Простушка.

POV Nina – Что «вообще-то», Нин? – спросила она, прервав ход моих мыслей. – Ммм… ничего. Он подбросил пару неплохих идей для доклада. Вот что я хотела сказать. Похоже, он фанатеет от этой книги. – Что ж, это хорошо. Ты же считаешь ботанов сексуальными. Ну хоть теперь признайся, что хочешь его, а? Я оторопела, не зная, как на это ответить, но Амбар рассмеялась. – Да шучу я. Слава богу, что все сложилось удачно. Если честно, я сегодня за тебя переживала. Какое-то предчувствие возникло: что-то должно случиться. Но, наверное, у меня просто паранойя. – Наверное. – Ладно, мне пора. Луна требует, чтобы я ей позвонила и доложила все подробности встречи с Себастьяном. Ну как она не поймет, что он гей? В общем, до понедельника. В школе увидимся. – Ладно. Пока, Амбар. – Пока, Нин. Я сбросила звонок и положила его на прикроватный столик, чувствуя себя ужасной лгуньей. По сути, я не соврала, просто ничего не сказала, но все же… утаивать от Амбар правду – смертный грех. Особенно учитывая ее постоянные «я всегда рядом и готова выслушать рассказ о твоих проблемах». Рано или поздно я ей скажу, конечно. По крайней мере, о родительском разводе. Сейчас же мне просто нужно с собой разобраться. А потом расскажу все Амбар и Луне. Но что касается Гастона… Об этом, надеюсь, они не узнают никогда. Я опустилась на колени у кровати и начала складывать чистое белье – мой ежевечерний ритуал. Но сегодня, как ни странно, я не чувствовала обычного напряжения. Мне не хотелось себе в этом признаваться, но в том была заслуга Гастона. *** Папа не выходил из комнаты все выходные. В воскресенье после обеда я постучалась к нему и предложила приготовить что-нибудь поесть, но он лишь пробурчал, что не хочет, даже не открыв дверь. Меня пугало его желание отгородиться от всего мира. Видимо, он погрузился в депрессию из-за мамы и стыдился своего срыва, но я понимала, что тем самым он вредил себе. И решила, что если он и в понедельник не выйдет, то после обеда я ворвусь к нему и… даже не знаю, что сделаю. Пока же я старалась не думать об отце и о документах на кухонном столе. Как ни странно, это оказалось просто. Все мои мысли были о Гастоне. Ужас, да? Но я правда не знала, как вести себя после свидания на одну ночь (или, в моем случае, на один день) с самым знаменитым бабником в школе. Делать вид, что ничего не произошло? Обращаться с ним презрительно, как всегда? Или, может, я должна быть ему благодарна, поскольку мне действительно было с ним хорошо? Может, стоило сменить презрительный тон на дружелюбный? Обязана ли я ему чем-нибудь? Да нет, конечно. Мы оба получили удовольствие, только вот он теперь вряд ли себя презирает. Короче говоря, к тому моменту, как я пришла в школу в понедельник утром, я решила, что лучше всего не попадаться ему на глаза. – С тобой все в порядке, Нина? – спросила Амбар, когда мы вышли с испанского после первой пары. – Ведешь себя как-то… странно. Признаюсь, шпионскими навыками я не блистала, но знала, что по дороге на вторую пару Гастон всегда проходил мимо нашего класса, и мне не хотелось рисковать и переживать неловкую ситуацию: столкновение с парнем, с которым у тебя на днях был секс. Поэтому я нервно высовывалась из класса, высматривая в толпе знакомую шевелюру, которую нельзя было спутать ни с какой другой. Но если уж Амбар заметила, что что-то не так, значит, я слишком плохо маскировалась. – Все нормально, – соврала я и шагнула в коридор. Посмотрела направо и налево, как маленькая девочка, переходящая дорогу, и, к своему облегчению, не увидела Гастона. – Все в полном порядке. – Ну ладно, – без малейшей тени подозрения ответила она. – Мне, наверное, показалось. – Точно. Амбар накрутила на палец прядь волос, выбившуюся из туго стянутого хвоста.