Клэнс. Игра та же, правила новые или же сборник драбблов по русреалу

На самом деле, это был совершенно обычный вторник. И ничего не предвещало беды. Ни предложение Лехи встретить Никиту из универа, ни дружелюбное предложение прогуляться. Но темноволосому парню тогда все же стоило напрячься. Они шли по спальному району с нехилым бутылем дешевого вина в сторону Лехиной квартиры. Сегодня Харитон, его сосед и их общий друг, уехал к родителям на Урал, и, все ещё казавшаяся невинной авантюра Лехи — бухнуть в этот непримечательный будний день, каким-то непонятным образом проглотила Никиту с головой, и он сам не заметил, как они уже снимали кроссовки в маленькой прихожей. Обшарпанная квартирка на окраине города прямо-таки пахла советским прошлым, но что-то в ней было. Хаотично развешанные фотки, парочка гирлянд в комнате и кухне, постельное белье с какими-то непонятными роботами и космосом и расставленные на тумбочке масочки и крема. Да, здесь определено жил никто иной как Лёша. Никита, словно завороженный смотрит мелькающие разноцветные огоньки над кроватью. Между ними помещаются маленькие квадратики воспоминаний, запечатлённых на полароид. Вот их фотка с посвята: Хоря перепачкался мороженым, Катя показывает язык, Лёша просто улыбается в камеру, а где-то там, в уголке, он, как всегда, стоит угрюмой тенью, скрестив на груди руки. Мда, вот вам и тёплое воспоминание. Но вот другая фотография. На ней уже нехилая семейка Лехи. С десяток человек стоят у каменистого пляжа лазурного сочинского моря. Все улыбаются, заражая солнцем изнутри все пространство вокруг. Никита знал, как Лёха скучал по семье, по их традициям и объятиям матери. Но жизнь мечты в Сочи было не получить. Надо было «уметь крутиться». Лёша пытался. Ещё квадратик с их селфи с пар Славика. Опять Никита недовольный, но тут это больше напускное, конечно. А вот их последнее фото с МАКСа. Настоящий пикник на вид, на самом деле: в середине снимка горка бутербродов, а по бокам их довольные рожицы. Он замечает себя и Леху. Там они словно поменялись местами. Никита улыбается, расслабляя извечную хмурость, а Лёша поник, словно из него выкрутили лампочку. Так странно. Неужели у них не может быть ни одной нормальной фотографии? Они, может, и спорят, но ведь неплохо так дружат… Слышится булькающий звук подключения колонки. Никита вздрагивает и оборачивается. Он не знал, сколько прозалипал на фотографии, но Лёша за его спиной ожидающе выгибает бровь и роется в плейлисте, переключая песни каждые пять секунд. Это раздражает. Как и почти все, что делает Лёха. Это его талант, не иначе. Останавливает он свой выбор на какой-то старой песне, пожалуй, больше веселой, но, самое важное, без слов. — Я на кухню, — улыбается Леха, показывая пальцем куда-то за спину. — За стаканами. У нас обычные, правда, только… Ну, и рюмки, но это было бы слишком. Никита ухмыляется. Леха как всегда много болтает. Он кивает, и шатен удаляется, оставляя его с колонкой наедине. Разглядывать комнату, где Лёха живет уже больше года, стало единственным занятием на те пять минут, что парня не было. Никита проскользнул взглядом по плакату с летающей тарелкой и надписью: «я хочу верить», по разорванной на кусочки фотографии, на которых можно было разобрать только серебристые пряди чьих-то волос, по пустым банкам энергетика, выставленным в ряд у тумбочки, словно они являлись редкой коллекцией произведений искусства. Иногда комната могла сказать о хозяине гораздо больше чем он сам. Даже, если это никогда не замолкающий Лёха. Звон стекла и нервное хихиканье. Это Леша вновь ворвался в мысли Никиты, гремя стаканами похожими на кубы: — Умеешь открывать вино? А то я обычно все ломаю… Никита кивает и берется за бутылку. Вообще, Леха был сегодня немного странным: его воодушевлённые речи почти сошли на нет, шутки были ещё более плоскими, чем обычно, и он явно нервничал. Может, случилось что-то с домашними? Или в новом университете что-то не клеится? Это ещё предстоит выяснить за бутылочкой красного. Никита с горем пополам открывает бутылку, поминая, как ловко это выходит у Катюхи. — Ну что? За нас, красивых, — паясничает Лёша и, прежде чем Никита успевает возмутиться, быстро чокается с ним и отпивает