Мой волк

Дер скулил. Это было его первое полнолуние после проведенного ритуала, он до сих пор не обратился в человека, хотя прошел почти месяц. Стайлз метался и искал способы облегчить его боль, но если еще шесть часов назад его заклинания и травы хоть как-то помогали, то сейчас весь их эффект приводил только к пустой трате силы. Дереку не становилось легче. В комнате раздался полный безнадежности вой, когда в двери постучали. Стайлз был уверен, что волка никто не слышал, он научился прятаться довольно неплохо за время его скитаний, но стук был настойчивым, а потом у двери раздалось покашливание и тихий говор: — Я могу ему помочь. Оборотень на полу был почти невменяем, никак не реагируя на очевидную угрозу, и парень замер, не зная, что ему делать, когда его уши в очередной раз заложило от отчаянного скулежа. Он решился и распахнул дверь, проверив перед этим, кто перед ней. — Я Дитон. Ехал домой. Не смог проехать мимо… — он решительно отодвинул Стайлза от входной двери, подошел к волку, бесстрашно заглядывая в закатившиеся глаза, понюхал его, оценил составы зелий на столе и злобно уставился на парня. — То, что вы сделали, было глупо и очень опасно! Тем более, что вы сделали это неправильно! Тебе сильно повезло, что я видел нечто подобное. И потуши янтарь в глазах, ведьмак, ему от этого только хуже. Дер и правда забился лапами о пол, и Стайлз тут же попробовал усмирить искру. Ему это удалось далеко не с первой попытки. — Я не ведьмак! Дитон проигнорировал его слова. — Сила, что теперь твоя, должна была стать плодом любви. Этот ритуал вообще не практикуют больше именно потому, что найти искреннюю, чистую любовь без примеси корысти, не омраченную меркантильностью и поиском выгоды практически невозможно. Глупый, самонадеянный щенок… — Не сказать, чтобы у нас был выбор, Дитон. И это не твое дело. Ты сказал, что сможешь ему помочь. Мужчина расстегнул пальто, и на глаза парню попалась табличка на медицинском халате: «Д.Моррелл» — Моррелл? — глаза Стайлза снова засветились силой, а магия вокруг него уже потрескивала, собираясь атаковать. — Марин Моррелл это… — Не знаю эту суку. Нет такой в моей памяти, — почти безразлично проговорил Дитон, но то, как сжались его зубы, заставило парня поверить ему. — Отпусти силу и ложись к нему. Все, что ты можешь сделать, — это говорить с ним. Остальное на мне. Ему нужно обратиться. Рассказывай ему, какие у него глаза, какой голос, какой характер. Напомни ему, что его человеческое тело реально. Что волк — это не весь его мир. Стайлз неловко устроился на полу, привычно зарываясь пальцами в шерсть на загривке: — Дерек, Дер, слышишь? Ты помнишь, как мы познакомились? Ты был таким красивым, таким величественным, даже с лапой в капкане… — Дерек? Дерек Хейл? — друид окинул взглядом зверя и пробормотал: — Надо же, тебя не узнать… Ты теперь волк… А каким забавным ты был детстве… Парень, говори про человека, какой из него волк он и сам знает! Послышался резкий вдох, свидетельствующий о том, что гнев едва сдерживается его обладателем: — Я ведь никогда бы не узнал в тебе того волка. Твои зеленые глаза — я таких никогда не видел. Ни у кого. Печальные, яркие, такие завораживающие… Я вообще таких красивых людей, как ты, никогда не видел. В моей общине все были невысокие и коренастые, один я — дохляк-дохляком, но даже когда я сбежал, я не много видел таких высоких и сильных, как ты. Ты сильный и гибкий, твои плечи такие широкие, что мне иногда казалось, что я могу спрятаться за ними, если свернусь калачиком на твоей груди. И мне нравятся твои длинные волосы. И борода. Такая смешная, щекотная, эй-эй, только не рычи, ладно? Самая брутальная борода, что я видел. Только чуть кривоватая, но я не против! Не подумай… — парень продолжал шептать волку на ухо свои впечатления от их первой встречи, рассказывать, какие сильные у него руки, какие теплые и заботливые. Какой он внимательный, осторожный и предусмотрительный. Какой он добрый и надежный. Как с ним ничего не страшно. Как Стайлз готов все, что угодно, отдать, всю силу, если нужно, только чтобы Дереку не было так больно, только чтобы он обратился обратно и больше никогда не испытывал подобного… По щекам парня стекали слезы, и он жмурился, но продолжал