал победу, а Молли осталась в постели и проплакала весь день.***
Она и сейчас плакала, на кухне Джорджа. Джордж крепко сжал её руку: — Ну, мама… Я и представить не могу, что ты чувствовала в тот момент. Она крепко сжала его руку в ответ: — Мой милый… ты не понимаешь… пытаться не любить тебя было самым тяжёлым делом в моей жизни. Она подошла к окну, обхватив себя руками: — Ты был ребёнком… как ты мог понять? Что мама, которая всегда с удовольствием брала тебя на руки, теперь уходила, когда ты к ней тянулся? Что мама, которая всегда весело смеялась, стоило тебе состроить забавную рожицу, теперь оговаривала тебя за это? Я вряд ли смогла бы тебе объяснить, что пыталась таким образом защитить, спасти, не выделяя и не любя тебя больше остальных. Не тогда, когда я видела боль и обиду в твоих глазах, когда я намерено винила ТЕБЯ за общие с братом проделки или даже за то, в чём виноват был только он. Её плечи тряслись: — Столько времени я потратила, притворяясь, что зла на тебя, виня в вещах, в которых я знала, не было твоей вины. Притворяясь, что я не выделяю тебя совершенно. И что случилось? Вместо этого я убила твоего брата, Джордж! — Мама! — Джордж поднялся и подошёл к ней. — Я сама это сделала! Я! Когда пыталась спасти тебя от смерти. Я так старалась любить тебя меньше остальных, что так и не осознала, что полюбила БОЛЬШЕ Фреда! Я подписала ему этим смертный приговор, Джордж! И я не смогу забыть этого… я, была не в состоянии понять, как избавиться от твоего недоверия, которое я сама же тебе все эти годы ВБИВАЛА с тех пор, как тебе было три! — она стукнула лбом оконную раму и уже плакала навзрыд. Джордж нежно обнял её сзади, положив свой подбородок ей на макушку. — Мама, — его голос звучал мягко, — пожалуйста… не надо, — она повернулась и обняла его. Он продолжил: — Во-первых, если ты, конечно, не накладывала на меня Обливейт на регулярной основе, хочу отметить, что не припомню, чтобы ты меня БИЛА. Если не считать, того, как ты иногда таскала меня за ухо, но ты это делала со всеми нами, и обычно не без причины. Молли всхлипнула. — Я знаю, что ты выражалась фигурально. Я не собираюсь тебе лгать и притворяться, что не чувствовал, и что мне не было больно от такого отношения, — он поглаживал её спину, — но ты сама себя за это казнила больше, чем кто-либо ещё, мама. Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понять это. Джордж постоял так немного, обнимая её, и обдумывая услышанное, перед тем, как отпустить Молли. Они сели на диван. — Посмотри на меня, мам, — он взял её за руки. — Скажи, ты всё ещё винишь себя в смерти Фреда? — А как же иначе, милый? — Молли вытерла глаза. — Я бы сказал, что ты не права. Скажи, мама, ты любишь меня? — спросил он настойчиво. — Конечно, милый… Я всегда любила тебя, — ответила она. — А Фреда ты любила? — Молли только кивнула, с любопытством поглядев на Джорджа. — И Джинни ты любишь… Мы все видели, как ты воевала с Беллатрикс… и Билла ты любишь, потому что мы все видели, как ты плакала над его обезображенным лицом. И Чарли… каждый раз, когда он уезжает в Румынию к драконам, ты всей душой желаешь чтобы он не пострадал. И Рона… когда он был с Гарри… и Перси, когда он бросил семью. Ты всех нас любишь, мама. Молли только вздохнула. — Ты всех нас любила одинаково, мам. Не больше, не меньше. Даже меня… как ты говоришь сейчас, что своей улыбкой я напоминаю дядю Гидеона… Держу пари, что если бы ты захотела, то могла бы вспомнить ещё кучу трогательных историй о Перси или Роне… — Джордж замолчал, убирая прядь с лица матери. — Ты просто ВЕЛА себя иначе, притворялась… но в глубине души всё равно любила, также как когда ушёл Перси, ты ПРИТВОРЯЛАСЬ, что тебя это не волнует. Но это не отменяло настоящего отношения, мам. — Но… Фред же умер, как она и предсказывала, — пролепетала Молли. — Ну, хорошо, Трелони сделала два истинных пророчества из … нескольких тысяч… три, если считать случай с Гарри в школе. Но ты сама признала, что она болтала всякую чушь о том, что будет с любимчиком из двоих детей, ДО ТОГО, как впасть в транс. Она предсказала, что один из нас не доживет до двадцати одного… и тут она оказалась права… но она никогда не говорила, что он умрёт потому что ты его больше любишь. Неправильные выводы с самого начала. — О боже… — Молли откинулась на диване. — Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить, Джордж? — Да легко, ты же моя мама, — ответил он, снова обнимая её. — Мне достаточно просто знать, что ты меня любишь.***
1)Fabian (англ.) — Fang (англ.) — клык 2) Mummy (англ.) — мамочка; mummy (англ.) — мумия. Оба слова читаются и пишутся одинаково, употребляются в зависимости от контекста, игра слов (авторское примечание).