[Запуск программы] [Приоритет цели: Максимальный] [Цель: Защита объекта и обеспечение его безопасности любыми доступными способами] [Дополнительно: Ограничитель в 50% успешно снят]
[Режим наблюдения активирован]
В луже перед одиноким деревянным домом смутно отражались два силуэта. Один из них принадлежал хозяину этого строения, а другой его гостье. Даже беглого взгляда на отражение хватило бы, чтобы понять насколько жалко выглядел мужчина и насколько хороша была девушка, навестившая его. Протянув ему некую коробку, она извинилась, что явилась без предупреждения, и назвала стоимость доставки. Услышав сумму, взлохмаченный оборванец принялся растерянно шарить по карманам в поисках денег…Кровожадное чудо Кто бы мог подумать, что очередное октябрьское утро начнётся с трагедии… Я расплачивался с курьершей, которая доставила мне свежую посылку и не заметил, как несколько монет со звоном выпали у меня из кармана. Наверняка моя неуклюжесть надолго запомнится этой девушке. Вежливо улыбнувшись, она облокотилась на свой крутой байк и отвела взгляд в сторону. Внезапность этой неловкой ситуации застала меня врасплох. Я безуспешно возился в кармане, вытаскивая оставшуюся мелочь, а курьерша молча ожидала оплаты своего труда. Кажется, что прошло добрых десять минут, прежде чем мне удалось извлечь из недр спортивных штанов нужную сумму денег. Отдышавшись, я виновато протянул их ей и замер на месте, словно памятник. Девушка взяла несколько смятых купюр и, не пересчитав, снова одарила меня снисходительной улыбкой. Затем она кратко попрощалась и резко завела свой мотоцикл. Громкий рёв мотора привёл меня в чувство. Я аккуратно подобрал с земли три монетки и засунул их обратно в свой «бездонный» карман. А курьерский байк стремительно рванул с места, оставляя меня наедине с самим собой. Крепко сжав посылку, я отошёл поближе к своему дому и зачем-то оглянулся. Меня заволокло густыми клубами дыма и пыли, которые вырвались из-под колёс мотоцикла. В этот миг я осознал, насколько деградировали мои навыки взаимодействия с окружающими. Очевидно, что виной этому было длительное время, проведённое в боевых условиях. И хотя с момента моего ухода из вооружённых сил прошло ни много ни мало — шесть лет, руки всё ещё не приспособились к повседневной жизни. Иной раз мне казалось, что вместо денег я хочу достать из кармана пистолет. Честно говоря, эта паранойя очень тревожила меня, но бессилие перед ней было ещё более пугающим. Наблюдая за удаляющимся мотоциклом, я невольно восхитился выдержкой местных курьеров. Они добросовестно выполняли свою работу и доставляли мне всё необходимое для написания картин. Молодые и неопытные курьеры с трудом добирались на окраину Белгорода, а затем смиренно терпели мои выкрутасы, которые я вытворял при оплате заказов. Конечно, было бы намного проще самомостоятельно ходить за посылками на местную почту, но я прекрасно понимал свою никчёмность. Иными словами, заказывая что-то на дом, я чувствовал себя более важным для общества. Даже не верится, что за каких-то шесть лет я превратился в жалкого асоциального червя, испытывающего удовлетворение от одиночества. Хотя мне льстило, что иногда кто-нибудь всё же обращал внимание на мою персону и удостаивал своим визитом. Я заметил, что стал намного реже контактировать с другими людьми. Всё моё взаимодействие с ними свелось к простому замешательству. Казалось, что при общении я неосознанно «давил на тормоза» и пытался как-нибудь насолить своему собеседнику. Например, хорошенькая девушка-курьерша, которую я чуть было не кинул на деньги, тоже была очередной жертвой моего изгадившегося характера. Даже не представляю, что она обо мне думала, пока я неловко вытаскивал из кармана пачку смятых купюр, словно последний скупердяй. Возможно, что ничего серьёзного не случилось, но моя неуверенность настойчиво твердила об очередном провале. С этими дурными мыслями я зашёл обратно в свой дом и с тоской посмотрел на мрачное обиталище одинокого художника. Не знаю, чем я руководствовался при планировке этой приплюснутой берлоги, но точно не прагматизмом. Сразу за невзрачной прихожей начиналась большая и светлая кухня, а чуть левее от неё располагался просторный зал и моя спальня. Скажем прямо, ни одна курьерша в здравом уме не захотела бы перевести здесь дух и попить чайку в обществе такого придурка, как Павел Грижский. Я положил оставшиеся деньги на книжную полку и с интересом взглянул на долгожданную посылку, полученную несколько минут назад. Коробочка, упакованная в серый пакет, буквально «обжигала» мои руки. Не теряя времени, я решил удовлетворить своё любопытство и наспех вскрыл её. Внутри посылки обнаружился свежий комплект красок и кистей. Набор был действительно качественный и с лихвой отбивал свой ценник. Аккуратно взяв новую блестящую кисть, я обмакнул её в краску и мягко провёл ею по холсту, стоявшему у меня на кухне. Ярко-красная линия изящно проплыла от одного края полотна до другого, а затем мою руку внезапно повело в сторону. Это явление нисколько меня не смутило. Не понимаю, что происходило с моей правой рукой, но время от времени я терял над ней контроль и её сводило судорогой. Подобное случалось крайне редко и сейчас недуг, видимо, решил снова напомнить о себе. Я несколько раз сжал и разжал ладонь, а затем посмотрел на разрисованный холст. Неряшливый рисунок выглядел жалко, словно крича на всю округу, что я неумёха, не способный изобразить ничего прекрасного. Этот гад бросал мне вызов. — Сегодня одинокий сорокатрёхлетний художник попытает счастья в создании осеннего натюрморта! — торжественно объявил я на весь дом и с грустью добавил, — но, к сожалению, дела у него совсем плохи… Честно говоря, изображения людей получались у меня гораздо лучше, нежели чем овощи и фрукты. Так вышло, что за последние шесть лет я снискал свою славу в написании портретов. После пары удачных «проб пера» ко мне внезапно пришла известность. По всему Белгороду стремительно разлетелась молва об умелом художнике, живущем