говорить-говорить-говорить, игнорируя чужое присутствие, мягко перебирая пальцами волосы, утыкаясь лбом в лоб своего волка. — Стайлз… — прохрипел тот, и только сейчас парень понял, что держит мужчину за шею, вцепившись в его отросшие еще сильнее волосы, уже некоторое время. — Что? Пить? Как ты? — он тут же подхватился, бросаясь к столу, где стояла питьевая вода, и только потом понял, что в комнате они все еще не одни. — Дитон, — кивнул оборотень, сделав несколько глотков. — Дерек, — ответил в тон ему мужчина. — Сколько лет… Мне жаль. Как Питер? — молчание говорило лучше любых слов. — Мне нужно выпить чаю. Иначе даже до границы штата не доеду. И кое-что вам объяснить, два идиота! — Как ты нашел нас? — спросил Стайлз, протягивая друиду кружку с травяным сбором. — Я и сам не понял, что меня так стопорнуло. Но сейчас это очевидно — Дерек. Он щенок Талии Хейл. Я знал ее стаю, дружил с их эмиссаром. Ты хорошо о нем заботишься, ведьмак, твоя защита открылась мне только из-за нашей с ним связи. Я был свидетелем при его первом обороте. Так, может, объясните мне, как вам пришло в голову инициировать Связь? Дерек, до этого молчавший, заговорил. — Я прочитал о ритуале в книге на кельтском. Я мог не все правильно перевести, но суть уловил. Мы были в смертельной опасности, а Стайлзу нужна была сила. — Та облава была на вас?! Там было около сотни охотников! Если бы Талия была жива, никогда бы не допустила подобного. — Наши земли теперь пустуют. Никто не хочет Бикон. — И все же вы оба не до конца понимаете, что натворили, да? — Дитон глубоко вздохнул и сделал глоток чая. — Ничего подобного не пробовал… Собственный рецепт? Парень нахмурился: — Не время для светских бесед! В чем была наша ошибка, и чем это может грозить Дереку? Что за плод любви? — Ты очень верно заметил, — тут же переключился на серьезный лад друид, — что опасности в большей части подвергается именно он. Суть этого ритуала не в передаче силы. А в разделении ее потока на двоих. В создании Связи между оборотнем и Искрой. И эта Связь открывалась только в случае союза — обоюдного, безусловного. Союза сердец, душ и тел. Волка невозможно заставить создать подобный союз, даже под угрозой, даже под принуждением, хоть физическим, хоть магическим, хоть моральным. Он добровольно открывает свою силу для Искры. Ее помыслы также должны быть чисты и бескорыстны. С этим, насколько я понял, проблемы не возникло. Хотя, возможно, знай ты, Стайлз, истинную суть ритуала, всё бы обернулось иначе. Тем не менее, мы имеем то, что имеем. Ошибка ваша была в том, что между вами должно было быть нечто большее, чем обоюдное желание выжить. Вы должны были любить друг друга. Быть друг с другом вместе, понимаете? И сначала идут чувства, а потом уже дела… Я понятно для вас обоих изъясняюсь? У обоих молодых людей было одинаково ошарашенное, задумчивое выражение лица. Они прятали глаза и напряженно размышляли. — Союз… Как брачный союз? — отмер наконец Дерек, старательно не глядя на Стайлза. — Ага, — Дитон сделал еще один глоток и отставил пустую кружку. — Как нам все исправить? Дерек не может каждое полнолуние так страдать из-за меня! — Не каждое. Только при обращении после передачи силы. В теории, если Дерек больше не будет наполнять тебя ею, то и с таким обращением он не столкнется, а значит не будет страдать. Но это дело не сильно меняет. Ты, Стайлз, тоже без любви будешь мучиться. Сила будет с тобой. Но ты будешь жить, «терзаемый пустотой и полынью», если верить написанному. — Горечью, — поправил его Дерек. — Как нам этого избежать? До сих пор я ничего подобного не заметил… — А как бы ты… — Стайлз не договорил. Он и сам не понимал, что с ним происходило, пока Дитон не рассказал об этом «побочном эффекте». Они прятались, искали пропитание или снова искали укрытие весь этот месяц, и обращать внимание на тянущую в груди струну было некогда. — Во-первых, прошло не так много времени, чтобы это так уж сильно проявилось. Во-вторых, ты был в обличии волка. Уверен, что сейчас ему будет намного сложнее, когда ты стал человеком. Но судя по старым хроникам, все может стать весьма плачевно для вас обоих. — Ладно-ладно. Что нам делать? — Стайлз предпочел позже подумать о том, как много на самом деле Дерек знает и