***
— Давно здесь работаешь? — спросил Юн, смотря на столовые приборы, и как дворецкий составлял посуду на поднос после ужина, на котором, кроме Юна, молчаливого Чимина и очень похожего на Чонгука сына никого не было. Ребенок вновь ушел пораньше, но очень долго прожигал глазами бету, словно он был некой диковинкой в их доме. Это и было отчасти правдой. Юнги был здесь неким изгоем, и если сын Чонгука смотрел на него с любопытством, то Чимин вообще глаза не поднимал, а очень часто тянулся к телефону, словно не хотел находиться в обществе Юна. Только бета не из обиженок. Его цель не понравится этому Чимину и не угодить ему, а делать то, что ему сказали — вынашивать их ребенка. Всё. — Уже десять лет, — равнодушно ответил Ким и понес всё на кухню. — Давай я помогу. — Юн взял еще один поднос, который альфа должен был отнести потом. — Не нужно. Это моя работа. — Мужчина посмотрел на него. — Отдыхай, набирайся сил. — Для чего? — Мин усмехнулся. — Я мешки не таскаю, да и не напрягаюсь вообще. Наотдыхался. — Не привык отдыхать, значит. — Намджун цокнул, и они вместе пришли на кухню. — Не привык на месте сидеть. — Юнги вздохнул. — Ты хоть работой занят. Признайся, нравится тебе тут? — Не жалуюсь. — Ким остановился и посмотрел на бету. — А ты, Мин Юнги, освоился уже? — Не совсем. В своей комнате мне… комфортнее всего, — выдал парень и замялся. — Понимаю. У многих глаза разбегаются при виде комнат в этом доме. Некоторые как настоящие лабиринты: запутанные и странные. — Одна библиотека чего стоит. — Юнги усмехнулся. — Я как будто побывал в музее. И пыль там по-особому пахнет. — Хозяин ценит ее. Так что дебош там не устраивай, — произнес Намджун и улыбнулся, показывая милые ямочки на щеках. — Знаю я вас, бет. — Я не дикарь. — Юн напрягся, но все же позволил себе слабую усмешку. — В наших краях мы ценили вещи. И независимо от пола. — Я же шучу. — Ким покачал головой и засмотрелся на бету. — Не обижайся. — Все круто. — Он поднял большой палец вверх. — Меня таким не возьмешь. Намджун покачал головой, а Юн тем временем отвернулся, думая, что неплохо было бы вернуться в свою комнату. Что ему тут делать? Он только отвлекал дворецкого от работы, лелея свой эгоизм. Только бы себя чем-то занять, а не сидеть в четырех стенах одному. Он не любил быть навязчивым и презирал таких людей. Но почему-то живого общения сейчас хотелось как никогда раньше. Юн изменился в лице и вздохнул тяжело, не обращая внимания на повара, который пришел на кухню и поздоровался с ним. Юнги оторвался от стойки и улыбнулся натянуто. — Ладно. Было бы классно ещё поболтать, но я пойду, пожалуй. — Хорошо, — спокойно выдал Намджун. — Я сейчас в сад. Если хочешь, я могу поговорить с Чонгуком, чтобы он дал тебе какую-нибудь работу. Или с Чимином… — Нет, спасибо. — Юнги кивнул сам себе и медленно побрел в комнату. Намджун в ответ промолчал, а Юн и не ждал от него что-то больше обычного кивка. Наверное, так ему и надо за то, что оказался в этом доме. Он никто. Он не предназначен для такого светского общества, как люди, живущие в этом доме. Ему бы к себе, в свою среду, но по воле случая к тем бунтарям и бродягам с улицы он больше не относился. Юнги теперь непонятно что и кто. И, к сожалению, сбежать от этого не получится так просто. Если только Мин по головам не пойдет. На следующий день он решил прогуляться по саду. Весь вечер он читал книгу, которую ему предложил Чонгук, и Юнги соврал бы, если сказал, что она ему не понравилась. Понравилась настолько, что он читал её всю ночь и уснул под утро, когда раннее солнце начало вставать за горизонтом. Бета пропустил завтрак, но есть ему все равно не хотелось. Не было желания. Наверное, Чонгук был недоволен его отсутствием за столом, но бете на это все равно. Ему сказали, чтобы он чувствовал себя свободно в доме, он и будет. Не скажет же он, что во всём виновата подсунутая ему