По краю тумана

На мой взгляд, погода для речной прогулки была не самой лучшей, но выбирать не приходилось. Мы подъехали к назначенному месту за десять минут до времени, указанном в приглашении. Юрий заглушил двигатель и обернулся к нам с мамой, сидящим на заднем сиденье. -Как близняшки, честное слово, -констатировал он, мазнув глазами по каждой из нас, задержавшись на моем лице достаточно надолго, чтобы в груди что -то сжалось. -Обе в черном, обе рыжие, обе… -он замолчал, проглатывая то, что не должно было коснуться моих ушей. Мама усмехнулась, без труда разгадав продолжение фразы. -Обе стервы, ты хотел сказать? -на ее лице появилась самодовольная улыбка. -Обе дуры, -хмыкнул Юрий, понижая градус ее торжества, -но, в общем, верно. И к чему этот маскарад? Ольга уж вас не перепутает. -У нас в семье, вообще -то, горе, -резанула его острым взглядом мама. -Помнишь, надеюсь? Тебе, конечно, Кайман и его смерть до лампочки, но мы с Таней искренне переживаем. Цвет одежды очевиден. Или мне надо было в розовом и с блестками явиться? -фыркнула она, доставая из клатча айфон. -Время, Таня. Пойдем уже. Почтим своим присутствием эту тухлую во всех отношениях вечеринку. Юрий? -Работаю, -буркнул старший брат Романа, выбираясь из -за руля. Я посмотрела на маму, внезапно испытав острый приступ неуверенности в себе, получила в ответ ободряющую улыбку и поежилась от стылого ветра, когда Юрий открыл дверцу с моей стороны и протянул мне руку, храня на лице бесстрастное выражение профессионального бодигарда. Что ж. Играть свою роль я умею, научена слава богу, справлюсь и в этот раз. Выбравшись из машины, кутаясь в белый норковый мех, я огляделась. Прогулочный теплоход с названием, которое мне ни о чем не говорило, именем какого -то выдающегося деятеля культуры, живо напомнил мне день свадьбы папы и Ольги Юрьевны. Тогда речная прогулка доставила мне удовольствие, не смотря на раздражающее присутствие Евгения Степановича, а что ждет меня сегодня? Может, мы даже отшвартовываться не будем? Смысл? Стоять на палубе и любоваться пейзажем все равно смысла нет, холодно и мокро. В поле зрения нарисовался незнакомый секьюрити с большим черным зонтом. Не Марк, как я машинально отметила. С другой стороны, помнится, Платон так уделал своего верного цепного пса, что тому в реанимации лежать не перележать, чего я удивляюсь? Юрий бесцеремонно отобрал зонт. Мы с мамой взяли его под руки с двух сторон и поднялись на теплоход по мокрому трапу, застеленному синей ковровой дорожкой, чтобы не скользили каблуки. Какая забота, скажите пожалуйста. Нас провели в кают кампанию, шторы на окнах в которой были плотно задернуты. На потолке, отделанном темными, в цвет настенных, деревянными отполированными панелями, горела люстра, бросая блики на серебряные столовые приборы и хрустальные фужеры, расположенные на белоснежной льняной скатерти по всем канонам этикета. Мазнув взглядом по столу, я отметила, что он сервирован на пять персон, и нахмурилась. Как это понимать? Мы с мамой и Ольга Юрьевна со своим покровителем -итого четверо. Юрия, равно как и любого другого представителя службы безопасности, приглашать за стол не принято, моветон и все такое. Тогда кого мы ждем, черт возьми? Ответ нарисовался сам собой и радости мне не доставил. -Моя удивительно красивая жена. Рад тебя видеть, -Платон, одетый в белоснежную рубашку и светло -серые брюки с темным кожаным ремнем, появился в поле зрения и, миновав разделяющее нас расстояние, завладел моей рукой, с удовлетворением отметив, что обручальное кольцо я носить продолжаю. Поднеся мою руку к губам, он прижался поцелуем к коже, сжимая мои пальцы и смотря мне в глаза с достаточной долей проникновенности, давая понять, что скучал не только по моему обществу, но и по нашим совместным ночам. Взгляд был слишком красноречивым для того, чтобы его значение осталось неразгаданным, поэтому Юрий за моей спиной ощутимо напрягся, но вмешиваться не стал. Первым моим порывом было выдернуть пальцы, но я сдержалась, хотя мне было неприятно, что Юрий вынужден лицезреть мое общение с мужем. -И тебе привет, -растерянно пробормотала я. Разве он не должен быть в СИЗО или где там держат подследственных? С другой стороны, когда твой отец -крупный московский чиновник, а мать новоиспеченный мэр, то такие вопросы кажутся смешными. Даже обвиняйся Платон в серийных убийствах, условия у него будут королевские, с такими -то родителями. -Софья, -кивнув своей теще, которая едва заметно улыбнулась, Платон счел обмен приветствиями состоявшимся, и повел меня к столу. Разумеется, здороваться с Юрием ему и в голову не пришло, он едва ли его взглядом удостоил. Снобизм в чистом