чувствует о нем. Дитон многозначительно молчал. — Дитон, без этих твоих мудрых пауз и замалчиваний, просто скажи, нам нужно устроить первую брачную ночь? Провести какой-то ритуал? — Дерек внезапно разозлился. Мужчина все еще молчал. — Ты предлагаешь нам полюбить друг друга? — Стайлз как-то надломленно и мрачно посмотрел на Дерека, но тот смотрел на друида, видимо, ожидая прямого ответа. — Ваша Связь — это древо силы. А сила, которую вы разделяете, — это плод любви. Это все, что говорится об этом. По крайней мере в том источнике, что читал я. Помимо этого, есть еще одна деталь. Связь неразрывна, пока жив один из вас. А еще, смерть другого вы ощутите, как свою собственную. Вы, мальчики, связали ваши жизни в одну. Жизни, души, сердца и силу. Если так случится, что один из вас уйдет, другой до конца своих дней будет жить наполовину. С половиной души. С половиной сердца. Вот что вы натворили! — друид встал, направляясь к двери, на ходу натягивая пальто. — И еще одно. Не вздумайте прыгать в одну койку, подменяя одно понятие другим. Секс и любовь идут так же параллельно, как удача и победа. В обоих случаях одно без другого вполне возможно. Но только их сочетание рождает истинное счастье. Нужна ли победа ценой слишком многих жертв? Дитон ушел, оставив их в полной тишине. Стайлз был слишком шокирован, потому не обратил внимания, что в руке у того осталось несколько волосков, снятых с кресла. Дерек вышел за дверь спустя всего минуту после неожиданного союзника. Вернулся он только под утро. Не сказав ни слова Стайлзу, он заперся в ванной, где долго, с каким-то диким остервенением принимал душ, соскабливая с себя мнимую грязь, а открыв дверь в комнату, нашел ее пустой. Стайлз ушел. За время своих пряток парень неплохо поднаторел в атакующей магии. В конце концов, даже без учебников вполне можно научиться владеть своей силой. Особенно без учебников, когда ты не знаешь лимитов и границ. Это было опасно прежде всего для самой Искры, ведь любая ошибка наказывалась жестоким откатом, а любое нарушение баланса ломало кости и вытягивало жилы не хуже извращенного садиста. Но плюсов Стайлз видел все же больше. Дитон периодически присылал весточки. Вездесущие галки оставляли короткие послания о том, где и какие книги нужно почитать, чтобы развить в себе дар. В одном из первых писем, нашедших парня спустя месяц после расставания с Дереком, друид написал, что только сейчас понял, почему Стайлз так отрицал свою принадлежность к ведьмакам. Он истратил несколько волосков, чтобы удостовериться, что Стайлз — это чистая Искра. И выразил свои соболезнования в связи со смертью его семьи. Он писал, что теперь понимает, почему Дерек так открылся и доверился ему, ведь они оба, по сути, оказались сиротами с горькой судьбой. Упоминание волка больно резануло по груди, но парень уже привычно сжал зубы и отмахнулся от этой «полыни». В этом же письме было указание на первый схрон с книгами. Как оказалось, таких было немного, но все они спасали представителей своей крови, когда те были в беде. Дитон делился этой тайной, понимая, что Стайлз оказался в безвыходном положении, а судя по тому, что тот был знаком с Марин, дела его были не просто плохи, а почти безнадежны. В этом же, самом первом схроне парень нашел книгу, где наконец узнал всю подоплеку его детства. И понял причины соболезнований Дитона. Когда ребенку с Искрой исполнялось три года, его кровные родственники или попечители проводили ритуал, в котором принимали его в свой вид. Это делалось для того, чтобы бесконтрольная Искра не вырвалась на свободу, причиняя вред всему, что окажется на пути. Когда же Искра оказывалась связана видовой магией, она легче подчинялась носителю, и ребенка было проще обучить. Либо искать силу внутри, увеличивая ее резерв, либо выпускать силу во внешний мир, преобразовывая магию природы. И ведьмак, и друид могли стать эмиссаром, если стае, общине, ковену, да любому по сути магическому сообществу требовался посредник. И если друидам таковые нужны были редко, то для стаи волков или общины фейри, не говоря уже об эльфах, они нужны были обязательно, иначе, с их агрессивной природой, без войны не разрешить ни один вопрос. Ближе к современности это, конечно, стало условнее, проще, но, тем