книга. Предложенная не просто левым человеком, нет, Мин бы не стал тогда тратить на неё свое время, а Чонгуком, альфой, который без причины вызывает необъяснимый трепет в груди. Юн не хотел думать о Чоне, как о каком-то исключительном человеке в своей жизни. Да, альфа уже был у него в мыслях, хотя бы просто как альфа-отец ребенка у него внутри, только Мин не думал, что это важно так. Но отчего-то делать то, что сказал ему хозяин дома, хотелось, а внутри беты что-то ломалось надвое, когда Юн думал ослушаться просьбы прочитать книги. Юн подумал, что это всего лишь самовнушение. Он не омега, чтобы альфе подчиняться, но даже беты подчиняются сильным. Природа так сыграла, что лишь альфа может альфе противостоять. Беты тут ни в какое сравнение не шли. Юнги поел отдельно, когда Намджун его позвал. В этот раз он не хотел навязываться дворецкому. Если тот не хотел с ним разговаривать и вести нормальный разговор, то и Юн мешать не будет. Намджун упомянул как-то сад, и бете несомненно захотелось его посетить. Почему? Да просто чтобы выведать обстановку на улице и чтобы не сидеть в четырех стенах весь день. Только он вышел на улицу, как охранник, который стоял неподалеку, мгновенно заметил его, сообщил что-то по рации и уставился на него внимательно. Юн нахмурился, но попытался сделать вид, что ему все равно. К такому ему придется привыкнуть. Он шел вперед по каменной дорожке, что вела в сад. Рядом росли подстриженные зеленые кусты, как и принято во многих особняках, где всё с виду идеально и правильно, и воздух свежий и чистый, не то, что в городах. Бета шел и осматривался, замечая различные деревья и цветы на них, которые он не видел раньше, плоды деревьев и других растений. Удивление взяло вверх. Он чуть рот не открывал, прохаживаясь по узеньким тропкам и рассматривая то, что он когда-то видел на картинках. Каждый уголок в саду словно был изюминкой: на одном стояли декорации с манекенами диких животных; в другой стороне миниатюрная мельница, что крутилась под порывом ветерка; на следующем маленький фонтан, а рядом росли малюсенькие синие цветы. Все это завораживало и привлекало, и Юнги не мог налюбоваться такой красотой. Где-то ходила охрана, но Юнги настолько стало все равно, что он и забыл, что изначально его план был другой. Лазейки в саду он найдет потом, когда отвлечется от всей живописности вокруг. Бета продолжал ходить, пока не заметил возле очередного уголка красоты Чимина. Тот сидел и смотрел на маленький фонтан, не обращая внимания на Юнги, что маячил по саду. Парень попытался обойти омегу, дабы не нарваться на ненавистный ему разговор и снова не испытать отвращение от разговора с мужем Чонгука. Но только он развернулся и сделал несколько шагов назад, как услышал: — Я не чудовище, чтобы меня бояться и избегать. — Чимин повернул голову в его сторону и безразлично посмотрел. — Я так не думал, — ответил Юнги и сглотнул слюну под таким пристальным взором Чона. Он решил, что уходить просто так теперь было бы побегом, поражением для беты. Он бы признал свою боязнь омеги. Но нет. Юнги не боялся таких, как Чимин. Он их презирал. — У вас очень красивый сад. Прямо как в детской сказочке. — Да? — Чимин улыбнулся и наклонил голову. — Никто не жаловался. Между ними повисла тишина, которая давила на Юнги. Чимин так и сидел, словно не было рядом беты, а Мин смотрел на фонтан и не знал, что ещё можно сказать парню. Ему было некомфортно с омегой, хоть и пах тот просто восхитительно. Его красота была под стать этому саду, будто он принц, которому принадлежали эти владения. Хотя, это было отчасти правдой. Чон пах вкусно, манил к себе и привлекал своей красотой. Но стоило ему рот открыть, как все чары растворялись. Если с Чонгуком, с альфой, Юн чувствовал себя уверенно и раскрепощенно, то с Чимином он ставил невидимую стену и ограничивался простым приветствием. — Обычно я сижу тут один, — заговорил