сразу с половину. Возможно, это и был план парня, но развезло Лешу знатно и слишком быстро. Не то чтобы это было плохо. Он просто стал немного заторможенным, и улыбка стала более блаженной. Никите же алкоголь не сильно бил по мозгам, лишь по ногам, которые быстро стали ватными и не справлялись с гравитацией. Песни сменяли друг друга: от заезженных попсовых, горячо любимых Лешей, до проблесков хорошего вкуса в виде чего-то душевного и, порой, альтернативы. В какой-то момент Леша встает с продавленного старого матраса, служащего, обычно, его кроватью, и начинает, покачивая бедрами, танцевать. Он, чуть прикрыв глаза, кружится, выводя руками в воздухе одному ему понятные фигуры. — Почему ты такой скучный? — в какой-то момент канючит парень, приостанавливаясь и прищуривая глаза. — Что тебе опять не нравится? — ухмыляется Никита. — Ты никогда не танцуешь! — дует губы Леша, подходит к брюнету вплотную и тянет его за руки с матраса. Гравитация тут же дает Никите пощечину, но он не из строптивых, чтобы боятся какой-то там силы тяжести, поэтому, опершись на руки Леши, который был все еще незаконно близко, парень качнулся в сторону под ритм. Играло что-то медленное, лирическое и безумно неправильное. — Потанцуй со мной, — в глазах Леши почти кричало отчаяние. Я так хочу тебе понравиться Они расслабляют руки, не отпуская пальцы друг друга, и медленно, не особо в такт, кружатся. Вместе с ними кружатся огоньки гирлянд. Твои глаза в моих глазах Свет пробегает по казавшимся черными, словно графит, глазам Никиты, и он невольно смотрит в глаза Леши, в синеве которых плещутся желто-красные огоньки, словно блики от закатного солнца, и чернеет угольками его собственное отражение. Только однажды отражались. «Сегодня впервые» — пробегает мысль. Они немного налаживают ритм и начинают плавно поднимать и опускать переплетенные руки, и это даже становится более веселым, чем пугающим. Я вижу тебя в своих снах Я так хочу тебе понравиться Леша опускает глаза, проговаривая текст песни одними губами. По ним пробегает еще один красный блик и тут же перебегает на губы Никиты, возвращая обратно то напряжение. Он сильно жмурится, пытаясь прогнать наваждение, отрезвляющее, говорящее насколько эта ситуация неправильна. Иллюзия почти срабатывает. Он открывает глаза и пытается улыбнуться, хотя играть у него всегда выходило плохо. Он смотрит на Леху. Такого привычного, бесящегося от шуток про «мистера Алешу», пытающегося пикапить каждую проходящую мимо даму, обожающего космос, свою семью, принимая друзей в ее круг, и такого привычного. Долговязый, навязчивый и глупый. Надежный, смешной и такой родной. Сейчас происходит что-то странное, пока неизведанное. Что-то, что Никите надо будет объяснить самому себе позже, а сейчас, нельзя терять момент. И он улыбается. Улыбается искренне и широко, разглаживая хмурую складку на лбу. Леша останавливает на нем взгляд и почти восхищенно рассматривает лицо напротив, словно увидел его впервые. — Улыбаешься ты лучше, чем танцуешь, — он пытается свести все к шутке. К очень милой шутке, надо сказать. Я так рад, что доставляю тебе радость Они оба улыбаются и ничего не говорят. Музыка подходит к концу, и тут руки Леши резко скользят вверх по рукам Никиты, минуя запястья, локти и смыкаются над шеей. Он порывисто обнимает его, прижимаясь носом к его виску, елозя по темным волосам, и так же резко отпускает, отходя к матрасу. Подбирает бутылку и прямо из горла допивает остатки. Небрежно заваливается на «кровать» и притворно сонно проговаривает: — Я, наверное, перебрал, так что я спать. А ты можешь лечь на диване, или просто захлопни дверь. Отворачивается к стенке. Никита замирает. Вечно уверенный в себе Леша сейчас казался невероятно ранимым, и он не понимал, что, действительно, лучше сделать. И из двух предложенных вариантов, он выбирает свой, третий. Он садится рядом, под боком у Лехи, заглядывая ему в лицо. Вроде, и правда спит. И дыхание ровное. Но что-то в его лице все же тревожит. Никита зарывает пальцы ему в волосы и поглаживает по голове, вспоминая, как в детстве так делал отец, когда ему было грустно. Леша так и не сказал, в чем причина такого странного поведения, но Никита начинал догадываться.