в общаге около беднейшего района города. Естественно, ко мне стали обращаться местные жители с просьбой нарисовать их портреты. За проделанную работу я получал весьма щедрую плату. Благодаря накопившимся сбережениям мне удалось купить себе небольшой домик в пригороде. Приняв решение поселиться в одиночестве, вдали от цивилизации, я понимал, что добровольно отказываюсь от общения с людьми. Вместо восстановления своих коммуникативных навыков я превратился в самого обычного «затворника». Но, откровенно говоря, мне это нравилось, ведь только так я мог работать в своё удовольствие и не испытывать нужды в самореализации. Прошлое осталось в прошлом. Даже такое насыщенное, как у меня. Оно было богатым на неожиданные встречи с самыми разными личностями. Можете мне не верить, но одним из таких людей был известнейший король преступного мира Илоян Хардкорев. Шесть лет назад, во время нашего последнего разговора, я чётко обозначил ему свою позицию по поводу работы в его военной конторе. Получив мой отказ, Илоян быстро затерялся среди сотен других моих «одноразовых» знакомых. С тех пор мы никогда с ним больше не встречались. Это могло означать лишь одно — события, произошедшие в таёжном и норвежском заповедниках, навсегда канули в небытие. Из того, что я слышал по радио или читал в интернете, получалось, что за последние несколько лет Илоян довольно сильно поднялся на своих кибернетических изобретениях. В данный момент он руководил личной военно-технической корпорацией «ИкарИлЖен Про», использовавшей свои стратегические ресурсы по всему миру. Под руководством Хардкорева находились различные предприятия и заводы, а также многие военные базы и лабораторные комплексы. Наверняка и в правительстве у него тоже имелись свои люди, покрывающие все его тайные злодеяния. Но я не завидовал ему. Ведь прошло время и в итоге мы оба обрели своё предназначение в этом мире. Каждый из нас был счастлив по-своему. Единственное, о чём я жалел — так это о длительном промежутке своей жизни, отданном военному ремеслу. Тогда я был простым наёмником и работал на известного в узких кругах генерала Сорокина. Косвенно я батрачил ещё и на Хардкорева, так как позже выяснилось, что продажный генерал являлся марионеткой Илояна. Но теперь это не имело никакого значения. Илоян Хардкорев лично прикончил генерала Сорокина сразу же после уничтожения норвежского заповедника. К слову, единственный человек, который мог бы омрачить моё будущее, Алёша Мартынов, тоже весьма преуспел на исследовательском поприще. Этот одарённый и эксцентричный сын учёного-генетика Сергея Мартынова сейчас возглавлял научное объединение под названием «Содружество лабораторий им. Мартынова». До недавнего времени ходили слухи, что и в Белгороде собирались построить одну из его шикарных лабораторий на деньги неназванного предпринимателя. По заявлениям самого Мартынова-младшего, он вознамерился подарить человечеству лекарство от всех болезней и надеялся, что в будущем люди обязательно его поддержат. Похоже, что этот заносчивый паршивец из норвежского заповедника действительно встал на путь исправления. Было бы очень интересно услышать мнение самого Хардкорева на этот счёт. Но, к моему удивлению, Илоян не предпринимал никаких попыток устранить своего злейшего врага и даже наоборот, старался держаться от него подальше. Если абстрагироваться от всех этих глобальных новостей и событий, то моя жизнь в каком-то смысле удалась. Ведь я не владел никакими корпорациями или лабораториями, но зато умел радоваться тому, что у меня уже было. Возможно, что злопыхатели посчитают меня жалким человечком, не имеющим никаких перспектив, и окажутся правы. Но вместо этого у меня получилось пережить нереальный ад. Я сумел вернуться к своей мечте и реализовать её спустя много лет. Разве что завести семью мне так и не удалось, да и вряд ли удастся в ближайшем будущем. Одиночество бывало порой слишком… давящим… но я не отчаивался и всегда надеялся, что остаток своей жизни проживу тихо и мирно, рисуя прекрасные картины.
***
Я налил себе кофе и украдкой взглянул на потрёпанный дневник, в котором до недавнего времени строчил историю своей жизни. Бегло пролистав страницы, я обнаружил, что упустил один весьма любопытный факт — не указал историю, которая стала толчком к моему вступлению в вооружённые силы. Ту самую историю, которая пошатнула мои пацифистические взгляды на жизнь. Она же косвенно и поспособствовала тому, что шесть лет назад я пережил ужасное биологическое приключение. Перед глазами материализовались образы моих погибших товарищей и наши совместные боевые операции. От нахлынувшей волны депрессивных воспоминаний меня отвлёк протяжный скрип половиц за спиной. Круто развернувшись на месте, я упёрся взглядом в мрачную долговязую фигуру, укутанную в потрёпанный плащ — Колхозника. Он протягивал ко мне свои вытянутые конечности и грозно скалил пасть. Мне срочно нужно оружие! Выронив чашку с кофе, я инстинктивно схватился за кухонный нож, но затем остановился на полушаге и тяжело вздохнул. Время от времени сумрачный образ моего старого приятеля Александра Стрыгина являлся мне в кошмарах. Но он давно был мёртв и никак не мог стоять здесь передо мной. Вероятно, что я подсознательно испытывал вину за трагический исход его нелёгкой судьбы. Смерть и дальнейшее перерождение в ужасного монстра плачевно сказались на его рассудке и в последние мгновения своей жизни Колхозник пытался меня сожрать. Мне оставалось лишь беспомощно наблюдать за мутировавшим Александром, понимая, что он был обречён. Выжив в той кошмарной таёжной мясорубке, я стал задумываться о своей психической стабильности. Даже частые визиты к психологу не подарили мне душевного спокойствия. Покидая кабинет мозгоправа с диагнозом «Острая депрессия и неконтролируемые вспышки гнева», я решил навсегда распрощаться с воспоминаниями об армии, чтобы начать жить завтрашним днём. Признаться честно, не очень-то у меня это получалось. Я всегда испытывал вину и нёс груз