омега тихо и вздохнул полной грудью. — Тут спокойно, как и во всем доме, что иногда тошно. — Тогда почему сидите здесь? — Не знаю. Даю мыслям волю. — Он пожал плечами. — Не говори со мной так уважительно, я же просил. И даже можешь нецензурно выражаться. Мне похуй. — Хорошо, Чимин. — Юнги усмехнулся. — Как скажешь. — Юнги откинулся назад на скамейку и слегка раздвинул ноги, позволяя себе сидеть так, как он хотел. — Мысли меня съедают. — Отчего? — Чимин достал из кармана своих узких джинсов сигареты, зажигалку и закурил, портя воздух едким дымом. Затем он откинулся назад и нервно задергал ногой, немного отодвинувшись от беты. — Разве ты не сказал, что тут тебе нравится? Или ты еще тот врун? — У вас круто, правда, я никогда не видел такой жизни, как вы. Но разве эта роскошная обертка заменяет уют и спокойствие? Заменяет хорошее отношение и теплоту? Наверное, поэтому сидишь тут и скучаешь. — Ты хочешь сказать, что у нас тебе плохо? — Чимин прищурился, проигнорировав последнюю фразу беты. — Ты хоть понимаешь, кто мы такие? — Вы элита по сравнению со мной, изгоем. Как вы любите нас называть? Тварями, недостойными жить на этой земле, ошибкой природы? — Юнги нахмурился. — Мне у вас не хорошо и не плохо. Мне всё равно, я тут ненадолго. Рожу вам дитятко и сьебусь в своё подземелье. — Сам-то ты себя любишь? — Чимин затянулся. — Говоришь отвратительные вещи про себя. — К себе я давно привык и принял свой пол. Если природа нас создала, значит, это не просто так. Чимин улыбнулся и отвернулся, обдумывая то, что ему сказали. Юнги чувствовал себя полностью удовлетворенным за то, что высказал это Чимину. Он не хотел ему грубить, но отношение к нему этого омеги его раздражало. Чон для него был настоящей богатой сучкой, которая за языком не следит. Омега в это время затянулся пару раз и вздохнул тяжело. Теперь его настоящий запах смешался с запахом дорогих сигарет, но это его не портило. Почему? Наверное, мужчина был слишком внешне идеален, что даже сигареты лишь украшали его. — Ладно, самовлюбленный бета. — Он повернулся к Юнги. — Ты прав. Тут неуютно и не так хорошо, как думают многие. Но таких, как мы все устраивает. По крайней мере, делать вид мы умеем. — Омега усмехнулся. — А ты следи за своим языком. Я тебя старше и… — Мне можно назвать тебя хеном? — перебил его Юнги. — Прости, что перебил. Чимин замолчал и удивленно уставился на него, словно с ним так никто не говорил. — Хорошо. Называй меня хеном. — Он улыбнулся. — И не извиняйся никогда, либо думай головой, что говоришь. — Окей. — Юнги кивнул. — Учту. Чимин всё не отрывал от него взгляда, а потом улыбнулся снова и затянулся в последний раз, чтобы затушить сигарету и кинуть в маленькую пепельницу рядом. Видимо, курил он часто, что очень странно для такого омеги. С первого знакомства Чимин казался ему слишком интеллигентным и правильным, как и Чонгук. Но вот он уже сидит и курит рядом с беременным, показывая, что не так-то он прост. Его маска высокомерного омеги, который позволял себе вести себя, как некий король этого замка, пала вся полностью и бесповоротно. Было видно, что настоящий Чимин сидит перед ним, матерится, дымит и ему вовсе плевать на то, что он должен показывать пример хороший. — Quel garçon obéissant*, — выдал Чон и покачал головой. — Что? — поинтересовался Юнги, а Чимин хихикнул и встал со своего места. — Да так, сущность шалит. — Он подошел к фонтану и покачал головой. — Я не считаю, что беты изгои. Чтоб ты знал и учел на будущее, что не все такие суки, как вы о нас думаете. — Омега развернулся быстро. — Хотя мне плевать, только если сказать что-то хочешь, не стесняйся, говори. Как сегодня. — Зачем? — Юнги удивлял этот странный омега. И разговоры с ним шокировали тоже. — Потому что так я буду знать, что не все люди мне врут. Он улыбнулся и пошел в сторону дома, да только Юнги понял, к чему омега вел, но не посмел его больше задерживать.***
