Чудовище из банды Эрнагесена. Главарь.

Двадцатое февраля 2015 года.

      — Пёс! Пёс, Пёс, Пёс, Пёс!       Пёс что-то недовольно пробормотал под нос, стараясь освободиться из цепкой хватки. Змей усердно тряс его за плечи и, когда это не дало никаких результатов, стал бить по щекам. Даже когда Пёс открыл глаза и прошипел что-то сквозь зубы, Змей не останавливался и продолжал его трясти.       — Да проснулся я, проснулся! — выдавил Пёс и толкнул Змея в грудь. Только тогда владелец зелёного амулета наконец перестал нависать над ним и уселся на краю кровати. — Сколько сейчас?..       — Пять утра. С минутами. Но неважно! Пёс, ты только послушай…       — У меня есть два законных часа поспать! Спасибо за заботу, Змей, я не просплю.       Пёс перевернулся на правый бок. Сначала его беспокоило только продолжение прерванного сна. Хотя, благодаря Змею, парень уже и забыл, что ему снилось. Что-то интересное. Затем Пёс забеспокоился о том, что из-за криков Кошка проснулась и теперь думает, как их убить. Но девушка всегда спала как убитая. Казалось, в этом мире не существовало явления, способного разбудить Кошку.       — Да подожди ты! Послушай, Пёс! Ну послушай! Слышишь? Ты меня слышишь?       — Нет, Змей, я глухой на оба уха. Я Герасим. Потом пойду топить Кошку, когда отосплю свои законные два часа.       Пёс надеялся, что Змей отвяжется, однако он вновь начал трясти его за плечи. Пёс громко фыркнул и всё-таки сел на кровати.       — Ну чего ещё?       — Пёс, я… — Змей сделал красноречивую паузу, чтобы друг забыл обо всём и заинтересовался. Однако Пёс смотрел на него с бетонным помятым лицом. — Я повзрослел!       Пёс непонимающе наклонил голову набок, словно овчарка, которая не расслышала команды. Затем быстро, насколько это позволяли ещё не пробудившиеся мозги, сложил кусочки пазла воедино.       А потом наконец вздрогнул, когда понял, к чему были эти «ты слышишь? Слышишь?»       — Твой голос… — начал Пёс и хотел окончить это какой-нибудь пафосной красивой фразой, но сон ещё туманил голову. Поэтому остановился на самом примитивном и заезженном, что только можно было придумать. — Твой голос сломался.       — Ты понимаешь, сколько я ждал? — нетерпеливо перебил Змей. Он явно был разочарован тем, что Пёс не показал более бурной реакции на столь «неожиданное» событие, однако виду не показал. — У меня был такой высокий голос! И теперь такой низкий! Прям… прям…       — О да, Змей, ты говоришь это мне. Но поздравляю! Ты теперь официально мужчина. Больше не ребёнок. Помимо голоса у тебя сейчас будет быстрый рост, перерастёшь Кошку, вытянешься наконец, приобретёшь красивые черты лица… А потом пойдут прыщи и в тебе будет бурлить тестостерон. Хотя, по-моему, он бурлит в тебе с рождения. Так что не могу представить, что будет дальше…       — Я наконец стану мужиком! — воскликнул Змей, и Пёс на всякий случай проверил, что Кошка ещё спит.       — Не радуйся. Я рад, мы потом отметим, но… Слушай, я потерял голос ещё в двенадцать. А мой гипофиз явно не стремится обрадовать меня высоким ростом. Да и прыщей с каждым днём всё больше. И белкового синтеза поэтому мало вырабатывается. Вот я и хилый такой.       — Ну так ты — это ты! А я — это я! Со мной всё будет идеально!       Пёс ничком раскинулся на кровати и рассматривал в темноте потолок. В какой-то момент размышлений парню вдруг стало жалко Змея: здесь, в банде Эрнагесена, сообщить радостную весть взросления было некому, кроме Пса. Змей явно ждал этого момента, высчитывал дни и гадал, когда же он настанет. А Пёс прореагировал сухими фактами, половину из которых Змей не понял. Они были слишком разными. Для Пса этот день стал своего рода проклятием. Начались проблемы с внешностью и ростом.       