ответственности за случившееся шесть лет назад. Всё началось ещё когда я вернулся из Норвегии. Тогда ваш покорный слуга эгоистично решил, что ему не стоит навещать родственников своих павших сослуживцев. В тогдашних реалиях эта процедура казалась мне попусту неактуальной. Но на самом деле причина моей скрытности была крайне проста — я стыдился взглянуть им в глаза. Чувствуя себя последней сволочью за то, что так и не удосужился выразить соболезнования жене и дочери Колхозника, я тяжело опустился на диван и тупо уставился на одну из своих картин. На ней была изображена женщина средних лет с пышными каштановыми волосами. Она с укором смотрела на меня сквозь стеклянную рамку. Я уже забыл её имя, но сумма, которую она в итоге перевела на мой счёт была действительно огромна и надолго отложилась у меня в сознании. Этот портрет, висевший на стене в зале, был всего лишь «черновиком», неудачной копией, если так можно выразиться. Я имел привычку сохранять все провальные, по моему мнению, изображения, а затем развешивал их у себя в доме. Скорее всего, это тоже являлось одним из побочных явлений моей душевной травмы. Стараясь выкинуть из головы очередную порцию гадких воспоминаний, я закрыл глаза, сосчитал до десяти и попытался сконцентрироваться на своём натюрморте. Его яркие цвета мгновенно окутали мой разум и мир вокруг меня приобрёл иную раскраску. Неожиданно до моего уха донёсся резкий шорох, а затылок обдало лёгким порывом ветра. Открыв глаза, я успел уловить едва заметное движение слева от себя. В отражении рамки что-то промелькнуло. Я ощутил, как к моему горлу приставили нечто холодное и острое. Сердце пропустило пару ударов. Я медленно поднял глаза, чтобы увидеть своего предполагаемого убийцу. Надо мной склонился Алексей Мартынов. Он добродушно мне улыбнулся и похлопал по плечу, убирая от моего горла мачете.***
Сперва я решил, что это снова галлюцинации, но он действительно оказался реальным человеком. Стоит отметить, что с момента нашей последней встречи этот парень разительно изменился. За прошедшие шесть лет Мартынов-младший вытянулся, а его круглое лицо покрылось щетиной и стало ещё более наглым. Вместо привычной кожаной куртки на Алёше был одет грязный научный халат. В нём он выглядел, словно уставший путник, прибывший сюда из дальнего конца света. Алексей деловито уселся в кресло напротив меня и саркастически произнёс: — Какие же всё-таки придурки в правительстве сидят, верно, Паша? Я всего лишь выпустил на волю твоего друга, а норвежцы тут же на мой заповедник ядерную бомбу сбросили. Теперь большая часть Норвегии стала непригодна для жизни… Я скептически посмотрел на молодого учёного, размышляя о том, как лучше от него избавиться. Мне совсем не хотелось выслушивать его бредни о биологической катастрофе, произошедшей в Норвегии шесть лет назад. Опрометчивые действия политиков привели к массовому заражению окружающей среды пестицидами Продеуса и последующему закрытию норвежской территории от других стран. Очевидно, что это не та тема, с которой стоило начинать разговор людям, не видевшим друг-друга столько времени. Мартынов, вероятно, думал о пути, которым ему следовало пойти в диалоге со мной. Он широко улыбнулся, обнажив зубы, и кивнул на мачете, лежавший у его ног: — Прошу прощения, что вот так без приглашения ввалился к тебе в избу, — Алёша достал из нагрудного кармана халата электронный планшет, — но мои коллеги засекли, что Хардач уже достаточно долгое время следит за тобой. Я понял, что это не к добру и решил его опередить. Я не знал, как правильно реагировать на появление такого гостя. Его неожиданный визит мгновенно выбил меня из душевного равновесия. Я ничего не мог ему ответить — в горле стоял ком. Мартынов, видимо, понял, что слегка шокировал меня своим визитом и поэтому взял инициативу в свои руки. Парень нажал на экране своего устройства несколько кнопок и уверенно заявил: — В этом секторе скрывается шпион Илояши. Я хочу спасти тебя от надвигающейся угрозы, Паша… — Ты… Ты… Охренел, сука? — спросил я у него заплетающимся языком, — заявился в мой дом и теперь начинаешь тут командовать? Паренёк, ты… Мартынов поморщился от того, что я сказал и резко взмахнул левой рукой. В этот момент мой позвоночник будто бы скрутили невидимыми цепями. В такт его движению я тоже поднял свою руку, не понимая, что происходит. Алёша оценивающе хмыкнул и сказал: — Нам с тобой некогда припоминать старые обиды, Паша. Как ты уже заметил, я сильно улучшил своё тело со времён нашей последней встречи. Теперь мне подвластны телепатия и телекинез! Его мачете поднялся с пола и плавно упал в мою раскрытую ладонь. Затем я, против своей воли, крепко сжал рукоять холодного оружия и поднёс его ко второй руке. Мартынов-младший только молча наблюдал за моими бессмысленными действиями и немыми криками. Я словно проглотил свои голосовые связки. Мой открытый рот не мог издать ни звука. Алёша, в свою очередь, встал с кресла и задумчиво прошёлся по залу, а затем громогласно изрёк: — Сейчас я продемонстрирую тебе своё величие! Я — чудо нового мира! Мира, где биологическое оружие будет нести человечеству счастье! Гляди же, Павел Грижский! Я взмахнул мачете и мгновенно отсёк себе мизинец на правой руке. Кровь мощной струёй полилась на зелёный ковёр под моими ногами. Жуткая колющая боль прямой стрелой пронзила ладонь, а фаланга мизинца стала активно выплёскивать тёплую красную жидкость, пачкая мою одежду. К тому же всё осложнялось тем, что сейчас я был полностью обездвижен. Алексей Мартынов каким-то неведомым образом давил на моё подсознание, сковывая тело по рукам и ногам. Став безвольной марионеткой в руках сумасшедшего учёного, я не мог перевязать свою рану и потому стремительно терял кровь. Но на этом моё истязание не закончилось и всё стало значительно хуже. Молодой учёный вплотную подошёл ко мне и вынул из кармана рубашки два зелёных шприца со словами: — Один мне, а другой тебе, — он закатал рукав халата, обнажив свою посиневшую руку и вколол