Клэнс. Игра та же, правила новые или же сборник драбблов по русреалу

— Ну, когда же уже?! Когда?! — лицо Лехи светится от предвкушения. Никита, лишь усмехаясь, разводит руками: — Ты прямо как ребенок. Ну, или осел из Шрека. На выбор. Скоро. На следующем повороте налево вроде… — Я так жду! — Ты каждый раз скачешь, как ненормальный, когда мы идем туда. Боже… — закатывает глаза Никита. — Потому что я люблююю космос… И тебя, — лыбится Леха и целует Никиту в его эту вечную, бесючую, но такую привычную ухмылку. — Засчитано, — тихо посмеивается Никита. А вот и нужный поворот. Они заворачивают в дворик, где их уже встречает старый неработающий автобус, служащий сейчас лишь декорацией. Он весь потертый, с кучей старых брошюр про космос и планетарий в целом, словно создает атмосферу прошлого века, когда космос только начали покорять. А над «автобусом» возвышается не такое большое, по меркам мегаполиса, но все же величественное здание с круглым огромным куполом сверху. Да, ради него они и встали в единственный выходной пораньше. Леша резко замедляется. Кажется, его глаза сейчас сами схожи с космосом, синим и бескрайним. Они блестят так сильно, будто бы там прячутся тысячи звезд. Никита подталкивает того в спину. Леха, конечно же, спотыкается из-за своей шаткой походки, но удерживается на обеих ногах и делает решительный шаг вперед, попутно цепляя Никиту за запястье и утаскивая за собой. Они проходят через двери, металлоискатели и, наконец, доходят до расписания программы проекций под большим куполом. — Что будем смотреть сегодня? — ответственность за выбор Никита полностью отдает Лехе. Они были уже на многих сеансах в большом звездном зале, но всегда находится нечто, что парни еще не видели. Иногда даже завозят что-нибудь новое. — Блин, думаю между «Черными дырами» и «Звездами»… — хмурится Леша, выгибая бровь почти в неестественном наклоне. Они смотрят на экран и, по-хорошему, надо бы уже, наконец, посмотреть про черные дыры. Третий год все не могут, но сеанс опять в какое-то неудобное время. — Давай, «Черные дыры» оставим на особенный день, а то они, блин, только через пять часов, — принимает решение Никита. — У нас и так особенный день — по-детски дуется Леха, скрестив на груди руки и изображая, что вот-вот устроит истерику. Истинная королева драмы. — А будет особенный день черных дыр, — ухмыляется Никита. — Ооо… — поигрывает бровями Леха, его настрой резко меняется, — Я устрою тебе как-нибудь такууую черную дыру. Никита краснеет и пинает его в бок. Ну, нельзя же так вести себя в месте, где столько детей. Они доходят до касс и выбирают нужный сеанс через полтора часа с броским названием «Мы все звезды». По традиции, они идут в «Лунариум», который все равно никогда не успевают осмотреть до конца. Но все же он того стоит. Огромное футуристическое пространство с всякими физическими экспериментами и интерактивом на тему космоса. Вот любимая Лехой «колба с молниями», а вот с помощью игры с вакуумом бутылка, с громким хлопком, отправляется на другой конец зала. Магия вне Хогвартса. Не иначе. Они доходят до аппарата, позволяющего дистанционно управлять мини-копией марсохода, и тут уже у обоих парней светятся глаза. Любимая игрулина, сколько бы им там не было лет. — Хэй, привет, скучал? О, мы тоже, сладкий, — с приторной нежностью начинает Леха и берет на себя управление «право-лево». Никита же управляет рычагом, отвечающим за движение «вперед-назад». — Так, в этот раз он доберется до того злополучного угла, — азартно сбивает весь милый настрой Никита, закатывая рукава красной ветровки. — Так, не дави на нашего ребенка! — возмущается Леха, — Из тебя ужасный батя! — Из меня прекрасный