Право на жизнь

Юнги слишком стар, чтобы верить в сказки, и слишком молод, чтобы лишиться рассудка. Ведь только став безумцем, можно найти то, что давно хотел приобрести. Можно просто закрыть глаза и плыть по течению своего прекрасного мира. Вот только становится грустно, что каждая волна разбивается о твердый камень реальности. Если с лёгкостью можно разбиться о камни, то насколько ценна жизнь человека? А что такое человек? На Юнги сразу посмотрели несколько пар глаз. Бета сделал вид, что не обращает на них внимания и вел себя спокойно, хотя в его душе давно зародилась паника и страх перед своими будущими хозяевами. Человек, который походил на санитара, подозвал его к себе, а Мин послушно подошел ближе и уселся на стул. Только после этого Юнги уверенно поднял свой взгляд на людей, которые то и дело с явным интересом смотрели на парня. Сейчас главное для Мина не показать своего волнения, лишь сидеть молча и ничего не говорить. Помещение, где они все сидели, было светлым: потолок белый, светлая плитка на полу и кремовые стены. В углу, недалеко от красных диванов, стоял большой горшок с цветами. Сама комнатушка освещена ярким светом, но таким безжизненным, как и все в этой жалкой тюрьме для бет. — Позвольте вас представить, — заявил полный человек в белом, который и позвал Юнги, показывая на бету, как на что-то интересное. — Это ваш суррогатный отец — Мин Юнги. — Затем мужчина показал на посетителей, представляя их Юну. — Юнги, это господин Чон Чонгук и его супруг Чон Чимин. Они… — Да, да. Давайте без этих подробностей, — вмешался один из незнакомцев, перебивая мужчину грубым властным голосом. Мин перевел взгляд на него и слегка удивился. Человек, который это сказал, был одет солидно, что очень ему шло: черный деловой костюм, постельного тона рубашка и серый галстук с мелким узором. Сам человек, а точнее мужчина, альфа, прожигал бету взглядом, словно Юн являлся музейным экспонатом, которого больше нигде нет. Его большие черные глаза так и норовили заставить смотреть в них вечно. Зачесанные назад темные прядки придавали ему аристократичный вид. Его скулы остры настолько, что, казалось, что если прикоснуться, то можно порезаться. Аккуратные брови, одна из которых была слегка приподнята; средней полноты губы, которые альфа обвёл языком, заметив, что на него смотрят; большой нос не портил красоту этого человека. Чон был прекрасен, и Юн готов был сказать точно, что тело у него такое же красивое. Бета покраснел от мыслей о теле мужчины и отвернулся от него, вглядываясь в омегу рядом с ним. Тот даже не взглянул на Мина, сидел с опущенной головой, словно то, что происходило тут, вообще его не касалось. Паренек был почти в два раза меньше своего супруга и стройнее. Юнги принюхался и понял: на омеге стоит метка. Только почему-то омега был очень несчастен и грустен, что продолжал делать вид, будто сейчас он находится вовсе не здесь. Его светлые крашеные волосы придавали ему неизвестную ранее Мину красоту. Не всем азиатам шел этот цвет, но на нем он был будто родной. Парень на мгновение поднял глаза, и их взгляды встретились, а омега сморщился и опустил глаза опять, словно на полу было что-то интересное. Только этого хватило, чтобы Юнги успел разглядеть его узенькие припухшие глазки, делающие его милым; его острые скулы и маленький аккуратный носик, который удивительно сочетался с его пухлыми алыми губами. Сам он был одет тоже в костюм, как и его муж, только серого цвета. Что заставило этих двоих обратиться к этим людям, которые подсунули им суррогатного отца? Зачем? Неужели этот красивый омега, который смотрел сейчас так печально и грустно, не хочет рожать сам? Или не хочет портить свою уникальную красоту беременностью. Мин сглотнул нервно и положил руку на живот. Внутри кольнуло. — Здравствуйте, — произнес Юнги, поднимая глаза на альфу. — Ну, здравствуй, Мин Юнги, — ответил тот, продолжая прожигать бету своими яркими глазами. — Скажи, сколько