По краю тумана

Я металась по верхней террасе, кипя от переполнявшего меня негодования. Полупрозрачные юбки развевались, благодаря высокому разрезу обнажая мои ноги едва ли не полностью, укладка растрепалась, потому что я эмоционально зарывалась в волосы пальцами, а помаду я с губ буквально сгрызла, ежеминутно их покусывая. В глазах пекло, но водостойкая тушь за бешеные деньги в случае эмоционального слезоразлива обещала удержаться на ресницах, хотя вот как раз плакать -то мне не хотелось. Хотелось вернуться к гостям, подбежать к Ольге Юрьевне, схватить ее за плечи и пару раз энергично встряхнуть, а после проорать в лицо, что здесь, да и вообще в городе, ей никто не рад, и пора бы убираться подобру -поздорову. Выдохнув сквозь судорожно стиснутые зубы, я заставила себя остановиться и разжать сведенные судорогой пальцы, впившиеся в ладони. Не больно, ногти у меня короткие и гладко отманикюренные, но но лунки на ладонях все равно имели место быть. Обидно. Таким маникюром даже царапаться бесперспективно, не говоря уже о чем -то большем. Может, по примеру мамы, ногти отрастить сантиметра на полтора? С другой стороны, мама верховой ездой не занимается и километры бумаги не исписывает, а с короткими ногтями держать ручку и поводья куда как удобнее. Хотя в качестве оружия ближнего боя, конечно, мои ногти не годятся при всем желании. Почувствовав, что сердцебиение замедлилось, возвращаясь в норму, я задрала голову к небу, которое потеряло последние краски заката и стало чернильно -черным, идеально подходящим для праздничного фейерверка. Вот зачем, зачем Ольга Юрьевна сегодня сюда притащилась? Появление эффектное, с этим не поспоришь, но зачем? Не дура ведь и понимает, что даже явись она в кружевном нижнем белье, папа на нее даже не посмотрит -он умеет одним махом рвать отношения с женщинами, которые его предали. А Романова не просто предала -она ударила в спину. И такое папа уж точно ей не спустит и не простит. По крайней мере, я очень на это надеюсь, потому что всегда существует такая вещь, как поправка на чувства. И уверена, мачеха попытается на этом сыграть. Иначе зачем она вырядилась столь для себя нетипично? Красный шелковый комбинезон без рукавов, соблазнительно охватывающий стройную фигуру, не самый подходящий наряд для официального совещания в мэрии. А значит, Ольга Юрьевна как минимум пару часов провела в салоне красоты, наводя марафет, и я так уж сомневаюсь, что господин Грифанов в курсе, куда и в каком виде она отправилась. Не позвонить ли ему, часом? С другой стороны, для этого придется звонить Платону, потому что у меня нет номера нашего московского гостя, а разговор с бывшим уже мужем не то удовольствие, которое мне бы хотелось испытать вот прямо сейчас. Да и портить Аглае Плетневой праздник дополнительно… Нет. Даже учитывая, что он уже испорчен. Вздохнув, я решила добраться до ближайшей ванной комнаты и посмотреть на свое отражение. Волосы как минимум нуждались в расческе, да и помаду не помешает обновить. А потом вернусь к гостям, как и не исчезала, и постараюсь Ольге Юрьевне хотя бы улыбнуться для приличия, хотя уверена, что меня знатно при этом перекосит. В ванной комнате, просторной и комфортабельной, времени я провела около получаса, просто сидя на мягком табурете и задумчиво шевеля пальцами под струями прохладной воды в бронзовой раковине. Настроение было хуже некуда, и я уткнулась лбом в высокую мраморную столешницу, намереваясь просидеть так вечность, но внутренний голос в кои -то веки сочувственно напомнил, что если я через пять минут не явлю себя пред светлы очи Юрия, то начальник службы безопасности явится по мою душу самолично и эта встреча мне уж точно удовольствия не доставит. Пришлось вставать, выключать воду и, страдальчески посмотрев на свое отражение, как была босиком идти к дверям, на ходу придумывая наиболее правдоподобное оправдание своей несанцкионированной отлучке. Впрочем, я даже толком набросать первый вариант не успела, как до слуха, едва я бесшумно открыла дверь, из коридора донесся резкий звук каблуков. И я бы не удивилась Аглае Плетневой или племяннице Евгения Степановича, или даже маме, отправившимся на мои поиски, но голос