Месть Капитана Крига

      От просмотра карт меня оторвал вошедший в мою каюту боцман, коренастый мужчина с постоянно бегающим взглядом. На его поясе висел катлэсс, который приходилось постоянно поправлять. Это, его походка и намертво въевшийся запах кухни, выдавали в нем кока, но сейчас он был моим боцманом. И, несмотря на кажущуюся неловкость, он неплохо справлялся. В его взгляде читалось легкое беспокойство. Видно, что он не хотел меня отвлекать и поэтому стоял у входа, переминаясь с ноги на ногу, и теребил рукой край жилета из парусины.       — Хей, Кристофер. Ты что-то хотел?       — Капитан! — боцман от нетерпения крикнул, но сразу же осекся и продолжил более спокойным голосом. — Капитан, люди встревожены. Им не нравится, что мы упускаем лёгкую добычу и гонимся за этими испанскими торговцами. Ребята слышали в трактире об английском корабле, который вез ром в Кингстон. Мы могли их взять, но упустили. А ром хорошо ценится.       — Променять огромную партию сахара на несколько бочонков рома? Я объяснял команде, что корабль испанцев- это лучшее, что мы можем сейчас взять.       — Криг, ты хоть меня не обманывай. Мы вместе прошли тот ад, и я знаю, что капитан испанского судна — тот, кто разбил «Слезы Марии». Команда не будет терять добычу одну за другой ради мести.       — Месть это только часть того, что мы получим. Я радею за свою команду, к тому же мы получим столько денег, что команда сможет бросить пиратство. По крайней мере те, кто захотят. Я брошу. И, надеюсь, ты тоже.       — Скажете речь?       — Конечно. Если уж ты говоришь о том, что команда начинает роптать, то надо их успокоить.       Перед выходом я взглянул в треснувшее трофейное зеркало, которое взяли с одного из испанских кораблей. Такое стояло на моем старом корабле- «Слёзы Марии». Я помнил его историю так, будто она произошла совсем недавно, а не три года назад. Мы стояли в Порт-Ройал, и наш канонир, мы звали его Француз, указал на зеркало и сказал, что моей каюте оно подойдет. Это была подначка, но я не смог отказать старому другу. Каюта капитана является лицом корабля, и старинное зеркало добавлял ему авторитетности. Сейчас же я смотрел в бледную копию старого. В его отражении смеялся Француз, почесывал нос Нэш, мой старый боцман, и, закинув абордажный топор на спину, позади всех, стоял Лиланд, кватермастер. Мой старый совет смотрел на меня и чего-то ждал. Мне казалось - отмщения. Кристофер продолжал переминаться с ноги на ногу, и, хотя он это делал очень тихо, постоянное шлепанье босых ног в моей каюте начинало раздражать.       — Черт возьми, Кристофер, собери команду. Пошевеливайся! — он сорвался с места, и через пару секунд я уже слышал его громкие выкрики о том, что капитан сейчас скажет речь.       Встряхнув головой, я сбросил видения старых товарищей и одёрнул полы камзола. Форма английского офицера уже истрепалась с тех пор, как я получил её из рук послов губернатора одной из колоний, название которой я не мог вспомнить, но все еще выглядела представительно. По крайней мере, меня нельзя было перепутать с теми оборванцами, которые сейчас назывались командой «Сокрушающего». Как по мне, так идиотское название. Оно понравилось Кристоферу, и я решил его оставить. Эта посудина, купленная за те деньги, что у меня оставались, еле держалась на плаву. К счастью, первые судна были захвачены практически без боя, и мы смогли отремонтировать корабль.       Когда я вышел на палубу брига, перед моими глазами предстала разношерстная компания, стоявшая на главной палубе и внимательно следившая за мной. Здесь были все, кто срочно не нужен в управлении кораблем. Среди них четко выделялась кучка единомышленников, противников моей погони за испанским грузом сахара. Ими управлял матрос, которого звали Эррол - худощавый и смуглый парень с длинным носом и густыми черными бровями, из-под которых смотрели решительные голубые глаза. Иногда казалось, что он видит тебя насквозь. Его внешность и жесткий характер помогли ему собрать преданную шайку, которая скорее выполняла его команды, чем мои, и, если бы я решил протащить его под килем, они бросились бы на меня. Я терпел его только потому, что не мог избавиться от этого человека. В моих планах было остановиться в ближайшем порту и уплыть, не предупреждая его со сподвижниками. Такое решение вызвало бы недовольства среди команды, но я уже мог бы не опасаться ножа в спину.       