отец! — нет, их споры не закончатся никогда. Не с его характером, не с упрямством Лехи. Не-а. Хотя конечно, кто сказал, что это плохо. — Тяни вперед, а я назад, тогда он повернется, а потом я его вперед поведу. — Властный Тиран! — дуется Леша, но все указания выполняет. Он знает, что когда они доверяют друг другу, то, вообще-то, из них выходит хорошая команда. Жалко, на первом курсе он этого не понял. Может остался бы и как-то с помощью Никиты разобрался с астрофизикой… Но ладно уж, журналистика слишком покорила его сердечко, а грезить космосом ему никто не запретит. Леха и не замечает, как из-за собственных мыслей упускает рычаг и его тут же перехватывает Никита, который, прикусив губу, усердно пытается довести «их ребенка» марсоход по имени Саня до угла, куда тому не позволяет попасть витой провод. Ну что за издевательство! — Хэй, самурай, дай ему отдохнуть, — пытается перехватить управление Леша, но все попытки тщетны. — Да блин, у него туда провод не тянет! У Леши все же получается отобрать рычаги, и он толкает бедром Никиту, чтобы тот совсем отошел. — Когда ты стал таким рассудительным? — хмурится Никита, словно ребенок, у которого отобрали игрушку. А стойте, так и было. Ну, почти. — Наверное, зануды покусали, — пожимает плечами Леша. И ведет Саню «в домик» в пещеру. Надо сказать, создатели этого интерактивчика сделали крутую штуку. Песок и пещеры прям инопланетные на вид. Даже и не скажешь, что это всего лишь пластик, да и сам марсоход — просто милейшее существо. С красными и синими полосками по бокам и оранжевыми фарами ему очень идет. Никита с Лехой пытаются игнорировать явные попытки создателей Сани в патриотизм и решают, что эти полоски исключительно в честь них, как крутых родителей. За сорок минут, как и указано было в инструкции, они заходят в музей Урании. Тут уже космос показан совершенно на серьезных щах. Кажется, Леха сейчас либо запищит, либо сразу упадет в обморок, надо быть наготове. И, хоть Никита, как всегда, хмурится, изображая, что он здесь лишь из-за этого долговязого надоедливого парня с каштановыми волосами, на самом деле, он не в меньшем восторге. Огромные метеориты, старые приспособления для изучения планет и измерения времени. Да это же в тысячу раз нагляднее любой лекции! На втором этаже — крупный макет всех планет. Кроме Плутона, как всегда. — Я не понимаю, как они могли исключить его из списка планет! То есть мне так всегда нравилось, что он будто бы, несмотря на то, что совсем маленький, выбил себе место под солнышком, — так всегда говорил Леша, сокрушаясь. — Но он все еще под солнышком, — улыбался в такие моменты Никита, проводя рукой по щеке поникшего парня. — И я думаю, ему известно, что ты и я все равно считаем его планетой. И тогда Леша немного улыбается. И за такую кроткую, искреннюю улыбку после подобных слов, Когане готов убивать. Хотя, конечно, было б кого. Но если бы было, то убил. Это точно. За пятнадцать минут до просмотра они идут в большой звездный зал. Места у них в этот раз классные: подальше. Здесь работает обратный эффект, чем в кино, из-за того, что экран — полусфера купола. Леша сидит, немного побалтывая ногами в своей любимой манере, смотрит на Никиту блаженно. Тот тоже поворачивает в его сторону голову и смотрит прямо в глаза. Их взгляды пересекаются. Когда-то от этого шли мурашки неловкости. Сейчас, когда иссиня-черные угольки встречаются с яркой синевой его двух глаз-океанов, где-то внутри происходит большой взрыв, и вновь, и вновь рождаются новые галактики и сверхновые, освещая все вокруг. «Не знаю как мы все, но он точно звезда. Но только моя», — улыбается Никита. В зале гаснет свет, и тетечка объявляет о