Змей тяжело вздохнул. Он больше ничего не сказал. И, уже когда парень встал и побрёл прочь из комнаты, Пёс окликнул:       — Хочешь куплю тебе что-нибудь в качестве подарка? Конечно же, что-нибудь в пределах моих денег.       — Ты сейчас не стебёшься? — с подозрением в голосе спросил Змей. И причины для подозрения были основательны — Пёс не подпускал к своей зарплате никого, кроме себя любимого.       — Ну, ближайшего дня рождения у нас не намечается… Ну, Кошке покупать подарок я не собираюсь… У Голубки неделю назад было, поэтому… Да, праздников больше не предвидится. Будем отмечать.       — А когда у Кошки день рождения?       — Змей, только между нами… тебе лучше не знать этой информации.       Пока Змей непонимающе смотрел на Пса, тот встал с кровати и принялся накидывать на себя вещи. И уже через пару секунд был полностью готов к выходу в город. Правда, теперь он каждое утро должен был причёсываться для презентабельного вида. И каждое утро Пёс воровал щётку Кошки, пока та крепко спала и не подозревала о его варварстве.       — А что не так с её днём рождения?       — Ну… — Пёс покрутился перед зеркалом. И не потому, что он за этот месяц стал заботиться о внешности. На его новой работе его отчитывали за каждую соринку на костюме. — Она тебе сама расскажет, если захочет. Вот. Всё. Я готов.       Пёс проверил кошелёк, пересчитал деньги на случай, если вдруг ночью кто-то всё-таки да притронулся к ним. А ведь каждая купюра добывалась кровью и потом.       Лев оказался прав.       Не стоило вообще соваться в эту библиотеку.       Однако Псу было уже стыдно признавать свою ошибку. Поэтому он врал, что на новой работе всё замечательно. Змей тренировал навык гипноза, и это явно его изводило, но всё-таки дало результат. Пса приняли в эту чопорную библиотеку в качестве смотрителя читального зала. Как оказалось, надо было иметь гуманитарное образование в институте на столь низкооплачиваемую и нервную работу, где коллеги — одни сплетники и те ещё гады. Пёс, обладая довольно хорошим слухом, очень много нового узнал себе. А работодательница…       Пёс не хотел вообще думать об этом.       «И с каких пор я стал таким гордым? — спросил себя Пёс, когда они со Змеем вышли на улицу. — Я же раньше легко признавал свои ошибки. Почему мне теперь так сложно сказать, что я дурак?»       Пока Змей беззаботно рассказывал какие-то истории из своей жизни, Пёс размышлял о рабочем дне. Час потребуется, чтобы добраться до города, полтора часа — чтобы походить по магазинам, полчаса — чтобы прийти раньше в библиотеку и поискать какие-нибудь сведения ещё о магах и ведьмах. То, что дала Аврора, оказалось довольно занимательной информацией. Слишком правдоподобной. В некоторых деталях даже сходилось с магией их амулетов.       — Какое тихое утро… — выдохнул Змей. Облачко пара мигом растворилось в воздухе. — Как всё-таки здорово, что всех волков перестреляли.       Хоть парень и говорил первое, что взбрело в голову, потому что он просто наслаждался своим новым голосом, Пса это задело. Очень. Он знал, что надо закусить язык, знал, что Змей не виноват, однако что-то так и толкало его закричать. Обвинить в глупости и несправедливости. И только какая-то сила воли спасла Пса от неудобного положения. «Я не должен себе позволять проявлять яркие эмоции», — напомнил себе парень.       В шесть утра город пустовал. Ни света в окнах, ни прохожих, лишь изредка промчится машина по главной улице. Лай собак во дворах. Пёс посильнее натянул на уши шапку, будто это могло хоть как-то спасти положение, и предложил Змею выйти к главной улице. Магазинчиков, работающих круглосуточно или в такую рань, было не так уж и много, а Змей даже не определился, что хочет.       