виде. Как я могла так обманываться на его счет? Хотя для меня сын Романовой играл тщательно продуманную роль. Его главной целью было убедить моего папу в своей благонадежности, и он с ней блестяще справился. Только вот не учел мальчик, что я та еще ходячая головная боль, да и моя внешность на него подействовала, как хороший наркотик, поэтому мы и пришли к такому невеселому финалу. Платон был уверен, что я типичная прожигательница жизни и папиных денег, буду сидеть смирно и из всех локаций у меня только салон красоты и бутик модной одежды. Я же думала, что он просто хороший парень. Ошиблись оба. Что ж. Может, это и к лучшему. Маски сброшены, карты розданы. И что теперь? Я уселась на услужливо отодвинутый стул, оглядывая кают -кампанию ищущим взглядом. В углу кожаная мебель, журнальный столик из резного дерева, сделанный под старину винный шкаф с рядами запыленных бутылок. А кто -то эстет и ценитель. Полагаю, не мачеха. Не замечала за ней какой -то особенной страсти к вину. -Шампанское? -предложил Платон, кивнув на серебряной ведерко со льдом, из которого торчало горлышко бутылки, обмотанное золотой бумагой. Это точно была не фольга, а значит, напиток заоблачно дорогой. -Не стоит, -отказались мы с мамой, которой стул отодвинул Юрий, едва ли не в один голос. Еще слишком свежи воспоминания о мышьяке в бокале, причем свежи у обеих. -У нас траур. Недавно ушел из жизни близкий человек. Шампанское данной ситуации не соответствует, -добавила родительница, сглаживая легкое недоразумение. -Да, Руслан Романович. Мне жаль, примите самые искренние соболезнования, -Платон явно был в курсе всех моих дел, что не могло не настораживать. За мной ведется слежка? Очаровательно. -Кстати, Таня, у меня для тебя подарок. -В смысле? -пробормотала я, едва ли не вздрогнув. В прошлый раз его подарком оказался избитый вусмерть Марк. Что на этот раз? Чья -нибудь отрубленная голова? Не удивлюсь. -Ну мы же с тобой решили дать друг другу еще один шанс? Во всяком случае, как я могу еще расценивать твое согласие на то, чтобы решить нашу небольшую проблему мирным соглашением? -муж улыбнулся, не торопясь опускаться на стул и смотря на мое растерянное лицо. Он стоял напротив, нас разделяла только покрытая белой скатертью столешница, и все внимание Платона было сосредоточено на мне. Как будто я центр его гребанной вселенной. Хотелось встать и уйти, но что я могла? -М -м, возможно, -неопределенно пожав плечами, я постаралась улыбнуться, хотя принимать от Платона какие -либо подарки не собиралась, будь то колье с бриллиантами или дом на Мальдивах. Хватит. Пора с этим заканчивать. И вообще, мы здесь сегодня по делу собрались, разве нет? И ужин подразумевался отнюдь не романтический. -Давай вернемся к этому вопросу позже, ладно? Где Ольга Юрьевна? -Она задерживается. Звонила пять минут назад, сильно извинялась, -настроение мужа от моих слов не улучшилось. -Полагаю, мы вполне можем начать без нее. В конце концов, тетя занятой человек, особенно с учетом ее новых обязанностей. Я слегка приподняла брови. Тетя? Платон до сих пор не в курсе, кем ему приходятся Романова и Грифанов? Любопытненько. Интересно, как он объясняет себе покровительство такого человека, как представитель администрации президента? Своими профессиональными успехами или очарованием своей крайне близкой родственницы, которое она произвела на господина Грифанова, или как там его сейчас величают? -Серьезно? -вмешалась мама. -Я тащилась в такую даль ради ужина со своим зятем? Вполне могли бы провести сие мероприятие по видеосвязи. Молодой человек, у меня по -вашему что, дел нет? -она откинулась на спинку стула, скрестив на груди руки и прожигая Платона голубыми ледяными глазами. -А вы мне, Софья, собственно, и не нужны, -не впечатлился ее взглядами мой муж, -я кучу времени в следственном изоляторе не для того провел, чтобы вы мне встречу с женой испортили. Вы когда -нибудь были в следственном изоляторе, Софья? Местечко, я вам скажу, так себе. -Будь моя воля, щенок, ты бы застрял там надолго, -мама была в высшей степени откровенна. -Это ты Леопольду можешь лапшу на уши вешать, со мной этот номер не прокатит. Я тебя насквозь вижу. -Я бы попросила, -раздался голос, от которого я непроизвольно вздрогнула, крепче стискивая в пальцах солнцезащитные очки. -Таня, я думала, твой выбор будет более удачен, Леопольда имею в виду. В конце концов, у меня с ним пара тем найдется для обсуждения, -снимая на ходу укороченный мокрый плащ, мачеха прошла в кают -кампанию. Одета она была в брючный костюм цвета фуксии, бежевые замшевые ботильоны и пестрый шелковый платок, который прикрывал ее волосы. -Эти мэрские обязанности меня