На часах стрелки показывали ровно пять часов. Юнги вздохнул и выключил телевизор, который занятно уже поднадоел. Альфа видел Юна сегодня, скудно поздоровался и ушел. Чимина же Юн больше не видел. Тот разговор с омегой не давал покоя, а его последние слова выбили из колеи. Будто самым несчастным человеком в этом доме был вовсе не Юнги, а ненавистный ему омега, который вместо него вынашивает ребенка его мужа. Юн откинул голову назад, положив на мягкую обивку дивана, расслабил руки и ноги. Да, как ни крути, здесь было хорошо, хоть и не так тепло и уютно, как Юнги бы хотел. Здесь было холодно и отстраненно. Мин уже закрыл глаза, думая немного поспать, как услышал музыку. Прекрасная мелодия звучала где-то вдалеке, и наполнила комнату, в которой он находился, красивыми звуками. Юн не понял, откуда звучит эта музыка, ведь насколько ему было известно, поблизости не было никакой музыкальной комнаты и спортивного зала. Так откуда эта музыка? От непонимания Юнги распахнул веки и посмотрел в сторону, откуда доносилась музыка. Откуда-то действительно слышалась мелодия, кто-то чудесно играл на инструменте. Мина это заинтересовало. Он поднялся на ноги и медленно начал приближаться на звуки мелодии. Пианино, играли на пианино. Хоть Юн и не ценитель классики, но человек, который сейчас играл на нем, был просто идеальным. Как можно создавать такую красоту прямо здесь? Мелодия то громко возвышалась, заставляя сердце дрожать, а душа уходила в пятки; то занижалась так, что Юну казалось, будто его перенесли в то время, когда умер папа. В те времена он просто не мог успокоиться, ему постоянно хотелось плакать, рыдать навзрыд, от того что теперь Юнги один, а отец никогда не поймет его. Это были самые печальные времена, но повторное потрясение от потери случилась позже — у него погиб лучший друг. В детстве вместе, в юности вместе. Они были, словно не разлей вода, и даже родители не могли запретить им общаться друг с другом. Юнги всхлипнул, но тут мелодия перешла во что-то более веселое, навевая хорошие воспоминания. Он вспомнил, как они с другом бегали по лесу и ловили бабочек. Это было здорово! Два мальчика, не думавшие за переживания родителей, бежали по полю и старались поймать как можно больше маленьких крылатых существ. Сынхен бежал впереди беты и всё попрекал, что Мин такой медленный, а Юн бурчал себе под нос, обижаясь на него. Чудесные дни в деревне, куда они больше никогда не смогут вернуться, как и в то замечательное время. Бета вспомнил, как упал, а товарищ громко засмеялся, глядя на него. Но Юну тогда не было обидно. Наоборот, он встал и засмеялся тоже. Потом из кустов выскочили несколько мальчишек. Тогда Мин ещё не знал кто они, но главный у них был альфа, старше Юнги и Сынхена и крепче. Его загорелая кожа была, словно бронза, а золотистые волосы поблескивали на солнце. Да, красавец ещё тот. Но Юнги он сразу не понравился. Они начали обзывать двух мальчишек, а друг не выдержал и накинулся на него. Началась драка. В ней пострадали все, включая Юна, и потом они все вместе сидели и слушали наставления своих родителей. Интересно, почему именно эти воспоминания пришли в голову парню? Юн подходил все ближе и ближе, а музыка становилась все тревожнее и беспокойнее. В голове вновь всплыли картинки прошлого. Он участвовал в забеге, обгоняя всех в классе. Никто не мог его догнать, так как бета был отличным бегуном. С ним ветер, сила, скорость и бесконечная любовь к свободе. Он как гордый ястреб несся вперед, разгоняя ветер и слабость жизни. Он счастлив. Но вдруг его обогнал невысокий парнишка. Юнги удивленно уставился на него. От него исходил запах, запах омеги. Неужели сейчас Юнги обгоняет слабый омега, если его даже альфа не может обогнать? Бета прибавил скорость, но омега рванул ещё быстрее, не дав шанса Мину. А Юнги что? Он почувствовал себя позорищем. Юн