В конечном счёте, после часа блужданий, Пёс дал Змею несколько купюр. Они дошли до другого конца города, и парень уже начал беспокоиться о том, что опоздает. Поэтому пришлось оставлять Змея в гордом одиночестве и садиться на автобус.       Перед открытием в библиотеке всегда почему-то царило молчание. Не природная тишина, а нечто, что создавалось людьми. И Пёс не мог назвать молчание хрупким. Оно имело не только объём, но и яд, который медленно душил бдительность, расслаблял. За месяц работы Пёс создал эмоциональное противоядие, благодаря которому мог с лёгкостью воспринимать истерики своего работодателя из-за пылинки на столе. Да, Пёс часто слышал, что молчание громче крика, оно наполнено словами. И Пёс умел разбирать в этом молчании немые голоса. И часто они были переполнены ненавистью, завистью, потому что для продвижения по карьерной лестнице надо уметь насолить сопернику и покрасоваться прилежностью перед начальством.       Подойдя к гардеробу, Пёс надел на себя деловой костюм, купленный Львом «в подарок». Сначала главарь Эрнагесена думал отдать юноше все долги, скопившиеся с лета, однако с такой зарплатой и рабочим настроем едва бы хватило на пропитание даже для себя одного на месяц. Поэтому Пёс решил с Эрнагесеном так: он покупает им одежду, а они приносят ему еды. На остаток денег можно позволить какие-нибудь излишки, вроде покупки подарков на день рождения Голубки или Змею, потому что его гортань соизволила стать толще. «Да, такими темпами долг я никогда не выплачу», — вздохнул Пёс собственным мыслям.       И, конечно же, его вздох громом пронёсся по библиотеке. Пёс не сомневался, остальные сотрудники тут же придумают какую-нибудь душещипательную историю про то, как его бросила девушка или как он связался с группировкой наркоторговцев. Но пока что смысл имело только одно — расписаться в проклятом журнале посещений.       В начале рабочего дня посетителей особенно не было. Поэтому Пёс, набравшись мужества, решил почитать литературу о магах прошлых веков. Даже когда после школы сюда приходило много студентов и учеников, у парня не находилось много работы: следить, чтобы никто не переставлял книги, не рвал страницы, блюсти молчание. В основном все и так вели себя подобающе, не считая тех дней, когда приходила начальная школа. Тут уже начиналась часть поинтереснее. И Пёс так и не смог понять, почему Стервятница (зарубежное имя у прекрасной начальницы ломало язык, поэтому парень ограничился таким прозвищем) отчитывала его каждый раз, когда кто-то ловил его с книгой в руках.       — Ого! Пёс, ты?       Пёс едва не подпрыгнул от неожиданности. Сначала он думал, что Стервятница решила поймать его с поличным, но, собравшись с духом и успокоившись, узнал Бродягу. Альянс обладал какой-то странной общей чертой призрачности — подходить прямо в лоб и при этом тихо и незаметно.       Пока Пёс пытался найтись с ответом, внимание Бродяги привлекла книга в руках. Он слегка нахмурился, когда понял, чем именно интересовался Пёс.       — Как видишь, я, — кивнул главарь Эрнагесена и протянул руку. Бродяга тут же пожал её. — Давно я тебя не видел. Только Аврору и Генерала. Иногда Эйфорию. Так сказать, самых любителей литературы. А ты не только заявился, так ещё и в такую рань.       — Составлял карту северо-запада, возвращался домой, а тут как раз путь пролегает через тебя. Дай, думаю, зайду. Там довольно интересный город с историей. Тебе, как любителю мистики, точно надо туда заявиться и оценить!       