себе, видимо, очередную дозу некоего препарата. Всё его тело пробрало мелкой дрожью и он начал жадно хватать ртом воздух. Отдышавшись, Алёша вонзил следующую иглу прямо мне в шею. От этого «жеста доброй воли» я почувствовал неприятное покалывание по всему телу. Надежда на светлое будущее таяла с каждой секундой нахождения этого подонка в моём доме. Алёша злорадно усмехнулся: — К сожалению, я не могу позволить образцу U001 свободно существовать без моего контроля. Хоть я уже и произвёл на свет U002, но ты навсегда останешься для меня лучшим примером использования регенерации Продеуса… Извинившись за произошедшее, он бережно перевязал мой отрубленный палец бинтом, взятым с кухни. Я безропотно стоял посреди зала, выслушивая его бесполезные извинения. Прошло несколько долгих минут прежде чем Алексей начал объяснять, что своей сывороткой вновь активировал усыплённые клетки паразита Гвайболта в моём организме. По его словам, мне выпала идеальная возможность испытать на себе все прелести нового мира, который он собирался построить. Подведя итоги, Мартынов оповестил меня, что для предотвращения моей дальнейшей мутации мне необходимо раз в сутки принимать специальный антидот, который имелся только у него. Видимо, тем самым он надеялся переманить меня на свою сторону, чтобы я пошёл за ним куда угодно. Слушая зловещие речи этого безумца, я так и остался стоять на одном месте, словно обездвиженная мумия. В бессильной ярости я наблюдал как этот ублюдок безнаказанно хозяйничает в моём доме, но никак не мог ему помешать. Воспользовавшись моей беспомощностью, Алексей деловито взял из холодильника значительный кусок копчёного мяса и принялся быстро его обгладывать. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы сожрать всю халявную закуску, которую я берёг для особого случая. Постучав кулаком по животу, Алёша сытно рыгнул и швырнул свой электронный планшет на письменный стол. Потом он заинтересованно уставился на мой дневник, который я не успел спрятать. Алексей открыл несколько первых страниц и насмехающимся тоном произнёс: — Дед, ты серьёзно пишешь в этой тетрадке о своей нелёгкой судьбе? Жалуешься на жизнь бумаге? Лучше бы ты к психологу обратился, мужик. Паша, ты не меняешься… Но договорить он не успел, потому как его прервал неожиданный стук в дверь моего дома. Мартынов щёлкнул пальцами и тело вновь обрело возможность двигаться. В этот момент я оказался в безвыходном положении. Дать отпор Мартынову у меня не получится в следствие его непредсказуемости. Против этого противника любая тактика окажется просто бессмысленна. Наверняка, как только я открою дверь, Алёша нападёт на моего гостя и хладнокровно его уничтожит при помощи своих обновлённых способностей. — Сейчас ты откроешь дверь и спокойно встретишь гостя, Паша. Не делай резких движений и постарайся не впускать его на порог дома, ведь тогда он заметит меня и мне придётся его… — он провёл ребром ладони по своему горлу и аккуратно подошёл к дверному проёму. — Принято к сведению, ублюдок, — сквозь зубы прошептал я, — лучше бы ты никогда не появлялся в моём доме, сука. Алёша решил спрятаться с левой стороны двери. Он прижался спиной к стене, держа наготове свой мачете. Но что-то мне подсказывало, что благодаря новым способностям оружие ему вряд ли понадобится. Недоверчиво взглянув на притаившегося в тени ублюдка-телепата, я досадливо вздохнул, повернул ручку и открыл дверь.***
Передо мной на пороге снова стояла курьерша, которая недавно привезла мне заказ. Её мотоцикл был припаркован около дороги, а сама она, видимо, что-то хотела у меня уточнить. Девушка учтиво мне улыбнулась и мягко произнесла: — Простите, но вы недоплатили. — П-правда? — я растерянно уставился на курьершу, — с-сейчас посчитаем… — С вами всё в порядке? — она вопросительно склонила голову, — неважно выглядите. — Д-да, — пробубнил я, неловко расчесав рукой копну своих лохматых волос, — с-сейчас принесу вам оставшуюся сумму. Алёша утвердительно покачал головой из-за двери. Я перевёл взгляд с этого непредсказуемого придурка на милую и беззащитную девушку, стоявшую прямо передо мной. Она была одета в чёрно-жёлтые обтягивающие джинсы и серо-коричневую кожанку поверх тёмной майки. Бирюзовые глаза с любопытством изучали пространство за моей спиной. Я попытался отойти от курьерши на пару шагов, закрывая для неё обзор прихожей. Её чёрные до плеч волосы обдало лёгким ветерком, а затем она, продолжая невинно улыбаться, что-то прошептала и со всего размаху ударила ногой чуть левее дверного проёма, туда, где находился Мартынов. На удивление, её изящная длинная нога насквозь пробила стену дома, ударив Алексея в спину. В следующее мгновение курьерша схватила меня за шиворот майки и одним резким движением оттащила к себе наружу. Тем временем Мартынов с трудом поднялся с пола и быстрым взмахом ладони отправил в сторону девушки множество деревянных осколков. Куски разбитого дверного проёма под воздействием телекинеза стремительно полетели в курьершу. Она прикрыла своё лицо рукой и обломки безжалостно вонзились в её белую кожу, но девушка, казалось, даже не почувствовала боли. Увидев, что она не реагирует на ранения, Алексей стал медленно пятиться из прихожей на кухню. Курьерша мгновенно оказалась рядом с Мартыновым и, крепко схватив учёного за горло, подняла его над полом. Алёша радостно усмехнулся и вонзил в её живот мачете. На кафельный пол кухни брызнула свежая девичья кровь. В это время я просто стоял снаружи своего дома и наблюдал за разыгравшимся побоищем, пытаясь осознать всю степень идиотизма данной ситуации. Курьерша несколько раз ударила Мартынова кулаком в лицо, разбив ему нос, а затем грубо швырнула через весь дом, словно он был обычной куклой для битья. Своим телом Алексей опрокинул две посудных тумбочки, после чего влетел затылком в книжный шкаф и без сил сполз на пол. Я растерянно смотрел на изуродованную правую руку девушки и рукоять мачете, торчащую у неё из живота. Курьерша оглянулась в мою сторону и вдруг замерла