ускорился и пытался его догнать и омега, наверное, не поняв его мотив, сбавил скорость. Вот они уже на одном уровне. Мальчишка взглянул на бету с усмешкой и побежал дальше, прибавляя скорость. Юн выдохся, но сдаться не мог. Из последних сил он побежал вперед. Сейчас вся его жизнь зависела только от этого странного парня. Но тело дало сбой. Подвело его. Рассудок помутился. Юнги перестал чувствовать реальность, и всё перед глазами поплыло от высокого давления. Ноги подкосились. Он почувствовал, как его к земле тянет, а дальше пустота, и лишь свисток тренера послышался перед глубоким сном. Тут музыка прекратилась. Юнги уже подошел к той комнате, из которой доносились секунду назад прекрасные звуки, и хотел уже заглянуть внутрь, как остановился у двери и замер. Дверь нараспашку открыта, позволяя ему разглядеть помещение внутри. Светлая комната выполнена со вкусом, большие окна с кремовыми шторами, рядом стояли горшки с растениями и кустами, картины природы на стенах и огромная люстра наверху. Минимальное количество предметов, и одно из них стояло посередине, самое большое и завораживающее — рояль. Да, да, именно он. Но тут никогда не было этого инструмента и почему он стоит именно здесь, когда ранее тут находился большой диван? Это очень странно. За роялем сидел никто иной, как Ванхо. Он сидел, опустив голову вниз. Его маленькое тело было в спокойствии, но грудь то тревожно поднималась, то мигом опускалась. Юнги замер. Ему не хотелось мешать мальчику, но играл он так красиво, что Мин не мог не смотреть на него. Ванхо медленно поднял голову и перелистнул партитуру с нотами перед собой, начиная снова играть. Было удивительно, как такой малыш так профессионально музицирует. Да, он ошибался иногда в нотах, но с кем не бывает, он же ещё маленький, а уже такой молодец. Он снова начал играть. Тоненькие пальчики поочередно, осторожно проходились по клавишам, рождая прекрасную мелодию, такую спокойную и красивую, как рассвет в лесу. Нежно он прикасался к ним, чувствуя всем сердцем и душой. Мальчик дрожал слегка, напрягался и играл, играл, как никто другой на его месте. Очень красиво. Юнги улыбнулся, а ребенок резко прекратил играть и посмотрел в сторону Мина, заметив его. И, о Боже, как же он был похож на своего отца. Его большие глазки были такими же большими и открытыми, любопытными и заинтересованными, будто весь мир для него был в новинку. Губы такие же тонкие и носик точно отца. Перед ним сидел маленький Чонгук и смотрел на него так же, как и старший. От мальчика по-прежнему не пахло ничем. Неужели Юнги до сих пор не может учуять его запах? — У тебя хорошо получается, — выдал Юнги и улыбнулся. — Ты хочешь стать известным пианистом, когда вырастешь? — Не знаю, — спокойно выдал ребенок и заправил прядку волос за ухо. — Я н-не только это у-умею. — Он почему-то стал заикаться, хотя раньше Юнги у него это не замечал. Волнуется? — А что ещё? — Юнги подошел ближе к мальчику и присел перед ним на корточки. — Я занимаюсь тхэквондо. — Ребенок гордо поднял голову и заулыбался кроличьей улыбкой. — А ещё я люблю рисовать, гулять и играть в приставку. — Вау, да ты просто молодец. Покажешь свои рисунки? — Ты не м-мой друг, чтобы я тебе их показывал. Т-ты незнакомец. — Так давай станем друзьями? — Юн протянул ему руку. — Я Юнги, хочу быть твоим другом. — Нет. Я… — Ванхо засмущался сильно. Он отвернулся и покраснел, и было видно, что он стесняется и не знает, что сказать Мину. Юнги и сам не знает, доверял бы какому-то незнакомцу или нет. Всё же дети по-другому мыслят. Но Ванхо поднял голову и нахмурился так по-детски. — А ты меня не б-бросишь? — Нет, я же хочу стать твоим другом. — Я Ванхо, и м-можно я буду называть тебя хёном? — Конечно. Пойдем, пока нас не позвали на ужин. Юнги поднялся и протянул ребенку руку ещё раз, и малыш с улыбкой взялся за неё. ---------- *Какой послушный мальчик (фр.)