начале программы, которая состоит из двух частей: рассказа про созвездия и фильма, который они так тщательно выбирали. Вокруг все становится розовым, затем фиолетовым, и на «небосводе» всходит луна. И вдруг все синеет до обычной ночи. На небе начинают появляться звезды. Все существующие. Такое даже в чистом поле не увидишь, не то что в загазованной Москве. Звезды выстраиваются, создавая картины — созвездия. Вот там — Большая Медведица, конечно. А это… кажется Козерог. Никита всегда неплохо знал и определял созвездия, в отличие от Лехи, который каждый раз с раскрытым ртом слушал о чем-то легком и даже не всегда понимал о чем вообще ведется речь. Но космос любил добросовестно. И, хоть на звездное небо и созвездия можно залипать вечно, пришло время другой программы. На выгнутом экране начался 3D мультик, что сначала не впечатляло и, в какой-то мере, даже разочаровывало. Но, по мере развития событий, это показалось самым лучшим вариантом все просто и понятно рассказать. Большой взрыв. Образование элементов, планет, простейших организмов и наконец нас… И, так и выходит, что «все мы звезды». Невероятно. Никита сжимает сильнее ладонь Леши. Руки у того дрожат. Значит, не он один впечатлён. — Ты в порядке? — в голове у Никиты мелькает мысль, что лучшее в отношениях — это возможность не скрывать беспокойство. — Эээ… Ну, да, — как-то туманно отвечает Леха. Он слегка подтормаживает, но кажется абсолютно счастливым. До выхода из планетария они молчали. Говорить не хотелось и не было нужным. Только уже около металлоискателей Леша резко дернулся в сторону сувенирного магазинчика. — Ой, да ты серьезно? Там же огромная наценка на обычные вещи, — закатывает глаза Никита. — Ну, пожалуйста, ну пошлиии! — упрямо тянет его шатен в сторону полок с книжками и псевдометеоритами. Никита быстро сдался. Возможно, потому что он и не пытался сопротивляться. О чем потом пожалел, когда Леша, широко улыбаясь, подошел к нему с новокупленной книгой про большую теорию струн. — Ты совсем идиот? Или только притворяешься? — усмехается Никита, — Ты из бауманки не из-за физики ли ушел? — Это совсем другое! — парирует Леша, пытаясь запихнуть книжку в рюкзак. — Во-первых, это научпок, там все понятным языком написано. Во-вторых, ну ты посмотри на эту обложку, она же на ощупь почти бархатная. И вообще радуйся, твой парень пытается самообразовываться! — Допустим, я тебе верю. Но ты все равно положи ее на виду, чтобы, если что, хоть я её прочитал, — с серьезной миной выдает Никита здравую мысль и уверенно идет к выходу, чтобы это «чудо» не купило еще что-нибудь. Они уже выходят из планетария и спускаются по вымощенной белой плиткой лестнице. — Знаешь, я в восторге от мысли, что все мы сделаны из одной звездной пыли, — шаг. — Почему же? — второй. — Это значит, что мы с тобой часть большого плана Вселенной, — Леша усмехается, делая следующий шаг по лестнице. — Так надо было, чтобы элементы, из которых состою я, встретили элементы из которых состоишь ты, и мы их соединили. Оба краснеют. Леха всегда несет романтичный бред, порой приукрашивая его пошлостью или приторностью. Но сейчас, после их особенного дня, после их традиции, эти слова не казались чем-то пафосным. Этот балбес прав: Вселенная не раз доказывала, что как бы то ни было, они должны быть вместе. Леша хватает руку Никиты, перебирает пальцами по шершавой коже его перчаток без пальцев. Он смотрит прямо на Никиту и второй рукой проводит по щеке, где у того шрам. (Самый любимый шрам во вселенной!). Убирает непослушные пряди волос с его лица, открывая миру белоснежную кожу. — С годовщиной нас! Никита улыбается самой теплой улыбкой из возможных. — С годовщиной.