на месте. Алексей, воспользовавшись её секундной заминкой, полностью обездвижил свою противницу. Он направил свою дрожащую руку прямо на девушку и тем самым, вероятно, взял под контроль всё её тело. Она покорно вытянулась в полный рост и стала беззвучно истекать кровью, ожидая дальнейшего телепатического приказа от своего врага. Поняв, что пора действовать и спасать невинного человека от гибели, я поднял с земли небольшой деревянный осколок и решительно направился мимо девушки прямо на ухмыляющегося Мартынова. Поравнявшись с курьершей, я неожиданно услышал её тихий голос: — Больше 50%, — после этой фразы её левая рука начала мерзко трансформироваться в некое подобие боевой винтовки. Я заметил блеск стальных деталей, что скрывались под слоем кожи и мяса. Оружие активировалось и выпустило несколько красных снарядов в сторону Мартынова. Они, словно сверчки, шустро полетели вдоль всей кухни, стараясь окружить нерасторопного Алексея. Молодой учёный истерично вскрикнул, а затем прогремел мощный взрыв, в результате которого несущая часть строения начала разрушаться. Под моими ногами громко затрещал деревянный пол. Не веря своим глазам, я бросился вытаскивать уцелевшее имущество из-под падающей крыши. Попытка спасти свои драгоценные вещи закончилась скверно. Злосчастная курьерша цепко схватила меня за майку и грубо вытянула за собой наружу. Я тут же вырвался из прочной хватки девушки и испуганно спросил у неё: — Кто… Кто ты такая? Зачем ты вообще начала стрелять в моём доме?! Что… Что ты натворила… Ты… Она молча посмотрела на свои повреждённые руки и затем бесцветно произнесла: — Следуйте за мной, Павел Грижский. Теперь здесь стало опасно. — Не пойду я никуда с тобой! Ты ненормальная… Как и этот проклятый Мартынов! Это мой дом и я отказываюсь его… — я получил от неё мощный удар в живот и согнулся пополам. Мой желудок будто вывернуло наизнанку. Курьерша всё тем же холодным голосом продолжила: — Вы в опасности и мне приказано любым способом защитить вас, — сказав это, она ловко подняла меня над землёй и на руках понесла к своему мотоциклу. Мне в спину настойчиво упиралась рукоять мачете. Я приложил немало усилий, чтобы вырваться из её рук, но это было бесполезно. Хватка у этой девицы оказалась просто железная. Я, мягко говоря, был шокирован тем, как начался этот день. Ещё час назад Павел Грижский наслаждался типичным осенним утром, но теперь его дом взорвали, а его самого похитила странная девчонка. Тогда мне казалось, что хуже быть уже просто не может, но и тут случилось нечто весьма скверное. В завершении разыгравшейся драмы, словно вишенка на торте, во двор моего дома жёстко вырулил большой чёрный хаммер.***
Курьерша опустила меня на землю и я тотчас же приготовился сбежать от неё, но меня остановил крик одного из пассажиров хаммера: — Здарова, Грижский! Мы к тебе от Хардкорева! Я мельком посмотрел на девушку. Её лицо было непроницаемо и не выражало никаких эмоций. Отступив на пару шагов от хаммера, я встал за спину своей «спасительнице». Она молча наблюдала, как из машины выбираются трое крутых наёмников. Один из них был рослым стариком с бородой до пояса, обвешанным всевозможным оружием, начиная от простого пистолета Glock 17 и заканчивая пулемётом Калашникова. Следом за ним уверенно ступал крепкий короткостриженный мужчина средних лет, облачённый в синий военный комбинезон. Третьим оказался молодой и энергичный парнишка с «калашом» наперевес. Крупный бородач приветственно поднял руку и громогласно пробасил: — Молодец, Герда! Ты смогла протянуть время до нашего приезда! Он мощно хлопнул курьершу по плечу, но та даже не шелохнулась и лишь слегка кивнула ему в ответ. Самый молодой из троицы наёмников прошёл мимо нас и внимательно осмотрел мой разрушенный дом. — Хардкорев возместит все убытки и обязательно починит твои апартаменты! — уверенно заявил парень, — наш босс своих не бросает! Эта новость меня совсем не обрадовала. Ведь мои драгоценные картины были погребены под горящими завалами. Труды последних шести лет жизни оказались мгновенно перечёркнуты усилиями одной бестолковой девчонки. К тому же я понятия не имел, что замышляли приехавшие наёмники. Мне оставалось только безучастно наблюдать за дальнейшим развитием событий. Поговорив с кем-то по рации, старый великан подозвал к себе третьего бойца и молча указал ему на меня. Серьёзный короткостриженный наёмник докурил сигарету и угрюмо взглянул в мою сторону. Он медленно подошёл ко мне и представился «Сигой». Я не успел ничего ему ответить, ибо он тут же прервал меня, гордо вскочив прямо перед моим лицом со словами: — Рядовой наёмник боевого отделения «Лезвие» Геннадий «Сига» Сидоров, — он вытянулся по стойке смирно и продолжил, — в нашем отделении находится три отряда быстрого реагирования. Эти отряды выполняют задания по ликвидации или зачистке каких-либо объектов. Отделение «Лезвие» прикреплено к главной военно-технической базе Илояна Хардкорева и командует нами ветеран боевых действий Аристарх «Крокодил» Брусов. Я растерянно топтался напротив своего горящего дома, пока этот неугомонный Сига вываливал на меня всё больше новой информации об их отряде. В это время бородатый амбал что-то тихонько спрашивал у курьерши, а юнец всё бегал вокруг нас и целился из своего автомата в ближайшие кусты. Если Алексей Мартынов выжил при взрыве, то сейчас было самое время для следующей атаки, но даже она бы не остановила Сигу от бесконечного словесного трёпа… — Наш главнокомандующий Илоян Хардкорев весьма умный и сильный лидер, за которым охотно идут миллионы людей по всей планете, — разговорчивый Геннадий считал, что его босс не просто так известен на весь мир, — на военных собраниях Хардкорев всегда говорит со своими подчинёнными кратко и по делу. Может похвалить или же сразу пристрелить на месте за невыполнение приказа. Но главной заслугой Хардкорева, по-моему скромному мнению, является создание продвинутого ИИ «Кэлми»… Слушая его невероятно хвастливый рассказ, я потихоньку начинал