Пёс прыснул от столь гениального намёка и протянул Бродяге книгу о колдунах. Тот быстро пролистал её, останавливаясь только на живописных иллюстрациях со зверскими обрядами и прочим языческим бредом.       — Хочу найти что-то полезное, — пояснил Пёс, когда Бродяга «дочитал» до конца. — Об амулетах. Не просто же они на голову свалились.       — Странно, что тебе одному это и интересно, — тонко подметил Бродяга. — Лев — ученик Львицы. Он точно должен был бы заняться поисками. Даже Аврора занималась! Змей, Кошка, Голубка… неужели им неинтересно?       Голубка наивно верила в чудо, и Пёс даже не рассматривал её. Кошка — просто эгоистка, которая лезет в чужие дела лишь тогда, когда ей это выгодно. Змей, сводный брат Льва… Всеми силами старался делать вид, что ему это неинтересно. Пёс бы хотел узнать, почему, однако Змей — мастер лжи. Идеальный игрок.       — Вопрос о выживании на первом плане, — резонно заметил Пёс, стараясь уйти от темы. — Я даже устроился на работу на легальном основании.       — Аврора говорит, что здесь всё очень жестоко.       Пёс мысленно чертыхнулся. Девушка действительно много времени проводила в библиотеке, поэтому неудивительно, что весь Альянс уже знал, что главарь банды, с которым они заключили союз, работает здесь. Но Пёс надеялся, правда надеялся, что Аврора не залезет со своим длинным языком дальше. И залезла. И рассказала. Она могла не лезть в его дела, игнорировать все те замечания и косые взгляды других сотрудников, по крайней мере молчать.       Пёс огляделся по сторонам. Вновь тяжёлое молчание. Не тишина. Молчание. Их слушают.       — Вы хотите, чтобы я посоветовал вам какую-нибудь мистику? — Пёс повысил голос. — Для начала я бы порекомендовал вам ознакомиться с произведениями учёного, который, в процессе изучения истории, сталкивался с паранормальным. Он очень интересно и научно описывает магию, как нечто материальное и являющееся частью нашего мира. — Пёс мельком бросил взгляд в угол обложки. — Сергей Куликов — истинный гений слова!       Пёс мягко взял Бродягу за локоть и вывел к длинным рядам столов, чтобы никто не заметил, как книга о паранормальном каким-то образом попала в угол с журналами, где любил прятаться Пёс. Парень был бы рад назвать себя бездельником (такое объяснение хоть бы как-то оправдало столь зверское к себе отношение), но работы просто не находилось. Пустые залы, а в такую рань никто в здравом уме не пойдёт.       — Почему ты просто не переведёшься? — тихо спросил Бродяга. Книгу же он изредка рассматривал, чтобы создать подобие образа интересующегося в ней человека. — В городе полно работы в маленьких закутках…       Пёс старался не скривиться. Даже сейчас мысль о работе в каком-нибудь маленьком магазинчике ущемляла его самолюбие. Хотя разум и кричал, что такой вариант будет самым правильным, но душа стремилась к верху. К идеалу.       — Не поздно исправлять ошибки, — продолжил Бродяга. Молчание стало ему достойным ответом. — Я тоже вот думал, что здесь круто… Но, как видно, здесь работают отвратительные личности. Потому что на сияющие вещи собираются обычно вороны, живущие в мусоре и грязи. И… нет! Я не хочу тебя оскорбить!       — Всё нормально.       Но нормальным всё перестало быть ещё в начале декабря. После облавы… Пёс так и не смог почувствовать себя так, как раньше. Что-то в нём изменилось. Будто он превратился в робота, у которого заржавела маленькая шестерёнка.       — Мне нравится это место, нравится масштабность, нравится архитектура здания и мысли о том, что я — часть этой красоты, — Пёс говорил больше для себя. Он хотел убедиться, что не сошёл с ума. Что его жажда к большему родилась не из эгоизма и себялюбия, а из любви к искусству. Это бы оправдало его поведение и жертвы, на которые пошёл Змей, чтобы исполнить глупую мечту.       