не менее, эмиссары всегда были и будут необходимы. Вступая на этот путь, любая Искра менялась, отступая от активной магии ковена или пассивной магии общины друидов. Сила эмиссара была более гибкой, более подвижной, чтобы в случае необходимости выступить гарантом как против одних, так и против других представителей магических существ. Но вместе с этим, она становилась привязана к интересам одного сообщества. И до момента, пока жив хотя бы один из его членов, эмиссар оставался верен ему. До конца. Именно поэтому было такой редкостью, чтобы эмиссар переходил в другое сообщество или после гибели собственного смог стать для кого-то еще посредником. Чаще всего со смертью последнего члена своей семьи эмиссар погибал от собственной магии. Углубляясь в эти тонкости, Стайлз до последнего не верил в то, что складывалось у него в голове. Но картина была ясна: ребенка до третьего года нередко похищали, чтобы приобщить к своему виду. Проведенный ритуал гарантировал, что когда Искра достигнет своего пика, он станет полноценным членом сообщества, независимо от того, чья кровь течет в его венах. Родителей, как правило, убивали, чтобы кровное родство не помогло либо найти дитя, либо, если до проведения ритуала сделать этого не удавалось, подчинить его, используя против самих же похитителей. Но вот если ритуал совсем не провести… Во время вступления в силу Искра прорвет себе путь на свободу, и тот, кто окажется достаточно силен, чтобы силу этой Искры направить в нужное русло, сможет в разы увеличить чей-либо резерв. Описания ритуала в книге не было. Зато были описаны последствия, когда попытавшийся подчинить чужую силу даракк не справился. Выжженная земля. Долгие годы запустения. Мертвый лес. Именно такой ритуал хотел провести с ним Джерард. А значит, он не родной отец Стайлзу. А значит его родители мертвы. Парень долго осознавал эту истину. Но, вместе с болью от этого осознания, многое встало на свои места. То, что «отец» не любил его, то, что его «мать» никогда не навещала его у друидов. То, что его силу не разрешали использовать… Все те мелочи, типа выбранного направления обучения бесполезным заклинаниям, холодного взгляда бездушной Марин Моррелл, печальных вздохов Эллисон, которую тоже отправили на несколько лет к друидам, чтобы потом забрать на обучение к охотникам… Все это до конца сложилось в трагичную мозаику его детства и юношества. Стайлз вспомнил, как спустя всего несколько недель после побега его разложило на земле, выворачивая суставы, разжигая кровь, придавливая к холодным листьям. Он чувствовал себя мертвым и живым одновременно, невесомо паря в воздухе, но ощущая вековую тяжесть на всем теле. Ему было так больно, так страшно, так невыносимо одиноко, что он почти желал собственного ухода за грань. А потом его выбросило из сознания, и в себя он пришел, скорее всего, через день или даже два. Он был страшно голоден, губы потрескались от жажды, а ноги и руки задеревенели от холода. Но магия легко и живо отозвалась на его просьбу. Тогда он подумал, что это откат от неправильно использованного заклинания сокрытия следов, и только сейчас до конца осознал то, что, наверное, знал всегда. Это был его день рождения. Это был момент, когда его Искра вступила в полную силу. Той осенью ему не раз еще было плохо и больно. Но тот первый раз был однозначно не просто откатом. Как он пережил тот день, Стайлз не понимал. Как и того, почему без чужой помощи и поддержки его Искра не выжгла его самого вместе с окружавшим его лесом. Но ответа на этот вопрос у парня не было. Недавнее послание от Дитона было весьма кстати, библиотека в схроне старого костела дала множество полезных знаний. Но друид предупредил, что следующее послание станет последним. У него остался последний волосок, чтобы зачаровать птицу, а значит, если понадобиться помощь, Стайлзу придется самому за ней обращаться. Парень, как бы ни был благодарен мужчине за помощь, не планировал вновь выходить с ним на связь. Ему было неясно, с чего тот решил принять участие в его судьбе, а все непонятное он предпочитал обходить стороной. Вот как тот странный обветшалый мотель на дороге, где вряд ли найдутся те, кто захочет раскошелиться на ночевку, если всего в двух часах езды