Ольги Юрьевны заставил меня притормозить и дверь торопливо вернуть в исходное положение, оставив узкую щель, к которой я и прижалась всем телом, жадно ловя каждое слово. Подслушивать, конечно, нехорошо и все такое, но что прикажете делать? Тем более, что я не специально этим занимаюсь, обстоятельства сами складываются. Вот кто просил мачеху тащиться на третий этаж, когда на первом места для беседы более чем достаточно? -Лео, может, хватит уже меня игнорировать? Мы можем поговорить, как нормальные взрослые люди? -Я тебя игнорирую не потому, что не хочу с тобой разговаривать, Оля, -донесся до меня усталый голос папы, -а именно потому, что наш разговор вряд ли доставит тебе удовольствие. Поэтому будь умной девочкой -оставь меня в покое. Так всем лучше будет. Мне захотелось ему зааплодировать, но я не могла позволить себе такое развитие событий, поэтому даже не пошевелилась, радуясь тому факту, что акустика в коридоре отличная и мне все слышно наилучшим образом. Только бы никому из них не пришла в голову идея зайти в ванную комнату, невольно ставшую моим убежищем -ситуация будет уж крайне неловкая. С другой стороны, неподалеку в неглубокой нише стоят несколько мягких кресел и большой аквариум, самое подходящее место для приватной беседы. Уверена, именно там папа с мачехой и расположились. -Ну что ты хочешь от меня услышать? -с досадой спросила Ольга Юрьевна. -Что мне жаль, что так получилось? Мне жаль, Лео. Мне действительно жаль. Не стоило затевать всю эту историю с Платоном. Но я не могла признаться, что он мой сын! Как ты себе это вообще представляешь? Да я вообще не думала, что эта информация когда -нибудь всплывет! Я слишком тщательно продумала свою биографию, и лишние вопросы… Извини. Я не могла рисковать. Репутация и все такое. Прости меня, ладно? Я хотела как лучше. -Оля, хватит. Действительно хватит. Я не хочу сейчас обсуждать твое двуличие, твою биографию, твоего сына и вообще все, что с тобой связано! Просто исчезни из нашей с Таней жизни. Из моей жизни. Я многого прошу? Для тебя же не в новинку начинать все сначала. Так начни. Только подальше от меня. От Тани. И от этого города, -папа был зол, хотя голос звучал спокойно, словно ему и в самом деле было все равно. Но не было. Ему было больно, я это чувствовала. А Ольга Юрьевна еще и видела. И с ее стороны было бы глупо этим не воспользоваться. А в глупости мачеху обвинить было нельзя. В чем угодно -в двуличии, в цинизме, в непредусмотрительности, но не в глупости. -Нет, Лео. Нет. Можешь меня проклинать и ненавидеть, но я не уйду и не уеду. Не в этот раз, -решительно заявила она. -В таком случае я обнародую твою биографию. И сама понимаешь, что начнется после того, как станет известно об Оксане Ракитиной, -не проникся папа. -Про кресло мэра можешь забыть. Про свою карьеру можешь забыть. Про свою репутацию можешь забыть. -Да пожалуйста, -не стала спорить мачеха, -в конце концов, так даже лучше. Мне эта политика уже поперек горла. А репутация… Да черт с ней. Меня ненавидит собственный сын. Меня ненавидит собственный муж. Да и Таня от меня уже давно не в восторге. Ты не думаешь, что я уже достаточно наказана? -Допустим, -отозвался папа, -но Оля, ты кажется, так и не поняла, что Оксана Ракитина и вся твоя прошлая жизнь -это не то, что послужил нашим разрывом. Не в первую очередь. Ты хоть раз задумалась, почему я молча подписал эти чертовы бумаги на развод и даже не попытался хотя бы с тобой поговорить? -Как будто тебе нужна особая причина, -отфыркнулась мачеха. -Ладно. И почему же? Почему ты без вопросов согласился на развод, Лео? Хотя не думаю, что ответ так уж мне неизвестен. Позволь угадать. Платон? Оксана Ракитина? Та история с наркотиками, когда я старательно переводила стрелки на Таню? -перечислила она с нервным смешком. -Грифанов? Что из этого послужило отправной точкой? -Ничего, -спокойно, даже слишком, отозвался папа. -На развод я решился не поэтому, Оля. -В смысле? -растерялась мачеха. Я тоже ровным счетом ничего не понимала. -Как не поэтому? В чем тогда дело, черт тебя возьми?! -В измене, -вздохнул папа. -В твоих шашнях с Юрием, Оля. Или ты думала, я об этом не узнаю? Что ж. Мы оба разочарованы.