представлять себе степень фанатичности бойцов Хардкорева, находившихся передо мной. Сига с крайне важным выражением на лице проговаривал свою угнетающую речь. У меня складывалось впечатление, что он заранее отрепетировал своё длинное выступление перед зеркалом. Пробубнив ещё что-то про крутое вооружение корпорации, он, наконец, смолк и уступил место своим товарищам. После долгожданного завершения байки про их святого босса я нехотя пожал руки всем троим (от рукопожатия огромного старика я чуть было не лишился оставшихся пальцев) и поинтересовался: — Вы можете объяснить мне, что, в конце концов, здесь происходит? Почему ко мне пришёл Мартынов? Кто эта чёртова… Герда? Почему Хардкорев отправил вас за мной? Почему, сука, я не могу провести своё утро за написанием картин?! Как я и думал, Сига и мальчишка проворно увернулись от ответа. Они молча заняли свои позиции вокруг хаммера с оружием наизготовку. Эти хитрецы мгновенно «переобулись» и сделали вид, что контроль периметра для них намного важнее, чем объяснение мне всей этой неразберихи. Я остался наедине с бородачом, который сразу же пробасил: — Ты в опасности, Грижский. Хорошо, что мы вовремя к вам подоспели. Герда, как ты уже понял, не человек. Киборг, иначе говоря, андроид. Она несколько часов внимательно наблюдала за тобой, а потом доложила нам, что в районе твоего дома появился сам Мартынов. Командование корпорации своевременно отправило небольшой отряд для твоей защиты. Наш блокпост расположен на въезде в Белгород. Именно поэтому мы так быстро оказались рядом с твоим домом. Я с горечью посмотрел на свой сгорающий «терем» и на глаза навернулись слёзы. Лицо вспыхнуло жаром и я почувствовал странное ощущение в груди. Мне показалось, что из глаз сейчас ручьями польются слёзы. К счастью, от всеобщего позора меня спас молодой наёмник. Он «по-дружески» толкнул меня в спину и весело сказал: — Я «Швепс», кстати. Кирилл Грибоедов. Тоже хожу под Хардачом. Но меня пока что обучает дедушка Крокодил, — он горделиво ткнул пальцем в бородача. Пожилой великан рявкнул на юнца и обратился с просьбой к Сиге, который копошился внутри хаммера. На мгновение я снова оказался внутри своих собственных воспоминаний. Простые взаимоотношения между этими бойцами сподвигли меня прикоснуться к потайной двери, которую я запер в глубине своей души… Молодой Швепс дождался пока Сига что-то достанет из глубин хаммера. Затем они вдвоём подошли к Герде, мирно стоящей в сторонке. Геннадий с жалостью положил руку ей на плечо и обратился ко мне: — Эта малышка весьма безрассудна. Хардкорев не успел наделить её режимом самосохранения. Хотя самообучающуюся программу всё же написал. Он задумчиво почесал затылок и аккуратно вытащил из живота девушки-андроида мачете. Герда даже не поморщилась от боли, если ей вообще было знакомо это понятие. Вместо этого она вежливо поблагодарила Сигу и вновь замерла в ожидании команды. Признаться честно, это было крайне необычное зрелище. Между тем, боевой старик объяснил мне, что Мартынов уже давненько наблюдает за мной. Его шпионы не один месяц сновали буквально по всему Белгороду в поисках информации о моих передвижениях. По словам Крокодила, практически каждый мой шаг отслеживается. Такой нездоровый интерес к моей персоне со стороны двух известнейших мировых титанов был явно ненормален. Даже тот факт, что я жил в пригороде, совсем не спасал меня от преследования призраков из прошлого. Оказавшись в таком затруднительном положении, я не мог определиться, кому можно верить, а кому нет. Ведь, насколько я помню, Мартынов тоже утверждал, что Хардкорев объявил на меня охоту. Но, опровергнув его слова, Герда своевременно спасла меня от этого учёного-психопата, пусть и ценой моего дома. К тому же прибывшие наёмники Хардкорева выглядели вполне себе дружелюбно. И пока я размышлял о ценности доверия, могучий дед Крокодил спросил у моей «курьерши»: — Что с Мартыновым? Он всё ещё где-то здесь? Герда отрицательно покачала головой: — Признаков его присутствия не наблюдаю. Мои сканеры ничего не фиксируют. — Надеюсь, что во время вашей драки он не сумел взломать твою систему и блокировать тебя, — хмуро заявил старик. Как позже выяснилось, Мартынов мог силой мысли перепрограммировать систему этой железяки и Герда перешла бы на сторону врага. Узнав об этом от Крокодила, я порывисто расхохотался и с тяжестью на сердце взглянул на свой перебинтованный обрубок мизинца. Получается, что мне посчастливилось испытать на себе лишь часть его невероятной силы. Мартынов выжал из прошедших шести лет максимум. Теперь он жаждал явить себя свету. Показать этому миру свои новые возможности и подарить людям шанс самим опробовать их в деле. Первым «дегустатором блюда» молодой учёный почему-то решил выбрать именно Павла Грижского, но его безумное представление совсем не впечатлило меня. Признаться честно, я наелся вдоволь. К тому же теперь мне в одиночку предстояло соскребать остатки этого «угощения» с тарелки. Закончив с осмотром моего развалившегося дома, Сига перекинул свою М-16 за спину и деловито произнёс: — Надо торопиться. Помните, что говорила Кэлми? Враг повсюду! Нам необходимо доставить Грижского в перевалочный пункт «ИкарИлЖен Про». Оттуда мы передадим его Хардкореву. — Так, — я поднял руки, призывая всех выслушать меня, — я вообще-то не давал согласия на добровольный конвой. Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое! Старый великан Крокодил громко стукнул кулаком по капоту хаммера и оглушительно прикрикнул: — Грижский, ты забылся?! Кто помог тебе разобраться с генералом Сорокиным?! Кто выручил тебя?! Хардкорев и сейчас желает обеспечить тебе защиту по старой дружбе. А лучше нас тебе подмоги не сыскать! Залезай в машину и не нервируй меня! Посидишь пару дней под присмотром Илояна, а потом вернёшься обратно в свой отремонтированный домик! — Я понимаю твои чувства, Павел, — Сига неожиданно подкрался ко мне за спину и болезненно заломил руки, — но у нас нет времени, чтобы уговаривать тебя. Радуйся, что вокруг нас сплошная лесополоса и никто не увидит этого пожара. Сейчас сюда прибегут все шпионы Мартынова! Быстрее шевели ногами! Это ради твоего же блага! Они вдвоём с Крокодилом быстро посадили меня в свой хаммер и боевой старикан тут же скомандовал Швепсу: — Пацан, вези нас на блокпост «ИкарИлЖен Про» в Белгороде! Парень показал ему большой палец и завёл двигатель. Сига уронил меня на заднее сиденье, а сам устроился справа, держа наготове свой револьвер. Швепс включил аудио магнитолу и в салоне машины застрекотали мощные гитарные запилы. На пассажирское сиденье рядом с ним грузно рухнул свирепый Крокодил, который одним ударом кулака расплющил устройство и музыка мигом прервалась. К моему удивлению, Герда отказалась ехать с нами в одной машине. Вместо этого она решила воспользоваться своим мотоциклом, обосновав это тем, что так будет безопасней. — Дайте мне телефон! — решительно потребовал я у своих конвоиров, — позвоню в полицию! — Я тебе щас, блять, позвоню, нахуй, — брызжа слюнями, рычал Крокодил, — твой телефон сгорел, а воспользоваться своим я тебе ни за что не дам! Через пару минут злобный командир наёмников добил меня своей наставительной репликой: — В любом случае всё будет решаться только через Хардкорева. После этих слов я окончательно ощутил себя жертвой террористов.***
Я тяжко вздохнул и устало прильнул к окну, за которым проносились стройные ряды пожелтевших деревьев и брошенных домов. Самые разные оттенки жёлтого, который ассоциировался у меня с золотом, то и дело возникали перед глазами. Красная медь — вспоротые тела на опушке леса в Тайге. Коричневая бронза — огромные слизни, покрытые костяными наростами, пытаются сожрать труп учёного. Жёлтая охра — табличка перед входом в белгородский заповедник. Оранжевое золото — вспышка от удара в лицо. Сейчас мне уже не сосчитать количества всех ударов, которые я получил в морду, пока был наёмником. Таким образом моё прошлое снова выползало из мрачных глубин сознания, протягивая навстречу мне свои зловонные щупальца. Чувствуя как к мозгу подкатывает неуправляемая волна страха и гнева, я зажмурился и начал считать до ста. Нужно подумать о чём-нибудь приятном… Один. Два. Три. Четыре… Осень… Пять. Шесть. Семь. Восемь… В этом году она особенно холодная, а на мне из одежды только простая майка и спортивные штаны… Девять. Десять. Одиннадцать… Моя остальная одежда сейчас горела в доме… Двенадцать. Тринадцать. Четырнадцать… Горела… Пятнадцать. Шестнадцать… Огонь… Семнадцать. Восемнадцать… Из-за Мартынова и Хардкорева… Девятнадцать… Сука Герда… Двадцать… — Ты там ещё не сдох, Грижский? — спросил Крокодил, — тебя же Мартынов какой-то дрянью уколол, верно? Я с яростью взглянул на него и бородач тут же смолк, отвернувшись от меня. Этот мерзкий старикашка начинал изрядно раздражать своими идиотскими замечаниями. Я и сам прекрасно осведомлён о том, что инфицирован новым Продеусом. От того, что Крокодил ещё раз напомнит всем присутствующим о моём заражении, лучше мне, увы, не станет. Вместе с этим я также вспомнил, что мой организм теперь нуждался в целебном лекарстве от «подарочка» Мартынова. Добрые наёмники Хардкорева вряд ли помогут мне в этом вопросе. Вместо реальной помощи по восстановлению дома они тупо вывезут меня на своём драндулете в Белгород и бросят там на произвол судьбы. Подтверждая мои опасения, Швепс с таким азартом выкручивал баранку, что казалось, будто он бывалый гонщик, которому выпала возможность погонять по пустующей дороге. Пейзаж за окном незаметно сменился с жёлтой листвы на редкие заборчики и жилые домики, а затем и вовсе, вдалеке показались верхушки административных зданий. Пока мы беззаботно ехали по трассе, Сига вдруг заметил, что Герда начала отставать от нас. Геннадий постучал Крокодила по плечу и указал в зеркало заднего вида. Отражение курьерского байка в нём стало заметно уменьшаться. Через какое-то время её мотоцикл совсем заглох и Герда свернула на обочину. Крокодил велел Швепсу притормозить неподалёку и узнать, что случилось. Пацан сразу съехал с дороги и остановил хаммер. — Она же только утром чинила этот байк, — ворчал Швепс, снимая с плеча ремень безопасности, — ну сейчас я ей устрою… — Погоди, давай лучше я, — жестом руки остановил его Сига, — к ней нужен особый подход, а ты опять можешь ляпнуть что-нибудь не то, Кирилл. Швепс нахмурился и молча кивнул ему. Вместо мальчишки из машины вышел Сига. Я проводил молчаливым взглядом добродушного Геннадия Сидорова. Благородный наёмник отправился помогать никчёмному андроиду завести его проклятый байк. В одном Сига был точно не прав. Никакой подход к этой механической сучке не нужен. Она его просто не заслужила. Ведь ко мне подход она почему-то не искала. Вместо этого безмозглая машина начала хаотично палить внутри моего дома, разрушая мою надежду на спокойную жизнь. Но с другой стороны… заслужил ли его я? Стоп, о чём я вообще думаю, чёрт возьми? Я злорадно наблюдал за взаимодействием человека и робота через заднее окно хаммера, а Крокодил и Швепс спорили о том, по какой дороге им лучше продолжать движение. Наёмники опасались, что все пути к ближайшему блокпосту будут под наблюдением людей Мартынова. Я немного послушал их пустые разговоры и снова перевёл взгляд наружу. Герда неспеша слезла со своего мотоцикла и внимательно осмотрела его мотор, а Геннадий встал рядом и что-то у неё спросил. Она безразлично взглянула на Сигу и отрицательно покачала головой. Геннадий пожал плечами и быстро вернулся обратно в хаммер. — Она позже нагонит нас, — Сига неуверенно закрыл за собой дверь и слегка усмехнулся, — похоже, что у неё хватит сил самостоятельно справиться с починкой. Крокодил неодобрительно хмыкнул, а Швепс испустил непонятный смешок и снова вдавил на педаль газа.***
