«... Утром в путь она умчалась рано, по лазури весело играя; Но остался влажный след в морщине старого утеса...» (М. ЛЕРМОНТОВ)
— Он здесь! — Россию стали трясти за плечо, от чего тот и проснулся? — А! — подросток вскрикнул, увидев перед собой загорелое морщинистое лицо старого усатого лесника, в руке которого был керосиновый фонарь, что придавал загадочную жуть. — Федерация! — рядом с ними тут же оказался Империя. — Быстро домой! — он кричал на мальчугана, что тот весь перепугался. Рядом стояла Машка. Дома мальчишку ждали три часа лекции и криков. Время от времени дед одаривал его ударами. Империя был в ярости. За дверью на происходящее смотрела Машка с другой девчонкой, похоже, её подругой. Время от времени они перешёптывались и прятались от глаз хозяина. Наконец, ад кончился, и Российская Империя, держа внука за ухо, лично повёл к каморке юного беженца, по вине которого старый сам чуть инфаркт не схватил. Империя зайдя в комнату и включив свет, заметил, что шторы открыты, но картины не было. — Россия, где она? — он строго посмотрел на триколора. — Кто? — мальчик не понял, о ком дед говорит. — Картина, я точно помню, что она здесь была! — на этом Федерация удивлённо посмотрел на дедушку и показал пальцем под кровать. — Ты что сделал?! Живо вытащи её! — дед быстро помчался к кровати, а за ним внук, который спешно вытаскивал из-под кровати это злосчастное лицо на старом полотне. Дед быстро выхватил из детских рук картину и прижал к груди. — Ты знаешь хоть, сколько она стоит?! — Нет... — Россия посмотрел вниз в пол, он говорил тихо. — Так знай, этой картине нет цены, — старик вышел из комнаты. Теперь ясно, кто тут безвкусный странный дизайнер. Россия облегчённо выдохнул. Скоро сядет солнце. Он начал вспоминать дорогу, по которой они ехали. Главное — сбежать отсюда как можно быстрее. При том, что он забыл свой мобильник дома. Федерация сидел на своей мягкой кровати и смотрел в сырую от времени стену. Он раздумывал свою жизнь, вспоминал прошлое, думал над будущим. Тут послышался стук в двери, который прервал транс русского. — Кто? — на этот раз его голос был груб, он не хотел сейчас разговаривать. — Это я Маша... — гость за дверью помялся. — И Дуся, — тут послышался другой. — Что-то нужно? — Федерация вглядывался уже на дверь, вслушиваясь в шум за нею. — Дуся — моя подруга, Россия, мы хотели проведать тебя, пирожки из кухни принесли... с капустой, — знакомый голос всё также неуверенно слышался за дверью. — Входите, — Федерация устало выдохнул, двинувшись в сторону, чтобы вошедшие девочки тоже могли сесть. — Как ты? — Мария обеспокоенно вглядывалась в лицо русского. Бледная и нежная, как фервальский снег. Она, словно призрак, так невзрачна. Её белокурые волосы убраны в пучок, губы слились тонкую лёгкую улыбку. Но её подруга, Дуся, была противоположностью своей подруги. Загорелая кожа, темные волосы, черноземные глаза, яркие эмоции. — Нормально, — нет ему плохо, он хочет домой, подальше от этого сумасшедшего старика! — Я же вижу, что тебе не хорошо, поешь, — Маша хотела правды, а подружка, похихикав, протянула пирожки из полотенца. — Тогда зачем ты спрашиваешь? — его глаза уже не смотрели на девочек. — Спасибо, — Россия не принял угощение, — Извините, но мне нужно побыть одному, пожалуйста, уходите. — Хорошо...***
"Чёрт, где он?! Почему он не отвечает на мои звонки?" — американец не понимал происходящего. Он стоит у двери дома его возлюбленного. Наконец дверь открыл беларус. — Привет, Америка, тебе что-то надо? — Беларусь выглядел устало. — Чш, — США говорил шёпотом. — Привет, есть Россия? Он на мои звонки не отвечает, мы договорились встретиться, а он не пришёл. — А, этот? – белка также продолжил шёпотом. — Так он уехал на две недели, к деду. — Почему он меня не предупредил? — А обязан? — Нет... Спасибо, — американец поник от этой новости. Он уже брёл домой, как его увидел Германия с Польшей и Турцией. Те радостно помахали и позвали западного, на что тот подбежал к ним. Дальше они отправились в новый только открывшийся магазинчик, который подметил поляк.***