Осматривая собравшуюся толпу, я был рад, что среди них нет ни одного человека, разбирающегося в навигации. Иначе бунта было бы не избежать. Для моего спокойствия, испанцы должны были попасться нам в ближайшую неделю и ни днем позже.       — Команда! Мы уже долго в море, и я знаю, что среди вас ходят разговоры о том, что капитан гонится за миражом, что вы выполняете мою вендетту, что я, возможно, сошел с ума и кормлю вас пустыми обещаниями. Среди вас есть люди, считающие, что это не стоит того, и я заставляю вас плыть за испанцами только потому, что не боюсь бунта, ведь никто из вас не разбирается в навигации и шансов добраться до берега у вас не так уж и много. Вы в праве так считать, все вы. Но уверяю вас, я не сошел с ума, я знаю зачем мы идем и не вру вам о награде. По моим расчетам, испанский бриг с сахаром стоит в порту на острове Кэт. Мы находимся от него в одном дне пути. И это время мы потратим на то, чтобы встать на маршруте этого корабля и перехватить его. Есть там один островок, настолько маленький, что не имеет названия. Там мы его и подождем. Возьмем сахар, продадим его в Тортуге, этих денег нам хватит на то, чтобы бросить пиратство и заняться спокойной мирной жизнью… или же хотя бы забыть о грабежах на долгое время. Так что, парни, с такой перспективой вы хотите продолжить роптать о маленьких испанских суденышках с ничтожным грузом, или поймаем самую крупную рыбу? Кто со мной?!       Нестройная, но дружная волна криков согласия заполнила окрестности «Сокрушающего». Кричали даже некоторые из тех моряков, что поддерживали Эррола. К сожалению, моя радость не продлилась долго.       — Капитан, у меня есть пара вопросов, — Эррол дождался, когда крики стихнут и обратился ко мне. — Что ты скажешь на то, что обычно испанцы берут товар с плантации и направляются сразу в порт, чтобы продать его, а не мечутся по Богом забытым островкам несколько недель?       — Хорошее замечание, которое отражает мои слова. Именно, обычно испанцы продают сахар с одной плантации, но этот корабль собрал с нескольких, и, возможно, там есть что-то еще. Может ром или ткани. Но главное — это сахар, которым он забит под завязку. К тому же, этот маршрут нужен для того, чтобы сбить с толку каперов, приватиров, пиратов и всех, кто может отобрать этот груз. Информация о нем далась мне с большим трудом.       — Тогда почему ты не поделился этим с командой? Вместо правды мы только и слушали байки о большом грузе сахара. Разве мы не достойны знать, куда и зачем плывём?       — По той же самой причине, по которой испанцы не кричат на каждом углу о том, что у них в трюмах. Чтобы никто из вас случайно не проговорился, и мы не конкурировали с теми, кто решит позариться на испанский груз. Я доверяю своей команде, но чем меньше людей знают о маршруте, тем больше шансов сохранить тайну.       На лице Эррола читалось недовольство, но, судя по всему, он исчерпал попытки подорвать доверие к капитану. Мне удалось вернуть расположение команды, и он в какой-то степени помог мне в этом. Боцман дал еще минуту на радостные крики команды, а после начал раздавать распоряжения, вернув эту разношерстную толпу к делу. ***       У острова мы провели три дня вместо запланированного- одного. Команда снова начала выражать недовольство и даже требовала открыть бочки с ромом. К счастью, мы с боцманом смогли восстановить порядок. Я чувствовал, что если испанцы поменяли маршрут, то мне конец. На удачу , к концу третьего дня дозорный с грот-мачты заметил в дали испанское судно.       — Ребята, испанское судно «San Felipe». Бриг, который несет кучу рассыпчатого «золота». По местам, парни, — пираты в спешке бросились на свои места и начали подготавливать корабль к отчаливанию. Спустившись с грот-мачты, я, быстрым шагом проносясь по кораблю, начал раздавать приказы. — Мистер Крис, командование палубными матросами на тебе, организуй их так, чтобы мы большую часть времени были вне зоны их выстрелов. Мистер Уоррен, подготовь пушки, чтоб каждая вовремя выстрелила в цель. Передние зарядить книппелями, боковые ядрами и картечью через одну. Мистер Эррол, возьми командование квартердеком, наш кватермастер подхватил цингу, поэтому ты за него. Организуй этих бездельников и подготовьте абордажные крюки. Время взять этот чертов корабль!       Получив приказы, мои офицеры бросились организовывать остальную часть команды. Даже Эррол не стал спорить с приказами, видимо, назначение на должность кватермастера его удовлетворила. В этом был риск, он мог предать меня после абордажа, получив власть над боевой частью команды. Сам приз не стоил такого риска, хорошо, что бонусом к этому шла месть. Капитаном брига «San Felipe» был дон Илдефонсо, ублюдок, угробивший мой корабль, мою команду и команду испанского корабля, который мы брали в тот момент, когда он напал на нас. Месть вела меня к этому дню, и сахар был лишь предлогом для того, чтобы отомстить.       Команда испанского корабля заметила нас, как только наш корабль показался из-за острова. Я наблюдал в подзорную трубу, как их команда забегала по палубе, подготавливая пушки. Им еще не было окончательно понятно, что мы собираемся взять их. Это была только подготовка на случай атаки. Их корабль шел ромбом к нам, и это дало нам возможность выйти на линию огня так, чтобы их пушки не могли задеть нас. Первые выстрелы были произведены книппелями. Только два выстрела из четырех достигли цели, срубив несколько парусов и тем самым сбавив их скорость. Эти попадания были встречены радостным криком моей команды, и несколько человек с мушкетами начали забираться на фок и грот-мачту. Залпы из боковых орудий были произведены одновременно, но ни один из них не достиг цели. Следующий залп наших пушек оказался более удачным, попав по верхней палубе и разнеся одно из оружий испанцев. Мы сближались с каждой секундой, и попадания стали происходить все чаще. После одного из них на нижней палубе раздался долгий, истошный крик: кого-то зацепило осколками или самим ядром. Мгновение, и к грохоту пушек прибавились выстрелы из мушкетов. В свою трубу я увидел, как дернулась голова испанского рулевого, и он, так и не выпустив руль из рук, упал на палубу замертво. Корабль начало разворачивать, и теперь они смогли стрелять в нас только из мушкетов.       Приблизившись на расстояние броска абордажного крюка, моя команда смогла зацепиться за палубу, и несколько десятков крепких моряцких рук начали притягивать бриг. Залп из картечи обрубил желание испанцев находиться на нижней палубе. С грот-мачты упал один из пиратов, получив пулю с грудную клетку, и сломал шею об палубу. Я пробежал по палубе, закрываясь бортом. Один из испанцев попал в голову пирату, стоящему передо мной, и кровь забрызгала мой красный жилет.       — Капитан, какого дьявола ты делаешь с абордажной командой. Жить надоело? --звучный голос Эррола я узнаю из тысячи. Он звучал обеспокоенно, и, не зная, что он волнуется из-за того, что без меня они могут не добраться до порта, можно было подумать, что он и вправду беспокоится о моей жизни.       — Я здесь, чтобы принять участие в абордаже, что непонятного?       — Угробить себя захотел?!       — Ты командуешь абордажем. Сейчас я твой подчиненный, так что хват., — меня прервала пуля, врезавшаяся между нами в бочку с водой. --Нет времени пререкаться, отдавай приказ.       — Дьявол! Капитан… Даже. Не думай. Погибнуть. Вперед, парни, возьмем этот чертов бриг!       