тебе лет. — Двадцать четыре. — И давно ты здесь? — продолжал Чонгук. — Меньше недели, — ответил, уже мысленно успокаиваясь. — Не следил за временем. — Значит, мы твои первые клиенты? — Хм. — Юнги усмехнулся. — Типа того, если это так называть. — А как бы ты это назвал? — заинтересовался мужчина и закинул ногу на ногу. — Не рано ли на «ты» переходить, мистер Чон? — съязвил Юнги, всматриваясь в него. — Юнги! — вмешался санитар, но альфа махнул рукой, желая продолжить разговор с неспокойным бетой. — Я тебя старше и имею право говорить с тобой на «ты». — А я требую к себе уважение, даже если являюсь ниже по статусу. — Юн прищурился. — Вы же интеллигентный мужчина, мистер Чон. — Да, я знаю этикет и правила хорошего тона. Интересно, откуда ты их знаешь. — Вы плохо меня знаете. Если я оказался здесь, это вовсе не значит, что я необразованный и глупый. — Юн оскалился. Его это задело, правда. — А вот вы, Чонгук, можете оказаться не таким правильным, как может показаться на первый взгляд. И ваш муженёк тоже. Медбрат сидел весь красный и под конец толкнул Юна в бок, и только после этого Мин замолчал. Бета улыбался, смотря на альфу, который так же открыто, смотрел на него в ответ, словно пытался глубже заглянуть в душу. Но Мин не позволит. Он не хотел, чтоб его забрали эти люди, чтобы он для них был своеобразной диковинкой. Он не хотел, чтобы им хвастались и выставляли на посмешище, беременного, нагнутого, без права выбора. Лучше жить тут в кругу таких же отрешенных, как и он сам. — Хорошо, я тебя понял, Юнги. — Не слушайте его, он еще в состоянии аффекта. Не отошел полностью от наркоза после операции, — пытался оправдать бету медбрат. — Да мне все равно, — выдал, наконец, мужчина и посмотрел на медбрата рядом с Юнги. — Когда мы сможем его забрать? — Что? — удивился Юнги. — Сразу после операции, — сказал мужчина и выдохнул. — Только после нее. — Зачатие происходит только благодаря ей или в естественных условиях? — На что вы намекаете? — не понял медбрат. — Половой контакт нужен? У Юнги все похолодело внутри. Он сжался весь, шокировано смотря то на альфу, то на медбрата, который сам не знал, что ответить. — В этом нет необходимости, мистер Чон, — в итоге ответил мужчина и улыбнулся неловко. — Мы же не в средневековье живем. — Тогда ладно. — Чонгук кивнул и взял мужа за руку. Чимин вздрогнул, но подчинился, все еще неохотно реагируя на разговор. — И все же, когда его можно будет забрать? — Через несколько дней. Ему нужно время для восстановления. Операция назначена на завтра. Когда медбрат закончил, то недовольно посмотрел на Юна, желая, чтобы тот не ляпнул еще чего-то лишнего. Но Юнги больше никого не беспокоил. Он просто смотрел в одну точку, понимая, что хотел от него Чонгук. И это в его обязанности не должно входить, он поднял глаза, встречаясь с пристальным взглядом Чона. Тот усмехнулся и продолжил о чем-то спрашивать медбрата. Юнги нахмурился. Нет, он не хотел к ним. Чимин резко поднял глаза и уставился на Юнги, как на прокаженного. Мин же этот зрительный бой проигрывать не хотел. Не омеге точно. — Юнги, у тебя болит что-нибудь? — спросил медбрат. — Да, — сказал Юнги и сжал кулаки. — Душа. Чонгук усмехнулся и покачал головой. Медбрат снова отчитал Мина за его несдержанность. Мужчина отвел от Юнги свой взор и наклонился к своему поникшему мужу. Найдя его ухо, он тихо прошептал ему что-то. Тот кивнул слабо и отвернулся. Глухую тишину опять прервал грубый голос альфы: — Тогда мы с Чимином заберем его завтра сразу после операции. — Он поднялся, поправляя свой пиджак. — А не пойти бы вам… — Замолчи! — не сдержался медбрат и хотел уже ударить бету, но Чонгук остановил его ладонь, схватив за руку и больно сжимая. — Не портите его внешность. А ты… — Он улыбнулся Мину. — Пойдешь, не переживай, — выдал Чонгук и оскалился недобро. — Ему нужно будет отдохнуть, после наркоза нужен покой. Так же скорый переезд может значительно повлиять