Империя рассматривал эту странную и ужасную картину в своей просторной и довольно дорогой спальне. Он осторожно поглаживал её, осматривал. Он прекрасно помнил, как учил рисовать Союза. У тогда ещё маленького коммуниста ничего не получалось, и тот бежал в ту самую каморку, где сейчас сидит РФ. Советский определённо ненавидел рисовать. Вот очередной день за кипой документов. За ужином Союз опять съязвил монарху и убежал в свою комнату. Империя побежал за ним, так как что-то его ну уж сильно разозлило, сейчас уже не помнит что, но это не так важно, и увидел на стене своего отпрыска эту ужасающую картину. Как же он тогда хотел сжечь или хотя бы выбросить творение своего сына, считая, что юношей овладел сатана, и вообще, тот вступил в секту. Раньше РИ считал, что "СССР" или "Союз" звучит не складно, поэтому постоянно твердил, что тому идёт "Советская Уния", на что бесился мальчик. Сейчас же тот мальчик уже стал взрослым мужчиной, а дед до сих пор помнит те моменты, и смеётся от своей глупости, а порой мог всплакнуть. Ему достаточно часто казалось, что он многого не успел со своим сыном сделать, а сейчас "Союз" даже как-то приятней выговаривать. Старческая меланхолия, что тут сказать. Те дни уже прошли, а ему только считать, сколько осталось до смерти. Не очень-то и хочется умереть одному. Вряд ли коммунист или финн проведают, помогут, когда монарху станет совсем уж плохо. Даже бокал вина из подвала перед смертью не принесут. Может, если бы Империя, ещё смолоду сделал что-то, ответил кому-то в любви, а таковых было достаточно, или в более зрелое время уделял время своим двум сыновьям, был менее строг и показывал свою любовь... Иногда кажется, что он ничего не успел, будто существовал, как машина, горбился под уже ненужными бумажками. Конечно, он должен, обязан был, но всё же... Империя аккуратно повесил картину у своего окна и ещё долго любовался ею и вспоминал прошлое.***
— Я же вижу, он тебе нравится, Маш! — Дуся трясла свою подружку за плечи. — Даже если так, нам не по пути! Он Альфа! И при том – внук хозяина! — Мария оттолкнула взбунтовавшую Дасилью от себя. — И что?! Я думаю, что это судьба! — девчонка была не преклонна. — Много чего ты думаешь. И при том очень глупого и лишнего, — хоть бы заткнуть подружку. — И какое тебе дело вообще?! — Какое?! Да такое, что мы лучшие подружки! — брюнетка уже серьёзно взглянула. Значит это не шутки. — В любом случае, мне до него ещё очень далеко, — Маша печально отвела взгляд и тяжело вздохнула. — А ты попробуй! Признайся, мало ли что? Чего вздыхаешь? Не умираешь же. — Хорошо... — подруга уже поддостала её, поэтому легче согласиться, да и Дуся была права, Россия ей нравится. Утро. Россия увидел, что ему придётся завтракать с дедушкой. — Здравствуй, Россия, — тон у Империи был более теплым и добрым, что подросток вздрогнул от неожиданности. — Садись. — Здравствуй, — на завтрак была овсянка с яблоком, салат и, как понял Федерация, с облепиховым чаем. Необычное, но вкусное сочетание. — Как спалось? — похоже, дед был в духе. — Что снилось? — Нормально, я не вижу сны. — И хорошо, меньше проблем с бесами, — усмехнулся Империя. Дальше они ели в тишине. После завтрака Россия сразу побежал на кухню за припасами, так как дорога до дома обещала быть долгой и утомительной. Тут он встретил Машку. — Россия, — тихо позвала она. — Можно мне кое-что сказать? — Ох, привет, Маш! — Федерация тепло улыбнулся, на что девочка засмущалась. — Говори, я слушаю. — Эм, м, ну, я хотела бы признаться... — подросток пристально смотрел на неё. — Что я тебя люблю... — Оу...— Триколор не думал, что так будет, но всё же точно знал ответ, ведь его сердце украла другая персона. Вот почему люди влюбляются в дураков? — Извини... Но я к тебе ничего не чувствую... — возможно, сказав это, он совершил ошибку, а может и правильно поступил. Девушка кивнув, быстро убежала. Кажется, она плакала.