За это время наши корабли притянулись достаточно близко для того, чтобы начать абордаж. Секунда, и пираты один за одним начали запрыгивать на испанский корабль с громкими криками. Присоединившись к ним, я оказался на палубе вместе с Эрролом. Выхватив из-за пояса саблю и абордажный пистолет, я бросился в середину сражения, игнорируя ругань моего временного кватермастера. Испанцы не сражались, а скорее отбивались от атак моей команды, отступая к трюму. Зажатые на носу солдаты уже бросали оружия и сдавались. Успев крикнуть, чтобы не убивали безоружных, я развернулся к оставшимся солдатам и выцепил взглядом дона Идлефонса. Он командовал своими солдатами умело, так что, скорее всего, они могли продержаться еще долго. Его заслонил один из солдат и бросился на меня, размахивая саблей. Подняв пистолет, я понимал, что времени на прицельный выстрел практически не оставалось. Нажав на курок, я отрезал себя от испанца клубами порохового дыма, а когда он рассеялся, солдат был уже мертв. Пуля попала в сердце, и он упал, инстинктивно сделав еще три шага. Бросив быстрый взгляд в сторону дона, я заметил, что солдаты уже практически скрылись и забаррикадировались в трюме. Бой прекратился, и Эррол уже отдал приказ связать пленных. Двое пиратов приготовили абордажные топоры и готовились ломать дверь в трюм. Заметив это, я окрикнул их и приказал остановиться.       — Кажется, ты говорил, что я командую абордажем.       — Абордаж закончился, когда прекратился бой. Единственная опасность - поскользнуться на крови, заполнившей палубу. — Капитан… Дьявол, а ублюдки в трюме не считаются?       — Они уже, считай, сдались. Я с ними переговорю… Сколько погибших?       — Пятеро наших и шестеро испанцев. Счет практически ровный, — он рассмеялся, довольный своей шуткой.       — Убери трупы. Пусть перенесут их на наш корабль. Мы похороним их на том острове.       — Может просто бросим их в море?       — Боги! Может, когда ты был на других пиратских кораблях, так и делали, но я- английский капер с гребаными принципами. Бывший капер, но я должен придерживаться их, и, пока ты на моем корабле, ты будешь соответствовать.       — Хорошо, капитан. Без проблем.       Проводив взглядом Эррола и удостоверившись, что он донес мои команды до пиратов, я направился к трюму. Подойдя к двери, из-за которой доносилась испанская речь, я постучал в неё три раза.       — Дон Илдефонсо, будьте благоразумным испанским командиром и сдавайтесь.       — Кто ты? Назови свое имя, чтобы я знал, кого мне следует вздернуть на рее.       — Герой до конца… Но что скажут ваши солдаты? Готовы ли они погибнуть ради вашего честолюбия?       — Мои солдаты будут сражаться до конца. Никто не доставит вам удовольствия легкого убийства верных испанских подданных.       — Прошло пять лет с нашей встречи, а вы все так же высокопарны. Мы уже проходили это. Только тогда вместо шестерых, погибло восемь, — дон молчал некоторое время. Судя по всему, он не мог поверить в то, что с ним говорит призрак прошлого.       — Этого не может быть…       — Сдавайтесь, по крайней мере, сохраните жизнь своему экипажу. Вы же герой Испании. Он продолжил молчать, но через пару мгновений дверь открылась; из неё начали выходить испанские солдаты с поднятыми руками. Последним вышел сам дон, держа в руках свою саблю. Он смерил меня взглядом и демонстративно швырнул мне её под ноги.       — Я видел, как вас разнесло на части пять лет назад. Никто не мог выжить в том взрыве. Ядро попало в пороховой склад. Ваш корабль раскололся на части и загорелся, а вместе с ним и пришвартованный к вам испанский шлюп. Вы не могли выжить.       — «Inrgavidez» — этот сожжённый шлюп носил такое имя. Тебе, наверное, интересно имя капитана этого судна. Дон Хектор… После того, как ты уничтожил «Слезу Марии», я год пьянствовал. А после, меня нашел в одном из кабаков Порт-Ройала кок. Он служил на моем корабле и вытащил меня из этого ада. Он же и рассказал мне как те, кто смог выбраться из этого горящего и взрывающегося ада, погибли от мечей твоей команды. Ты не дал им справедливого суда. Меня зовут Нейтан Криг, бывший английский капер на службе Его Величества Якова II. Я брал испанские корабли, подрывая экономику Испании и ни разу, ни одного раза не пустил корабль ко дну, не приказал убивать сдающихся. Относился к испанцам с уважением. Один торговец признался мне, что, когда он узнал, что именно я захватил его судно, у него отлегло на сердце. Он знал, что я отнесусь к нему с уважением, и я отнесся. И что я получил? Полное уничтожение моего корабля, моей команды без справедливого суда. Я был уверен, что в случае нападения их отправят в рабство, или они получат срок в тюрьме, но не жестокую смерть от рук испанского монстра!       — Я — монстр? Ты называешь так меня? Ты разорил многих испанцев, оставил их без надежды на хорошую жизнь, обрек их на жалкое существование, убил многих верных подданных Испанской короны. Некоторые из них погибли, потому что не смогли добраться до испанских земель. Ты обрек их на голодную смерть в шлюпах. Если бы ты просто убил этих людей, то это было бы гуманнее, чем-то, что ты сделал.       — А что насчет тебя? Мы брали «Inrgavidez», ты напал на нас, когда мы не могли дать отпор, и уничтожил наш бриг. Ты мог взять нас одним абордажем и захватить как пленников, подвергнуть суду. А в итоге залп картечи снес чуть ли не половину моих людей, ты даже не заботился о том, что могут пострадать испанцы со взятого нами корабля… Я был с доном Хектором на нижней палубе, когда ты приблизился. Мои дозорные успели крикнуть, что плывет испанский военный корабль, канониры сделали один залп, а дон сказал: «Эти верные подданные испанской короны спасут меня и мою команду и подвесят вас на реи за ваши преступления». После этих слов залп получил и он. На моих глазах испанского торговца превратил в фарш заряд картечи испанского военного корабля. Снаряды дырявили мой бриг, и один из залпов попал в склад с порохом. К этому моменту я успел подняться на верхнюю палубу, и взрывом меня отбросило на наш приз. Мой бриг загорелся, торговый корабль тоже. А в трюме были заперты испанские солдаты, охраняющие «Inrgavidez». Около ста двадцати человек погибли сгорели заживо, и ты знал об этом. Я говорил с людьми из твоей команды, с теми, кто ушел после этого случая. Ты знаешь, что как минимум один из них застрелился. Не вынес груза такой вины. Они слышали крики из трюма шлюпа и не могли никому помочь, потому что ты говорил: «Это пираты. Горят только чертовы пираты». Но ты не смог обмануть всех. Короля, придворных, друзей, но только не рядовых матросов. От тебя ушла практически вся твоя старая команда…       — Это была необходимая жертва. Я должен был…       — Должен был! Должен был обречь больше сотни людей на жестокую смерть ради утешения своего уязвленного самолюбия? Ты все еще называешь монстром меня?       Удивленный вздох раздался из толпы сдавшихся матросов. Видимо, никто из них не был в курсе того, какой ценой была получена та слава, доставшаяся за уничтожение одного из самых надоедливых английских каперов. Дон не выглядел уязвленным. Напротив, он не потерял ни капли самодовольствия.       — Может быть, на моей совести и есть смерть испанских солдат, но они были бы рады отдать свою жизнь за то, чтобы тебя и твою команду настигла смерть.       — Именно поэтому я не перережу тебе глотку. Как только мы отплывем, мы протащим тебя под килем, — я обернулся к Эрролу, который уже стоял позади меня и слышал все, о чем мы говорили. — Мистер Эррол, свяжите нашего «благородного» дона и бросьте его под фок-мачту. И дайте в охрану двух или трех толковых матросов, способных перезарядить пистолет за пару секунд, — проследив за тем, как уводят дона, я повернулся к боцману, который уже забрался на корабль с еще десятком матросов. — Хорошо, что ты уже здесь. Сколько у нас пострадавших?       — Среди палубных ни одного. Разбило одну из пушек, Уоррен хочет забрать одну из испанских.       — Конечно. Пошли матроса за ним и пусть сам выберет самую лучшую. А потом спускайся в трюм, проверим не поврежден ли груз, и нет ли там чего еще.       — Да, капитан! Возьми с собой кого-нибудь из ребят на случай, если там остались испанцы.       Позвав с собой трех матросов, мы спустились в грузовой трюм. Перед нашими глазами предстали тюки с сахаром, несколько с тканью и бочонки с ромом или питьевой водой. Я надеялся на воду. Ром можно было продать, но команда могла потребовать его откупорить, а я терпеть не мог пьянство на корабле. Эррол бы попробовал за это ухватиться, но даже он не позволил бы пить команде в море, а говорить он может все что угодно. Один из моряков подошел к бочке и достал нож. --Капитан, разреши проверить?       — Только бочку не попорть.       Он усмехнулся и слегка раздвинул доски крышки бочки. Из маленькой щели повеяло запахом рома.       — Хей, капитан. Чистый ром. Повезло, да?       — Кроме грога вы все равно ничего не получите. Отметь мелом эту бочку, пустим её на нужды команды.       — А как же фраза про грог? — второй пират разразился смехом, кажется, его звали Мюррей, он был одним из ребят Эррола.       — Ну, знаешь, грог готовится из рома, — я выдержал паузу. — а эту бочку мы разопьем в порту. Так что отметь еще одну. Нас сто человек, Мюррей, одной может и не хватить.       К громкому смеху пиратов прибавился голос боцмана и еще одного человека. Им оказался Эррол, его смех был неожиданностью для меня. Никогда бы не подумал, что этот вечно угрюмый парень будет громко смеяться со всеми. Да еще и с шутки, которую произнес я.       Вместимость брига была около четырехсот восьмидесяти килограммов. Двигаясь в сторону грузового трюма, я заметил, что из двадцати четырех пушек было только восемь. Практически минимум оружия. Это была загадка для меня, пройдя к концу трюма мимо этих бесконечных тюков с сахаром, я понял, куда делись пушки. Там стояли три тяжелых на вид сундука. Шутки и разговоры матросов сменились на тишину. В моем мозгу стояло непонимание, что такого могло быть в этих сундуках, ради чего смогли пожертвовать практически всеми пушками и скоростью. Они были заперты, но замок отлетел с одного удара ноги. Я поднял крышку, и всех постигло удивление. Ребята, стоящие за моей спиной, охнули в один голос. Сундук был забит под завязку золотом и серебром. Даже идиоту стало бы ясно, что в остальных тоже были деньги. Я закрыл крышку и, встав на ноги, обернулся к пиратам.       — На палубу. У меня есть объявление для остальных, и вы прекрасно знаете, что я хочу сказать, — поднявшись наверх, я увидел практически всю мою и испанскую команду. Дона же я увидел на своем корабле, привязанного к фок-мачте. Конечно, в моих предпочтениях было увидеть его связанным в максимально неудобной позе или на дне морском. Повернувшись к своей команде, я топнул несколько раз ногой для привлечения внимания. Дождавшись, когда стихнут разговоры, я решил начать речь.       — Господа! Когда я вел вас сюда, то обещал вам горы сахара, а себе - отмщение. Но, видимо, судьба решила благосклонно отнестись к нам и дать такой куш, какой мы и представить себе не могли! — я указал рукой вниз, в отсек для спускания грузов. — Внизу, кроме сахара, тканей и рома, лежит три сундука, наполненные испанскими деньгами. Для таких перевозок, обычно, используют галеон, но, судя по всему, дону Идлефонсу не доверяют такие суда. Или же мы имеем в наличии личные накопления дона. Собственно, какая к черту разница. Мы богаты. Взяли куш малой кровью. Три сундука, не столь много, чтобы бравые испанцы умирали за него, но достаточно, чтобы точно жить безбедно до скончания века. Или пока цирроз не стукнет в ваши печени!       