убивают. Как Леопольд все успевал? У меня ни минуты свободной. -А че ж подписалась -то? -усмехнулась мама, копируя мою позу и откидываясь на спинку стула. На ее лице играла хищная улыбка. -Не твой город. Вали в свою Москву. -Тебя забыла спросить, -отфыркнулась Романова, расстегивая пиджак и стаскивая с головы шелковый платок. -Ладно, хватит. В конце концов, делить нам уже нечего. -Так мило, что ты в этом уверена, -едва ли не закатила глаза мама. -Ладно. Давай, колись, чего звала? Если по поводу мирного соглашения и суда, то это сразу нет. Мне твой Платон и его карьера до лампочки, сама знаешь. -Увы, -парировала мачеха, -не могу. Процесс уже запущен в производство. Аглая Плетнева в деле, а у нее репутация человека, который всегда доводит начатое до конца. -А меня спросить не надо? -вмешался Платон. -Тетя, я уже говорил, что не хочу всей этой шумихи. Хватит. Остановись. Ты в состоянии и без суда меня освободить, ради этого в кресло мэра и села. Я на свободе, дело закрыто и вообще уничтожено за недостаточностью улик, то скандальное Танино интервью удалено со всех площадок, даже тираж прессы изъят и уничтожен. Хватит. Об этом вскоре все забудут, если ты снова волну не поднимешь. Я в полном шоке уставилась на мужа. Что, простите? Мама тоже выглядела удивленной. -Платон, -в голосе Ольги Юрьевны появились мягкие нотки, да и на сына она смотрела с теплотой и заботой. К слову, я таких взглядов сроду не удостаивалась. -Таня, к сожалению, меня удивила. Удивила неприятно. Я не ожидала с ее стороны такого удара в спину. Это было подло. Она одним махом уничтожила все, во что я вложила всю жизнь. Уничтожила тебя. Полагаешь, я могу такое простить? -Ты любишь Леопольда, почему нет? Сомневаюсь, что он обрадуется, если ты утопишь его дочь, -нахмурился муж. Утопит меня? Я нахмурилась. За борт скинет, что ли? Или речь идет о… Вот даже думать не хочу, о чем. Что задумала Ольга Юрьевна? -Ты важнее, -помрачнела мачеха, беря свою сумку и доставая из нее папку с документами. -Значит, Таня, слушай сюда. Я категорически уверена, что в суде все пойдет, мягко скажем, не по плану. Ты уже доказала, что умеешь неприятно удивлять, поэтому я не хочу рисковать. Знаешь, что это? -на бросила папку на стол. -С чего бы? -сквозь зубы, чувствуя надвигающуюся опасность, полюбопытствовала я. Мама перехватила документы прежде, чем я до них дотянулась, и углубилась в изучение. -Ну ты и дрянь, -констатировала она с почти восхищением, пробежав бумаги глазами. -Редкая. -Да что там?! -не выдержала я. Мама оскалилась в усмешке, держа с Ольгой Юрьевной прямой зрительный контакт. Между женщинами словно оголенный электрический провод натянулся, грозя заискрить в любой момент. -Там бумаги, подтверждающие факт, что ты употребляла наркотики и даже попала в клинику с соответственным отравлением, проще говоря передозировкой, -проинформировала меня мама. -Помнишь эту неприятную историю? -Да, -осторожно, не веря в услышанное, кивнула я. -Это всего -лишь страховка на случай непредвиденных обстоятельств, -пожала плечами мачеха. -Я хочу, чтобы в суде все прошло гладко, поэтому надо взять Таню на короткий поводок. -Да хватит уже! -не выдержал Платон. -Таня, ты должна кое -что знать. Помнишь, я говорил, что у меня для тебя подарок? Так вот. Тетя эти бумажки подготовила не для страховки. -Платон! -голос мачехи хлестнул, как стек. -Только посмей все испортить! -Испортить что? -напряглась я. Юрий подошел ближе, встав вплотную за моей спиной. От его присутствия стало спокойнее. -Испортить план, я полагаю, -сузила глаза мама. -Эти бумаги не страховка. Это готовое обвинение. На тебя хотят повесить пять килограммов кокаина, дорогая. Я правильно поняла происходящее, Платон? -уточнила она. -Более чем, -кивнул муж. Я в полном шоке уставилась на Ольгу Юрьевну, побледневшую от ярости. Интересно, она понимает, что после такого папа даже слышать о ней не захочет, не говоря уже о чем -то большем? -Благодарю, -кивнула мама, -и, раз уж у нас с вами вечер откровений, то полагаю, будет и нам с Таней не лишним раскрыть кое -какие карты. Дорогая? -она вопросительно на меня посмотрела. -Карты? -пробормотала я, все еще смутно осознавая реальность и предательство мачехи, которое меня оглушило. -Ну, Платон нам открыл глаза, -пожала плечами мама, -полагаю, стоит ответить ему тем же. -И на что вы планируете открыть мне глаза? -удивился муж. -На то, что Ольга Юрьевна всю жизнь тебе врала, -взяв себя в руки, произнесла я. -Никакая она тебе не тетя. Она твоя мать, Платон. Сочтя свою миссию выполненной, я поднялась на ноги, не желая больше ни минуты находиться в обществе Романовой. С меня хватит. С меня действительно хватит.