И, как бы Пёс ни старался поверить, Бродяга сразу почувствовал ложь. Но так ничего и не ответил.       В читальном зале, как всегда, было пусто, не считая какого-то щуплого тощего парня, склонившегося над комиксом. Бродяга уверенным шагом направился к нему, невзирая на протесты Пса.       — Фокс, смотри! Это Пёс!       Фокс лениво махнул рукой в знак приветствия, но глаз от комикса так и не оторвал. Бродяга уселся рядом, с треском положив ненужную ему книгу о мистике.       — Привет… — нахмурился Пёс. Он не ожидал увидеть здесь владельца амулета лисы. — А ты зачем сюда?..       — Ходил вместе с ним, проверял силу амулета, — неохотно ответил Фокс. — Лев как раз разрешил пользоваться. Ну и вот.       — И… ты теперь полноценно пользуешься магией?       — Угу.       — Только ему надо ещё привыкнуть! — вмешался Бродяга. — Магия немного плохо влияет на него. Фокс сам не свой в последнее время. Пёс, ну помнишь же, такой весёлый и добрый парень был!       Пёс кивнул, хотя ничего особенного не помнил. Их последняя встреча была ещё давным-давно, как раз перед облавой. А потом только новости от Льва о том, как Фокс постепенно учится контролировать силу разбитого амулета.       — Я вообще-то не глухой, — проскрипел Фокс.       — Ну прояви немного своей прежней доброты! — не сдавался Бродяга. — Я понимаю, что на тебя много свалилось… но и раскисать не надо! И, между прочим, это же сам Пёс! Главарь Эрнагесена. Именно банда Эрнагесена и помогает нам с патронами!       — Ну, вообще-то Лев, — слегка смутился Пёс.       — Ну, это неважно! Мы должны всегда проявлять гостеприимство! Пожмите друг другу руки в знак нашей дружбы!       Фокс наконец соизволил оторвать взгляд от комикса. Протянул руку. Делал он это явно и неохотно, а в его усталых потухших глазах читалось отвращение ко всему миру. Пёс не помнил Фокса таким, хотя и виделись они всего раз. А главарь Эрнагесена имел привычку запоминать отвратных типов. Пёс тоже неохотно протянул руку, только из-за просьбы Бродяги.       И, едва Пёс сжал ладонь, Фокс резко вздрогнул. Глаза его распахнулись то ли от ужаса, то ли от неожиданности, а лицо мигом побледнело. Парень задрожал, и эта была не мелкая дрожь. Казалось, ещё мгновение, и он упадёт в обморок.       Однако уже через секунду Фокс, тряхнув головой, вновь обрёл привычный цвет лица. Словно ничего не произошло. Хотя в глазах его и читалось что-то непонятное, что-то странное для Пса. То, что главарь никак не мог понять.       — Тебе принести воды? — вскочил Бродяга. — Это же… магия, да? Лев? Может, надо сейчас позвать Льва? Пёс, ты не мог бы…       — Нет, нет, всё хорошо, просто резкая головная боль, — Фокс опёрся рукой о стол, будто лишился сил. Он некоторое время рассматривал свою руку, а затем переключил внимание на книгу, которую бросил Бродяга. — Слабость. Извините, что напугал.       Пёс всё-таки решил сходить за водой, пока Бродяга выпытывал у Фокса правду о его самочувствии. Фокс отнекивался и качал головой, хотя Пёс заметил некоторое изменение в его взгляде. Какие-то эмоции заменили прежнюю отчуждённость, но что именно было было — Пёс понять никак не мог.       — Наверное, моя магия почувствовала твою и… прогнулась, — Фокс оглядел Пса с ног до головы, не обращая внимание на стакан воды. — Ты же сильнее меня, а я… слабый. Вот и слабость взялась.       — Точно всё нормально? — не унимался Бродяга. — Потому что я не думаю, что магия — это такая простая вещь. Раз — и всё ушло.       — Сейчас — да. Просто шок. Но я в порядке. Правда.       — Извини, — Пёс сел напротив Фокса, но всё-таки немного отодвинул стул, чтобы расстояние увеличилось. — Я же не хотел делать тебе больно.       — Да всё я понимаю. Никто из нас не знал. Магия — живое существо. А моя дохленькая. Ха…       Пёс размышлял о том, что его амулет тоже не отличался силой. Но благоразумно промолчал. Не хотелось рассказывать о кинофобии первому встречному.       Фокс начал разглядывать книгу, которую Бродяга некогда бесцеремонно кинул на стол. Через некоторое время даже взял в руки и начал листать. Вдумчиво. Пёс мысленно вручил парню Оскар за столь прекрасную актёрскую игру — так искусно играть заинтересованность не мог ни один Голливудский актёр.       — Давайте сменим тему, раз мы в библиотеке. Сергей Куликов… — протянул Фокс. — Что ты знаешь о нём?       — Ну, он увлечён своим делом и верит в мистику, хотя сам является учёным. Это очень странно. Верит в существование магии.       — Сухие факты, — недовольно цокнул Фокс. — Ты читаешь его потому, что ищешь ответы на вопрос, откуда появились ваши… наши амулеты?       — Он наиболее приближен к истине.       — Чем его литература отличается от остальных фэнтези-писателей? Обоснованностью? Фактами из истории, которую можно подделать?       Пёс похолодел. Что-то внутри него забилось от страха и трепета. Что-то в подсознании не давало покоя. И билось в истерике.       — Тебе не кажется, что мы и так отвлекли Пса от работы? — осторожно вмешался Бродяга. И Пёс с благодарностью посмотрел на него. — Мы мешаем работать! Не будем же столь…       — Всё нормально, у меня нет сейчас никакой работы. Завтра будет. Завтра придёт класс первоклашек, им надо провести лекцию про звёзды. Вот это будет страшно.       — Целый класс спиногрызов! — воскликнул Бродяга, и Пёс удивился, что такой вежливый парень применил столь оскорбительное слово. — Я сочувствую тебе…       — Всё нормально. Должен же я отрабатывать свою зарплату.       Пёс встал и, что-то буркнув на прощание, направился к стеллажам с журналами, где вовсю хозяйничала какая-то девочка. Почему-то именно это место любили дети, за которыми не уследили родители. На самом деле, парень был рад поводу, чтобы уйти от разговора. Он не хотел ни с кем общаться.       Фокс подошёл к нему через некоторое время, едва Пёс расставил все журналы на свои места.       — Извини. Я просто…       Парень едва подбирал слова, но Пёс не хотел ему помогать.       — Просто понимаешь, я ничего не знаю о магии… Я даже не мог ей пользоваться, но теперь, благодаря Льву… я могу. И это дико для меня и ново. Я просто подумал, что ты что-то знаешь, что этот Куликов что-то стоящее написал. Это же очень интересно! Магия не даёт мне покоя…       — Привыкай, — вздохнул Пёс. — Ищи ответы. Всё тебе в руки не прыгнет.       — Ещё раз извини, если помешал. Бродяга правду говорит, что я раньше был более… общительным. Но всё это свалилось мне на голову. Мне сложно. И страшно. Нет, я не оправдываюсь, просто… извини.       Чем-то Фокс напоминал Псу самого себя. Такого же загнанного в угол, прогнувшегося под обстоятельствами. Родственная душа. Притворяется не тем, кем он есть.       Бродяга, стоявший у выхода, окликнул парня. Фокс мигом отозвался.       — Ну… тогда до встречи?       И медленно побрёл к выходу.       Пёс стоял, бесцельно переставляя журналы то в одну стопку, то в другую. А Фокс всё шёл. Медленно. Будто специально. И Пёс тоже чувствовал, как всё внутри него сжалось от чувства, что он терял родственную душу.       Он уходил.       Потерянный.       Как и он.       Ничего не знающий.       Словно две капли воды.       — Я бы мог обсудить с тобой твои проблемы как-нибудь, — резко повернулся Пёс. Фокс остановился. — Мы же должны помогать друг другу.       — Конечно.       Фокс улыбнулся.