на его здоровье и здоровье вашего ребенка. — Я не хочу, чтобы после операции он находился среди заключенных. У нас ему будет комфортнее. Так что перевозите его в лучших условиях. — Но… — Это не обсуждается. Мы не оставим его здесь. Чимин, а ты как думаешь? — Он обратился к омеге. Тот тихо, почти шепотом произнес: — Давай лучше оставим его здесь на несколько дней. Здесь правильное питание, за ним будет квалифицированный уход. — Затем парень с надеждой посмотрел на мужа. — Я думаю, ему здесь будет лучше, чем у нас. Он разнесет нам дом своим поведением. Наступила тишина, лишь по другую сторону дверей иногда разносился шум. Чонгук нахмурил брови и гордо поднял голову. Тогда в его взгляде Юнги увидел, что он не согласен с этим решением, что он хотел его изменить. Но почему? Почему он не хотел оставить такого непослушного бету здесь, в его, казалось, обычной среде? А может это все-таки беспокойство за будущего ребенка, который скоро будет расти в Мине? — Нет, — наконец, выдал альфа. — Он поедет с нами после операции. — Простите меня, но я не могу вам этого позволить, — произнес медбрат. — Думаю, несколько тысяч долларов заставят вас передумать. Опять все замолчали. Медбрат недовольно выдохнул и бегло сказал: — Хорошо. Тогда ему необходимо хорошенько отдохнуть и перед этим я всё обсужу с главврачом. — Отлично. — Чонгук кивнул довольно и посмотрел на нахмуренного бету, сказав на пусанском диалекте: — Собирай манатки, завтра едешь к нам. — Сука, — прошипел тихо Юн, за что все же получил от мужчины. Юна вывели из комнаты, и он ничего больше не говорил. Его встретил все тот же охранник, который и был с ним, но разговаривать с ним не было никакого желания. Эх, ну почему судьба сложилась именно так? Неужели Юнги не достоин лучшего? Уж лучше лишиться всех органов, чем вынашивать чужого малыша. Хотя сейчас поздно о чем-то думать. Юнги нежно положил руку на живот и осторожно провел ниже пупка. В нем всё ещё органы омеги, и осталось только поселить в эти органы жизнь, как в землю семечко. Семечко будет расти, а потом в итоге отдалится от плода. Этот будущий малыш не его семечко, а Чонгука, который скоро свои корни пустит туда, куда не нужно. Как его остановить? Почему альфа захотел все равно его забрать, будто Мин его новая игрушка? — Ну что, понравились твои хозяева? — неожиданно спросил охранник, сбивая бету с ненужных мыслей. — Вас же не должна касаться моя личная жизнь, — ответил нервно Юнги. — Может, ты и прав. Я помню, как из того кабинета выходили с опечаленным лицом, словно конец света наступил. — Он быстро развернулся к парню и их взгляды встретились. — В твоих глазах я тоже вижу отчаяние. — Интересно, чему тут радоваться? — фыркнул бета и поднял глаза на охранника. — Посмейся ещё, скажи, что я неудачник. И будешь чертовски прав. Потому что так облажаться могут только лохи. Скажи спасибо природе, которая сделала тебя альфой. Он замолчал и мгновенно отвернулся от Юнги. Юн больше разговаривать не хотел. Спокойно шел туда, куда ему скажут. Когда его привели в его палату, Юнги молча вошел в нее и равнодушно осмотрел присутствующих. Все, кто был в ней, сразу обратили внимания на бету. Минхо лежал на кровати, читая книгу, но после, посмотрел на Юнги, увидев потерянный взгляд беты. Сухен, который что-то рисовал в своем блокноте, поднял глаза на Юна. Не было только Инсона с Богомом. — Блудный сын вернулся, — в шутку сказал Юнги и улыбнулся вымученно. Сухен соскочил со своего места и подбежал к Юну. Его тоненькие маленькие ручки обхватили Мина, а затем он прижался своим хрупким телом к груди беты, обнимая. Юнги обнял его в ответ и легонько отстранил от себя, чтобы не давить на живот, в котором у Сухена рос малыш. — Оу, хватит тут ванильные обнимашки устраивать. Он не с войны вернулся. — Минхо улыбнулся и тоже поднялся с кровати. — Эй, ты, бесчувственный кусок льда, видишь, ему плохо, — сказал Сухен и отстранился. — Ему поддержка нужна. — Всё