На мосту, около въезда в город, мы попали в длинную автомобильную пробку. Что-то впереди перекрывало дорогу. Крокодил обратил особое внимание на активность пограничной охраны. Полицейские деятельно проходили от одной машины к другой и проверяли паспорта у водителей. Сига разочарованно откинулся на спинке сидения и проворчал, что это может затянуться на несколько часов. Швепс ответил ему, что для бойцов Хардкорева везде действуют привилегии. Их бородатый командир, похоже, понял намёк младшего бойца и приготовился выйти из хаммера, чтобы договориться с пропускным пунктом. Но, как это часто бывает в подобной ситуации, что-то пошло не так. Огибая других водителей, к нашему хаммеру энергично шёл улыбающийся молодой человек, одетый в строгий костюм кремового цвета. Подойдя вплотную к машине и оскалившись белозубой улыбкой, незнакомец мягко потребовал: — Можно мне Павла Грижского на пару слов? Все трое наёмников напряглись, но при этом продолжили безмолвно сидеть в транспорте. Крокодил, ухмыляясь, глядел сквозь окно на подозрительного юношу, который ждал меня снаружи. Сига медленно потянулся в кобуру за своим револьвером. Я виновато улыбнулся незнакомцу и, опустив взгляд на свои колени, прошептал: — Извини, парнишка, но мне совсем не хочется встречаться с очередным шизофреником. На сегодня мой лимит неожиданных встреч уже явно исчерпан. Прошло несколько долгих минут нашего бездействия. Пробка потихоньку начала двигаться и мы тоже тронулись с места. Юноша решил последовать за нами. Он прошёл наравне с хаммером десять метров, а потом сильно ударил ладонью по капоту машины и уже более грубым тоном повторил свою просьбу: — Я последний раз прошу вас отдать мне Грижского, парни! Снова получив молчаливый отказ, незнакомец пожал плечами и, пробив дверное стекло, схватил Крокодила за горло. Сига мгновенно выстрелил парню в лицо, тем самым оглушив нас. Швепс громко выругался и ещё крепче схватился за руль нашего транспортного средства. Когда дым рассеялся я увидел, что жилистая рука по-прежнему сжимает мощное горло Крокодила. Незнакомец остался стоять на месте, словно не в него пару секунд назад Сига выпустил патрон 500 S&W Magnum. Юноша с раздробленным лицом улыбнулся, обнажив порванную челюсть, покрытую фиолетовыми суставами и волокнами. Он выплюнул прожёванную пулю и поднял вторую руку для удара по машине. В этот момент Швепс дал задний ход. Хаммер резко поехал назад, по инерции сломав парню обе руки. Машина круто развернулась и Крокодил скомандовал, чтобы Швепс ехал обратно прямо на встречу остальным машинам. Не ожидая ничего хорошего, я обернулся и увидел, как таинственный юноша легко вправил себе вывернутые руки и тут же бросился вслед за нами. — Что это за ублюдок? — Сига достал из-под сиденья снайперскую винтовку и вместе с ней на ходу высунулся из открытой двери хаммера, — сейчас он у меня добегается, падла! — Я послал сигнал нашим ребятам на базе, — Крокодил что-то быстро набирал в своём коммуникаторе, — они встретят нас на западном шоссе. — Дед, ты представляешь, какой крюк мне придётся сейчас сделать?! — истерично возопил Швепс, — я на это не подписывался! Я простой новобранец! — Завали хлебало, птенец! — Крокодил наградил своего испуганного бойца подзатыльником и обернулся ко мне, — и ты тоже не балуй, Грижский! — Окей, буду вести себя хорошо, — я поднял руки и ехидно ухмыльнулся, — а вот ты… Мой колкий ответ перебили звуки выстрелов из снайперской винтовки. Сига, как настоящий профи, сохранял равновесие, удерживаясь между открытой дверью и кузовом нашего транспорта. Он открыл прицельный огонь по преследователю. Тот на бегу уворачивался от всех выпущенных в него пуль, сохраняя при этом свою звериную скорость. Швепс, в свою очередь, умело крутил баранкой, проскальзывая между встречными машинами, и пытался сбить врага со следа, но это оказалось бесполезно. Преследователь стремительно разогнался и в какой-то момент даже поравнялся с нашим хаммером. Затем он пошёл на таран и одним мощным ударом своего тела опрокинул машину на полной скорости. Сига с криками выпрыгнул из открытой двери прямо под колёса проезжающего мимо грузовика. Швепс всё ещё держался за руль, а Крокодил зарычал, чтобы я пристегнулся. Вспомнив крушение самолёта над Норвегией шесть лет назад, я спешно схватился за сиденье Швепса, но пальцы соскользнули и меня подбросило вверх. Хаммер перевернулся на бок и слетел в кювет, пробив собой дорожное ограждение. Я был не пристёгнут и поэтому несколько раз ударился головой об потолок. В глазах потемнело, а из носа хлынула кровь. Сразу за этим я услышал, как впереди застонал раненный Швепс. Крокодил, вероятно, приложился сильнее нас. Он неподвижно висел, удерживаемый ремнём безопасности, вытянув свои мускулистые руки к потолку. Но я был уверен, что подушки безопасности всё-таки смягчили удар и наёмники не получили серьёзных травм. Мне же повезло куда меньше них. Я беспомощно лежал на холодной крыше кузова, глядя на свой перебинтованный мизинец. Странно, но боли на месте среза я больше не чувствовал, а кровь не лилась, как из шланга. Вместо этого я испытывал приятное покалывание между Большим и Безымянным пальцами. Медленно перевернувшись на бок, я заметил, что незнакомец в кремовом костюме уже стоял напротив нашего опрокинутого хаммера и, улыбаясь, разминал свои кулаки. Ему был нужен только я. Во время нашего неудачного знакомства он потребовал именно Павла Грижского. Если я сдамся ему, то отпустит ли он остальных? С трудом дотянувшись до брошенного револьвера Сиги, я приготовился принять свою участь. Сейчас бы мне очень пригодилась эта чокнутая Герда. Но, к сожалению, её байк решил иначе, оставив нас с наёмниками умирать на обочине трассы под Белгородом. Бойцам Хардкорева не удалось защитить меня и теперь Мартынов доберётся до нас. Этот проклятый учёный возомнил себя чудом нового мира. Вот только слишком уж кровожадным было это чудо. Мне хватило лишь пары минут общения с этим сумасшедшим, чтобы понять одну простую истину. Его разработки не принесут человечеству мира и не вылечат его болезни. Алексей совсем не изменился. Это была всё та же прогнившая конфета, но уже в другой обёртке. Более яркой и мерзкой. С начинкой из телепатии и телекинеза.