Смех и радостные крики команды дали понять, что парням моя речь пришлась по вкусу, и я мог не опасаться бунта. А удивленные лица большинства испанской команды, дали понять, что они понятия не имели о деньгах. Я повернулся к Кристоферу.       — Предложи испанцам присоединиться к нам, а тех, кто не согласится, высади на остров. И перебрось на этот корабль часть команды. Распределим груз на оба корабля, и на Тортугу. ***       Вечером того же дня я стоял рядом с рулевым и наблюдал за островом. На нем уже расположились испанские моряки с запасом еды и воды. У них был шлюп, так что, скорее всего, они выживут, и часть доплывет до форта, откуда выйдет испанский корабль и заберет остальных. Из команды к нам присоединилось десять человек. Можно было бы забрать в команду и больше людей, например, как пленников. Так делали обычные пираты, но это не было нужно для управления вторым кораблем, поэтому я их отпустил. Мои размышления прервали подошедшие Кристофер, Эррол и около десяти матросов.       — Капитан, --Ко мне обратился Эррол. --Мы поговорили с Идлефонсом, и он рассказал пару вещей. Думаю, ты захочешь услышать.       — Мне интересно, разве я разрешал кому-либо разговаривать с пленником? Он скажет что угодно, чтобы спасти свою жизнь.       — Он говорил, что эти деньги не его, а командира одного форта. Так вот, дон очень красочно расписывает, что с нами будет, если он нас найдет. И знаешь… Судя по всему он нас найдет. Это беспокоит команду. Да и, как оказалось, сахара не так много, как ты рассказывал.       — Ты к чему ведешь? Разве подобные угрозы раньше пугали тебя или остальных членов команды? Мы пираты, по нам давно плачет петля. Неужели ты боишься угроз этого испанца?       — Команда недовольна, и мы пришли к выводу. — он достал саблю. — Ты сдаешься, и мы сопровождаем корабль испанцев к тому форту.       Я отшатнулся от Эррола и выхватил шпагу. На мостике не было никого кроме предавших меня матросов. Я посмотрел на Кристофера. — И ты предаешь меня.       — Прости, капитан, но если выбирать между жизнью предателя и смертью от рук сумасшедшего испанца… То я выберу первое. Сдавайся, тогда может быть тебя и пощадят.       — Капитан, я осмотрел пушки и… Какого Дьявола?! — за моей спиной послышался голос Уоррена. На его лице читалось удивление, и он потянулся к своему мечу.       — Уоррен, спокойно. Послушай, и уверен, ты примешь нашу сторону.       — Я вижу, что вы затеваете бунт, — он вытащил саблю и встал рядом со мной. — Я не допущу предательства капитана!       — Весь корабль за нас, отойди или умрешь!       Наконец, я смог справиться с удивлением и выхватил пистолет. Уоррен взмахнул саблей и закричал. -Бунт! Помогите капитану!       Я выстрелил в матроса, бросившегося на меня. На палубе начался жестокий бой. Эррол схватился на мечах с Уорреном, а на меня стали наседать двое из его прихвостней. Из-за штурвала они помешали сами себе, и я без проблем проткнул горло одному из них. Через его оседающее тело перепрыгнул еще один матрос и ударом катллэса ранил меня в руку. Уронив шпагу, я поднял глаза и увидел ухмыляющееся лицо Мюррея. Раздался выстрел, и ухмылка стерлась в кровавых брызгах. Отступая, я пытался вытащить второй пистолет из ремня на груди. Сбоку продолжался бой Уоррена с Эрролом, при этом первый смог убить еще одного бунтовщика, и у его ног лежал дымящийся пистолет. На меня вышел Кристофер. Боцман попытался ударить меня саблей, но я смог отпрыгнуть от удара. К сожалению, второй удар достал меня. Он попал в грудь, и меня спасло только то, что я так и не смог вытащить застрявший в перевязи пистолет. Удар был очень силен, и я упал, скатившись по лестнице, и потерял сознание.       В промежутки, когда я приходил в себя, меня окружала тьма. Как будто я ослеп. В первый раз до меня доносились звуки боев, в другой голоса Эррола и испанского дона. С каждой секундой я ощущал, как жизнь покидала меня. В конце я почувствовал, как несколько крепких рук подняли меня с палубы, а после, море поглотило меня. Сознание покинуло меня окончательно.