супер со мной. — Мин пожал плечами. — Как всё прошло? — спросил Минхо и сложил руки на груди. — Тебя забирают? — Д-да, но я пока ещё с вами, — неуверенно ответил Юн. — Ну, по крайней мере до завтра. — Уже завтра? — Беременный широко раскрыл глаза. — А операция? — Тоже завтра. Не знаю, можно ли так вообще? Наверное, нет, но тому альфе плевать. Минхо поцокал, а Сыхен разочарованно вздохнул, отойдя от Мина. Он подошел к окну, всматриваясь куда-то вдаль, где был прекрасный вид на горы. Но думал он, вряд ли о красивой природе. — Завтра тебя поведут на операцию? — переспросил он. — Да. — Они совсем с ума сошли, ублюдки, — грозно произнес Минхо и сжал челюсть от злости. — А что такое? — Операция не должна проходить так скоро. Твой организм не готов к повторной операции, а они вертят тобой, как хотят. А во-вторых, ты должен, как минимум, три дня находиться под присмотром врачей, а они сразу же отправляют тебя к твоим хозяевам. — Точно, — выдал беременный бета. — Так нельзя. Могут быть осложнения. Да, осложнения могли произойти. Неужели врачам плевать на здоровье и их волнуют только зеленые бумажки? Отвратительно. Юнги подошел к своей кровати и прилег, стараясь не думать о том, что случилось. Боль внутри снова дала о себе знать. Юн закусил губу и погладил живот, понимая, что скоро там начнет развиваться новая жизнь. Чонгука и того Чимина. Да, они станут прекрасными родителями, и ребенок у них будет красивым, и жизнь будет краше, чем у большинства в их стране. Если только он родится здоровым. Странно, но ещё несуществующего ребенка хотелось уберечь от болезней. Юнги всхлипнул. К нему подсел Сухен, погладив его по плечу, успокаивая. — Все будет хорошо, ты только не нервничай. — Бета улыбнулся тепло. — Ты такой красивый с этим макияжем. — Это все лишь макияж. Надо любить естественную красоту, — тихо сказал Мин. — Может из-за этого альфа так яростно просил забрать меня к себе, даже если я много лишнего наговорил. — Он даже с врачами спорил? — произнес с насмешкой Минхо. — Странно. Не терпится тебя трахнуть что ли? — Чего? — Да. А ты как хотел? Если они хотят, то спят с тобой. Это когда у тебя большой живот будет, вот тогда нельзя. Тем более они все такие, да ещё и твоя внешность… — Минхо покачал головой. — Что? — Юн нахмурился. — Да красивый ты, вот что. А еще ты никогда не должен им отказывать, ведь ты их вещь, а вещи не имеют своего мнения. — Ещё чего! — огрызнулся Юнги. — А ты? Ты тоже так же жил? — не унимался он. — Подчинялся им и задницу подставлял? — Да. И это было моим большим кошмаром. Сначала со мной спал старый пердун, которому я не смел отказывать. Потом его молодой муж. Но даже в такой жизни есть плюсы. Ты живешь в комфорте, тебя вкусно кормят, а это самое главное. Сначала, конечно, хреново, а потом привыкаешь. Ещё у меня был роман с омегой. Я любил его, да и он меня любил, наверное, только потом меня вернули сюда, а он так и остался жить со своим нелюбимым мужем. Больше мы с ним не виделись. Вот такая вот печальная история. Минхо закончил и посмотрел на Юна. Тот тяжело вздохнул и покивал головой. Если Минхо пережил это, то и Юн справится. Чонгук красивый, богатый, статный мужчина. Многие о таком мечтают, даже беты ноги перед такими раздвигают. Не то, чтобы Мин готов на подобное, но когда выбора нет, тут уже хочу, не хочу, а есть слово «надо». Надо переспать, значит, так и будет. Юнги хоть и может покапризничать, как омега, но долго бегать устанешь быстро. Наверное, так и рушатся надежды. От безысходности. От бессилия. Неужели, Юнги такой же продажный, как и все люди? Нет, он не сдастся! Печальная правда жизни. Не должно так быть. Никого не должны насильно принуждать к чему-либо. В мире давно такая несправедливость, и никто не хочет с этим поспорить. К сожалению, такие безвольные люди, беты, как подзаборные крысы прячутся от остальных людей, еле как выживая. Они все трусы, которые не могут восстать против всего