можно разместиться в городе. Он постарался максимально сконцентрироваться на том, чтобы его маскировка работала идеально. Отправив несколько птиц на разведку, он получил совершенно удручающую картину. В здании было всего несколько человек, но парню все же было тревожно. Чем ближе он подъезжал к мотелю, тем сильнее билось сердце в груди, и в конце концов он свернул с разбитой старой ухабистой дороги прямо на кукурузное поле и вжал педаль газа в пол. Его предчувствия его не обманули. Сразу, как только он проехал постройку, на дороге оказалось несколько машин, которые повторили его маневр и стремительно приближались к видавшему виды джипу. Дотянуть до города у него не было никаких шансов. Бросив на педаль газа толстенную книгу — да простит его автор сего бестселлера, который Стайлз купил всего пару сотен миль назад — и зафиксировав руль, он схватил рюкзак и выпрыгнул из машины, молясь, чтобы его маскировка не подкачала, и надеясь, что водитель догоняющего его внедорожника не решился съехать с проложенного его машиной пути в зарослях кукурузы. Понимая, что сбежать на этот раз не удастся, парень надеялся выгадать себе хотя бы десять минут форы. Чтобы подготовить нужные сцепки заклинаний, у него оказалось двадцать: умница-джип и прилежный фермер, засеявший ровнехонькое поле, дали ему более чем достаточно. Когда его преследователи оказались в зоне видимости, Стайлз даже немного разочаровался. Их было всего трое. Все ведьмаки, хотя за рулем одного из внедорожников он точно видел женщину. Оставив засечку в памяти, что кто-то, видимо, хочет стать для него сюрпризом на очередной день рождения, он не стал медлить. Первый из мужчин упал, схватившись за горло. Его напарник бросил чем-то в сторону парня, но бить вслепую было не слишком разумно — небольшой смерч прошел далеко, даже не задев. Стайлз попытался лишить воздуха и второго, но тот был готов, его заклинание ушло в пыль. Шедший позади совсем молодой парень разорвал узел на поясе, и Стайлза задело. Не сильно, но достаточно, чтобы его глаза сверкнули силой, и в следующую секунду его плечо пробила стрела. Не простая. Он сразу понял, что у него не больше пяти минут, чтобы закончить бой, иначе он просто потеряет сознание. И не просто закончить, а сделать так, чтобы никто из этой четверки не смог взять его живым. Отбросив затею с прятками, он показался на глаза мужчинам, только чтобы в следующую секунду их обоих опалило пламенем. Не обычным, который и тот, и другой готовы были отразить — все же в них был виден опыт, а значит нагревшийся воздух однозначно подсказал им путь для спасения. Порыв ветра в мгновение подхватил вырванные с корнем вспыхнувшие ярким огнем сухие стебли, которые вихрем закружили вокруг ведьмаков, сдавливая их, лишая воздуха, заставляя буквально дышать языками жара. Еще несколько стрел упали, встретив пылевую преграду, но Стайлзу не обязательно было видеть, чтобы знать, где засел стрелок. Он выпустил очередную сцепку, и его буквально оглушил знакомый крик. Эллисон! В последнюю минуту он остановил обвивающиеся вокруг нее ветки от того, чтобы те сломали ей шею. Она всегда была мила с ним. Пусть ее смерть придет к ней не сегодня. У него оставалось еще несколько заготовленных заранее заклинаний, но противников больше не было. Перед глазами все плыло, и Стайлз изо всех сил надеялся, что у него достаточно быстро восполнится резерв, и снотворное, которым была пропитана стрела, выведется из крови раньше, чем этой группы хватятся. С дороги послышались громкие хлопки, и парень было подумал, что у него галлюцинации, но аплодисменты были реальными. — Да ты, оказывается, не так прост, как нам сказали… Совсем не так прост… Так что теперь, видимо, ты будешь еще полезнее ковену… — Стайлз закрыл глаза и обмяк, понимая, что их было пятеро. Что же птички его так подвели… Он готов был уже использовать одну из сцепок на последнего, даже понимая, что скорее всего, заклинание и его под собой уложит, но до его ушей донесся такой знакомый рык, что пальцы отказались щелкнуть по нити силы. Он слышал свирепое рычание, вскрик и стоны, чувствовал вспышки магии, но не мог открыть глаза, не мог помочь ничем. Его сознание все сильнее уплывало, и он только надеялся, что Дерек будет в порядке.