мира. Но почему? Неужели всех это устраивает? Они не роботы, чтобы так жить. Они тоже люди с правами. А люди не какие-то там животные для опытов, а разумные существа, способные на многое. — Это жестоко. Никто никогда не пробовал восстать против этой погано-прогнившей системы? — спросил бета, надеясь на удовлетворительный ответ. — Нет. Хотя, знаешь, уже были люди, которые говорили так, но этих умников давно нет. — Бета с ухмылкой смотрел в глаза парня, где загорелся огонь надежды. — Ты хочешь возомнить себя главным героем популярной манги, который то и дело рвется спасти мир? — Нет. Но мы как крысы: прячемся от довольных котов. Разве это жизнь? — Лучше сидеть тихо и молчать, чем бастовать и получать хороших люлей от государства. — Ах, так. — Юнги поднялся с грохотом со своего места, отпугивая Сухена, который наблюдал за ними. — Тогда и живи здесь, как ручной зверек. — Ребят, хватит… — вмешался испуганный Сухен. — Подожди, — высказал Минхо и обратился к Юну: — Хватит орать, истеричка. Сядь на место и послушай меня. Если тебе что-то не нравится, и ты и дальше будешь промывать мне мозги разной ерундой, то прошу тебя, катись куда хочешь. Тебе все ясно? Юн нервно сглотнул. Мину не хотелось слушаться его, но против него пойти он не мог. Бета медленно присел на кровать и опустил голову. Что-то, действительно, он вел себя как психопат. С чего у него вдруг в голове такие мысли появились о спасение мира? Юнги не какой-то там супергерой, а самый обычный бета, которых полно в мире. Может гормоны заиграли? Или этот мир действительно уже так сильно раздражал Мина, что он его терпеть не мог? — Извини, я не понимал, что говорю, — уже спокойно сказал Юнги. — А вот и резкие перепады в настроение. Все, Юнги, теперь ты превратился в типичного омегу. — Заебись! — выругался бета и лег обратно. — Буду теперь на всех орать, как ненормальный. — То-то. Надо держать себя в руках. Ладно, проехали. Все мы тут такие нервные. — Минхо, только ли из-за нашей… матки… нас сделали такими? Причина только в этом? — Омег берегут, поэтому используют для этого бет, — ответил за того Сухен. — Это эмоциональный стресс для каждого омеги и они переносят беременность хуже, чем мы. Хотя я в это не верю. Да и не было такого раньше, чтобы бета рожал. Не было до одного случая. — Он тяжело вздохнул. — Омеги очень заботливые, нежные, хрупкие, а мы другие. Мы, по мнению многих, безэмоциональные, равнодушные существа. У нас никогда не будет детей, у нас нет истинной любви и пары, как у альф и омег. Мы — никто. Ученые думают, что у нас и чувств нет истинных. Был один омега. Он тоже был суррогатным отцом и за это получал деньги. Но однажды этот парень настолько привязался к чужому ребенку, которого вынашивал, что после того, как у него забрали малыша, его положили в психушку. Только там его не спасли. Омега постоянно твердил о малыше и хотел взять его на ручки, словно это его малыш. И все видели, как парень привязался к чужому ребенку, что он любил его, но не мог с ним быть. Так бедняга пролежал в психбольнице несколько дней, а потом, по оплошности врачей и недосмотру и другого персонала, взял и повесился. Именно после этого, врачи задумались и тщательно стали следить за бетами. Бета замолчал и посмотрел на Минхо, который, сжав губы в тонкую полоску, слегка кивал головой, со всем соглашаясь. Юн опечалился и вновь опустил голову вниз. Значит, вот как. Все-таки они никому в этом мире не нужны. Мин уже открыл рот, чтобы задать другой вопрос, как дверь в помещение вдруг отворилась, и к ним ввалился довольный Инсон. На нем было лишь небольшое полотенце, обмотанное вокруг бедер, с темных волос стекали маленькие капли воды, капая на белый пол, все его тело было мокрым, и блестело от воды при свете яркой лампочки. Бета с улыбкой осмотрел их недовольные лица, а затем остановил взгляд на Юнги. Мину разговаривать больше не хотелось. Он отвернулся, дав понять всем, что разговор на этом окончен.